Всякое время

***

Был город когда-то, прекрасный и дивный, был щедро богатствами он одарен, Там люд проживал, весь покорный, старинный; вокруг город был сплошь стеной защищен. Ворота всегда были настежь открыты, однако никто не решался уйти, Над выходом было знаменье на плитах: «Кто выйдет - того уж вовек не спасти». Словно во мраке он вырос, боясь; видя повсюду лишь хаос и страх, Уж с рук загрубевших не смоется грязь, навечно застыла тревога в глазах. Все жил он, как будто его завели - усталость сменяла работу и сон, Но день ото дня все волненья росли; а вдруг не для этого был он рожден? Так много людей окружало его – снаружи различных, внутри - близнецов, Но среди них не было ни одного, кто б видел себя в окруженьи оков. Из уст их слетал только жалобный вой, и про перемены они не мечтали, И камни - огромной, тяжелой стеной - их день ото дня все прочней окружали. И только он понял: "грядет перелом! не может ведь так продолжаться все время”, Как в нем, в человеке, в последнем, в живом, вдруг зашевелились впервые сомненья. «Пойти одному против стольких людей, открыть им глаза и начать все сначала?» «Ты хочешь нам зла, ты изгой и злодей!» - шипенье его все плотней окружало. «Обычай - добро, а идея – измена. Довольны мы жизнью такою, как есть. Ты выдумал все, нет ни рабства, ни плена. Предатель и лжец лишь находится здесь». «Живете вы в клетке, не зная о крыльях. Пришло время вам научиться летать!» Он, полон тоски и бессилья, хотел с каждым часом сильнее бежать. И вот, темной ночью, украдкой от всех, он вышел неслышно из отчего дома, Послышался тихий, ликующий смех; казалось, ему уж когда-то знакомый. Чем дальше от города он уходил, тем проще дышать становилось ему, Но все, что он взглядом своим находил – пустую, бездушную, черную тьму. Помалу привыкли ко мраку глаза – на небе он россыпи звезд увидал, Услышал, как где-то грохочет гроза, узнал вдалеке очертания скал. Всю ночь танцевали вокруг светлячки, не чувствуя тонкой ночной тишины, Всем страхам и чувствам своим вопреки, уснул он, и видел прекрасные сны. Забрезжил рассвет, и пропажа раскрылась, о беженце начали вдруг волноваться, Тревога в сердцах их тотчас поселилась, но кто захотел бы в таком признаваться? К воротам стекался народ отовсюду, наружу с опаской взирали они, Простому, привыкшему к городу люду, ловушки мерещились да западни. «Нам надо в погоню пуститься сей час, пусть даже сей путь и опасен, и труден» «Не видели вы на воротах наказ? Сбежавший был глуп, буен и безрассуден». И воздух кипел от речей и стенаний, сомненья и прерии люд разъедали, Как будто бы против своих ожиданий, все ближе к воротам они подступали. Жизнь в городе шла раньше тихо и мирно, никто не был вовсе ничем обделен, И большая часть полагала наивно, что этому быть до конца всех времен. Зачем тот смутьян вдруг решился бежать? И есть ли за городом лучше края? Непросто им было бы это понять, чужого боялись они, как огня. И вот, молодые решились идти, не зная, где беженца можно искать, Не мысля, какого держаться пути, им боязно было свой дом покидать. С утра они вышли, прощаясь надолго, дорога лежала у них впереди, Ушедший казался им в сене иголкой, которую уж не удастся найти. Никто не вернулся, неделя минула; слабели надежды людей час за часом, Как вдруг за воротами вспышка мелькнула, вошел в город старец в плаще несуразном. Ботинки его уж давно износились, и выглядел он несказанно устало, Все смолкло; все взгляды к нему обратились – гостей прежде в городе ввек не бывало. Он тихо присел на ступени у входа, а люди глазели со страхом в глазах, И, подняв ладони свои к небосводу, вдруг начал он долгий и трудный рассказ. «Я вижу ваш трепет и вашу тревогу, но, верьте, не я в этом всем виноват: Те люди, что вышли на эту дорогу, уж больше не смогут вернуться назад. Вам, впрочем, не надо по ним горевать, ведь в некотором роде ушедшие живы. Однако же должен я всё рассказать: все мифы о том, что снаружи, – правдивы. Ни правил, ни веры, ни ценностей нет, царит там всецело слепая свобода, Я дам вам один драгоценный совет: оттуда нет выхода, нету и входа. Все те, кто ушел, уж едва ли вернутся; причиной тому не болезнь и не смерть: Уж коли у них получилось проснуться, дорогу назад не увидеть им впредь. Конечно, снаружи полно и напастей, а люди живут в постоянной борьбе, Но нет там чудовищней зла и ужасней, чем то, что вы здесь заточили в себе. Тут правит лишь страх, необъятный и вечный; не ведомо вам, что такое покой, В своем существе, сплошь пустом и беспечном, войну вы ведете, одну за другой. Уйдите - но знайте! Никто не поможет, и вы уж навряд ли вернетесь сюда, И все, что всю жизнь без конца вас тревожит, исчезнет тотчас, не оставив следа». Молчание страннику было ответом, но многие с ним про себя согласились; Он город покинул с багровым рассветом. И следом за ним все в дорогу пустились. Был город когда-то, прекрасный и дивный, был щедро богатствами он одарен, Народ проживал там набожный, старинный; вокруг город был сплошь стеной защищен. Исчезли все люди и были забыты, хоть раньше никто не решался уйти: Над выходом было знаменье на плитах: «Кто выйдет – тому все открыты пути».