Магия опенула

      На секунду воцарилась такая тишина, что чуть перепонки не взорвались, — и Эри вскрикнула. Она врезалась спиной в дверь и не смела даже моргнуть, глядя на человека перед собой. А рассудок метался: достать нож, позвать помощь, достать нож, позвать помощь…       — Спокойно, — выставил руки вперед Оливер, но Эрика не собиралась его слушать.       — Что ты здесь делаешь?! — завопила она, хватая воздух ртом. — Чт… что ты!..       Голова наполнилась ледяным звенящим гулом, Эри взвизгнула от боли и зажмурилась. Нет. Нет! Что он здесь делает? Что ей делать?!       — Эрика, послу…       Но Эрика не слушала — она стиснула камень так, что сердце затрещало, и взмолилась всем богам, чтобы Ил вышел на связь. Сейчас. Прямо сейчас!       Перед глазами вспыхнул поток, вспыхнула искра, вспыхнуло лицо, подернутое рябью, и Эри выпалила:       — Он здесь! Оливер! В моей комнате!       Связь оборвалась мгновенно. Эрика не успела даже воздуха глотнуть — руку пронзило, жаром, холодом. А всполохи потока заменили зеленые огни. Желто-зеленые огни. Нет!       — Успокойся, — просвистел Оливер — свист забивался в уши, в горло, в легкие. Эрика дернула рукой, но ее запястье сжимали безжалостные пальцы. Запах моря и затхлого камня впился в горло и придушил. — Не надо никого звать, ясно?       Она открыла рот — но снова не успела вдохнуть. Второй рукой Оливер сжал ее челюсть так, что накренились зубы, а из глаз слезы брызнули. Эри забилась, незапертая дверь за спиной отчаянно застучала, но Оливер давил, давил, вдавливал ее в дерево, как если бы пытался размозжить голову.       Если бы. Если бы! Эрика глухо завыла и забилась из последних сил.       — Да угомонись же ты! — В рычании она не сразу разобрала слова. — Не заставляй меня… заставлять тебя!       С огромным трудом Эри замерла. Грудь горела, вдохнуть не выходило, зубы, нос и глотку пекло, пальцы дрожали — в них плясал камень. Оливер отстранился и посмотрел с высока. Поджал губы до побеления, цокнул и опустил плечи.       — Отлично. Умница, — с облегчением произнес он и перевел взгляд — казалось бы, потеплевший — на амулет. И зрачки у него вновь сузились и словно даже вытянулись. — Откуда у тебя вообще эта др…       Эрика рывком выдернула челюсть из тисков — и впилась зубами в край ладони. Оливер заорал, отскочил на другую сторону комнаты и едва не снес собой стол. Эри с омерзением сглотнула солоноватую слюну и сунула руку в карман.       «Оружейная», — пронеслось, двоясь, в голове.       И вот уже на Оливера направлено белое острие. Эрика ужасно обращается с оружием. Просто отвратительно. Но Оливер не может знать, сколько она тренировалась. Да и треснуть, хоть раз, отбиться, продержаться — пока помощь не подоспеет!       Ил, скорее!..       — Ш-ш-ш-с ума сошла?! — Оливер затряс рукой, но заметил нож и живо выставил эту самую руку перед собой. — Эрика, я сказал, прекрати! Я пришел поговорить!       — Заткнись! — вцепилась в рукоять обеими руками Эри — камень стукнулся о кость, и позвоночник свело. — Чщ-ерт!.. Не двигайся! Не вздумай даже дернуться, ясно? Я уже позвала на помощь!       — Да ты успокоишься сегодня или нет? Я безоружен! Поговорить пришел! Видишь?..       — Стоять!       — Дай мне показать…       — Я не хочу ничего видеть! Ты уже достаточно показал! — Эри хрипло кашлянула, и челюсть снова заныла. — Тебе запрещено сюда приходить.       Оливер оскалился и закатил глаза — и уже готов был злобно съязвить, но словно опомнился. Он дергано повернул голову, в одну сторону, в другую, всхрипнул и снова потянулся себе за спину. Его трясло — нет, колотило, как в лихорадке, так часто, что начали смазываться очертания.       — Ус-спокойся, и все обс-судим. Но сначала убери н-нож-ш и выслушай меня након…       — Заткнись! Я не собираюсь тебя слушать! Сейчас здесь будут канноры — и тебя покромсают на куски, если не уберешься по-хорошему!       — Как я уберусь, — не унимался Оливер и все тянулся, тянулся куда-то к краю стола, — если ты у двери стоишь?       — Стой на месте!       Зубы заговаривает. Внимание отвлекает. Что у него там? Нож? Динамит? Что похуже? Эрика не хочет знать. Не собирается узнавать!       — Ну, — она отступила вбок, махнула мечом, и острие, как намагниченное, метнулось обратно на врага, — выметайся. Вон!       Оливер же запоздало ее послушался — стоял на месте.       — Не раньше, чем мы поговорим.       — Пошел вон, Оливер!       — Выслушай меня!       — Ты на меня нападешь!       — Да нет у меня оружия. В отличие от тебя.       — Не пудри мне мозги! Уходи! Живо!       — Ты сама себе пудришь мозги, мышка. Опусти меч. Я не хочу драки.       Эрика истерично прыснула и поняла, что не может сказать в ответ ни слова — горло сдавило, а глаза щипало, они уже болели. Эри сжала рукоять настолько сильно, насколко могла, и кивнула на дверь. Пусть убирается! Сейчас же!       Где же, где же Ил?..       — Не изводи нервы, — закатил глаза Оливер. Он не сделал и шага. Он тянулся к столу за своей спиной. Кажется, целую вечность.       Что там?! Сколько у Эрики времени? Надо защищаться? Бежать? Нападать? Прятаться? Ждать? Ил, Ил, где ты, пожалуйста, поскорее!..       — Н-не смей… — пискнула Эри. Она хотела зажмуриться, но глаза не желали закрываться — только сощурились, болезненно, отчаянно.       — Спокойно. Я не желаю зла, — он все еще тянулся.       Глаза горят. Зеленые. Желтые. Глаза. Эрика их видит. Они размываются. Они везде. Они рядом. Где Ил? Где же?!       — Не смей, — сорванным голосом повторила она.       — Я не сделаю ничего плохого. Просто выслушай.       — Не смей!..       — Дай мне показать…       — Не смей!!!       Эрика сорвалась с места, тело понеслось вперед, занесло неподъемный нож. Спасаться! Сейчас! Опасность — только спастись, только убрать, только продержаться, пока Ил не придет, пока Ил…       Лезвие с глухим стуком врезалось в дерево. Послышался треск и сдавленное шипение — и Оливер отпихнул нож предметом, который выставил перед собой в последнюю секунду. Деревянным предметом с металлическими вставками. Квадратным, небольшим, старым, немного пыльным, рассохшимся от времени и прибухшим от влажности островной зимы.       Эрика отступила. Руки сами опустили нож. Оливер опасливо приоткрыл один глаз и, выдохнув, тоже опустил — не нож.       Шкатулку. Это была шкатулка. Знакомая до последней трещинки — но словно из далекого прошлого, из не ее, Эрики, жизни.       — Откуда… — только и смогла выдохнуть она.       Оливер цыкнул, перехватил шкатулку в одну руку — металлические уголки блеснули — и покрутил запястьем:       — Ну конечно, зачем выслушивать, зачем ждать, если можно сразу напасть! Так по-каннорски!.. — Он осекся, бросил взгляд на чужие ладони и цыкнул снова, но уже не раздраженно, а разочаровано. — Впрочем, не удивлен.       Эрика пропустила издевку мимо ушей. Она могла думать только о предмете в его руках — и пытаться понять, осознать, господи, да хотя бы вспомнить!..       — Ты ее где откопал?!       — Там же, где ее закопали. Неужели не логично? Да и разве это так важно? — Оливер отставил шкатулку и потянулся вперед. — Куда важнее то, что я хочу тебе предложить, Эрика.       Взгляд у него стал совершенно безумный, пальцы изогнулись когтями, тенями бросились на плечи и впились — пока иллюзорно, но Эрика почти чувствовала их на коже, мышцах, костях, горле… Спину захолодило, Эри сжала посильнее камень в одном кулаке и нож — в другом.       — Не подходи, — предупредила она.       — Спокойно, — раздался радвоенный голос.       Трахею пережало, Эрика захотела закричать — но эхо голоса, то самое искажение, зазвучало само по себе. Да и не голос Оливера это был вовсе. Даже не Симона.       «Если злить его не будешь, все обойдется», — пояснил Йенц.       В звериных желто-зеленых глазах сверкнуло… что-то. Как будто не одна Эрика услышала сейчас слова в своей голове. Но Оливер же не умеет читать мысли. Верно?       Йенц просвистел вместо ответа, и Эри это ни каплю не успокоило.       К счастью, странный отсвет пропал через мгновение. Оливер послушался и не стал подходить. Но и руки, дрожащие от нетерпения, не опустил.       — Как пожелаешь. Если только выслушаешь меня.       Взгляд Эрики перескочил с дрожащих рук на шкатулку. И обратно.       — Что тебе нужно?       Оливер выдохнул — когти округлились и сгладились, тени перестали разъедать бледную кожу, и даже глаза, кажется, потеряли бешеный блеск. На какую-то секунду показалось, что тот самый, добрый и хорошо знакомый Оливер вернулся. Но только показалось.       — Отлично, — улыбнулся он краем губ, обнажив зубы. — Я надеюсь, у тебя хватит мудрости выслушать меня до конца. Дело действительно непростое.       — Тогда хватит ходить вокруг да около с этим непростым делом, — нахмурилась Эрика.       — Я бы с радостью, но довольно сложно говорить прямо о некоторых вещах. Ты же понимаешь.       Он сощурился, и по спине побежал холод — не тот, что создавал Йенц, а настоящий, жуткий. Эри ухватилась за нож крепче и, игнорируя шум в ушах, сказала:       — Что-то про Ливирру, верно?       — О, милая, ты всегда была удивительно проницательна! — Эрику передернуло, но Оливер продолжил. — Именно что про нее. И, уверен, мы оба — да и не только мы — заинтересованы в…       Договорить он не успел — дверь распахнулась и стукнула по стене, оставив на ней вмятины, а в комнату влетел размытый вихрь. Блеснуло белое, синее — и вот Оливер уже летит на пол, сбитый с ног. Эрика отскочила, но через секунду подскочила снова, как только различила в рычании и пыхтении знакомый голос.       — Ил, стой! — она ухватилась за край плаща и потянула, несильно, но настойчиво. — Стой, все в порядке!       Ила удалось оттащить. Он (не без помощи пихающегося Оливера) отполз, встал на ноги и согнулся, подобрался, как перед сражением. В руке у него был нож, под кадыком — блекло-синий огонь, а глаза поблескивали, как отражение пламени в мутном стекле. Эри заметила, как что он моргает — слишком часто, даже в пыли так часто не моргают. И веки слипаются, склеиваются каким-то странным белесым налетом. Слишком заметным. Все это — слишком.       — Благодарю за теплый прием, — выдавил Оливер, грузно поднимаясь.       — Ты думал, я шутил? — выплюнул Ил и махнул на дверь. — У тебя минута ровно. Выметаешься сам или тебя выметут!       Оливер посмотрел на него свысока, с усмешкой, по его лицу поползли тени. Эрика почти забыла, что хотела его выслушать. Сейчас единственное желание было сбежать куда подальше. Или, лучше, его выгнать.       Но холодный разум остановил.       — Ил, подожди. У него есть какая-то информация, — Эри взяла Ила за руку и сжала. Мышцы под пальцами казались каменными.       — Какая информация?! Эри, его нельзя слушать!       — Очень любезно!..       — Ты вообще заткнись. Выметайся, я же сказал!       — Подожди. Пожалуйста. — Эрика потянула ладонь на себя и, когда получила чужой взгляд, кивнула на стол. Ил неуверенно повернулся, сощурился, наклонил вперед голову. Ох, точно… Эри сглотнула горький комок и пояснила. — Оливер принес шкатулку. Он хотел что-то предложить.       — И «он» бы предпочел, чтобы о нем не говорили в третьем лице в его присутствии, — вставил слово Оливер, прижимаясь к столу.       Загораживал собой шкатулку, чтобы не выхватили. Еще бы, сейчас это единственная его гарантия не получить нож в живот! Эри опустила взгляд на оружие в своей ладони. Нет, пожалуй, не будет пока убирать. Мало ли. Так хоть Ила сможет подстраховать.       — Скажи спасибо, что вообще обсуждаем, — поморщился подселенец. — Ты все еще предатель. И я имею полное право тебя сейчас прирезать.       — Так что не прирежешь? Или собственные законы исполнять…       — Хватит. Говори, что у тебя за предложение.       Оливер скривился и, не то рыкнув, не то свистнув, закончил:       — …не обязательно. Ладно, я понял, в диалог со мной никто вступать не намерен. — Он вздохнул и быстро глянул на Эрику. Эри не поменялась в лице. В желто-зеленых глазах не было ни боли, ни обиды, абсолютно ничего. Сострадания к этим глазам никакого. — Что ж. Тогда к делу? Я бы хотел, чтобы нас с Эрикой оставили наедине…       — Много хочешь, — отрезал Ил и хотел сказать еще что-то, но порывисто коснулся камня, ругнулся и заметался взглядом по тем местам, где приблизительно стояли Оливер и Эри. — Так, если мы хотим поговорить, надо куда-то перебраться.       — Что случилось? — заволновалась Эрика.       — Ну… — он снова посмотрел на Оливера и понизил голос. — Я думал, тебя срочно надо спасать. Так что сюда сейчас набежит народ.       Эрика ругнулась тоже. Оливер, в который раз цокнув, прижал шкатулку к животу.       — Мило. Вполне в твоем духе — сперва натравить собак, а уже затем говорить.       — Заткнись, а? Эри, откроешь переход куда-нибудь в тихое место?       — Твой кабинет подойдет?       Ил снова вышел в поток. Эрика глянула на свой камень, на то, как дрожала за синими гранями искорка. Выйти следом все-таки не решилась.       — Да, на том этаже, кажется, никого, — подытожил Ил, болезненно сжал пальцы и повернулся к Оливеру, сдвинув брови. — Хочешь, чтобы мы тебя выслушали — не вздумай ничего выкинуть. И веди себя нормально. Говори быстро и по делу.       Оливер открыл рот — судя по выражению лица, снова съязвить, — но вдруг скривился, прижал шкатулку так, что острое ребро врезалось поддых, и дернул головой. Кажется, кивнул.       «Не привык он к ошейнику», — мелькнуло в голове, когда Эрика уже подходила к двери.       Она хотела уточнить у Йенца, о чем он, но услышала в коридоре шаги и поспешила повернуть ручку.       Запоздало Эрика поняла, что они могли наткнуться на Ками и Дженис в комнате мажортесты — к счастью, девчонки пока не вернулись, и кабинет встретил их тишиной. Ил вошел боком, не опуская ножа, следом скользнул Оливер, и дверь захлопнулась с дрожью воздуха. Молчание и полумрак обступили со всех сторон, только поблескивали нож и амулеты — два синих и один желтый.       — Выкладывай, — хмуро сказал Ил, качнув острием.       Оливер закатил глаза:       — Я же сказал, хотелось бы наедине…       — Наедине я вас не оставлю. Наш с тобой последний разговор наедине закончился паршиво.       — Так он был с тобой. — Он клацнул зубами и перевел взгляд на Эри. — Мышка ведь не будет меня доводить до подобного состояния.       — Не называй меня так.       — Как пожелаешь, мышка.       — Я серьезно, Оливер, — Эрика скрестила руки на груди. Амулет холодил предплечье. — После всего, что ты сделал, я не хочу, чтобы ты обращался ко мне как к подружке. Потому что это больше не так.       Выпалила она это единым порывом, яростным и твердым, как ветер с мириадами острых песчинок. Мигнула на задворках сознания мысль, что это грубо. Но Эрика сама себя осадила. Грубо? А то, что Оливер натворил, — не грубо? Вывих Дженис, десятки трупов, раздрай между каннорами и лярами, синяки на теле Ила — не грубо?!       — Имел возможность догадаться, — процедил Оливер и сжал рукав — второй рукой он все еще держал шкатулку. — Не беспокойся, не стану навязываться. Раз уж ты настолько терпеть меня не можешь.       — Не дави на жалость, — стояла на своем Эрика. Холодок в затылке только подбивал говорить дальше. — Ты сам виноват в том, как я к тебе отношусь. Мои друзья друг друга убить не пытаются.       — О, так это же была обоюдная попытка. Однако из друзей оказался вычеркнут только я.       — Ты знаешь, почему.       Оливер зыркнул на Ила и растянул не то улыбку, не то оскал:       — Да уж. Знаю.       Сам же Ил его взгляда, кажется, не заметил. Не увидел. Эрику передернуло. Чем они занимаются! Могли бы уже быть на полпути к монастырю, если бы не…       «Если бы да если бы. Лучше выслушай», — смутно отозвался Йенц.       «Ты же сам его недолюбливаешь».       «Ну еще бы. Но у него есть, что сказать. Да и если вы его сейчас разозлите, никому легче не станет».       Эрика неохотно согласилась и уже вслух обратилась к Оливеру:       — Выясним отношения потом. Сейчас — шкатулка.       — И твое предложение, — добавил Ил и махнул клинком. — Говори, я никуда не уйду. Ты — вражеский опенул, который незаконно пробрался на территорию лагеря.       — Так уж и пробрался, под носом мажортесты проскочил!..       — Давай к делу.       — Ох, не любитель критики? Понимаю, ты…       — К делу! — выкрикнули оба, Ил и Эрика. Оливер отшатнулся, вскинул брови и, медленно выдохнув, цыкнул.       — Ладно, — сдался он и, бочком, придвинулся к Эри. — Дело, на самом деле, пустяковое. Но довольно важное. Для нас.       Эрика внимательно следила за тем, как он приближается. Нож по-прежнему был в руке, пару секунд отбиваться можно. А там и Ил подхватит. Эри не выдержала и перевела взгляд на подселенца. А подхватит ли? А сможет? Нет, она не сомневалась в нем, она сомневалась в его зрении. Если Оливер решит напасть, если снова накинется, с клинком или кулаками, — Ил сможет отразить удар? Заметит ли он удар?..       Оливер подошел почти вплотную и, когда Эри не стерпела и отошла на несколько шагов, заметался взглядом. Одно плечо у него было выше другого, ноги полусогнуты, и — Эрику от этой мысли передернуло — он сейчас напоминал крысу. Хитрую, жадную, голодную, только и выискивающую чем бы поживиться, кому бы перегрызть кости.       Оливер в последний раз глянул на Ила, на нож в руках Эрики и выставил перед собой шкатулку.       — Опуская детали, мне нужно лишь, чтобы ты ее открыла.       Эри напряглась. Любопытство пересилило, и она потянулась было к поблескивающей замочной скважине, но на полпути словно наткнулась на ледяную стену. Оливер не спешил передавать шкатулку — наоборот он держал ее в крючковатых пальцах, словно опутал колючей проволокой.       — Сам не можешь, что ли? — спросил Ил.       Оливер скривил лицо, как будто его уже до белого каления довели глупые вопросы. От Эрики от не отворачивался.       — О боги, какая разница!.. Открыть шкатулку — дело пары секунд. Неужели, Эри, ты откажешь в таком пустяке?       Замок все еще поблескивал — но теперь от этого блеска было не любопытно, а жутко.       — Откуда мне знать, что это не ловушка? — поджала руку Эрика. — Ил прав, ты сам можешь ее открыть. Сюда же как-то попал. Значит, простой замок тебе точно под силу.       — Ну что же! Невежливо было бы открывать чужую шкатулку без ведома хозяйки!..       — Можешь открыть сейчас, при мне. Разрешаю.       — Почему бы не открыть тебе?       — Тот же вопрос.       Оливер скривился, шкатулка вместе с клеткой из пальцев качнулась назад. Эрика снова почувствовала нечто на коже, словно налет, осадок чужого присутствия — нежеланного присутствия. Не как в Ливирре — но и не как с Оливером прежде. Неприятно. Даже мерзко.       Виски простелило, Эри зажмурилась до звездочек перед глазами. Рядом стукнули шаги — Оливер отошел ненамного.       — Уходи-ка по-хорошему, — следом прозвучал голос Ила. — Никто больше в твоих авантюрах не будет участвовать.       — О, я бы с радостью ушел по-хорошему, если бы ко мне по-хорошему относились, — прошипел Оливер, запоздало, как будто кто-то давил ему на горло. Эрика открыла глаза, часто моргая. К счастью, пока все в порядке, насколько может быть: мальчишки друг от друга на приличном расстоянии.       — Относимся так, как заслуживаешь, — продолжал Ил — и тут Оливера разорвало изнутри.       — Как заслуживаю? Как заслуживаю?! До тебя тогда не доперло, тварь?!       На мгновение показалось, что чужие руки раздавят шкатулку в щепки. Сгорбленные плечи с треском расправились и сгорбились вновь, но уже не по-крысиному, а хищнически; глаза распахнулись и вспыхнули, мышцы напряглись под мятой пыльной одеждой. Эри стало неожиданно легче. Такого Оливера она уже видела. Знакомо.       — Ты меня до такого довел! Если бы не ты, ничего бы не случилось, этот урод не сидел бы у меня в башке, мне не было бы хреново, мне не надо было творить все это дерьмо! Это ты виноват! Или не понял еще, гнида? Напомнить?!       Оливер подался вперед, но невидимая сила задержала его на месте — он вытянулся под неестественным углом, с напряженными руками и ногами. Ил загородился ножом, но не отошел — некуда толком. И щурился, щурился.       Спокойствие живо улетучилось. Эрика тоже подняла нож. «Такой Оливер» опасен, а Ил все еще уязвим, и если все снова выльется в драку…       «Говорил же не злить», — пробурчал Йенц.       «Да он сам заводится. Как с ним говорить?!»       «Тебе — никак. Он же не на тебя орет, — несколько фраз просвистели мимо, и окончил, — …так что не тебе ему мозги вправлять».       Эрика нахмурилась; перед глазами наяву, как искры в потоке, закрутились мысли. Мозги вправлять… Да, они же хотели ему помочь. Даже Анель пообещали. Но они все еще не имеют понятия, как, а если Оливер продолжит вести себя агрессивно, то…       …Додумать Эри не успела. Оливер снова скакнул вперед, качнулся, как готовящийся к нападению хищник. Затрещала шкатулка в его руке. Второй он уже метнулся к карману.       — Только попробуй! — пресекла Эрика, шагнув ближе. Оливер, рыча, подобрал пальцы.       Ил продолжал часто моргать и смотреть куда угодно, но только не куда надо. Не видел. Он не видел. А если бы Эри не заметила, если бы не предупредила…       — Может, и попробую, — различила она в свистящем рыке. Уши закладывало.       — Если вздумаешь что-то выкинуть, мы тебя точно слушать не станем, — предупредил Ил, почти закрывая глаза.       Господи, да ему что так, что так — одна темнота!..       — О, как жаль! Ведь вы так внимательно меня слушали все это время! Так охотно на контакт шли! — Оливер шипел, ворчал, кричал и всхлипывал, его голос расщеплялся и переплетался, Эрику от такой какофонии едва не выворачивало. — И рассказывали мне все, что я просил! И разрешали мне все, что мне было жизненно необходимо! И не убегали от вопросов! Какие вы хорошие, а я такой плохой! Да вы…       Ил громко цыкнул — Оливер замолк от неожиданности. Эри аж вздрогнула. Камень, который она зажала между рукоятью и кожей, отозвался странным чувством — будто ладонь погрузилась в ванну с кипятком, на дне которой клубилась осевшая ледяная вода. Ил потянулся к своему амулету.       — Не вздумай, — очнулся Оливер и зарычал снова, неразборчиво, нечеловечески.       Ил шикнул и опустил руку. Оливер напряженно опустил плечи, но не разогнулся. Ил тоже не спешил возвращаться к разговору. Эрика почувствовала, как становится тяжелей дышать, как давит на голову и позвоночник что-то мерзкое, неприятное, темное, как огромный слизень. Рука зудела под кожей, особенно в том месте, где ее жег камень. Но в поток Эри не выходила. Рядом с Оливером даже моргать было жутко.       — Рад, что хоть сейчас меня… — начал тот, но Ил снова цыкнул и повернулся к двери, щурясь и вытягивая голову.       Оливер набрал воздуха в грудь, чтобы возмутиться, — Ил цыкнул еще раз. Эрика, не сводя с них взгляда, навострила уши. И, наконец, поняла, в чем дело. В коридоре явно кто-то ходил. И не один.       Все в комнате затаились. Камень еще пару раз мигнул холодным жаром. Может, стоит выйти в поток? Узнать, кто сейчас на этаже? Насколько активно ищут Оливера? Но Эрика не решалась. Казалось, сейчас вздохнешь лишний раз — и заметят.       Шум, к счастью, не приближался, но и не исчезал. Ил медленно выдохнул, за ним начала успокаиваться и Эри. Оливер проворчал что-то под нос и все же не стал громко возмущаться. Вместо этого он подошел вплотную. Эрика не успела даже дернуться, как он пихнул ей под руку шкатулку. Его лицо при этом оказалось так близко, что Эри едва не вскрикнула — страх все еще давил на горло и не давал и пикнуть.       Она попыталась отшатнуться, но Оливер схватил ее за запястье и прижал ладонь к крышке — и тут же отпустил, потупил взгляд, замотал головой. Растрепанные черные волосы полезли в глаза, и он отвернулся окончательно, сгорбившись, скривившись, неестественно дергая шеей. Эрика вспомнила слова Йенца про ошейник. Сердце сжалось. Как-то по-старому, по-привычному. На мгновение забылось все — Симон, ляры, нападение на Ила, все-все, — и захотелось обнять Оливера.       Но только на мгновение. Потому что Симон, ляры, нападение на Ила — все это было. Да, Симон…       — Не подходи к ней, — шикнул Ил.       Оливер ответил ему что-то надрывным шепотом. Эри отошла и стиснула амулет свободной рукой. Ливирра же знает ответы на многие вопросы?       «Твоя тетя когда-то спрашивала что-то подобное», — прозвучало в голове.       «И она получила ответ?»       «А ты как думаешь?»       «Я не знаю. Стефан сказал, что бабушка что-то перепутала…»       «А ты как думаешь?»       Эрика глянула на мальчишек — вроде, до драки дело не дошло. Оливер заметно присмирел. Были в его движениях не его дергания, в его взгляде не его блеск. Но ведь его было больше!       «Я думаю, что, пока есть надежда, надо пытаться».       Йенц возмущенно засвистел, и Эри разделила его чувства. Оливер успел натворить слишком много ужасных вещей — и последствия никуда не делись. И неизвестно, что еще он сделал, пока был вне Каннора. Шкатулка эта ему зачем-то… С другой стороны, они ведь договорились с Анель. Если она узнает, что Эрика не помогла Оливеру, хотя могла, то союзу конец.       — …может, стоило просто не лезть мне в голову?!       Оливер полез к карману, и Эрика мигом переключилась. Она подскочила, схватила чужое запястье — как только что схватили ее — и шикнула:       — Без поножовщины. Иначе к шкатулке я и пальцем не притронусь.       Оливер скривился и выдернул ладонь. Шкатулка под его предплечьем затрещала. Ил отступил и потер глаза.       — Думаю, лучше к ней вообще не притрагиваться, — сказал он.       — Думай меньше, — ответил Оливер свистящим шепотом, и Эрика снова дернула его за руку:       — Тихо! Слушай внимательно. Я тебя выслушала, так что теперь твоя очередь.       Он явно хотел возразить, но затолкнул возмущения подальше в глотку и сглотнул. Кадык нервно дернулся.       — Я не собираюсь помогать врагу. Поэтому, — живо продолжила Эри, — я хочу удостовериться, что ты мне не враг.       — О, мыш… кхм, милая, я тебе не враг. — Оливер зыркнул на Ила. — Как бы тебя ни убеждали в обратном.       — Враг моего друга — мой враг. Так что, если хочешь нормального обращения, засунь претензии к Илу куда подальше.       На языке заплясал холод, Эрика прокатила его по щекам. Оливер же снова по-крысиному сгорбился и дернул головой — черные волосы отбросили на его кожу такие же черные тени.       — М…много чш-чести, — прошипел он, стискивая шкатулку и скалясь. Глаза заслонили слезы, и оттенок радужек померк. — Я не с-собираюс-сь гховорить с-с чш-человеком, который с-столько мне с-сделал… и даж-ше не из… извинилс-ся…       Он прорычал еще несколько слов, дернулся — Эрика и Ил вместе вскинули ножи, но Оливер резко развернулся, как будто прямо в воздухе кто-то дернул его ногу. Подался к столу, бросил на нее шкатулку и сам едва не рухнул следом. Колени подкосились, руки судорожно впились в край столешницы и тут же метнулись к голове, вцепились в виски, натянули волосы. Оливер сжался, задрожал, через секунду расправил плечи с хрустом. И все шипел, шипел что-то, одному ему понятное.       Никто не успел больше ничего сделать. Шум за дверью усилился, стали различимы голоса. Эрика зажала рот, чтобы случайно не крикнуть. Ил подорвался к двери и стиснул ручку. И вовремя — снаружи кто-то дернул, но Ил удержал.       — Господин мажортеста! — каннор по ту сторону нервно застучал. — Вы здесь?       Ил глянул назад, окинул комнату взглядом, не задерживаясь ни на одной фигуре, и выпалил:       — Да. Ко мне нельзя!       — Вы в поток не выходите.       — Я занят.       — Предатель же в лагере! Вы сами объявили!..       Каннор продолжил сыпать словами. Кажется, солдат там было даже несколько. Эри в шуме голосов не могла различить, чего именно они хотят. Впрочем, нечего и слушать. Понятно, чего. Кого.       Оливер, все еще дрожа, разогнулся и посмотрел на дверь. Он обхватил себя поперек тела и продолжил шептать что-то одними губами. Брови дергались, выражения лица сменялись быстрее, чем можно было их понять. Он словно спорил сам с собой и убеждал вести себя тихо.       Голову снова холодом оплели рассуждения, и Эрика погрузилась в мысли. Можно ли как-то разъединить две души в теле Оливера? Какие у этого будут последствия? Имеет ли это смысл? Не сделают ли они хуже? Тогда ведь Анель явно не останется довольна — и союз все равно рухнет. Впрочем, он наверняка рухнет, если они не сделают ничего. Хотя, Оливера воочию видели только Эрика и Ил, а переполох в лагере можно списать на ложную тревогу…       Йенц на все отвечал морозным посвистыванием в ушах. Видимо, Ливирра не очень хочет помогать. Ну еще бы, ей выгодно, чтобы в ее лапах было как можно больше людей! Эрика нахмурилась. Стоп. А почему выгодно?..       Ил отошел от двери, и Эри отвлеклась. Судя по шуму, разговор с каннорами закончился, но уходить те не спешили. Ил только подтвердил это, когда заговорил быстрым шепотом:       — Так, сейчас мы точно не поговорим. Я все понял, — он повернулся к Оливеру и еще сильнее понизил голос. — Хочешь моих извинений — получишь. Придешь ближе к ночи, когда все утихнет. Встретимся на нашем мес… Кхм, то есть, на стене. Да. Северо-запад. Там есть слепой участок, из лагеря плохо просматривается. С часовыми разберусь. Я сейчас убегаю, — Ил обратился к Эри и развел руками. — Прости. Поговорим про монастырь позже, хорошо?       — Но… — растерялась Эрика. Сердце забилось в ушах. — Нет-нет, когда позже?! Ил, нам нужно поскорее…       — Я понимаю, но сейчас совсем никак. Весь лагерь поднял ножи. Даже ляры. Если я к ним не выйду, они с ума сойдут и всю крепость по камням разберут.       Эри не смогла возразить — где-то снизу и сбоку что-то гулко бухнуло, даже шкатулка на столе подскочила. Оливер вздрогнул и схватил ее, глянул на Эрику, на шкатулку, снова на Эрику. И вжал деревянные грани себе под ребра. Ясно, заберет с собой. Впрочем, невелика потеря. Эри так и не поняла, что ему от нее нужно. От шкатулки и от самой Эри.       — Поговорим, когда вы помиритесь, — сообщила она. — Хотя бы как-то.       Оливер нехотя кивнул. Ил подошел было к двери, но остановился и махнул на нее свободной рукой. Оливер проскользнул мимо него, одарил обоих взглядом все еще слезящихся глаз и, потоптавшись у порога, неуверенно открыл переход. Эрика почувствовала, как натянуто и неуверенно дрожит его складка. К счастью, сорваться она не успела — Оливер протиснулся между дверью и косяком и, с хлопком пространства, скрылся неизвестно где.