Последний вечер

Ариана на портрете улыбалась — мечтательно и отрешенно. Полностью погруженный внутрь себя взгляд, рассыпавшиеся по плечам светящиеся волосы — портретам, даже заколдованным, редко удается добиться подобного сходства. На это способна лишь особая магия вроде хогвартской. Так как же это получилось? — Тоннель откроется лишь в случае крайней необходимости, — повторил Альбус, прикасаясь палочкой к раме. — И кто будет определять крайность этой необходимости? — проворчал Аберфорт. — Ты? Альбус проигнорировал скептические нотки в голосе и весело ответил: — Разумеется, Хогвартс. — Или его директор, если, конечно, замок оного признает, но этого говорить не следовало. Ведь Аберфорт пока не знал, что в следующем году это будет уже другой человек. — Хм, я смотрю, ты забрал у Мундунгуса осколок сквозного зеркала? — Альбус осторожно провел по острому краю здоровой рукой. Объясняя брату, что это за предмет, он почти не сомневался в результате, но все равно почему-то обрадовался, словно в давние времена на уроках ЗОТИ или трансфигурации, когда какой-нибудь студент правильно выполнял сложное заклинание. — Купил, — резко бросил Аберфорт. — Брать, ничего не отдавая взамен, не по моей части. — Хм. — Альбус подавил тяжелый вздох. — Что ж, возьми тогда и это, — сказал он, выкладывая на каминную полку раскрытую коробочку с серебряными запонками. Аберфорт внимательно осмотрел получившийся натюрморт. Зеркало и запонки лежали рядом, словно подмигивая друг другу, и Ариана, опустив ресницы, качнула головой, будто присоединялась к просьбе. — Что это? — Портключ. — Куда? — К кому. К человеку, которого я поставил в очень сложное и опасное положение. На случай, если ему понадобится помощь. Да, в портключ встроены чары невидимости. И он считывает уровень окружающей магии… — Избавь меня от подробностей, — отмахнулся Аберфорт. — И без того знаю, что в гущу сражения ты меня не пошлешь. — Разумеется, нет, — тихо подтвердил Альбус. — Я не стану рисковать твоей жизнью. Аберфорт посмотрел на него как-то странно, вздохнул — с сожалением и обреченностью, словно его что-то расстроило, но ничего другого он и не ждал — и коротко спросил: — Взамен? — Что? — не понял Альбус. — Я ведь сказал: брать просто так не по моей части. — Аберфорт! — возмутился Альбус. — Я ведь прошу тебя об услуге. — Иди к Мордреду! — рявкнул тот. — Тебе нравится думать, что все вокруг пляшут под твою дудку. Но я взялся исправлять твои ошибки не ради тебя! Я присмотрю за Поттером и за… еще одним человеком — потому что сам так хочу! А твое душевное спокойствие мне до свечки. Я делаю это ради себя. Потому что… Он резко замолчал, но Альбус все равно без всякой легилименции услышал непроизнесенное «потому что однажды опоздал». — Спрячь свои колючки, — неожиданно для самого себя попросил он. — Хотя бы на один вечер. Взамен. Ты спросил, что я хочу взамен. Или… эта цена слишком высока? Аберфорт растерянно моргнул, усмехнулся, подошел к камину и принялся внимательно рассматривать запонки, будто решая, стоят ли оно того. А потом загремел бутылкой и стаканами. — Чудес не обещаю, — проворчал он. — Уж какой есть. — Разлив огневиски, он левитировал один стакан, недолго погрел в руках свой и осторожно пригубил. — Хороший получился портрет, правда? — У кого заказывал? — Альбус охотно уцепился за возможность удовлетворить научное любопытство. До этого момента он не интересовался подробностями, потому что для их цели подходил, собственно, любой магический портрет. Но мастерство неведомого художника поистине поражало. — Ни у кого особенного, — удовлетворенно хмыкнул Аберфорт, и Альбус вдруг понял, что тот сознательно спровоцировал его на этот вопрос. — А вот зелье, которым пропитывают холст, и впрямь было необычным. Твой Снейп постарался. — Аберфорт впился глазами в его лицо и через секунду кивнул своим мыслям. — Ясно. И каких же собак ты на него повесил? Альбус похолодел. Много лет назад он понял, что недооценивал своего простоватого, но доброго, заботливого и самоотверженного брата. Тот был намного лучше него, и, собственно, вот только что снова это доказал. Но теперь, на закате жизни, Альбус вдруг осознал, что все эти годы продолжал совершать всё ту же ошибку: по-прежнему недооценивал своего брата. Его ум. — Обещаю, ты скоро всё узнаешь. — Я и вся остальная Британия, — проворчал Аберфорт не особо, впрочем, разочарованно: явно ничего другого и не ждал. — Ну что ты, — усмехнулся Альбус. — У всей остальной Британии на такую догадку ума не хватит. — Да неужели? — саркастично изумился Аберфорт, но его глаза за мутными стеклами очков загорелись каким-то странным, незнакомым блеском. — Я абсолютно серьезен, — подтвердил Альбус. — Я… Прости меня, Аберфорт. Все эти годы… — Все эти годы, — перебил его Аберфорт, опуская веки, — ты считал меня дураком и полусквибом. Да и где уж кому-то сравниться с тобой, таким талантливым и могущественным? А уж тем более твоему брату. Вот только, знаешь… — Он вдруг широко раскрыл глаза, и Альбус впервые увидел в них своё отражение. — Ведь то могло быть и моё заклинание.

Конец