Пари

Несколько последних движений и файл с расчётами закрылся, сохранивши в себе несколько часов труда молодого учёного. Гордон довольно посмотрел на экран монитора. Его глаз радовала самая стандартная заставка рабочего стола. Когда вокруг исследовательской базы, на которой ты работаешь, расположились лишь песок и камни, не замечаешь, как начинаешь скучать по обычной зелёной траве в каком-нибудь Богом забытом парке около места, где прошло детство. Тем не менее Чёрная Меза исследовала телепортацию, а Фримену эта тема очень нравилась. А если уж начистоту, то и зарплата здесь была неплохая. Компьютер издал одобрительный писк и затих. Монитор в последний раз оповестил работника, что у него «нет сигнала» и окончательно потух, лишь оранжевого цвета лампочка около кнопки питания оповещала, что техника не обесточена и готова вновь заработать в любой момент. Гордон откинулся на спинку стула и потянулся, прислушиваясь к одобрительному хрусту собственных костей. За минутным наслаждением последовало нытье затёкших мышц, а ноги и вовсе ощутили то непонятное чувство, напоминающее статистический шум на экране телевизора. Отвлёкшись от собственных ощущений, глаза Гордона упали на поверхность его рабочего стола серого цвета. Кипы исписанных бумаг заполнили всё пространство плоскости, а также несколько пустых чашек из-под кофе ютились около монитора, смотря на учёного лицевой стороной — где находилась эмблема Чёрной Мезы. Пару движений и весь творческий, хотя скорее научный, бардак оказался в одной куче и отправился в шуфляду стола. Учёный облегченно вздохнул и обернулся. В кабинете он находился в абсолютном одиночестве, все коллеги давно уже покинули это место и направились в жилой комплекс. Желудок отозвался гулким урчанием, когда глаза наткнулись на оставленную кем-то коробку из-под пончиков. Возможно есть шанс, что там остался один чудесный бублик в глазури, но для этого надо сначала встать со стула, что сейчас было занятием очень проблематичным. Гениальный ум сильно не мучился с расчётами наиболее безопасного угла для осуществления в некоторой степени опасного трюка. Ноги оттолкнулись от земли и стул, со скрипом в колёсиках, быстро преодолел расстояние между точками «А» и «Б». Будь в этот момент здесь кто-то из старших сотрудников, то оный, крутя пальцем у виска, в который раз начал бы доказывать, что молодым учёным не место в «большой» науке. Находясь в возрасте, когда ты ещё слишком молод для серьёзной науки, но ты уже достаточно взрослый, чтобы завести семью, Гордон заметил, что попал в очень интересное положение. В данном месте было куда легче общаться с простыми охранниками, нежели с коллегами-учёными. И если сначала Фримен этого не понимал, то с недавних пор осознание ударило его по голове. Дискуссия с коллегой больше походила на битвы разума, где оба соперника старались доказать, что его собеседник-оппонент глупее. Он вспомнил, как Барни, смеясь, рассказывал о неудачном высшем образовании. Охранник совершенно не заморачивался с данной проблемой, ведь его жизнь и так прекрасно складывалась. Благо и среди учёных нашлись хорошие друзья, только вот позвать их куда-то отдохнуть, а именно в бар, было практически невозможно. Кляйнер, будучи наставником Гордона, лишь отмахнётся, ссылаясь на то, что человек всю жизнь учится. Илай, да ему Юлий Цезарь позавидует. Вэнс тянул работу на своих плечах, уделял внимание своей жене и занимался воспитанием своей маленькой дочурки. И пусть он казался уставшим, голос его звучал вполне бодро. В яркой коробке оказалось ещё три пончика. Физик без стеснения подхватил одну сладость и, ощутив, что конечности пришли в норму, поспешил уйти из кабинета. В вечернее время Чёрная Меза была прекрасна. Минимальное количество людей и тишина, невероятно спокойная атмосфера, никаких треволнений. Откусив ещё кусок пончика и смахнув крошки с рубашки, Физик задумался о том, как провести сегодняшний вечер. Глаза его с интересом сверлили пол, который был вымыт не очень хорошо. В свету бледных ламп было прекрасно видно грязевые разводы на кафельном покрытии. Местные уборщики всегда были народом агрессивным. Стоило пройти по помытому, как этот работник уже был готов поломать швабру об твою спину. Поворот за поворотом и Гордон увидел знакомые силуэты впереди. Охранник и лысоватый учёный отвлеклись от разговора, переводя свои взгляды на подошедшего Фримена. Тот в свою очередь кивнул им головой в знак приветствия, параллельно быстро вытирая руку об штанину брюк. — Гордон, я тебя ждал. — хлопнув оного по плечу, улыбнулся Барни. — доктор Кляйнер, не желаете проветриться с нами? — Что? — отвлёкшись от изучения своих карманов, спросил Айзек. — Нет, спасибо, у меня ещё полно работы. — Ладно. Пошли, Гордон. — Охранник махнул рукой и было направился в сторону выхода, но голос Кляйнера вновь заставил его остановиться. — Кот Шрёдингера! — в сердцах заговорил очкарик, — я снова где-то оставил свои ключи от кабинета! — Док, серьёзно? — Калхаун изогнул бровь, — Это уже какой случай? — Знаю, что не первый, — Кляйнер умоляющим взглядом посмотрел на друзей, — поможете? — Естественно поможем, — брюнет задумался, — Гордон, что насчёт пари? Учёный задумчиво нахмурился и открыл рот, дабы что-то сказать, но его тут же перебил друг. — Кто последний доберётся до кабинета, тот покупает пиво! — говорил Барни, — Только добраться надо не взламывая замок. Ну согласен? Гордон задумчиво потёр подбородок. Шанс получить бутылку пива бесплатно соблазнял, да и занятие предстояло безобидное и благородное. Мозг на автомате начал размышлять каким именно способом добраться до кабинета и тут же в глаза бросилась вентиляционная шахта. Быстро взвесив все «за» и «против», к слову, «за» было больше, Фримен решительно протянул руку, при этом утвердительно кивнув головой. Охранник, кажется, заискрился от радости и тут же пожал руку учёному. — Доктор Кляйнер, разбейте, пожалуйста. — обратился Калхаун к Айзеку. Док быстро разбил их руки, тем самым «заключая» их пари, и Барни, чуть ли не со зловещим смехом, скрылся за поворотом. Кляйнер внимательно посмотрел на своего ученика, после чего покачал головой, всё-таки каким бы серьёзным человек не был, в душе он оставался ребёнком. Гордон внимательно осмотрел вентиляционный лаз. Решетка, благо, не была прикручена полностью и ничто не мешало открутить винты крепления голыми руками, без отвёртки или лежащего неподалёку лома, что был оставлен здесь кем-то из ремонтной бригады. Несколько телодвижений и решётка с грохотом упала на пол. Учёный недолго думая юркнул во внутрь шахты и перебирая всеми конечностями, точно как годовалый ребёнок, пополз куда-то вглубь. Пройдя небольшое количество пути, Гордон почувствовал неприятный озноб. Всё-таки вентиляция на то и вентиляция, чтобы холодный воздух циркулировал в ней. Помимо холода тут ещё было не очень чисто. Белый халат быстро измазался в пыли и какой-то ржавчине. А из-под рук то и дело выпрыгивали тараканы или пауки, заставляя человека лишь брезгливо морщится. Фримен успел пожалеть, что свой H.E.V. он носит лишь во время опасных экспериментов, когда требуется повышенная безопасность. Ползком мужчина добрался до перекрёстка. Мысленно вспоминая, где находится кабинет доктора Кляйнера, было принято решение повернуть направо. Вентиляция там резко начала подниматься вверх, поэтому ползти стало труднее. Сила трения была тут минимальной, поэтому Гордон уже несколько раз успел съехать вниз, точно как на горке из детской площадки. С горем пополам преграду удалось преодолеть, но весь непростой путь к победе был ещё впереди. Учёный не знал сколько уже блуждает по вентиляции и даже смирился с мыслью, что проиграл всё-таки он, а не друг, как тут исходящий впереди луч света оповестил, что впереди выход. От радости открылось второе дыхание и Гордон начал перебирать конечностями ещё интенсивнее. Наконец-то, уткнувшись носом в решётку, взгляду предалась картина в виде кабинета доктора Кляйнера. Дверь была закрыта, а за окном выхаживал туда-сюда сам обладатель этого помещения. Фримен аккуратно обхватил железные прутья и принялся раскачивать неустойчивую преграду впёред-назад. Пару раз повторив такое движение, решётка отлетела и со свистом полетела на свидание с полом. Фримен аккуратно спрыгнул на пол, ощутив при этом не самые приятные ощущения в ногах. Барни поблизости не было видно, поэтому с улыбкой победителя Гордон открыл дверь, выпуская рассеянного наставника внутрь. — Почему-то я не сомневался, что победишь именно ты, — улыбнулся Айзек, поправляя свои очки, — Барни я пока что не видел. После этих слов из вентиляции, пыхтя от злости и усталости, вывалился и сам должник. Взъерошенные черные волосы слиплись от пота и забавно торчали в разные стороны, а сам мужчина, перевернувшись на спину, распластался на полу изображая собой звёздочку. Судя по хаотичному движению грудной клетки, облачённой в бронежилет, Барни пытался взять под контроль своё сбившееся дыхание. Более-менее придя в себя, Калхаун посмотрел на двух учёных и устало вздохнул. Гордон подавил приступ смеха, но не смог не скривить губы в довольной улыбке. Собрав всю волю в кулак охранник поднялся на ноги и принялся вытряхивать пыль из своей одежды. — Ты победил, — прокашлялся мужчина, — пиво твоё. — Ребята, спасибо за помощь вам, — заговорил Кляйнер, — я свидетель того, что Гордон победил честно. — Да знаю я, знаю, что он честно победил, — недовольно пробурчал Калхаун, — Ладно, пошли в бар, Гордон. Доброго вечера, Док! Выйдя из кабинета и пройдя ещё пару метров, Калхаун внезапно схватился за карман и достал оттуда кошелёк. Что-то бормоча под нос, мужчина расчехлил хранилище денег и обнаружил там… практически ничего. Лишь пару помятых зелёных бумажек, которых едва ли хватит на пачку сухарей из автомата. — Чёрт, — выругался Барни, — Гордон, я на мели. Слушай, может я тебе верну пиво потом? В следующем месяце! У меня скоро зарплата будет. Полились реки невыполненных обещаний. Каждый месяц мужчина чуть ли не на крови клялся, что вернёт долг. И пусть Гордон лишь жал плечами, совершенно не вынуждая Барни возвращать долг, охранник упрямо говорил, что заветное пиво учёный получит несмотря ни на что. Но никто не знал, что их ждёт впереди. Каскадный Резонанс, Портальные штормы… Оккупация межгалактической империей. Казалось, что находясь под гнётом Альянса, человек должен совершенно позабыть о былой жизни. Но спустя долгих двадцать лет при встрече со старым другом первыми прозвучали именно эти четыре слова: «Я должен тебе пиво».