Магия опенула

      — Ил!       Эрика влетела в комнату через нестабильный переход. Дверь за спиной хлопнула, воздух ударил под лопатки. Эри затормозила, покачнулась — и сразу осмотрелась.       Кровать, наскоро застеленная, пустовала. Занавески висели возле рамы и пропускали в спальню утренние лучи. Со стола от порыва слетело несколько бумажек, и их тут же бросился поднимать единственный человек в комнате — не считая Эрики, конечно.       — Что ж ты так врываешься! — Ками пискнула, ударившись о столешницу макушкой, выпрямилась и уложила документы. — Я думала, у меня сердце сейчас остановится, ух!       — Прости. И привет.       Эрика помогла подобрать листы. Ками была цела (если не учитывать ушибленной головы), вполне, на первый взгляд, здорова, разве что немного растеряна. Не было ничего такого, что заставило бы ее прийти к главнокомандующему.       — Привет, — заулыбалась Рой и неловко оперлась на стол в самом подозрительном, какой только возможно, жесте. — А ты чего тут, а не у себя?       — Ила искала. И у меня к тебе, кстати, тот же вопрос. Что-то случилось?       — Что? Пф, нет! Я просто… просто зашла его проведать. Узнать, что со здоровьем, типа того. Ему же по-прежнему нужно лазарет посещать, проверять, есть ли изменения с язвами, да и с синяками, а то Дженни говорила, у Оливера удар крепкий, поэтому…       — Хорошо, а теперь правду.       Ками зажмурилась и вжала голову в плечи:       — Я-а-а… искала карту, — она вздохнула. — Думала, пока вы лагерем заняты, я помогу, активирую ее как-нибудь. Оливера же все равно нет, да и отец говорил…       С каждым словом Эри все больше хотела ударить себя по голове. Совсем забыла! Отчего-то вопрос казался уже решенным. А ведь они все еще не могут быть уверены, что карта откликнется на кровь Ками или кого-либо еще.       — Ты разве можешь взять ее в руки? — забеспокоилась Эри.       Ками поелозила бумажкой по столу.       — Не знаю. Я найти-то ее не могу. Ил упоминал, что ты где-то у него оставила. Ну я так поняла, что в комнате, не будет же он с собой ее таскать. Все равно никто, кроме опенулов, взять ее не сможет, а Оливер наверняка подумает, что карта в твоей комнате и, если надумает украсть, первым делом туда пойдет.       Эри кивнула, а про себя спросила — неужели Оливер настолько тупой и не догадается, что Эри большую часть времени проводит не у себя?       Ее ли это мысли?.. Кстати об этом.       — А сам Ил где?       — Наверное, с лярами разбирается. Или пошел к Анель документы составлять. Или приказы раздает. Или тебя ищет.       — Проще говоря, ты не знаешь, — хихикнула Эри.       — Ну вроде того. Я его вообще редко поймать могу, ты же в курсе. А тебе он зачем так срочно? Случилось что-то? Ты так влетела…       Эрика крепче стиснула подрагивающие от возбуждения руки. Колотило ее с макушки до пят, и вряд ли кулаки сильно помогли.       — Да так, обсудить кое-что. Ауч!..       Камень, лежащий в ладони, впился в кожу, и Эри дернулась. Она еще попыталась сделать вид, что ничего не произошло, но Ками заметила — а значит, скрывать бессмысленно.       — Что у тебя? — Рой вытянула шею, как птичка. — Рука болит? Поранилась? Дай посмотрю!       — Да нет, не поранилась, все нормально.       — У тебя пыль в волосах. Ой, ты упала где-то?       — Ками, да все в порядке со мной, не переживай так…       — Ты снова ходила куда-то? Там было опасно? Ты узнала что-то? Тебе поэтому Ил нужен?       Эрика вздохнула и раскрыла кулак. Амулет поймал утренние лучи и отозвался мерцанием искорки внутри. Ками замерла с открытым ртом. И с тем же открытым ртом широко заулыбалась.       — Ва-а-ау! — глаза у нее заблестели. — Это… это что, твой?!       Эри пожала плечами, и Ками взвизгнула:       — Так ты теперь настоящий каннор! Обалдеть! Ты прямо взаправдашний маг! Как же круто! Больно было? Сложно? А когда штучку, чтобы на шею повесить, дадут? А ты теперь можешь с другими каннорами связываться?       Эри постаралась кратко ответить на все вопросы из нескончаемого потока (что оказалось легко, большая часть ответов звучала как «я сама не знаю»), позволила Ками потрогать амулет (она опасливо потыкала угол и чуть голосовые связки не сорвала от восхищения) и, наконец, смогла сменить тему:       — Ил об этом еще не знает. Так что я как раз хочу его найти и поделиться. Ну и рассказать пару вещей, личных. Я быстро с ним поговорю и вернусь, помогу тебе с картой и всем таким, ладно?       — Так просто свяжись с ним, — показала на амулет Ками. — И расскажешь, и покажешь. Вот он в шоке будет!       Эрика перевела взгляд с сестры на камень и обратно. А ведь правда. Стоит привыкнуть, что теперь для связи с любым каннором ей нужна пара секунд. И Ил каннор. Она может поговорить с ним когда угодно и не тратить время на поиски по всему лагерю и расспросы.       Показалось, что между ними рухнула стена, о которой Эри и не подозревала.       Она осторожно обхватила пальцами амулет. Ками смотрела, едва дыша и вытянувшись всем телом. Эрика постаралась не замечать ее взгляда и сосредоточиться на идее связаться с Илом.       Поток не заставил себя ждать. Полупрозрачный синий туман с сотнями звезд завился медленным водоворотом. Эрика сощурилась, чтобы не закружилась голова, и мысленно позвала Ила.       Ни одна из искр не приблизилась.       — Ил, — шепнула Эри и взмолилась, чтобы ее заметило как можно меньше канноров. Отвлекутся, налетят с вопросами — Эрике целый день будет страшно за амулет браться.       К счастью — и к сожалению — поток молчал. Только пара искорок лениво мигнула и продолжила крутиться по орбите вокруг. Может, Эри делает что-то не так?       «Да все так», — почти наяву услышала она и от неожиданности отбросила камень.       Поток пропал, свет ударил по глазам, сердце скакнуло в горло, и Эри закашлялась. Что-то тихо звякнуло, Ками ахнула.       — Ты в порядке?!       Эри кивнула и потерла веки. Цветное пятнышко чужих волос скользнуло вниз, вверх и приблизилось.       — Ай! Ай! Горячий! Вот, только осторожно!       Эрика почувствовала, как ей в руку вложили амулет — и сердце вернулось в свою костяную клетку. Ками отступила и заломила руки. Повисло молчание.       — Спасибо, — нарушила неловкую тишину Эрика и переложила амулет из одной руки в другую и обратно. — Ил, кажется, не отвечает.       — Ну… ничего! Занят, наверное. Точно занят! Поищешь его по-прежнему!       Эри ничего не ответила. Невидимая стена выстроилась вновь.       Ками продолжила заламывать пальцы и к тому же закусила щеку, из-за чего и так неровная улыбка стала кривее. Эрика всем видом не давала ей задать вопросы: смотрела вбок, сосредоточенно, будто думала.       Хотя, почему «будто»? Подумать было о чем. Как и обсудить с Илом.       «Кажется, кто-то обещал себе с ней поговорить», — язвительно заметил собственный голос в голове.       Потом. У них еще будет время. У Ила — вряд ли.       — Тогда я поспрашиваю в коридорах, — Эри махнула на прощание и шагнула к выходу.       — Стой! — Ками, как козленок, подскочила следом. — А что с картой-то?       — Черт… Да, сейчас.       Эри на ходу развернулась, подошла к столу и открыла нужный ящик. Карта поблескивала среди бумажек и исписанных ручек с такими же поблескивающими кончиками. Так и не заметишь, если не чувствуешь холодок, исходящий от нее.       Эрика сжала карту, и голову неприятно повело — словно мысли начал сносить бурный поток. Эри выложила камешек на стол и передернула закоченевшими плечами. Такого раньше не было…       Амулет во второй руке пустил вокруг синие блики и остыл до температуры тела. Неужели в этом причина? Но почему карта так реагирует?       — Обожглась? — заволновалась Ками.       — Я… Нет-нет, все в порядке. Просто ощущения непривычные.       — Из-за камня? Ты так смотришь на него!.. О, кстати, Эри, я у мамы в книге прочитала, что камень на крови завязан. И карта тоже! Может, карта — это на самом деле чей-то…       — Ками, я понимаю, но давай чуточку позже. Мне срочно нужен Ил. Попробуй взять карту — и если все в порядке, то проверишь на ней свои теории.       Ками потускнела, ее плечи медленно опустились. Эрика ущипнула себя за бедро, незаметно, но больно.       — Извини, если грубо. Я не хотела задеть, — тише сказала она.       — Все окей! — подмигнула Ками, нервно хихикнула и потянулась к карте. Замерла на секунду и, зажмурившись, накрыла камешек рукой.       Приоткрыла один глаз. Второй. Руку не отдергивала.       — Ничего? — догадалась Эрика.       — Ничего. Теплая немного, а так — ничего.       Ками взяла карту пальцами и нехотя подбросила в воздухе. Взгляд у нее стал совсем на прежний не похожий: глубокий, тяжелый, потемневший. Хотела бы Эри вместе с Йенцем получить и способности Марго — и узнать, что творится у сестры в голове. Каково это, потерять магию? Потерять связь с матерью. Потерять шанс стать частью лагеря.       Амулет на секунду потеплел, но тут же остыл до прежней температуры. Эрика стиснула его посильнее — ребра встали в уже продавленные полосы на коже. Она обязательно поговорит с Ками. Но позже. Сначала — Ил.       — Может, на твою кровь она все еще отреагирует. Ты же сама говорила: магия и кровь — разные вещи.       — Может, — протянула Ками и приосанилась. Но взгляд у нее все еще был… не ее. Слишком взрослый и серьезный. — Надо попробовать! Не вешать нос, ха-ха!..       — Верно, — улыбнулась Эрика погладила Рой по плечу и направилась-таки к двери. — Я присоединюсь, как только Ила найду.       — Удачи. А, кстати, осторожнее на выходе!       Эри надавила на ручку и покосилась через плечо:       — В каком смы…       Дверь кто-то резко дернул — и Эрика едва не растянулась по полу коридора. Совсем рядом стукнула кость о камень, пахнуло медикаментами и бинтами. Эри отскочила от порога и заметалась взглядом… но ничего не увидела.       Зато услышала. Крайне раздраженный вздох и цоканье. Разогнавшееся сердцебиение успокоилось.       — Привет, Дженис, — встала прямее Эрика.       — Ага, — ворчливо ответила пустота. Судя по звуку шагов, невидимка вошла. — Понаоткрывают переходов, видите ли, а мне дергаться.       — На моем месте могла быть Ками.       — Я знала, что она так дернет! — отозвалась из-за спины Рой, выбежала на середину комнаты и остановилась. Рядом с ней промелькнуло желтое сияние.       Эрика подумала, как же она так догадалась, где стоит Дженис. А впрочем, они столько времени вместе проводят — неудивительно! Ками подружку наверняка и с закрытыми глазами отыщет. Эри не удержалась от улыбки. Дженис, все еще невидимая, фыркнула.       — Нашла?       — Ага, — Ками вытянула руку с черным камешком.       — Круто. А она с нами?       — «Она» присоединится позже, — без злобы съязвила Эрика. — Мне нужно встретиться с Илом. Кстати, ты не видела его?       Дженис фыркнула снова:       — Да больно он мне нужен!       — Дженни! — Ками взмахнула в воздухе ладонью, воздух ойкнул и зашипел. Ками ойкнула тоже. — Извини! В глаз попала?       — По руке!       Рой погладила то место, куда только случайно ударила, и ворчание сошло на нет. Девчонки что-то неразборчиво сказали друг другу, и Ками захихикала. Слева от нее начал проявляться мутный силуэт       — Не видела я его, — спокойнее сказала невидимка, наливаясь цветом. — Наверное, опять ляров растаскивает. Или бумажки с Анель подписывает. Или солдат своих гоняет.       — Угу, или меня ищет, — вздохнула Эрика и махнула рукой. — Ладно, поищу его сама.       Дженис пробурчала что-то вроде «как будто нам больше всех надо», но ее заглушило звонкое прощание от Ками. Эрика вышла в пустой коридор и направилась к лестнице. Поспрашивает у встречных.       Как назло, встречных не попадалось. Через пару минут Эри встретила ребят с желтыми камнями — усталых, возвращались с дежурства. Ила они не видели, заодно и разрушили надежды Эрики встретить кого-либо по пути: очень многие солдаты сейчас были заняты либо лярами, либо инсивами, либо и теми, и другими. Оставшиеся же разбрелись по комнатам после ночного патруля. Эри попала в «мертвый» час. Стоило ожидать — не зря же Ками решилась на вылазку в комнату главнокомандующего именно сейчас.       Ребята, зевая, посоветовали найти кого-нибудь с синими амулетами и продолжили путь до комнат. Эрика вздохнула. Оно, конечно, логично, но Ил, видимо, занят и в поток не выходит. А… Точно! Эри же может связаться с другими каннорами! Хоть кто-то должен был видеть командира.       Стоило так подумать, как камень в руке запульсировал теплом, искра в нем замигала. От пальцев по всему телу пробежалась странная волна — как будто кто-то провел мягким пером прямо по мышцам. Эри поняла, ее вызывают. Поняла на каком-то инстинктивном уровне, подсознательно. То ли Йенц помогает, то ли и впрямь ощущения от общего потока такие очевидные.       Эрика сжала амулет и мысленно пожелала принять вызов. В ответ на желание поток мигом закрутился перед глазами густым туманом с единственной искоркой. Эри задержалась на ней взглядом — искра увеличилась, чуть померкла, и на ее месте стало видно лицо.       «О, разобралась уже», — хмыкнул Алистер.       — Доброе утро. Осваиваюсь потихоньку.       «Утро. Это хорошо. Я тебя с подъемом хотел дернуть, но сам носом клевал, подумал, уж ты и подавно отдыхать будешь. Не разбудил же?»       — Все в порядке, я недавно проснулась. К слову, ты Ила утром не видел? В комнате его нет, на поток не отвечает.       «Не отвечает? — Алистер вскинул брови, тут же нахмурился и ругнулся, — Вот ведь… Подожди секунду!»       Лицо пропало, синий туман побледнел. Нагревшийся камень начал обжигать кожу, но Эрика не решилась выходить из потока. Потерпит, не маленькая. Тем более, Алистер вернулся уже через несколько секунд:       «Действительно не отвечает. Ну что за человек, скажи мне! Понимаю, занят, важный разговор, но на сообщение авитара мог бы и ответить! Даже камня не касается».       — У него важный разговор? С кем?       «А с кем может быть?»       — Алистер, сейчас в лагере столько дел, что я никогда не догадаюсь! — вздохнула Эри. — Просто скажи, где он.       «Утром шел к Марьер, — не стал юлить Ал, — но это было пару часов назад. Но, раз в комнате его нет, он должен все еще с ней договариваться. Если бы к лярам пошел, точно мне бы сообщил. Кстати, наш уговор!»       — Ох, я помню…       Эрика потерла переносицу и болезненно цыкнула — камень жег кожу до красноты.       «Ну хоть кто-то помнит о своих обязательствах, ха. Ты бы поторопилась, к слову. Ляры пока сидят смирно, но не знаю, долго ли это продлится, их все-таки наши ребята сторожат. Слово, другое — и снова ножи в ход пойдут».       — Ножи не надо! Я подойду, Алистер, но сначала найду Ила. Мне надо с ним поговорить.       Огневик закатил глаза, его лицо размылось и остались только общие черты — но улыбку все еще было видно.       «Разведете свои сопли, знаю я! Кстати, о твоих ночных похождениях я не рассказал. Вы, девчонки, так сюрпризы любите!.. Я, правда, спрашивал его по поводу Теста, он мог заподозрить. Но я Карви знаю, у него наверняка уже из головы вылетело. По поводу Теста так и не решилось, к слову, хотя Ил меня заверял, что все авитарские полномочия мне передал. Но уверен, он где-то накосячил. Как увидишь, посоветуй ему бумажки перепроверить. Ты в поток выходишь, я вижу, амулет привязался, и все-таки…»       — Хорошо, передам. Спасибо, Алистер, — Эрика попрощалась, и, шипя, перебросила камень в другую руку — на коже уже налились легкие ожоги       Поток пропал, а амулет, к счастью, быстро остыл; еще одну ладонь обжигать не хотелось. Но от сообщений Эри решила пока воздержаться. Тем более, теперь она знала, куда идти.       Анель еще не до конца восстановилась от ранения, а потому оставалась в лазарете. Инсивов, прибывших с ней, потрепало сильнее, они изредка приходили в себя, но пока не могли переселиться в жилые комнаты (они и просто встать-то без посторонней помощи не могли). И они, в отличие от своей мажортесты, оставались в большем зале. Анель же разместилась в том, что ближе к выходу, — лучше терпеть компанию живых канноров, чем завтрашних мертвецов.       Все это Эрика поняла, когда увидела Марьер на койке недалеко от арки. Подселенка сидела, закинув обутые ноги на изножье и бросала какими-то политическими терминами. Ил был тут же — сидел за столом, разложив бумаги среди бинтов и склянок, и скрупулезно записывал, искал, подносил к глазам и сравнивал с написанным.       — …нет лучшего способа для воодушевления солдат, милый Хамелеон, — различила в реке незнакомых слов Эрика. Анель покрутила в воздухе ножом. — Поверь мне, я видела, как Керал втиралась в доверие. Если уж она смогла вывести Инсив в самые сильные лагеря после застоя, то ты полюбиться моим ребятам сможешь и подавно.       — Не преувеличивай, — хмыкнул Ил, откладывая бумаги. — Не такой уж Инсив и сильный.       — Безусловно. И Каннор слезно просит нас в союзники из благотворительных соображений.       Анель засмеялась, как маленькая девочка, но сразу стихла и заелозила на худой подушке. Ил потер глаза. Эрика заметила, что они к тому же и слезятся.       Остальные мысли вылетели прочь, кроме той, ради которой Эри сюда и мчалась.       Но не успела Эрика и рта раскрыть, как Анель повернула голову и вцепилась в нее хитрым взглядом.       — Ай, кто пришел! Родной мой, как сладко, что мы успели переговорить о делах. Тебе теперь не до того будет.       Ил сощурился еще сильнее и вытянул шею. Показалось, что плотное ожерелье с камнем сейчас сползет.       — Привет, — подошла ближе Эри, стараясь не дрожать. — Не отвлекла?       Стоило услышать знакомый голос, Ил подскочил и заулыбался. Он часто моргал, морщился, как будто приглушенный свет лазарета резал глаза. Эрике захотелось увести его куда-нибудь, где будет темно, — и одновременно так светло, чтобы видеть его радужки.       Понять, что время еще есть. Что она не опоздала. Они успеют.       — Привет, — подался ближе Ил, но задел бедром стул и чуть не упал. — Ой!.. Извини, что не зашел утром. Думал, тебе захотелось отдохнуть у себя, не стал беспокоить.       — Нет, я просто… отошла утром по делам. Вернулась — а тебя нет.       — Какие же у тебя были дела, мышонок? — развеселилась Анель и взмахнула рукой. — Не неволю! Каждый имеет право на секретики. Особенно на те, что ты так крепко сжимаешь в своем кулачке.       Эри поджала руку. Вторую нашли пальцы Ила. Они не успокоили, только разогнали сердце быстрее.       — Я хотела поговорить, — проигнорировала замечание Анель Эрика. — Это очень важно.       — Что-то случилось? — осипшим голосом спросил Ил.       — Вроде того. Я узнала кое-что, о чем тебе нужно срочно узнать.       — Говори, мышонок, — хихикнула Анель, — я не слушаю!       Эри приоткрыла рот и посмотрела на Ила. Он все еще щурился, но темные пятна зрачков бегали в белесой щели туда-сюда, от Анель к Эрике и обратно. Нет, не здесь. Не при ней. Ил и без того переживает из-за своего зрения, не нужно выставлять его слабым перед сестрой по дару.       — Наедине. Это действительно важно.       Ил нахмурился, и слезящиеся веки почти слиплись. Он сжал их пальцами и растер, будто выгонял в уголки лишнюю влагу.       — Хорошо. Сейчас, я быстро доделаю документы и…       — Иди, Хамелеон! — Анель села прямее, положила нож рядом и протянула руки. — Я допишу сама. А вы воркуйте, голубки.       Ил повернулся к ней и постарался посмотреть спокойно, без моргания и прищура, — видно, что через силу. Эри поняла, что приняла верное решение с разговором с глазу на глаз.       Вот ведь дурацкий вышел каламбур.       — Не волнуйся, — подмигнула подселенка. — Потом перепроверишь, чтобы ваша цитадель не стала вдруг инсивским складом для припасов.       Ил отвернулся, с закрытыми глазами собрал бумаги и передал Анель. Марьер ловким движением выудила несколько листов, разложила перед собой и принялась бегать ручкой по строкам. Эри снова поймала руку Ила и ненавязчиво потянула к выходу. Он не сопротивлялся — только глаза снова начал тереть. Эрика как наяву увидела, что он отнимает ладонь — и там нет ничего. Затянутые пленкой белки, растекшиеся прозрачным пятном радужки, незаметные точки зрачков. Невидящий взгляд. Пустой взгляд. Мертвый взгляд.       Эри выдернула Ила из лазарета, тяжело дыша.       — Ауч! Осторожней. Что случилось? — Он покачнулся, мотнул головой и почти вслепую схватил вторую руку. — Что у тебя в кулаке? Ты поранилась? Поцарапалась?!       — Нет-нет, со мной все хорошо!..       Эрика раскрыла ладонь. Камень мигнул между пальцев Ила. Сердце екнуло и забилось — не тревожно, как билось последние минуты, а сладко, волнительно. Ил вздрогнул, приподнял руку и нащупал чужой амулет.       Было страшно поднимать взгляд. Как он смотрит на камень? Смотрит ли он вообще? Видит ли?..       От истомы не осталось и следа.       — Эри, это?..       — Это не самое важное, о чем я хотела поговорить, — Эрика собралась с духом и подняла голову.       Ил разглядывал ее руку сощуренными глазами. Света в коридоре было куда меньше, чем в лазарете, но сияния двух камней хватало, чтобы увидеть — разноцветные радужки заметно побледнели и стали почти одного цвета. Солнце не красило в желтый, амулет не дарил небесный синий.       Сколько у них еще времени? День? Час?..       «Надо торопиться», — сразу два голова произнесли в голове.       Ил открыл рот, чтобы спросить, но Эрика перебила его:       — Мне нужен был амулет, чтобы связаться с Ливиррой. Она знает, что происходит с твоими глазами — и как это остановить…

***

      За окном уже дребезжал рассвет — тусклый, грязно-рыжий, как и вся пролетевшая ночь. Оливер не спрашивал, куда Ульяна закинула их в этот раз, да и не было ни желания, ни времени спросить. Ни у самого Оливера, ни у Ульяны.       — Давай еще раз, — прошипела она, сжимая колени. Оливер, кажется, уже видел темно-красные пятна на одежде под ее пальцами.       Яна повторяла эту фразу с механическим постоянством, как сломанная кукла. И Оливер бы вправду спутал ее с куклой, если бы не плохо сдерживаемая злоба в этих повторяющихся словах. Столько эмоций в ее голосе он не слышал за все время знакомства.       Они сейчас в комнате были одни. Ульяна — в кресле у стены; Оливер — за столом под ее пытливым немигающим взглядом. На столе — шкатулка. Никто специально не чистил ее от пыли и грязи, но Оливер за ночь брал ее столько раз, что кожа покрылась серым налетом, а в металлических вставках отражались первые утренние лучи.       — Я правда не понимаю, что ты хочешь! — снова возмутился Оливер. По частоте эта фраза приближалась к Ульяниному «давай еще раз».       — Давай. Еще. Раз.       Сил спорить почти не осталось. Невольно вспомнились каннорские пытки. Тогда было легче — Оливер хотя бы понимал, что от него требуют и как от этого защищаться. Он покорно взял шкатулку — от деревянных граней уже мозоли — и поднял крышку. Внутри — ничего. Затертый бархат да каменная крошка.       — Не так! — раздраженно выплюнула Ульяна. — Давай еще раз!       — Да как же ты меня достала! — Оливер оттолкнул шкатулку. Та скользнула на противоположный край стола, хлопнув по нему крышкой. — Я открыл ее тебе! Что еще-то нужно? Такая умная — сама открой. Зачем я тебе? Издеваешься просто?!       — Если бы я могла сама, я бы с тобой даже возиться не стала, — Яна приподнялась с места, но, опомнившись, опустилась обратно. Только глаза, обычно безжизненные, сейчас бешено поблескивали. — Я хочу, чтобы ты открыл ее.       — Вот! Пожалуйста! — Оливер подскочил, схватил злосчастную шкатулку и захлопал крышкой. — Могу вот так открыть! Правой! Левой! Одним пальцем. Хочешь, ртом открою! Что тебе не нравится?       — Ты не понял, Марьер. Я хочу, чтобы ты открыл ее. Давай еще раз.       Оливер взревел и занес шкатулку над головой. Они тут битый час сидят! Оливер решился взяться за простой замок со своей поганой магией еще в самом начале ночи. Все остальное время — это невыносимое, тошнотворное «давай еще раз»!       — Я ее сейчас разобью к чертовой матери!       Ульяна подскочила и вытянула руки — так и застыла, как актер театра в немой сцене.       — Положи ее и успокойся, — едва размыкая губы, произнесла она.       От этого голоса все внутри задрожало. Руки затряслись, Оливер опустил шкатулку на стол без стука.       Ульяна отмерла и шагнула ближе. Она все еще двигалась как марионетка. Марионетка с до жути живыми глазами.       — Просто открой ее. Так, как можешь ты. Не я, — произнесла Яна.       Оливер сглотнул и сжал рукава.       — Я открыл ее. Раз двести, — стараясь подражать тону, ответил он.       — Нет, ты открыл шкатулку. — Ульяна, не отрывая взгляда, забрала чертову вещь со стола и вложила Оливеру в руки. Она стояла близко, почти вплотную, но опенул не чувствовал от нее ни тепла, ни дрожания дыхания. Будто бесплотная тень подобралась к его телу. — А я прошу, чтобы ты открыл ее.       Пальцы вцепились в дерево, лишь бы убедиться, что хоть шкатулка настоящая. Убедился. Настоящая. Даже слишком. Оливер вслепую закрыл крышку.       — Ты про складку, что ли?       Ульяна хлопнула глазами. Через минуту молчания Оливер принял это за утвердительный ответ.       — Так что ты сразу не сказала?! — зарычал он и отступил. — Точно издеваешься! Куда тебе эту поганую складку образовать, чтобы ты успокоилась?       — Складка уже есть, — открыла-таки рот Яна. — Тебе нужно просто ее открыть. Давай. Еще раз.       — О чем ты в…       — Давай еще раз!       Оливер отшатнулся — так резко она выкрикнула. Ульяна ни капли не менялась в лице — только губы ее изгибались, глаза вспыхивали, как пожар за мутным стеклом. Захотелось убежать куда подальше или врезать Яне. Превратить ее в кровавое месиво, стереть с лица земли, чтобы не пялилась так.       Но она еще нужна. Оливер опустил глаза на издевательски поблескивающую замочную скважину. Чтобы от Ульяны избавиться, надо сделать, что она хочет.       Знать бы еще, что она хочет.       А ведь он знает.       Оливер зажмурился, и замок под пальцами словно стал мягче, оплавился, обжег кожу, как раскаленный амулет. Магия дрожала внутри ослабевшим запертым зверем, только выпусти. Дай волю. Позволь вырваться.       Только открой клетку. Оливер как наяву увидел себя перед решетчатой дверью, за которой — она. Магия, черный необузданный зверь, который еще недавно ластился под руками и покорно обвивал ручки и замки. Но сейчас этот зверь следил за ним тысячью глаз и беспомощно скулил, скребясь о прутья. Он ждал, пока Оливер его выпустит. А у Оливера больше не было ключа.       Пальцы сжали шкатулку лишь сильнее. Он сможет. Он делал так. Он должен.       Заклубились под сердцем чувства, потянулись по венам — и вдруг оборвались. Еще раз, Оливер стиснул до треска челюсти и попытался догнать колющую искрящуюся кровь до кончиков пальцев. Почти. Почти!       Он гнул прутья невидимой клетки, он сжимал края шкатулки, он пытался, пытался… Дзинь! Все оборвалось. Зверь в клетке продолжил смотреть обреченным взглядом, пока не закрыл глаза — и не то заснул, не то погиб до конца. Оливера заколотило, зажмуренные глаза наполнились влагой до краев.       Он уже испытывал это. Он не может. Он не понимает, что не так, но он просто не может колдовать.       Почему? Вот же его руки, они минуту назад справились с замком.       Нет, по-другому. Все теперь по-другому. Оливер не понимал, что не так, но опенульская магия, такая, казалось бы, знакомая, была ему теперь чужой.       Хватит ныть о своем отце!       Дело не в отце, не в отце! Заткни свою пасть! Это все из-за тебя!..       Оливер резко дернул крышку, едва не вырывая с петлями. Ульяна порывисто вдохнула, но тут же и выдохнула. Оливер приоткрыл глаза. В руках у него была открытая шкатулка. С бархатным дном и каменной крошкой на нем.       — Я не могу, — признался он, тяжело дыша, и закрыл крышку. — У меня больше не выходит.       Оливер поднял взгляд и вздрогнул — Ульяна смотрела на него исподлобья, так яростно, что сознание больше не различало ничего, кроме этих полных ненависти глаз.       — Почему, — прошипела Яна, дергая головой, как поломанная игрушка, — почему, черт тебя возьми… Давай еще раз!       — Я не могу, ты тупая или не слышишь?!       — Давай еще…       — Не выйдет! Ты сама это знаешь, Замялина.       Она расправила плечи, и в глазах что-то незаметно переменилось. Оливер понял, что видит на ее месте не ее, видит кого-то еще, совершенно чужого и странно знакомого.       Не ему. Не ему знакомого.       Сколько можно отрицать! Нет никакого «он» и «не он». Это все — они.       Они знают, кто это.       Они знают, что она хочет.       И они ее боятся.       Оливер собрал силы в кулак и швырнул шкатулку на стол. Он не боится! Пускай половина его души сейчас в ужасе, рвется и огрызается, как зверь перед пламенем охотника, — он не боится! Ему нечего бояться!       — Все никак не найдешь с собой общий язык, Марьер? — прошипела девушка с чужими глазами и, неестественно дергаясь, шагнула вперед. — В этом вся проблема.       — Нет, просто ты не можешь признать, что просчиталась, — собственный голос в ушах отдавался эхом.       Горло дрожало, кадык скакал, Оливер набрал побольше воздуха в грудь. Нельзя, чтобы тело его подводило, чтобы показывало страх. Свой, не свой — там уже не разберешь.       — Чья у меня магия, помнишь? — он сцепил руки в замок, но через секунду развел их в стороны. — Конечно, после Ливирры я стал более сговорчивым и готов побежать за тобой хоть на край света, потому что больше не за кем. Ты искала легкий путь — и потеряла то, за что так яростно дралась. Ну же, чья у меня магия?       — Я не могла просчитаться! — ее голос сорвался на нечеловеческое шипение.       Оливер усмехнулся и уже готов был праздновать победу — как перед глазами мелькнул нож. В запястье впились девичьи пальцы. Бешеный взгляд, резкая боль — и Оливер, вскрикнув, выдернул кровоточащую руку.       — Что ты творишь!       — Сделаем так! Должно сработать! — девушка с ужасающей силой дернула его к столу, сжала ладонь и вдавила в шкатулку. — Давай же! Открывай!       В рану забилась пыль, скользкий от крови металл елозил под кожей. Оливер попытался вырваться, но его держали крепко — не человек держал, не человек.       — Открывай ее! Давай!       — Не выйдет!       — Открывай немедленно, иначе я все тут твоей кровью залью!       — Ха, — выплюнул Оливер, — тогда ты ее уже никогда не откроешь!       Тиски разжались — и он отскочил так далеко, насколько позволяли подкашивающиеся ноги. Руку саднило, сердце стучало вдвое быстрее, чем следовало. Оливер потянулся к карману — перенести бинты и оружие, — но половину мышц в теле свело, и он покрепче сжал рану в кулаке.       Ульяна смотрела на шкатулку. Своим обычным полуживым взглядом, безвольно опустив ладони, склонив голову, как висельник. Про Оливера она, кажется, вовсе забыла. Только через минуту, когда дыхание у обоих успокоилось и в комнате вновь воцарилась тишина, она взяла измазанную в крови шкатулку. Покрутила ее, взвесила на руках и без тени брезгливости подняла крышку.       Посмотрела внутрь. Медленно закрыла.       — Значит, все было зря, — произнесла она безо всяких эмоций. — Ты абсолютно бесполезен.       Оливера передернуло.       Стерва. Надо было ее сразу прирезать.       Но она еще нужна.       Для чего?       А и правда, для чего? Что мешает Оливеру просто достать сейчас нож и раскроить этой гниде горло?       Он абсолютно бесполезен, видите ли. Ха, он-то — абсолютно бесполезен!.. Он ей покажет!       Он абсолютно бесполезен. Он даже нож сходу достать не может.       Слабый.       Мерзкий.       Но она намного хуже.       — Значит, запасной план, — сказала Яна и посмотрела на Оливера, но одновременно и куда-то сквозь него. Уголки ее губ неестественно приподнялись. — Я держу свое слово, Марьер. Я дам тебе то, что ты хотел. Но ты окажешь мне еще одну услугу.       — Мы так не договаривались. Я свою часть выполнил, не моя проблема, что у тебя что-то не сработало.       — Ты был мне нужен, чтобы открыть, — она щелкнула по крышке. — Ты не открыл. Так что твоя часть сделки все еще не выполнена. Но у тебя есть шанс довести дело до конца.       — Мне неинтересно.       — Как отомстить Карви, тебе тоже больше неинтересно?       Голову прострелило. Оливер сжал виски и замотал головой. Невидимый кулак врезал по кадыку, перед глазами потемнело до густой клубящейся черноты, до наглой ухмылки, до направленного на сердца меча; в ушах зашумело до свиста и издевательского смеха.       Нет, не смей поддаваться, она просто манипулирует тобой, давит на больное!       Мышцы шеи закаменели, но Оливер все равно сумел повернуть к Ульяне голову.       — Что ты можешь сказать мне такого, что я сам не могу узнать? — сказал он не своим голосом, более резким, надрывным, рычащим.       Кровь из ладони скатывалась густыми каплями по скуле.       — То, что ты не можешь узнать. Ведь, если бы мог, уже узнал, верно?       Зубы заскрипели, эмаль трещала. Рычание застряло в груди, запуталось в обрывках души. Оливер застонал и согнулся. Он ненавидит эту тварь! Он хочет, чтобы все закончилось, чтобы ему стало легче. Он просит так много? После всего, что у него отняли, — неужели он просит слишком много?       Но это желание — желание мести — обвивалось вокруг шеи, душило запахом крови, собственной крови, и тянулось к кукольным рукам Ульяны.       Все еще слабый.       Все еще мерзкий.       Яна заметила его загнанный обреченный взгляд и улыбнулась. Пальцы потянули невидимую веревку, удавка затянулась. Внутри что-то надломилось с костяным хрустом       Поздравляю, Оливер. Тебя посадили на цепь.       Он дернул головой, но дышать стало лишь тяжелее, а ощущение ошейника никуда не делось. Цепь тянулась к Ульяне — а с другой стороны на тонкой нити трепыхалась подбитая бабочка, вилась, старалась пересилить закаленную болью и гневом сталь. Оливер не понимал себя. Оливер не понимал ее. Оливер понимал только, что во всем виноват Иливинг Карви.       И если его не будет, если Оливер отомстит, — все будет по-другому. Он не знает, почему, но все обязано стать по-другому.       — Тогда… информацию вперед, — сквозь оскал проговорил он.       — Безусловно. Частичную, — женский голос расщеплялся, искажался, насмехался. Оливер скосил глаза. Она все еще улыбалась. — Что ты хочешь узнать?       Слова застряли в клетке, мысли разбились на тысячи осколков.       Не говори с ней. Не поддавайся. Попадешь в ее сети — и не выберешься никогда!       — Чего ты хочешь?       Она подошла, струясь по полу и стенам живой тьмой, едва коснулась руки своей неживой плотью — Оливер не чувствовал прикосновения, но видел тонкие, как нанизанные на проволоку комки глины, фаланги; они были белые, они цеплялись за кожу.       Он хочет, чтобы стало легче. Чтобы все закончилось. Чтобы все стало по-прежнему. Только и всего.       — Хочешь, чтобы он страдал?       Свистящий шепот струился прямо в сознание.       Не смей!       Оливер, не осознавая себя, кивнул.       — Тогда не дай Иливингу Карви посетить монастырь.