петя перевернулся на другой бок, потираясь спиной о спину грома и шумно выдыхая, не услышав недовольных возгласов с того берега их несчастной односпальной кровати, на которой они и без ворочающегося от бессонницы хазина с трудом умещались.
— ты че не спишь? — миссия тихо перевернуться в тысячный раз за полчаса была успешно провалена.
— думаю о том, как такие олени, как ты умещаются под одеялом. пятки не торчат? — на облаве в каком-то захолустном театре на другом конце города, а, точнее, на допросе его труппы, какая-то мадемуазель безумного вида с умным видом заявила, что хазин хорошо вписывается в амплуа грустного клоуна, и петя, конечно, послал ее далеко и надолго, но показные смешки при себе оставлять не стал. — а ты вот чего не спишь? — хазин развернулся лицом к игорю, опираясь головой на согнутую в локте руку. — одеялка не хватает, да? — петя театрально жалостливо изогнул бровки, одновременно с громом взрываясь отбитым смехом.
у грома, по ощущениям, юмор всегда остается защитным механизмом, поэтому хазин ловко перехватывает его привычки; юмор максимально простой и не низкий — ощутимый русский колорит.
вслух эту тему не выносили на обсуждение, но засыпали они вместе в обнимку у грома, просыпались вместе в обнимку у грома, петя готовил оладьи, а после скорого завтрака сцеловывал остатки джема с губ игоря — если это, конечно, не была общая галлюцинация — и все это казалось таким привычным, что вездесущий денис сергеевич, приславший электронный билет, свидетельствующий о переводе обратно в москву после завершенного дела, был как гром среди ясного неба.
символично.
— под тобой, кстати, двести евро. — безучастно нарушил тишину ночных переглядок хазин, рукой зарываясь в отрастающие кудряшки игоря, но, поймав его опешивший взгляд, решил продолжить. — ладно, — по-театральному надменно скривив губы и с мажорски опущенным взглядом, он стал вырисовывать на голом торсе грома абстрактные фигуры, не разрывая зрительного контакта, — не прям под тобой — под матрасом. хотел подарить на день рождения. матрас, новый. а то от этого спина болит, а от тебя жопа и душа, — голос предательски срывается, надламываясь в смешке, — не успею похоже.
тему о том, что они, как две параллельные вселенные, больно обжигающая москва и холодный петербург, больше не пересекутся после дела, из-за которого хазина и отправили 'на исправительные работы' к грому.
— вот тебя когда-нибудь ебали на двухстах евро, а, дядь?
— чувствую себя дорогостоящей проституткой.
какой-то неизвестный хазину философ заявлял что-то о том, что молчание на вес золото, и это должно было хоть как-то оправдать гнетущую, тяжелую тишину, пока игорь варил кофе с видом плакальщика на похоронах — в целом и общем, хоронить сегодня приходилось только разве ментальное здоровье, приказывающее долго жить.
петя все понял без слов — высший класс, чемпионский разряд, голову снесло и без наркоты. игорь был мужиком-мечтой: и подраться за петю мог, — ладно, пусть и не за него, а за честь доблестной полиции — и на руках носил, правда, когда хазина вырубили в той же драке бутылкой, но это уже второстепенные факторы.
переступая последнюю ступень, догнала коварная мысль о том, что уезжать из москвы в петербуг, в котором его никто не ждал, было легче, чем уехать из северной столицы в город, в котором его действительно не ждали. нежеланный ребенок москвы, укрытый объятьями облаков питера; так и застыл, до дрожи в коленях боясь дороги
домой в обшарпанном купе, прикрыл глаза, расстегивая ворот рубашки, вырванный негромким хрипловатым басом сзади.
— петя! — голос грома, как оглушающий глоток воздуха, звучит обыкновенно устало и приземленно, но хазин слышит в нем тепло холодного города, зов
домой, и он позволяет себе следовать, как на пение сирены, срываясь со ступеней, роняя сумку с одеждой на грязный, пыльный пол, мгновенно сокращая расстояние и окончательно выбешивая уставшую от подобных сериальных сцен контролершу.
нестерпимо коснувшись покусанными губами губ игоря, грубоватый напор хазина тут же сменился размеренным течением поцелуя, с тихими нотками осторожности и трепетности, и хазин готов поклясться, что только ради этого можно было мокнуть под противно моросящим дождем.
на свете есть люди, которых ты просто любишь. просто так, не за что-то. тебе хорошо от одной мысли, что они существуют. они могут быть очень далеко, в других городах, даже в других странах, но ты знаешь, что они тоже тебя любят. просто так.
***
завтра с десяти до шести доставка
21:31
заказ оплачен
21:31
че доставляют?
21:33
петя устало откинулся на стенку дивана, опустошая стакан. без игоря ломало: угрюмо насмехались мрачные стены, некому было поныть о промозглой погоде, — столица издевалась, как могла.
кровать тебе нормальную, чтобы я ночью не просыпался на полу.
21:33
курьер в курсе всех нюансов.
букетом настучит тебе по морде.
21:33
сегодня квартиру приходили смотреть. в течение недели все оформим.
21:33
будешь таскать мои вещи опять?
21:34
да
21:34
и твою фамилию.
21:34
одно дело, когда батя зам.министра, а другое, когда твой мужик — самый отбитый мент петербурга. хоть криминальную драму снимай.
21:35
ну жди меня
21:36
жди меня, мы когда-нибудь встретимся, заново,
жди меня, обреченно и, может быть, радостно,
жди меня, в этом городе солнце как станция.
