раз
Чонгук осторожно крадётся к реке через подлесок — ему не хочется, чтобы заметили девчонки. Засмеют же. Мокрая вдоль позвоночника рубашка неприятно липнет к телу, а яркое закатное солнце слепит глаза, но он упорно движется к реке, аккуратно сжимая в руке венок. За холмом вдруг раздаётся звонкий смех, и Чонгук нервно замирает, оглядываясь. Но вокруг ни души, поэтому юноша спокойно продолжает свой путь, уже не так низко пригибаясь к земле и не так внимательно следя за тем, чтобы ненароком не наступить на сухую ветвь. Как только босые ступни касаются песка на берегу, Чонгук почти бежит к воде и резко тормозит возле самой кромки. Не заботясь о том, чтобы снять штаны, он заходит в реку по пояс, останавливаясь ровно в середине русла — дальше идти нет смысла, да и не хочется, чтобы венок зацепился за ближайшие камыши. Чонгук подхватывает лучшее из своих творений двумя руками и медленно опускает его на поверхность воды. Некоторые лепестки тут же намокают. Юноша смотрит на своё отражение, пошедшее рябью и окружённое зеленью, взглядом ловит сжатый в напряжении рот и нахмуренные брови — ему немного жаль отпускать венок, ведь он целый месяц тренировался, чтобы сплести его. Но по традиции нужно отпустить, а Чонгук привык всё начатое доводить до конца. Он стоит так ещё немного, следя за тем, как венок, уносимый течением, скрывается за поворотом. Тёмная вода приятно холодит кожу, нагретую солнцем — юноша целый день провёл в поле, сначала работая, а потом украдкой собирая цветы. Когда становится совсем прохладно, Чонгук выходит на берег и идёт вдоль реки к дому, срезая через перелесок — ему нужно поскорее переодеться в нарядное, ведь после заката вся молодёжь обычно собирается у костра для игр и гаданий.два
Чимин сидит на самом краю старого деревянного причала, опустив уставшие ноги в прохладную воду и невидящим взглядом следя за тем, как оранжевый диск солнца скрывается за деревьями. Спроси его сейчас — он и сам не смог бы ответить, о чём задумался. Чимин ценит эти редкие минуты, проведённые в одиночестве, вдали от шумно играющих младших и жужжащих разговорами взрослых, которых даже тяжёлой работой не отвлечёшь от сплетен. Он нашёл это место в прошлом году и с тех пор приходил сюда, когда хотел отдохнуть и побыть один. Чимин чувствует, как его голени касается что-то пушистое. Он опускает расфокусированный взгляд вниз и видит… венок? Руки сами тянутся к охапке цветов и трав, влажных, но всё ещё приятно пахнущих теплом. Чимин осматривает предмет озадаченно, а потом охает и мысленно бьёт себя ладонью по лбу, вспоминая, какой сегодня праздник. Он глупо осматривается, как будто хозяйка венка может оказаться где-то поблизости, хотя очевидно, что его принесло течение. Чимин теряется и не знает, что ему делать, но не потому, что дурак, а потому, что никогда раньше венков не ловил — не интересно было, не нужно. Но сегодня судьба сама принесла ему в руки подарок, и он решительно прижимает венок к груди. В ушах вдруг раздаётся мягкий смех, а перед взором сверкают прищуренные тёмные глаза, белозубая улыбка, розовые губы, румяные щёки, смуглая кожа шеи и блестящие, чёрные как смоль волосы, вьющиеся у висков. Чимин трясёт головой, жмурясь и прогоняя видение, а затем встаёт, потягиваясь. Он знает, куда ему нужно идти — на большую поляну, где другие юноши и девушки уже точно собрались все вместе для развлечений.три
Чонгук сидит на большом бревне, скучающе подперев щёку ладонью. Он уже прыгнул несколько раз через костёр, сыграл с ребятами в салки, жмурки и прятки, но отчего-то никак не мог сполна насладиться весельем. Чонгук со вздохом поднимается со своего места, намереваясь пойти домой, но внезапная тишина почти оглушает его — все разговоры и громкий смех неожиданно стихают. На поляне появляется Чимин, самый красивый парень в деревне. «И на всём белом свете» — добавил бы от себя Чонгук, впрочем, больше ничего кроме этой самой деревни за всю свою жизнь не видевший. Чимин, даже привыкший ко всеобщему вниманию, всё равно смущается от неожиданности, заливаясь краской, но делает несколько шагов вперёд. По поляне начинают ползти шёпотки, все замечают предмет в руках Чимина — большой и красивый венок. Девушки переглядываются, пытаясь по выражениям лиц друг друга определить счастливицу, а парни смотрят недоуменно, ведь раньше ни у кого из них не получалось заманить Чимина на охоту за венками. Чонгук тоже видит венок, и кривится так, будто съел кислую ягоду. А потом, щурясь, присматривается к цветам и понимает, что венок в руках Чимина принадлежит ему.четыре
Чимин медленно ступает по траве, оглядывая лица людей вокруг, везде замечая удивление. Он тихо усмехается — оно и понятно, никто и никогда раньше не видел его с венком. Не то чтобы Чимин считал традицию глупой, просто находил затею специально вылавливать в реке своё счастье бессмысленной. Он ждал, пока судьба сама укажет ему путь. И дождался. — Дорогие, — говорит он, обращаясь ко всем находящимся на поляне. — Скажите, чей это венок? Когда никто из присутствующих не произносит ни слова, Чимин сам принимается рассматривать знакомые лица местных красавиц, перемещая взгляд с одного на другое, с завистливого на любопытное. Поняв, что среди девушек владелицы венка нет, Чимин растерянно оглядывается на друзей — может, он делает что-то неправильно? — и тут же замечает движение на самом краю поляны. Юноша по имени Чонгук неуверенно шагает вперёд, ладонями обнимая себя за плечи. — Это… мой, — шелестит он, опуская голову. Чимин улыбается. Он подходит к Чонгуку почти вплотную, цепляет указательным за подбородок и поднимает его лицо к себе. Чонгук смотрит несмело, но расслабляется и тоже начинает улыбаться, когда Чимин опускает ему на голову его же венок. — Красивый, — восторженно выдыхает. — Ну да, ещё бы, я на него столько времени потратил, — фыркает Чонгук, но потом понимает, что смотрит Чимин совсем не на поникший венок. Чимин чуть наклоняется вперёд и сминает растянутые в улыбке розовые губы своими.пять
Чимин и Чонгук покидают праздник вместе: уходят с поляны, держась за руки. Их провожают взглядами. Они не говорят друг с другом, только переглядываются и улыбаются. Чимин ведёт, шагая чуть впереди, и Чонгук следует за ним, доверяя слепо и безоговорочно. Солнце хоть и село, но безоблачное небо остаётся подсвеченным оранжевым и розовым. Чонгук несколько раз спотыкается, но не потому, что ничего не видит, а потому, что совсем не смотрит под ноги, не в силах отвести взгляд от лица Чимина. Он видит в чужих глазах счастливый блеск и собственное отражение. Чимин приводит Чонгука к пристани. Это его место, но Чонгуку он доверяет, и больше им негде побыть одним. Хотя ночь стоит жаркая, на причале прохладно от близости воды. Они подходят к самому краю, всё ещё не говоря ни слова. Кажется, им это вообще не нужно. Чимин снова тянется к венку на голове Чонгука и осторожно снимает его, после приседая и опуская снова на воду. Чимин старается оттолкнуть венок ладонью как можно дальше, чтобы тот не застрял где-нибудь в прибрежных зарослях, и чуть не валится в реку, но Чонгук вовремя подхватывает его под руки, и тянет на себя. Они оба заваливаются назад, два тела с глухим стуком ударяются друг об друга и деревянную поверхность причала. Сердце Чимина бешено стучит в горле, и он оборачивается в руках Чонгука, всё ещё лёжа на нём. — Ты в порядке? Не сильно ушибся? — спрашивает он испуганно. — Ты совсем не тяжёлый, — Чонгук надеется, что в сумерках не видно, как сильно покраснели его щёки. — Я умею плавать, знаешь, — Чимин ухмыляется игриво, по всей видимости, всё-таки замечая чужое смущение. — Не утонул бы. Да и тут неглубоко. — Я не хотел, чтобы ты намок. Вода холодная, — Чонгук отворачивается было, но Чимин протягивает ладонь, касаясь его скулы. — Спасибо, — говорит он. — Мой принц. Он поднимает вторую руку и трогает лицо Чонгука, нежно прослеживая пальцами линии бровей, носа, челюсти. Потом двигается выше, к волосам, убирая запутавшиеся в прядях травинки. Чонгук смотрит завороженно на сосредоточенное лицо Чимина, почти не двигается и дышит поверхностно. Затем он вдруг отмирает и садится ровнее, наклоняясь к Чимину и за бёдра подтягивая его к себе на колени. Чимин заметно смущается от такой позы, краснея и убирая руки от его волос, взамен укладывая их Чонгуку на грудь, ближе к шее, пальцами касаясь скромно, но аккуратно вышитого цветными нитками ворота рубашки. — Можно тебя поцеловать? — тихо спрашивает Чонгук, устраивая большие тёплые ладони на чужой талии. Чимин слабо кивает, а потом сам тянется к его губам, легко выдыхая. Они целуются нежно и осторожно, почти не двигаясь, привыкая к новым ощущениям. Чонгук смелеет, проводя ладонями вверх по спине Чимина, до лопаток, и обратно вниз, к краю рубашки, задирая её и повторяя движение уже по голой коже. С губ Чимина срывается полувздох-полувсхлип, и он обвивает руки вокруг шеи Чонгука, прижимаясь ближе. Он трётся приоткрытым ртом о чужой, плотно сжатый, высовывает язык и медленно, но с силой проводит между губ, раскрывая их. Чонгук рвано выдыхает, впуская мягкое тепло в свой рот, подаваясь навстречу. Внезапно этого становится мало, Чонгук резко отстраняется, дёргая Чимина за одежду, молча умоляя снять её. — Тогда ты тоже, — требует Чимин, задыхаясь, и Чонгук тут же убирает от него руки, вместо этого почти срывая с себя рубашку. Чимин снимает свою, останавливается на секунду, словно что-то задумав. А затем тянется за спину Чонгука, укладывая ткань в два слоя сзади и опрокидывая юношу под ним на неё. Они снова принимаются целоваться, уже более отчаянно и смело, Чимин спускается к смуглой шее, а Чонгук ласкает мягкую кожу ладонями, нежно сжимая упругие мышцы. Чимин в последний раз прикусывает чужую ключицу и хочет вернуться наверх, к губам, бёдрами проезжаясь по бёдрам Чонгука. Оба застывают. — Ты тоже это почувствовал? — спрашивает Чонгук, смотря в расширившиеся глаза напротив. Чимин только кивает. Чонгук решает помочь, скользя ладонями по его бокам, чувствуя выступающие бедренные косточки. Впиваясь кончиками пальцев в кожу, он тянет Чимина ещё выше, призывая двигаться и увеличить трение. Чимин расслабляется сильнее, увеличивая ещё и давление, и с губ Чонгука срывается потрясённый вздох. Не прекращая тереться, Чимин вплетает пальцы в волосы Чонгука, притягивая его голову к себе для поцелуя, но вскоре сосредоточиться на этом становится сложно, и они просто обдают тяжёлым дыханием рты друг друга. Чонгук чувствует, как пальцы в его волосах сжимаются, и решает ещё немного помочь Чимину, приподнимая бёдра и двигаясь навстречу. Над водой разносятся два синхронных стона — один высокий и тонкий, довольно громкий, и второй, более низкий и тихий. — Похоже, в воду лезть всё-таки придётся, — через некоторое время шепчет Чимин, устало укладывая голову на чужое плечо. Чонгук заливисто смеётся.