***
– Ну я пошёл? Джонин складывает ладони на ребро двери машины у водительского сидения, глядя на мужа сверху-вниз, который сидит в кресле. – Только не выходи из себя, – просит Джунмён. – Папи, передавай привет дяде Бэкки и дяде Су! А ещё дедуличке! – зовёт Мёнсу. – Договорились, кроля, – отзывается Джонин. – А деду? Передавать? – А деда не будет на тебя ругаться? – Мёнсу тут же хмыкает. – Надеемся на это. – Это значит нет? – уточняет Мёнсу, получая кивок от отца. – Тогда передавай! – кивает он довольно с улыбкой. – Хорошо. – Наберёшь нас, когда освободишься, – просит Джунмён. – И мы тебя спасём, если понадобится. – Может и не… Договорить Джонин не успевает, входные двери распахиваются довольно спешно и на пороге появляется папа Джонина, тут же двигая к ним. – Дедуличка! – Мёнсу отстёгивается, выбираясь из кресла, и несётся к дедушке навстречу, тут же обнимая, когда тот подхватывая его на руки. – Чего не заходите? – зовёт взрослый омега, подходя поближе и по очереди обнимая сына и зятя. – Честно говоря, мы думали отставить только Джонина, – признаётся Джунмён. – Чтобы не мешать их разговору с отцом. – Да вы что? – папа хмыкает с улыбкой. – А для кого он там старается на заднем дворе? – Старается? – уточняет Джонин, вопросительно вскидывая бровь и папа кивает, многозначительно улыбаясь. – Он что, расчехлил уличный гриль? – Я же говорю – старается! – Я не говорил, что привезу своих. И мы не договаривались так… – Он думал, это само собою разумеющееся, – папа пожимает плечами, следом устремляя улыбчивый взгляд на Джунмёна. – Оставайтесь, – просит он. – Мальчики заняты – поразъезжались, а нам скучно на выходных одним. – Па, неужели так плохо быть дома вдвоём? – Джонин хмыкает, и папа пихает локтём в бок, с улыбкой отмахиваясь. – Ну так что? – настаивает он, глядя на Джунмёна и тот с улыбкой кивает после, как переглядывается с мужем. – Дедуличка, мы с папочкой что, остаёмся на обед? – интересуется Мёнсу, когда дедушка несёт его в дом, не отпуская с рук. – Конечно, – безоговорочно кивает ему дедушка. – Куда я вас с твоим папочкой голодными отпущу? – фыркает он с наигранным недовольством. – Вон, и так уже ветром обоих сдувает! Мёнсу хохочет, пока родители двигают следом. Джунмён уходит к ним на кухню помогать, Джонин двигает на задний двор к отцу, где как раз есть шанс поговорить на едине. – Глазам не верю! – выдыхает он, обнаруживая отца у гриля в тёмно-зелёном фартуке, припасённом как раз для таких случаев. – Ты и на наши дни рождения с просьбой о фирменном стейке редко на уговоры поддавался, а тут, видимо, прямо крепкое чувство вины ощущаешь, что так стараешься! – Джонин, выходя на задний двор, опускается в кресло напротив гриля, глядя на отца. Тот, выслушав, хмыкает и откладывая щипцы, подходит, чтобы сесть в соседнее. – Я пытаюсь сформулировать второе первое впечатление, – отзывается отец, посмеиваясь, и Джонин смеётся, кивая следом. – У кого это? – уточняет. – У зятя? Он тебя с детства знает – придётся лет за двадцать пять постараться, папк. Теперь смеётся полноценно и отец тоже. – Джонин-а… – зовёт он, подаваясь в его сторону в своём кресле. – Только, пожалуйста, – мягко перебивая, предупреждает Джонин. – Давай только без просьб о рассказах событий семилетней давности. Как случилось, так случилось. Уже ничего не изменишь. – Не спрашиваю, – отзывается отец поднимает руки, словно в него целятся. – Только один вопрос! – честно признаётся отец и Джонин закатывает глаза, но совсем не от раздражения. – И я даже догадываюсь – какой. – Что послужило катализатором? Тем, что ты изменил своё отношения к нему, которое, мы все знаем, было до этого…ну, скажем так, – не очень. – В Пусане вечером он свалился с ног на моём пути, выйдя из проулка, где трое альф распускали руки. В слезах, испуганный, растерянный. Я никогда не видел его прекраснее до того момента. Потому что он был искренен, буквально с обнажённой душой передо мной, не скрывая слёз и своих настоящих эмоций. В тот момент я понял: то, каким он мне себя показывал ранее – ненастоящий он. Отец поджимает губы, выслушав, и кивает. – Что ж вам всем так это любопытно? – хмыкает в очередной раз Джонин и отец устремляет на него взгляд. – Кому ещё? – уточняет. – Твоему свату, – отвечает Джонин. – Они с Мёном, наконец, недавно поговорили и он тоже спрашивал об этом. – И я, кажется, понимаю, – почему, – вновь кивает отец. – Оттого, что, как вы сами знаете, мы с детства навязывали вам ненависть и вражду, и потому нам обоим оказалось интересно, что могло сподвигнуть вас закрыть на неё глаза. – Ну вот видишь, в твой список точек соприкосновения со сватом кроме внука добавился ещё один пункт! – Джонин хлопает отца по плечу и взрослый альфа смеётся. – Джонин-а, – отец вздыхает. – Мне жаль, что вам обоим пришлось пройти через всё это. Ты должен был сказать раньше. Я не рассмотрел и не заметил, но ты должен был сказать сам, рассказать, как всё оно есть на самом деле. Потому что я отстаивал твои интересы до последнего, думал, что весь этот брак и всё, что его касается – отвратителен тебе. – Отец, я хорошо тебя знаю, – теперь вздыхает Джонин. – Подумай сам – почему я не рассказал? Наверное, предполагал, что реакция будет не такой добродушной как сейчас, правда? – Может ты и прав, – отец пожимает плечами. – Сейчас, спустя столько времени, когда выплыла правда, когда есть Мёнсу, когда твой папа указал мне на некоторые вещи, к которым я до этого был слеп, – всё это воспринимается совершенно по-другому. – На какие вещи? – уточняет Джонин, чуть подозрительно прищуриваясь. – На то, как вы похожи на нас, когда мы тоже были молоды и влюблены, – отвечает отец. Джонин усмехается, потерев переносицу. – У меня такое ощущение, что есть какой-то подвох, – выдыхает он. – Отец, – зовёт он следом, устремляя на родителя взгляд. – Ты можешь мне по-человечески сейчас объяснить причину твоей ненависти к свату, м? – Меня жутко выводят из себя его оскорбления в твой адрес, – выдыхает отец и Джонин берётся показательно загибать пальцы. – Его пренебрежительное отношение ко всей нашей семье. Его… – Нет, отец, – Джонин отрицательно качает головой. – Ты рассказываешь мне, что тебе в нём не нравится и ни слова о вашем давнишнем конфликте. – Сына, ты знаешь меня, а потому понимаешь, что я – не такое чудовище, каким наверняка описан в их версии происходящего, – отец потирает руки, глядя на них. – И я никогда не отрицал того, что спасовал перед ответственностью. Спасовал потому, что несмотря на мои тогдашние чувства я знал, что это не тот человек, за которого я должен был её брать. Тем человеком был и есть твой папа. – Значит, вот в чём причина, – понимает Джонин. – В несправедливости, – кивает он. – А вы по молодости никогда не додумывались просто собраться вчетвером и поговорить по-человечески? Чёрт, папка, – Джонин поднимается на ноги, всплескивая руками. – Ты разве не понимаешь, как устроена эта простая математика? – поворачивается он лицом к отцу. – Ты испытывал к папе Мёна глубокую симпатию, даже влюблённость – тебе что-то нравилось в нём помимо аромата. Я твой сын, папка, и человек, в которого ты был влюблён – это папа человека, которого люблю я. Разве ты не понимаешь, как всё просто? Вы не были истинной парой, хотя и отлично подходили друг другу во многих планах, включая физический. И следующее поколение, мы, ваши дети – оказались истинными. Отец молчит, чуть хмурясь и задумавшись о его словах, следом поднимается на ноги, чтобы шагнуть ближе и обнять за плечи. – Альфы мои любимые, а вы не сожжёте ли наш обед, м? – Джонин смотрит поверх плеча отца на папу, отвечая улыбкой на его улыбку. – Мы их ждём, а они тут обнимаются! – папа всплескивает руками и следом охает, рассмеявшись, потому что муж, не отпуская Джонина, ловит его за запястье и тянет к ним поближе, чтобы тоже обнять. И спустя пару мгновений, как отец выпускает его из объятий, всё ещё обнимая папу за плечи, уже забрав мясо с гриля, Джонин двигает в дом, опережая родителей на пару шагов, и слышит голос мужа из большой светлой кухни: – Кроля, беги отца искать! – Джунмён целует непоседу в щёку и помогает слезть со своих коленей, но едва тот успевает дойти до порога, Джонин тут же оттуда подхватывает его на руки. – Пошли, вечно голодный маленький мальчишка, деда будет тебя кормить своим фирменным блюдом! Мёнсу тут же восторженно охает и спешит залезть на колени к деду. Джунмён бросает на него вопросительный взгляд, когда он садится рядом, и Джонин накрывает его ладонь своей, мягко сжимая, чтобы не сделать больно, а затем кивает взглядом, давая понять, что всё хорошо. Джунмён выдыхает с облегчением, не сдерживая улыбки, и прижимается лбом к его плечу.***
– Алло, Джунмён-а! – Джунмён едва телефон из рук не роняет, чуть пожанглировав им, чтобы удержать, когда узнаёт в нём голос брата. – Слушай, я ничего не понимаю! – по голосу слышно – Чондэ сильно сбит с толку и слегка возмущён. – Что удумали эти мелкие? Они что думают, их кто-то будет спасать от гнева нашего папки? Они что, хотят скандала? Как им вообще в голову пришло, что он на это пойдёт? Да… – Чондэ! Джунмён успевает только охнуть, следом сползая по спинке кровати на подушки, когда муж просто забирает телефон из его рук, прижимая к своему уху. Чондэ, слыша и узнавая голос зятя, вдруг замолкает. – Ты время видел? – интересуется Джонин в трубку. – Твои истерики может и впечатляющи, но не в половине седьмого часа субботы, правда! Чондэ фыркает. – С братом хочу поговорить! – информирует он. – Это с которым? – Джонин хмыкает. – С которым до этого пару-тройку недель не разговаривал? Слушай, ты что-то частишь! Он едва глаза открыл, засыпает на ходу. – Всё хорошо, я поговорю, – Чондэ слышит голос Джунмёна. Тот мягко просит трубку назад, целуя предварительно сильное обнажённое плечо, на которое укладывается, едва и муж возвращается на подушки. – Говори, что случилось, террорист! – зовёт он в трубку. – Джунмён-а, – тянет вдруг Чондэ и его голос становится робким и виноватым. – Белоснежка, прости, а? – За что это? – Джунмён фыркает, Чондэ цокает языком: – Одинаково прям это делаете, – бурчит он словно мимо трубки, но Джунмён слышит, глотая смешок. – Да за твоего благоверного, – неохотно выдыхает Чондэ. – За моё молчание, и за всю эту ситуацию с…вашей ситуацией. – Ну нагородил, – подытоживает Джунмён. – Рассказывай, что случилось! – Проснулся утром, а от Бэкхёна сообщение. Сейчас перешлю. Джунмён слышит, как голос брата пропадает, затем слышится возня, и теперь сам отнимает телефон от уха, чтобы проверить после короткого от брата «пришло?». Перечитав сообщение пару раз, Джунмён хлопает мужа по груди, чтобы привлечь его внимание, и протягивает ему телефон. Джонин, прочитав, включает громкую связь. – Это что такое? – интересуется у Чондэ теперь он. – Это Бэкки прислал? – Да, – отзывается Чондэ. – Это же самоубийство! – А может и нет, – качает головой Джунмён, устремляя взгляд на мужа. – Думаю, это может сработать! – кивает он Джонину, когда тот отвечает на его взгляд.***
– Милый, спускайся, твои мальчики приехали! Папин голос доносится снизу из кухни. Джунмён, слыша эта, улыбается, устремляясь прочь из своей спальни в родительском доме поскорее вниз, потому что за пару дней здесь, у родителей и брата он успел так соскучиться по своим, что спешит вниз через пару ступенек, держась за поручни, чтобы не покатиться с лестницы вовсе. Папа как раз пускает мужа и малого в прихожую, когда Джунмён сбегает вниз, тут же юркая в раскрытые руки, и Джонин удерживает его на весу, обнимая за талию, прижимая покрепче к себе, и следом потянувшись к его губам, чтобы накрыть поцелуем, пока кое-кто, нетерпящий конкуренции, не начинает дёргать снизу за штанину. Джунмёна ставят ногами на пол, и он тут же приседает к своему кроле, обнимая его. – Привет, мой хороший! – Мёнсу довольно жмурится, пряча лицо у папы на шее и целует следом несколько раз в щёку, потеревшись своим носом о папин. – Как твои дела? – Соскучился сильно. – Как наш план? – интересуется негромко папа Джунмёна у зятя, когда череда радостных приветствий доходит и до него. – Мы свою часть выполнили. – Будут вовремя, – отзывается Джонин, уходя со свёкром на кухню, когда Мёнсу с папой уходят вглубь дома искать деда. – Рисковое дело мы, конечно, задумали! – замечает он. – Оно того стоит, – кивает ему свёкр с улыбкой. – Если даже твой отец сдался, а он не менее упёртый, чем наш. – Вы… – Джонин чуть мнётся, вспоминая, что хотел спросить и благодарно кивает за чашку кофе, что папа Джунмёна вручает в его руки на кухне. – Никогда не думали, как бы сложилась ваша жизнь, останься вы с ним? – Думал, конечно, – отвечает свёкр спокойно, усаживаясь на соседний стул с такой же чашкой. – Особенно в начале, по молодости, когда мы только разошлись. Сейчас я, конечно, понимаю, как всё должно было быть. И сейчас я твоему отцу благодарен, – свёкр улыбается и Джонин не скрывает улыбки. – Я давно не держу на него обиды за те, прошлые события наших жизней. Одно время злился, когда правды о вас не знал, за его отношения к Мёну и к нашей семье, да и он, наверняка тоже по этой же причине! – Джонин кивает и оба негромко смеются. – Но я благодарен ему за прошлое, потому что если бы тогда всё случилось иначе, и мы бы не разошлись, не было бы вас. Мы бы не встретили своих людей, и вы бы не родились. и вы бы не нашли друг друга в итоге. Поэтому сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что всё так, как должно быть. Время расставило всё по своим местам. – Спасибо! – Джонин выдыхает с облегчением и огромной благодарностью, потому что впервые за всю жизнь он слышит такие правильные слова обо всём этом многолетнем конфликтом. Слова понимающие, слова действительно взвешенные и мудрые. Он слезает со своего стула и шагает ближе, чтобы обнять свёкра и прижаться к нему так, словно это его родитель, а не мужа. И папа Джунмёна в ответ обнимает так крепко и тепло. – Вы что делаете? – слышится голос Джунмёна с порога, и папа смеётся над плечом зятя. – Родной, не ревнуй! – зовёт он с улыбкой, когда отстраняется. – Он не ревнует, – Джонин, видя его хмурым, понимает, что он так просто борется с подступающими к глазам слезами. Шагает теперь к нему, сгребая в охапку и пряча на своей груди и в своих объятиях. – Он рад! – объясняет свёкру, поворачиваясь в его сторону, пока мягко качает Джунмёна, целуя в лоб, и папа видит, что Джунмён, закрыв глаза, жмётся к чужой груди, и улыбается, пока на его ресницах блестят слёзы. – Ты оставил малого деду понянчить? – интересуется папа с мягкой улыбкой, когда Джунмёна выпускают из тёплого плена и папа вручает ему чашку кофе, который, наконец, ему можно. – Это ещё нужно разобраться, кто кого нянчит, – хмыкает Джунмён, вызывая улыбки у мужа и папы. – Кстати, мне написал Бэкки, – вспоминает он, что хотел сказать. –Сказал, они уже выехали. – Отлично! – папа хлопает в ладоши, поднимаясь со своего стула. – Значит разбираем посуду да идём сервировать стол. Милый, набери брата, пожалуйста, узнай, где он и когда будет. – Он уже здесь! – кричит с прихожей Чондэ, слыша папину просьбу Джунмёну. – Па, слушай, я больше не поеду за вином, – тянет он. – Полгорода объездил, пока нашёл. Какой же ты каприза, однако! Чондэ заходит в кухню, где всё ещё папа и брат с зятем, наблюдая, чем они заняты. – А у нас что, боевая готовность? – уточняет он, довольно раскрывая руки, когда Джунмён подходит, чтобы поздороваться с ним и обнять, и следом протягивая руку и зятю, чтобы пожать так же протянутую ему. – Да, милый, и пока у Су важная миссия и он переключил всё внимание деда на себя, мы должны быстро накрыть на стол! – папа целует его в щёку, проходя в столовую мимо него со стопкой тарелок в руках. – Понял! – Чондэ кивает. – Значит, кролю отвлекать от его миссии пока не буду и берусь помогать! Джунмён чувствует, как мелко дрожит всё внутри от волнения и предвкушения одновременно, но интуиция подсказывает ему, что всё получится. И пока расставляет в столовой тарелки, постоянно переглядывается с мужем, который посылает ему улыбки совсем ободряющие и ласковые. Поэтому, когда во дворе слышен скрип колёс и туда заезжает машина, Чондэ кричит из кухни, что приехали, пока Джонин открывает вино, папа двигает звать мужа и внука, а Джунмён – открывать дверь. – Наконец-то! – декламирует он, открывая двери, и тут же оказываясь в объятиях свёкра. – Ну как вы тут? – интересуется папа Джонина, едва выпускает его из объятий. – Справляетесь? Успеваете? – Всё готово! – Джунмён кивает с улыбкой, чуть переминаясь с ноги на ногу, когда и отец Джонина совсем знакомой медвежьей хваткой сгребает его в охапку, чтобы поздороваться. – Ой, кажется, я знаю, от кого эти медвежьи объятия! – выдыхает Джунмён чуть сдавленно, обнимая в ответ. – Папк, он не такой сильный, как кажется, не сломай! – просит Джонин следом, появляясь рядом на пороге, чтобы встретить своих. – Ладно, это семейное! – свёкр с улыбкой отмахивается, проходя вглубь дома. – Может с чем-то помочь? – Привет! – Бэкхён довольно машет с порога, улыбаясь. – Мы не опоздали? – Вы всегда вовремя! – Джонин кивает, получая вместе с мужем объятия от донсена, и Кёнсу появляется на пороге последний, чуть смущённый, с ключами от машины в руках. Клюёт хёна в щёку и, видно, что мнётся, на что-то решаясь. – Хён, уйди! – просит следом и Джонин цокает языком, но улыбается и делает, как просят, обнимая Бэкхёна за шею и уводя его в столовую. – Привет, хён, – продолжает бурчать Кёнсу, не рискуя поднимать взгляд на Джунмёна. – Всё хорошо, – Джунмён, сразу понимая, о чём речь, тут же обнимает за плечи. – Я не злюсь и не обижаюсь. И рад, что ты созрел помириться. Кёнсу выдыхает, тут же вскидывая взгляд и благодарно кивая с улыбкой, что не пришлось всего этого выдавливать из себя, и теперь обнимает сам. Джунмён проводит его в столовую да ищет глазами мужа, взглядом интересуясь, где же родители и Су, но тот, окидывая комнату взглядом, отрицательно качает головой. – Деда! – в это мгновенье канючит Мёнсу, потянув за руку, которую держит. – Я хочу кушать! – Ты же только рассказывал мне о круассанах на завтрак, а, прожорливый маленький кроля, – смеётся взрослый альфа, поддаваясь маленькой ручонке. – Пойдём искать что-то вкусное? – Нет, дедуличка придёт за нами! – Мёнсу поворачивается к деду, преграждая ему собой дорогу в коридоре по пути с террасы в их комнате, где они грелись на солнышке в большом кресле-качалке и читали сказку. – Дедуличка придёт за нами? – с подозрением прищуриваясь, уточняет взрослый альфа, приседая возле внука на корточки и обнимая за пояс. – Ах ты маленький шпион! Что уже удумал твой папочка? – Нет, деда, – Мёнсу отрицательно качает головой. – Папи говорит, что я не умею хранить тайны, так что я должен научиться и в этот раз ничего тебе не скажу. – Агент Мёнсу, вы справились со своей миссией отлично! – Мёнсу слышит голос дедушки дальше в коридоре и улыбается ему довольно. – Мы там собрались обедать, я пришёл за вами. Мёнсу наблюдает, как дедушка улыбается, тоже не выдавая их плана и жмурится довольно, потому что эти шпионские игры так ему по душу. – Обедать? – взрослый альфа устремляет взгляд на свои наручные часы. – Что-то поздновато для обеда, – замечает он. – Я смотрю, ваш заговор приобретает вселенский масштаб. – Не вселенский, – дедушка подхватывает Мёнсу на руку и тянет мужа за руку за собой по коридору в сторону лестницы, а оттуда вниз в столовую. – Не вселенский, а семейный. – Сюрприз! – видя родителей вместе с Су на пороге столовой, выдыхает Джунмён с улыбкой, хотя звучит чуть взволнованно, и устремляет взгляд на отца. Тот замирает на пороге, окидывая всех присутствующих за столом в столовой взглядом, но никак не выдаёт своих эмоций. Коротко сдержанно здоровается и занимает своё место за столом. Мёнсу прибегает к родителям после, как отец жестом подзывает его, и забирается к нему на руки. – Папи, я сохранил тайну, – выдыхает он заговорческим шёпотом, так, словно кроме них с Джонином за столом никого больше нет. – Я уже умею хранить тайны? – уточняет он. – Я молодец? – Конечно, молодец, – Джонин согласно кивает, целуя его в щёку. – Аппетит нагулял, молодец? – Ещё какой! – Мёнсу, довольно кивая, гладит себя по животику, чем вызывает у всех присутствующих смех. – Папи, а можно я буду тост говорить? – просит он следом. Джунмён прячет смешок в ладонь, потянувшись к нему с соседнего стула, чтобы поцеловать в щёку, пока отец кивает ему, вручая стакан сока и поднимая так, чтобы он встал у отца на коленях, придерживаемый его руками за пояс, чтобы не шлёпнулся. – Я хочу, –начинает маленький омежка, когда все взгляды семьи за столом устремлены на него. – Чтобы никто никогда больше не ссорился! – за столом прокатываются выдохи, кто-то переглядывается, кто-то вздыхает, кто-то опускает взгляд. Джунмён прячет ладонь в ладони мужа. – Чтобы папочка с папи больше не расстраивались из-за дедов! – Могу гарантировать, Мёнсу-я! – отец Джонина поднимает бокал навстречу, салютуя внуку. – Деда, а ты? – Мёнсу поворачивается к отцу Джунмёна. Виснет пауза. Джонин чувствует, как тонкие белоснежные пальцы мужа, которые он сжимает в своих, – дрожат. – Деда будет стараться, кроля! Обещаю! – наконец выдыхает отец и Джунмён не скрывает облегчённого выдоха. Мёнсу, слыша это, посылает папе улыбку, продолжая свой тост. – Хочу гуляться с дедушками! – Су, мы никогда тебе не откажем! – кивает внуку папа Джунмёна. – Ты же знаешь. – И даже натихоря от родителей добудем твоих любимых цитрусовых карамелек! – заговорческим тоном добавляет следом и папа Джонина, на что Мёнсу смеётся, поднимая вверх большой палец. – Так, алло! – Джонин хмыкает вслух добродушно. – Его родители, вообще-то тут, а, заговорщики! За столом прокатывается волна добродушного смеха. – И хочу, чтобы мы вот так все вместе в гости ходили! – продолжает Мёнсу. – Я люблю ходить в гости! – добавляет он следом с улыбкой. – Вот так я всё придумал. Оглядывая людей за столом, Мёнсу плюхается обратно к отцу на колени, принимаясь за свой стакан сока, пока остальные поддерживают его тост, принимаясь за обед. И когда Джонин накрывает его колено ладонью под столом, мягко погладив и взглядом даёт понять, что уже пора, Джунмён, покрепче прижимая Мёнсу к своей груди, отвечает ему взглядом чуть нервным. – Папочка, – зовёт он, обращаясь к отцу, но зовёт во всеуслышанье. – Мы… – чуть запинается он и Джонин сжимает его колено чуть сильнее, поддерживая. – Мы задумали этот обед не просто так, а для того, чтобы показать тебе, что… Джунмён сбивается в словах и его поддерживает папа. – Что мы все тут взрослые люди, за исключением одной маленькой Мандаринки. И что все мы здесь на самом деле семья, мы можем таковой быть – без ссор, споров и, особенно, без старых обид, – папа многозначительно вскидывает брови, глядя на мужа. – Я понимаю, – отзывается отец, взглянув на мужа и следом глядя на Джунмёна, который обнимает Мёнсу почти отчаянно, так заметно переживает. – Что задумка хорошая. И я помню, о чём ты просил меня, Джунмён-а, – отец кивает. – Но я так же должен напомнить, что осуществить последний пункт не так просто, как могло показаться, но… – Так! Джунмён видит, как у папы кончается терпение. Он ловит свободной рукой папу за руку, прося успокоиться, но папа поднимается на ноги, полноценно поворачиваясь к отцу. Мёнсу, чувствуя напряжение взрослых рядом с собой, вдруг втягивает шею в плечи и отворачивается от дедушки и деда прочь в сторону отца. – Не бойся, всё хорошо, – наклоняется к нему Джонин. – Никто не будет ссорится, – заверяет он, щёлкая по маленькому носу. – Дедуличка просто расскажет деду, как правильно себя вести. Обещаю! – Когда родился Чондэ, – начинает папа, глядя на отца, и Джунмён жадно прислушивается. Ладонь мужа снова возвращается на его колено под столом, а Мёнсу, повернутый к отцу, берётся кривляться с ним, чтобы не слушать и отвлечься. В столовой, кажется, никто даже не дышит. – Ты сказал мне, когда забирал нас из больницы, что всегда мечтал о троих детях. О том, что ты мечтаешь о маленьком омежке, я давно знал, ещё до того, как родился Минсок. – Вот сидит твой маленький омежка, –папа указывает открытой ладонью на Джунмёна, но не сводит взгляда с отца. – И смотри, как он улыбается. У него есть всё, чего он когда-либо хотел. Тебе ли не главное, чтобы твой маленький мальчик был счастлив? - уточняет папа и отец тут же кивает. – Любовь моя, я давно не злюсь, – отрицательно качает он головой. – Я не держу обиды! – взгляд получает и отец Джонина. – Я отпустил ситуацию и тебе тоже не должно больше болеть за меня, потому что я больше не злюсь. Я понимаю, что всё правильно, так, как должно быть. Смотри, они родились, каждый в своей семье, – теперь взгляд получает не только Джунмён, но и зять. – И решись та далёкая ситуация в тот момент по-другому, их бы не было. Нас бы не было. Сватов бы не было. И главное –не было бы этого курносого носа! Мёнсу охает, услышав. – Как это – меня не было? – охает он, совершенно снимая напряжение за столом и вызывая у взрослых смех и ласковые улыбки, направленные на него. – Я только хочу, чтобы наш маленький мальчик счастлив был, – кивает папа, не отводя взгляда от отца, буквально даже не моргая. –Я хочу жить со спокойным сердцем и больше не хочу носить в себе обиду и ненависть – она и так в своё время разбила так много сердец и чуть не разрушила жизнь твоему сыну. Ты меня слышишь? – Джунмён закусывает губу, видя, как папа кладёт руку на плечо отцу, мягко то поглаживая. – Я не хочу больше этой вражды, ссор и скандалов. Хочу видеть внука почаще, хочу видеть сына с зятем в своём доме, хочу видеть всю семью за большим столом, как сейчас, и знать, что все они рады быть здесь. Не хочу знать, что им снова приходится прятаться, скрывать или лукавить. Потому что любовь и кашель не скроешь! Западает тишина. Папа плюхается на свой стул, на вид немного усталый. Джунмён смотрит на отца через него, видя, как эмоции сменяют одна другую на его лице, затем, нахмурившись не потому, что недоволен, а потому, что задумался так, как это всегда делает и Джунмён, отец поднимается на ноги. Просит прощения у присутствующих и уходит из столовой. Мгновенье спустя в прихожей хлопает дверь и Джунмён, вскакивая на ноги к окну, провожает его взглядом прочь вниз по улице, вздыхая. – Ничего, милый, – папа обнимает его, складывая подбородок на его плече. – Всё хорошо, ему нужно побыть одному и подумать. – Деда вернётся? – взволнованный Мёнсу поднимает взгляд на отца. – Конечно, – Джонин кивает. – Но только, если ты съешь всё, что у тебя в тарелке! – убеждает он и Джунмён вдруг смеётся, слыша их, потому что эта простая уловка заставить Мёнсу нормально поесть так просто и легко разряжает обстановку, а ещё со смехом уходит и волнение, что Джунмён прыскает, расхохотавшись, и заражает своим смехом остальных. – Вот это речь ты толкнул, па! – присвистывает Чондэ, пересаживаясь на место отца поближе к папе. – Действительно! – поддерживает отец Джонина. – Вроде как и пропесочил, но как-то совсем мягко. – С вами, альфами, порою, по-другому нельзя! – муж добродушно толкает его локтём в бок, улыбчиво и совсем понимающе переглядываясь со сватом. После обеда Бэкхён и Кёнсу помогают с посудой, пока Чондэ наводит подобие порядка. Мёнсу носится со своей помытой тарелкой, чтобы дождаться деда и показать, что он молодец и всё-всё скушал, как и велел отец. Когда переваливает за время ужина, Бэкхён с Кёнсу прощаются, наобнимавшись вдоволь и уезжают – у них свои планы на вечер. Чондэ уходит к себе, прося сообщить, когда вернётся отец. Свёкров Джунмён уговаривает остаться на ночь, не желая отпускать в ночь на машине после нескольких бокалов вина. И когда дед уходит укладывать Мёнсу спать, Джунмён замирает у окна в гостиной, глядя наружу на крыльцо в ожидании отца, и вдруг замечает на небольшом диванчике на крыльце папу. – Смотри! – Джонин обхватывает его за талию, указывая рукой чуть правее и Джунмён видит свёкра, папу Джонина. Тот плюхается рядом на диван, принося с собой большой плед и кутая в него свата тоже, пока они сидят рядом, а затем вручает кружку, судя по всему, глинтвейна, оставляя вторую для себя. Они берутся о чём-то спокойно разговаривать и Джунмён не сдерживает улыбки, откидывая голову мужу на плечо. – Наконец-то, – выдыхает он. – У моего папы с университетской скамьи не было близких друзей-омег. Надеюсь, теперь появится. – Мне бы тоже этого хотелось, – Джонин кивает, бросая взгляд на свои наручные часы. – Любимый, пошли спать? – предлагает он. – День был долгим. Папка, наверное, там уже уснул сидя вместе с Су, – замечает он и Джунмён прыскает. – Эти двое только уселись, запаслись тёплым и согревающим – просидят ещё долго. А когда отец вернётся – ты не знаешь. Не стоит ждать его всю ночь. Я уверен, он в порядке. И кто-то из родителей точно даст нам знать, когда он будет дома. Пошли. Джонин мягко тянет за руку, которую ловит в свои пальцы, и Джунмён поддаётся, уходя с мужем наверх в свою старую спальню в родительском доме. Он послушно позволяет искупать себя в душе, уложить в постель, завернуть в одеяло и прижать поближе, обнимая, но уже несколько мгновений спустя понимает, что сна ни в одном глазу. – Любимый, – зовёт в темноте негромко. – Спишь? Джонин садится, выпуская его из объятий, и включает ночник. – Не спится? – уточняет он. – Переживаю за папочку, – честно признаётся Джунмён, вешая нос и поддаётся, когда муж манит рукой к себе, укладывая на своё плечо, и следом тянется к его губам, чтобы прижаться к ним поцелуем совсем ленивым и сладким. – Ты хорошо стараешься, но это не помогает, – Джунмён улыбается в любимые губы, чувствуя негу и никак не сонливость, и снова садится. – Я схожу к папе, может он звонил. Джонин коротко кивает, провожая его взглядом до дверей, но обратно не ложится – мостит подушки и тянется за книгой на тумбочке – без него всё равно не заснётся. Джунмён негромко стучится, осторожно входя в родительскую спальню и оставляя лучик света из коридора, забирается к папе на кровать поверх одеяла. – Па, – зовёт шёпотом. – Родной, – отзывается папа вслух. – Ты чего на ногах? – Он не звонил? – интересуется в ответ Джунмён, и папа приподнимается на локтях, глядя на него, следом тянется, чтобы мягко погладить его щёку. – Не звонил, – отвечает. – Но я чувствую, что с ним всё нормально. – Ладно, – Джунмён в очередной раз вздыхает. – Пойду спать. – Доброй ночи, милый. – И тебе, па. Взрослый омега провожает своего давно не маленького омежку взглядом и плюхается обратно на подушку, глядя на закрытую им дверь. Следом тянется к телефону, что взглянуть на часы и снимает блокировку, намереваясь уже позвонить мужу, но дверь вдруг негромко скрипит и тот появляется на пороге. – Ух ты, муж! – хмыкает взрослый омега. – А я только собрался звонить, спрашивать, где тебя носит. Взрослый альфа ничего не отвечает, только закрывает за собою дверь и забирается на кровать, обнимая мужа со спины и прижимаясь щекой к его щеке. – Помнишь, когда родился Чондэ, снова альфа, – выдержав паузу, подаёт он голос негромко. – Я говорил тебе, что хочу омежку, чтобы он был похож на тебя, только я бы научил его постоять за себя. – Помню, – отзывается омега. – И твой маленький уже взрослый мальчик умеет. – Значит, я растил моего мальчишку не потому, что он был долгожданным для меня, а для того, чтобы он стал долгожданным для кого-то другого? – уточняет альфа совсем по-детски и омега улыбается. – Ты же хотел, чтобы он был похож на меня? – уточняет он ещё раз, получая кивок. – Да, чтобы он был такой же нежный, красивый, смешливый, искренний, но сильный. – И счастливый? – Само собой! – Все первые пункты уже с ним – всё-таки он мой сын. Последний пункт он выполнил, когда взаимно влюбился. Помнишь, когда мы узнали друг друга, я сказал тебе, что хочу любить тебя за что-то кроме того, что ты мой истинный. Что хочу знать тебя. – Такое сложно забыть! – теперь хмыкает альфа. – Твой любимый маленький мальчик сделал так же и в итоге получил своё счастье. Прости его, наконец. – Я злюсь не на него, и даже не на сватов, возможно. А на свой эгоизм, что был так слеп из-за него, и даже не заметил, как мой мальчик по-настоящему влюбился. И если бы вёл себя иначе, если бы не наш давнишний конфликт, разделял бы с ним все мгновенья этой прекрасной поры влюблённости. – Ты можешь сделать это и сейчас, – взрослый омега кивает в темноту. – Стоит только присмотреться, как он смотрит на мужа, и ты всё поймёшь. Сходи к нему, – советует омега следом. – Он не может уснуть, переживает о тебе. Сходи сейчас, пусть уснёт спокойно. – Хорошо. Голос Джонина успокаивает, но не усыпляет, звучит низко, бархатисто, приятно, кутая в тепло и в любовь. Джунмён умостился на его коленях и слушает, как тот читает вслух, мягко перебирая свободной рукой его волосы, когда слышится негромкий стук в двери и Джунмён тут же поднимает голову, устремляя на неё взгляд. И выдыхает с облегчением, когда на пороге вдруг появляется отец. – Папочка! Кое-как поднимаясь, Джунмён спешно преодолевает расстояние между ними, обнимая отца за шею. – Я вас оставлю, – Джонин откладывает книгу, двигая к двери. – Проверю Су. Маленький омежка спит под боком у дяди Чондэ. Но едва доходит до двери, Джонин замирает, потому что свёкр устремляет на него взгляд. – Погоди, Джонин, – зовёт он. – Я бы с тобой хотел поговорить. Джунмён отстраняется от плеча отца, бросая взгляд на мужа: – Тогда я схожу ещё разок умыться. На балконе довольно тихо и тепло, безветренно. Джонин выходит сюда с мыслями о том, сколько моментов их жизни видел этот балкон, каким помощником, а иногда наоборот злодеем он был. – Прошу прощения…за мою предвзятость, – начинает свёкр, выходя следом и прикрывая за собою двери. – Ты знаешь, это из-за нашего старого конфликта с твоими родителями. Но дети не в ответе за поступки своих родителей. Джонин смотрит куда-то вперёд на клён, не зная, что сказать, а следом решает начать с самого главного. – Вы его знаете не хуже меня, тогда скажите: в него разве возможно не влюбиться? – зовёт он, интересуясь и отец Джунмёна устремляет на него взгляд, посылая мягкую улыбку. – Он же невероятный в этих своих эмоциональных порывах – глаз не отвезти. – Видел бы ты, как в детстве он использовал братьев, чтобы получить желаемое, – выдыхает свёкр с осязаемой теплотой в голосе и Джонину вдруг на мгновенье становится неловко от того, что он когда-то позволяя себе думать, что на самом деле отец не испытывает к Джунмёну таких теплых чувств. – Слал их на разведку, обещая, что выпросит у меня для них что угодно, если они сделают так, как он хочет. И почему вёлся Чондэ, я отлично понимаю, но почему Минсок, понимая, что его используют – тайна для меня до сих пор. Взрослый альфа негромко смеётся. Джонин не сдерживает улыбки. – Маленький манипулятор! – Да уж, ещё какой! Альфы переглядываются и теперь оба смеются. – Что-то он долго умывается, – замечает следом свёкр и Джонин хмыкает едва слышно. – Спит, – объясняет коротко, кивая за своё плечо и свёкр разворачивается, чтобы взглянуть полноценно на клубок из одеял и торчащую оттуда каштановую макушку. – Как узнал? – свёкр снова переводит взгляд на него и Джонин вместо ответа щёлкает себя по носу. – Дело тонкое. И когда свёкр уходит, пожелав доброй ночи, Джонин забирается в тёплое сонное царство, обнимая за талию и прячет лицо в его шее. Вот теперь точно можно спокойно уснуть.***
Джунмён просыпается в постели один. Сонно хмурится, надувает щёки, но находя вместо мужа оставленную им для себя худи, в которой спал, выдыхает. Улыбаясь, тут же тянется за мягкой теплой тканью, натягивая ту через голову, да двигает вниз. Из кухни доносятся голоса, среди которых он не узнаёт голоса Су, значит тот вместе с дядей Чондэ ещё спит. Останавливаясь на пороге, чтобы заглянуть внутрь, Джунмён глотает выдох, натихоря наблюдая, хотя для Джонина натихоря через пару мгновений таковым быть перестанет. – У меня никогда не получается без комочков, – вздыхает отец, пока работает венчиком. – Вот никогда. – Потому что лучше блендером взбивать! – советует ему сват, окидывая кухню беглым взглядом в поисках нужного прибора. – Я вам сейчас открою большую тайну, – выдыхает Джонин с улыбкой, со сковородкой в руках, и вдруг вынимает из-за спины вилку. Джунмён едва сдерживается, чтобы не расхохотаться вслух, когда и отец, и свёкр смотрят на него как на дурочка. – Можете спросить у Мёна – я ему 7 лет блины жарю! – Джонин кивает, забирая у свёкра пиалу с тестом из рук, чтобы показать. – Только его всё ветром сдувает, сына, плохо жаришь, – качает свёкр головой, похлопывая его по плечу. – Это мы в папу просто, что нас ветром сдувает! – замечает следом отец и Джунмён хмыкает с улыбкой. Каковы сплетники! – Красотой вы тоже в папу? – уточняет свёкр, получая кивок в ответ. – Расхвалили прям! – Джонин фыркает с наигранным возмущением. – А что тут происходит? Джунмён слышит над ухом голос папы и даже подпрыгивает чуть от неожиданности. – Тс! – просит он шёпотом следом, прикладывая палец к губам, и жестом подзывает свёкра тоже взглянуть, спрятавшись за дверью. – Спорят, как правильно замешивать тесто на блины. – Так Джонин-а знает – как, пусть он делает, а они не мешают, – отзывается свёкр так же шёпотом. – Алло, вы думаете, мы не в курсе, что вы подсматриваете? – отзывается теперь, собственно, Джонин, спустя пару мгновений. В это мгновенье доносится звонок в двери и Мёнсу зовёт папу откуда-то сверху, видимо проснувшись. – Я позвал Бэкки с Кёнсу на завтрак, – объясняет папе Джонин, прося свёкра жестом открыть. Папа Джунмёна двигает к двери, дёргая ту на себя, и тут же улыбается. – Доброе утро! – зовёт он. – Заходите, у нас тут немного дурдом, но это привычное для нас состояние. – Мы ненадолго, – зовёт Бэкхён, держа за руку Чанёля и топчась на пороге. – Только хотели спросить, можно ли забрать с собой Су! – Он ещё не завтракал, – Джонин появляется на пороге возле свёкра. – Заходите, позавтракаете с нами и пойдёте гулять! – Да, Бэкки, заходите, – настаивает и папа Джунмёна, давно пропустив Кёнсу в дом, который двигает здороваться с остальными. – Ну же, не стесняйтесь! – Как много народу, – подытоживает Чанёль. – И все в хорошем настроении, кажется. – Это потому, что вчера у нас была воспитательная беседа! – отзывается с улыбкой папа Джунмёна, закрывая за ними двери. – Дядя Бэкки, Чанёлик! – выкрикивает довольно в это мгновенье Мёнсу, услышав их голос даже наверху, и пытается сбежать к ним по лестнице, чтобы поздороваться, но папа ловит его под живот, не позволяя, потому что он в одной пижамной кофте. – Что там за маленький стриптизёр!? – смеётся Джонин, выглядывая из кухни на звонкий голосок своего непоседы и Мёнсу позволяет папе унести себя прочь, чтобы одеться. Когда блины испечены и большой стол в столовой снова оказывается заставлен посудой, пахнет апельсиновым соком, фруктовым чаем и свежесваренным кофе, и половина стульев за столом уже тоже заняты, Мёнсу, сидя на коленях у Чанёля, вдруг воспоминает, что тот обещал ему показать свой классный брелок на ключах. Опуская его ногами на пол, Чанёль велит двигать в коридор и найти те в кармане его куртки, да возвращаться назад. Мёнсу уносится выполнять поручение как ураган. Джонин кое-как отправляет папу со свёкром за стол в столовой, убеждая, что помощи не надо, пока Бэкхён приносит молоко для кофе. Все, наконец, усаживаются за стол. Джунмён оборачивается в сторону прихожей в поисках своего кроли, видя как тот бежит навстречу, тоже видя его оттуда. – Чанёлик, а что это такое? Отец подхватывает Мёнсу на руки, ставя на свои колени, и тот демонстрирует всем в своих ручонках найденную в кармане куртки Чанёля красивую небольшую бархатную коробочку. Повисает тишина. Содержимое коробочки даже не раскрытой оказывается совершенно очевидным. Бэкхён вспыхивает щеками, вдруг пряча лицо у хёна, сидящего рядом, на плече и Джонин присвистывает. – Папочка, так что это? – поворачиваясь к Джунмёну, зовёт Мёнсу, показывая ему тоже. – Кроля, это очень важная коробочка, – нарушает тишину Джунмён с улыбкой, перед этим кивая глазами Чанёлю, что да, момент хороший и подходящий. – Тебе нужно сейчас отдать её Чанёлику и он покажет тебе, что нужно делать дальше! Мёнсу, выслушав, делает, как велит папа, и продолжает с интересом и восторгом наблюдать. Чанёль коробочку открывает, перекатываясь с пятки на носок и краснеет совсем смущённо. – Бэкки… – зовёт, пытаясь собраться с мыслями и справиться со смущением. Джонин свободной рукой щипает Бэкхёна за щёку, чтобы тот поднял голову, что Бэкхён и делает, устремляя взгляд на открытую коробочку, следом вскидывая взгляд на своего альфу. Прежде, чем Чанёль успеет смутиться ещё больше, спасая его от этого просто выдыхает: – Да. Мёнсу от неожиданности подпрыгивает, когда все за столом почему-то начинают шуметь, хлопать, смеяться, потом обниматься и даже плакать. Он ничего не понимает, только удивлённо на всех смотрит, наконец, решая спросить, когда дедушка забирает его с рук отца. – Дедуличка, что случилось? – зовёт он, прижимаясь щекой к щеке папы Джунмёна. – У нас пополнение в семье, – отзывается дедушка, целуя его в нос. – Теперь Чанёль – тоже наша семья! Джунмён двигает на кухню, чтобы открыть небольшой отцовский погребок в поисках шампанского, которое, он помнит точно, там было, и охает, обнаруживая мужа за спиной, когда поднимается. – Знаешь, мне в школе нравилась одна история Шекспира, – с улыбкой рассказывает Джонин, подходя к нему, забирая бутылку из его рук и обнимая его за талию. – Там двое полюбили друг друга, пока их семьи враждовали. Джунмён закидывает руки ему за шею, обнимая в ответ, и следом поджимает губы. – Мне кажется, там в конце кто-то умер, – выдыхает он. – Разве нет? – Нет, ты забыл, – Джонин отрицательно качает головой. – Там в конце все помирились, а потом, как в сказках, которые мы читаем Су, – жили долго и счастливо. – Да? – Джунмён вопросительно выгибает бровь, улыбаясь. – Какая-то у тебя история не по канонам Шекспира. – Да? – так же, как и муж мгновенье назад, удивляется теперь Джонин. – Да и плевать! Джунмён смеётся и подаётся навстречу, позволяя затянуть себя в поцелуй. Да и плевать!