~~~
Дикон открывает глаза и снова видит перед собой темную дубовую дверь. За ней — слабый свет от камина, падающий на тёмно-синие стены, кровать, дубовый стол, кресло на причудливых изогнутых ножках, занавешенное бархатными портьерами окно… За окном — иссинне-черная пустота. Нет смысла пытаться искать там что-то другое. Он видел этот сон бесконечное число раз. Ричард распахивает дверь и шагает в него снова.~~~
Рокэ Алва сидит в кресле у камина. На его точеном и уставшем лице танцуют отблески пламени, а в руках он держит недопитый бокал с красно-черной кровью. Дикон замирает и украдкой любуется его профилем. Он рад бы вспомнить когда видел его в последний раз, но здесь он теряет счёт даже не часам — минутам. Он чувствует в груди что-то липкое и пугающее. Дик скучал по своему бывшему эру, ждал встречи с ним, как утопающий ждёт спасение, а каторжник — плахи. — Не стойте столбом, юноша, — бросает Алва привычным колким тоном, даже не повернувшись к Дику. Алва ждёт. Дикон ощущает жар по всему телу от предчувствия, несмело подходя к нему. — Вы могли бы научиться быть смелее, — Алва, посмеиваясь, хватает его за запястье и притягивает к себе. Дик едва не падает к нему на колени, не удержав равновесия от его силы и своего возмущения. — Я не трус, эр Рокэ! Дик вырывает свою руку и жёсткого захвата, но остаётся стоять рядом, не двигаясь с места в другой конец комнаты. Алва глухо и невесело смеётся. — Мальчишка, — он едок, как и всегда, но непривычно спокоен. В синих глазах Дик читает едва заметную горечь, но может быть так просто кажется из-за отблесков пламени. — Трусом вас никто и не называл. Пора бы чему-то научиться! Собственно, иного я от вас и не ждал. Его голос звучит не насмешливо, и Дик чувствует как все внутри сжимается от боли. Его слова подобны ножу! Насмешка в голосе заставила бы Дика спорить. Но что делать с эром Рокэ, говорящим так серьёзно? — Простите, я…! — слова застревают в горле и Дикон так и остается с приоткрытым ртом, глотая воздух. В груди всё стискивает как от надорской хвори. — Не стоит, юноша, я уже осведомлен о том что вы пытаетесь сказать. Всё давно в прошлом. В прошлом? Тогда почему Алва его не отпустит? Почему появляется снова и снова. Может это и есть его наказание… Дик закусывает губу, в надежде успокоиться. Он же сейчас просто разрыдается перед Алвой! Но не всё ли равно? Он уже плакал перед ним, а Алва только насмехался и гнал его прочь своим безразличием. — Да когда же вы научитесь слушать, — Алва вздыхает и привычным жестом прикладывает пальцы к закрытым глазам, так, словно страдает от головной боли. А в следующее мгновение он пружинисто встаёт с кресла и оказывается перед Диком. Красивое уставшее лицо Алвы перед его лицом… Дику кажется, что он не может дышать. Дик хочет даже не отвести взгляд, а по-детски зажмуриться. — Посмотри на меня, Дикон, — внутри все замирает от того что эр Рокэ называет его по имени, как когда-то. Дик смотрит. Разве он может иначе? В синих глазах плещется тоска и какое-то неясное тепло. — Мы ходим по кругу. Меня это утомило. Да и вас тоже. Дикон кивает, не желая говорить. Эр Рокэ прав. — Вы сожалеете? Зря! Меньше всего мне охота сейчас или когда-либо вспоминать о своих или ваших винах. Дикон вздрагивает в ответ на лёгкое прикосновения ладони Алвы к его щеке. — Боишься? — Я не…! — Я знаю. Знаю… — губы Алвы сейчас кажутся такими тонкими, сжатыми в горькую полоску. —Скажите мне, в ваших видениях было ли такое, что я вас принуждал? Дикон замер так, словно его ударили пыльным мешком по голове. То, что было в прошлых снах всё ещё причиняло страх и горечь, было таким настоящим… Перед глазами вспышками света мелькали обрывки его прошлых снов. Как чужие руки держат его за запястья крепко и больно, как чужие руки душат его, бьют затылком об каменный пол, так что он чувствует металлический привкус во рту. А затем ту самую унизительную, разрывающую боль. Алва смотрит на него пронзительным взглядом, а затем отдёргивает свою теплую ладонь с его щеки, так, будто обжёгся. — Это не были вы, эр Рокэ! — как в забытье выкрикивает Дикон, пытаясь удержать себя в руках. — Не вы! Он сам почти верит в это. Перед ним монолитной плитой застывают воспоминания о том как нависшее над ним лицо Рокэ Алвы идёт волнами и, словно отражение в горном озере, меняет очертания. И он видит перед собой Колиньяра, эра Лионеля, видит перед собой Карваля, и замирает от ужаса. Он видит перед собой Арамону и вздрагивает от отвращения, пытаясь вырваться. Он видит перед собой Альдо и… С Альдо было больнее всего. — Дыши, дыши! — голос Рокэ выдёргивает его от сменяющихся одно другим воспоминаний как из долгого сна. Но отдалённо Дик понимает, что сон всё ещё продолжается. Он будет бесконечным. — Вот так, вот так, — эр Рокэ гладит его по щекам и волосам и Дик чувствует как снова может дышать. Морозный холод внутри груди тает от этого баритона и его тёплых надёжных рук. Рокэ шепчет что-то ещё на кэнналийском, но Дикон не разбирает ни слова. Раньше его никогда никто из них не пытался успокоить. По крайней мере так. — Это все не по-настоящему, запомни. Эти видения — морок, не верь им, не поддавайся. У тебя нет причин верить мне на слово, но тебе придётся. В противном случае… будет хуже. Он говорил без усталого безразличия или злой насмешки. Дикон кивнул, не в силах привыкнуть. Эр Рокэ говорил о его видениях так, будто что-то знал. Но разве это возможно? Они всегда говорят так, будто настоящие, будто всё это по-настоящему! — Эр Рокэ, вы…вы настоящий? — Вы меня поражаете, юноша, — Алва смеётся. — Но если вам так будет легче, то считайте, что да. — Тогда вы тоже умерли? Рокэ молчит в ответ, и Дик не знает что и думать. Даже если это не так, Дикон впервые чувствует себя спокойно. Он утыкается лбом в грудь Алвы, позволяет наконец себе упасть в его объятья, позволяет гладить его волосы, грубо приподнять его за подбородок, заставляя смотреть в сияющие сумрачным блеском глаза. Ему не стыдно даже перед собой признавать, что так сильно, так сильно этого хотел! Рокэ целует его так настойчиво, так долго, так правильно. Губы немеют, но Дикон не хочет прекращать. Он не умеет целоваться, он так ничему и не научился. Но Рокэ не смеётся над ним, он берет всю инициативу на себя, он прижимает его к себе страстно, так будто только этого и ждал. — Расслабьтесь, Ричард, — усмехается Алва, и притягивает Дика к себе за плечи. Дик едва может удержать равновесие и падает прямо на грудь Алве. Тот тянет его к себе, легко подхватывает на руки, и в следующий момент Дик понимает, что Алва сидит на кресле у камина, а он — на его коленях, лицом к лицу. Когда-то в прошлой жизни это было бы стыдно и даже страшно. Но в этой Дикон секунду назад позволял губам и языку Алвы творить с его губами невообразимые вещи. Дик зажмуривается, чтобы не смотреть в блестящие сапфировые глаза своего бывшего эра, и, заёрзав, устраивается на его коленях поудобнее. Алва усмехается и притягивает его за шею для нового поцелуя. Он целует его глубоко и умело, так, что Дику не хочется больше ничего, кроме как поддаваться. Он чувствует его язык, который буквально толкается ему в рот. И это так странно поначалу, и почему-то стыдно, но Дикон не поддаётся панике, приоткрывает рот, позволяя Рокэ делать то, что ему захочется. Раньше он кусал его губы в ответ, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли ответить. Сейчас Дик и не вспомнит что хотел тогда. Так ли это важно теперь? Алва… Рокэ! Рокэ целует его, втягивает то его губы, то язык, двигает бёдрами в такт этих настойчивых поцелуев, заставляя Дикона застонать. Сквозь ткань он чувствует жар его кожи. И это инородное тепло заставляет Дика теряться в ощущениях. Алва заставляет Дика ёрзать у него на коленях, двигая бедрами всё сильнее. На жёстком кресле это ощущается как скачка на лошади. Эта мысль внезапно ошеломляет Дика своей бесстыдностью. Это восхитительно. — Нравится? — улыбка Алвы ехидная, но в его взгляде мерцают искры тепла. Дикон стонет в ответ и кивает, просто желая чтобы это не заканчивалось. — Тогда обхвати меня ногами покрепче. Его просьба заставляет щёки и уши Дика гореть ещё сильнее, и он послушно ёрзает у него на коленях, устраиваясь. Рокэ стонет, и в груди Дика все теплеет от мысли об этой маленькой победе. Эр Рокэ…его монсеньор едва сдерживает себя и это его заслуга! Он чувствуя себя запредельно смелым, скрещивая лодыжки у Рокэ за спиной на талии, кладет руки на его плечи. Алва целует его, притягивает к себе ещё ближе и подхватывает его за ягодицы, приподнимаясь с кресла. Дикону кажется что он летит. Он крепко держится за чужие плечи, чтобы не упасть. Его роняют на мягкую кровать и накрывают сверху своим телом. Рокэ улыбается ему мягко, его длинные густые волосы заслоняют его лицо, щекочут Дику щеки. Алва словно змей соскальзывает вниз, снимает с него ставшие обузой дорожные сапоги, бережно берёт его ступни в свои руки и гладит их, держит в своих руках нежно и бережно. Дик никогда не думал что это будет так приятно. Сейчас он был готов позволить сделать с собой почти что угодно. Алва хватает его за лодыжки, укладывая их к себе на плечи и вновь склоняется над ним, чтобы поцеловать, нависая сверху. Поза такая открытая, беззащитная и бесстыдная, что Дик едва сдерживает порыв чтобы не прикрыть лицо руками. Он не понимает как оказывается совершенно обнажённым в следующий момент, лежащим в такой же позе, с запрокинутыми на плечах Алвы ногами в одних чулках. Но стыд уже давно прошёл. Под Алвой было тепло и спокойно. И так желанно. Сам Рокэ тоже почти обнажён. Единственная деталь гардероба на нём — это белая исподняя рубаха. Распахнутая, открывающая красивое подтянутое тело, выпирающие ключицы, небольшое количество аккуратных волос на груди. В голове мелькнуло безумное бездумное желание немедленно целовать Рокэ где придётся. В воздухе запахло маслом с нежно-терпким ароматом розы и пряностей. Откуда здесь масло? — Вот так, расслабься, Рикардо. Дальше Дику уже и не хочется думать. Он чувствует в себе сразу несколько пальцев, которые Рокэ просто держит внутри него, не двигая. — Всё хорошо, всё хорошо, маленький. Дикону хочется всхлипнуть из-за нежности в голосе Алвы. Тот готовит его умело и обстоятельно, задевая внутри что-то такое, отчего всё внизу живота скручивает от острого удовольствия. Дикон едва сдерживается чтобы самому не начать двигаться, насаживаясь на длинные и влажные от масла пальцы. Он смотрит на него. В его синих глазах такая тьма, что хочется зажмуриться. В их глубине таится что-то такое, что хочется разгадать. Рокэ улыбается, и скользит вперёд, роняя со своих плеч его ноги. Его руки скользят по внутренней стороне бедра, и Дик раздвигает ноги, позволяя Рокэ опуститься между них. Рокэ целует его, притягивает за волосы, смотрит так долго, будто любуется. Внутри Дикона все сгорает и плавится. Он хочет этого, хочет чтобы это произошло. Клинок Рокэ… Он скользит между его бёдер, Рокэ приподнимает Дика и насаживает его на себя, застонав от удовольствия. На секунду становится так больно, так больно как всегда… Но Рокэ не двигается, давая привыкнуть, вместо этого наклоняясь к нему ещё ближе, целуя его в шею. Они лежат так очень долго и Дикон думает что впервые за долгое время чувствует себя в безопасности. Ощущения становятся привычными и даже приятными, особенно когда Рокэ начинает мягко двигаться в нем, щедро выливая масло по своему стволу. Дика буквально выгибает под ним и он невольно начинает сам насаживаться. Это оказывается куда приятнее, чем ожидать того, что с ним произойдёт дальше. Алва будто бы сходит с ума от его инициативы: он глухо стонет, двигаясь осторожно, но держит его за бёдра так сильно, что наверняка появятся синяки. Дик закидывает ноги ему за спину, и давит ступнями на ягодицы. От этого Рокэ стонет ещё сильнее, притягивает его к себе за плечи, вжимает в себя своими руками и поцелуями где придётся. — Дикон, возьмись за плечи, — Дик бездумно выполняет просьбу Рокэ, так, будто нет ничего естественнее. Рокэ подхватывает его за бёдра, и не выходя из него, переворачивает Дика так, что тот оказывается сверху. Дик едва не выкрикивает. В спину стреляет болезненным и одновременно приятным ощущением, Дик смотрит теперь сверху вниз на лицо Рокэ, искажённое от удовольствия. Под таким углом все чувства обостряются и проникновение кажется почти болезненным. Но он не хочет прерывать наслаждение Рокэ. Он ни за что не станет этого делать. Но Алва сам приподнимает его, медленно выходя из него наполовину. — Осторожнее, — голос у Рокэ хриплый, тихий, — А теперь оседлай меня. В ушах шумит кровь, и Дику кажется что сердце вот вот выпрыгнет из груди. Он кивает, и опирается ладонями на широкую худую грудь. А потом осторожно двигаясь насаживается сам, почти раскачиваясь на члене Рокэ. Под таким углом всё не кажется болезненным, наоборот. Дик осторожно, на пробу, двигается вверх и вниз, и его пронзает ярким, несравнимым удовольствием до кончиков пальцев, до искр перед глазами. Внизу это тепло живота тянет и сдавливает до боли. Дикон снова поднимается и отпускается, подталкиваемый стонами Рокэ под ним. — Да, вот так, — Рокэ мягко сжимает в узкой ладони его член, глядя на него одурманенным тёмным взглядом. Дикон едва не падает от избытка ощущений, но Рокэ поддерживает его за спину второй рукой. — Вот так, мой хороший. Катайся на мне, — в голосе Рокэ хриплые, почти молящие нотки. Это прошибает его сильнее, чем эта тягуче-сладкая греховная связь. После слов Рокэ, его взгляда, его голоса Дикон готов был сделать это, снова и снова, даже если бы ему было мучительно больно. Ради него, ради того чтобы видеть его таким снова… Оказывается можно погружаться телом и душой в то, что было для него раньше болезненным, страшным, грешным и дурным. Разве он это заслужил? Рокэ не даёт ему думать ни секунды: он выгибается под ним, его руки теперь держат его за ягодицы, прижимая ближе к себе, насаживая его ещё сильнее. Он сам теперь яростно толкается внутри него, почти до боли стискивая его ягодицы в руках. А потом он кричит, закидывая, голову с пышными растрепавшимися волосами назад, обнажив острый кадык, линию ключиц. Дикон любуется им, теряясь в удовольствии и ощущении как всё его тело горит. Хватка Алвы на его бёдрах слабеет, внутри себя он чувствует тепло и влагу, и Дикон запоздало понимает что его наполняют изнутри, как женщину, как. Дикон непроизвольно заёрзал на уже мягком стволе — мучительно хочется тоже получить разрядку прямо сейчас. — Сейчас, хороший, — Рокэ приподнимается, и, обнимая его руками за талию медленно выходит из него. Чувствовать пустоту после растяжения как-то странно и даже неуютно. Острое, жаркое, почти болезненное возбуждение сходит, и Дик даже чувствует себя обманутым, подставляя шею под быстрые поцелуи Алвы. Тело кажется будто чужим. — А теперь ложись, — говорит Рокэ, и сам укладывает его на кровать, зачем-то подсунув ему под поясницу подушку, — Перевернись. Сейчас всё будет. Дик послушно переворачивается в предвкушении и теперь в подушку упирается его всё ещё возбуждённый до жжения ствол, а сам Дик утыкается лбом в простыни, просто ожидая что же сделает Рокэ. Если сейчас он начнёт представлять как выглядит со стороны, то просто сгорит со стыда. Алва гладит его ягодицы уверенными, но мягкими движениями, позволяя расслабиться. Если он сейчас доведёт Дика до края одними пальцами — он будет совсем не против. Вместо этого Рокэ начинает спускаться короткими поцелуями с поясницы до ягодиц. А в следующее мгновение Дика будто прошибает молнией насквозь. Рокэ ребром ладони раздвигает его ягодицы. Внутри всё ещё влажно от Рокэ…у Дика слезятся глаза от возбуждения от собственной бесстыдности. А потом Алва просто прижимается ртом к его отверстию, касается губами прямо там почти невесомо, заставляя Дика на секунду перестать дышать. Это невозможно, невозможно. Неужели так бывает? Рокэ проводит языком между ложбинок его ягодиц и просто начинает вылизывать его настойчиво и грубо. Его язык кружит вокруг дырочки, и Ричард вхлипывает, невольно подаётся вперёд, подставляясь под жадные движения. Создатель, это невозможно! Рокэ просто убирает своё же семя своим языком. Дикон теряется в безумии ощущений, когда Рокэ подхватывает его под бёдра и вводит язык так глубоко, что Дикона буквально подбрасывает в воздух от острого непередаваемого удовольствия. Дикон зажимает рот ладонью, чтобы не кричать. Растяжение от… Создатель! чужого языка внутри кажется чем-то невероятным. Всё его тело бьёт дрожь просто от осознания этого факта. Рокэ, дав ему привыкнуть, начинает осторожно толкаться языком вперёд, касаясь его изнутри невозможным образом. Даже насаживаясь на Рокэ под правильным углом Дик не испытывал такого, как сейчас. — Ах, пожалуйста! — никогда в жизни он не испытывал такой потребности умолять, как сейчас. Судорога словно пронизывает его до кончиков пальцев ног, и Дик бесстыдно выгибается, насаживаясь на язык Рокэ так, как недавно насаживался на его ствол. Подается вверх, только чтобы усилить ощущения. Он не прикасается к собственному стволу, который сейчас болезненно трётся о подушку, лишь бы растянуть происходящее. Алва дразняще вынимает язык, и Дик почти готов схватить его рукой за волосы. Он не может прервать все сейчас! Дик слышит за спиной смешок, а в следующее мгновение перед глазами он видит только вспышки и искры, потому что Рокэ с размаху начинает брать его языком, сжимая его бёдра руками до боли, не давая даже возможности пошевелиться. Дикону кажется что он умрёт прямо сейчас. Кажется, он не чувствует даже собственного тела. Влажные великолепные толчки внутри прошибают не только точку внутри, не только живот, а всё его тело. — Пожалуйста… эр Ро… — всхлипывает Дикон под неумолимые толчки. Дикон сам не знает о чем он молит. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Острая наивсшая вспышка удовольствия пронзает его насквозь, заставляя перед глазами темнеть. Дикон кричит, выгибается и тонет в блаженном полузабытье. Он падает куда-то, но ему уже всё равно. Всё равно. Ещё пару секунд он находится в сознании, чувствуя как Рокэ прижимается щекой к его бёдрам. В неге полузабытья Дикон чувствует только как его обнимают, прижимают к себе, чувствует чужое жаркое тело, накрывающее его как одеяло. А потом перед глазами меркнет свет.~~~
Из вязкой и тёплой пучины забытья его выдёргивает резко — почти ставшее привычное тепло близкого тела пропадает. — Дикон, не спи, — Рокэ приподнимает его за плечи, заставив встать. В следующее мгновение вся его одежда снова на нём и Дикон чувствует как в груди скребут кошки от предстоящей потери.~~~
Рокэ обматывает вокруг его запястья взятую из ниоткуда толстую красную нить. — Зачем это? — это выбивает Дикона из колеи. Завязывает нить на узел и целует его запястье. — Так нужно. Не снимай, — его слова звучат как приказ, вот только Ричард давно не оруженосец. Да и оруженосцем он был весьма скверным… — Дикон, пообещай мне, — теперь в голосе Алвы слышится тревога и почти мольба, и Ричард невольно вздрагивает. Это ведь сон. Пусть и самый лучший сон из всех, что у него когда-либо был. Как он только мог забыть? Всё что может делать Ворон — это насмехаться над ним и прогонять его прочь. Даже во снах он всегда был таким. Разве может Алва о чем-то его просить? — Посмотри на меня. Разве он может ослушаться? Алва держит его лицо своими горячими и гладкими руками, заставляя смотреть в его невозможные синие глаза. — Обещай, что не снимешь, что бы я тебе ни сказал, — его лицо так близко, а голос звучит серьёзно, и Дикон кивает, не спрашивая больше ничего. — Не сниму, — он шепчет обещание полушепотом, чувствуя странное тепло в груди. Эр Рокэ одобрительно ерошит ему волосы и Ричарда снова чувствует что готов разрыдаться от этого простого жеста, как когда-то давно, в прошлой жизни. Вдруг он снова сам всё придумал? Вдруг он снова видит то, чего нет и не было? Вдруг он снова глупо и безнадёжно просто хочет поверить что Рокэ Алве не всё равно? Рокэ тепло и тихо смеётся, прерывая его мысли. Он целует его умело и настойчиво, и что-то говорит по-кэнналийски, прерываясь. Дикон не разбирает ни слова, но в голосе Рокэ ему слышится нежность. Даже если это всё снова ложь — то какая разница? Это ненадолго, — напоминает себе Ричард. Все эти сны заканчиваются одинаково. Всегда, всегда. Но пока можно забыть о предстоящей боли. — Рикардо, тебе пора, — Алва никогда не называет его так, но Дику нравится. Алва оглядывается к окну, за которым нет ничего, кроме иссине-чёрной пустоты, и мрачно хмурится, прежде чем порывисто обнять его. — На этот раз ты должен уйти сам. — Но эр…! — ему не хочется уходить. — Всё потом, Дикон. Я расскажу тебе всё. А сейчас — уходи! Прошу. Ричард готов проглотить обиду. Алва снова прогоняет его, но кажется, что на этот раз всё по-другому. — Вы найдёте меня? — голос Дикона дрожит, а его вопрос звучит по-детски. Дикону всё равно. Он закрывает глаза, просто чтобы не расплакаться. — Нет, — кажется в мгновение его сердце обрывается, но Рокэ невесело смеётся, и продолжает, — Нет, это ты найдёшь меня. Его разворачивают к двери, и, не давая даже обернуться чтобы посмотреть в последний раз толкают прочь. Дик растерянно оборачивается, надеясь увидеть за спиной Рокэ, но видит лишь тёмную каменную стену перед глазами.~~~
Дикон падает на колени, обхватив себя за плечи, и плачет, не сдерживаясь. Снова. Почему всё повторяется снова? Каменные стены и двери, которые отправляют его в бессмысленные сны. Ничего, кроме пустой ложной надежды. Дикон всхлипывает, успокоившись. И чувствует что-то на своём запястье. Дикон чувствует как в области сердца что-то вспыхивает от уголька надежды. Он осторожно трогает узелок, убеждаясь, что он настоящий. Неужели это был не сон? Алва сказал, что он сам должен его найти. Но если бы Дик знал как… Блуждая по лабиринту он потерял счёт дням. Ричард идёт вперёд, не зная дороги и не думая о том, сколько уже он идёт. Он просто должен идти. На его запястье красная нить, которую он не должен снимать. Дикон делает шаг и видит перед собой тёмную дубовую дверь.