В гримёрке

Надвигается концерт, и пока все ответственные и благоприятные люди занимаются настройкой аппаратуры и проверкой звука, Джимми и Стив, притаившись, хихикают в гримёрке. Здесь, кажется, их никто не достанет. Все детали придают особую скрытность этой комнате: обшарпанные тёмные стены и полуоткрытая дверь, из которой сочится завораживающее зелёное свечение софита, исходящее откуда-то из коридора, тусклая рыжая лампа, тщетно старающаяся хоть как-то освещать гримёрку, грязные столы с зеркалами, рядом немного шатающиеся стулья. За одним таким столом сидели они — давние, хорошие друзья. Они вспоминали совместные истории, делились воспоминаниями о личных событиях, обсуждали такой дорогой и такой веселый для них бред. И они не боялись этого бреда, им было весело разбавлять диалоги тем, что душе угодно. Недавно выпустив некоторые новые песни из грядущего альбома, который, как они решили, будет называться «Frankenstein Girls Will Seem Strangely Sexy» в честь подписи Джейми Хьюлетта к собственному скетчу обложки, группа была воодушевлена получившимся звуком, в который были вложены кучи денег и фанатами, верно и радостно принимающими и распространяющими все их кассеты. Но не всем это нравилось. Произошёл перенос выхода альбома из-за разбушевавшихся родителей, увидевших эти кассеты. Они не хотели распространения и подсовывания несоответствующей рекламы, которую могли увидеть дети. Всё шло неплохо изначально, но именно это стало довольно горячей темой. — …Именно! Да, именно так мне та мамаша сказала! Чёрт, иногда эти псевдо-борцы за здравый смысл бывают более убогими и резкими, чем все наши песенки вместе взятые, — недовольно протягивает Джимми, заглядывая под стол. — Да уж, — стараясь сдержать смешки, проговаривает Стив, — но вообще-то женщина права, ты и есть безмозглый сатанист-педофил! — Ага, конечно, я такой, — подыгрывает ему Джеймс и улыбается. Он выбирается из-под стола с бутылкой водки, но случайно ударяется ногой о ножку. Раздался резкий глухой звук. — Блять! Сука, больно… — он быстро ставит бутылку на стол рядом со стаканами и рефлекторно начинает гладить больную ногу. — Я открою. Думаю, никто не будет против, если мы немножечко выпьем перед выступлением… — Стив наигранно оглядывается по сторонам, — Нет, не будет, ха! — он начинает откручивать крышку. — Чёрт, эти низкие столы на самом деле начинают меня заебывать! Давно мы в таких клоповниках не выступали. Как же я рад, что мы наконец набираем обороты. Предстоящий альбом гениален, надеюсь, он окупится и разлетится, и мы сможем забыть о недостатке денег и травмах из-за брошенных в нас вещей от оголтелой недовольной аудитории. — Я тоже надеюсь, но, судя по переносу альбома, некоторым уж очень не нравится чересчур провокационный и злобный посыл, который они видят. Хорошо, что нас хотя бы не выкинули. Выпускать что-то на собственном импринте очень утомительно, — говорил Стив и наливал в стаканы водку. — Ты прав. Те выходные записи «Tight» были очень сложными, — Джеймс взял стакан и поднёс его ко рту. Немного тупо попялившись на прозрачную жидкость, он вздохнул. — Понятное дело, что любые лейблы не хотят портить свою репутацию, а хотят оставаться на плаву с выходом новых альбомов. И как жаль, что их репутация может строиться на мнении обезумевших родителей, — он выпил, — а ещё обидно, что мы не сможем выступить на оставшихся концертах с ещё более новыми песнями, конечно. Они потихоньку выпивали, стараясь не перебарщивать. Не все концерты под алкоголем веселые, особенно когда из-за нетрезвости ты забываешь слова собственных песен. Или когда не успеваешь среагировать на особенно меткий удар какого-то сильно разгорячённого слушателя из толпы и получаешь кроссовком по животу прямо под крики: «Это полная хуйня, вы не умеете играть!». Конечно, им нравилось делать глупые и несерьезные шоу, даже провокационные и сбивающие с толку, но многим не хотелось видеть на сцене четырёх раздражающих и прыгающих тупиц. При открытии для некоторых групп они так же успели получить порции оскорблений и летающих предметов различного рода. Немногие фанаты терпели странные и растягивающие представления незнакомых артистов. Часто выступления заканчивались занесением группы в чёрный список клуба. Некоторое время шло, и парни решили, что веселья достаточно.  — Слушай, я наверно уже уберу эту хуйню, а то мы опять разойдёмся и переберём с алкоголем, — Стив медленно потянулся за бутылкой и схватил её. — Помнишь, как это однажды было? — он заулыбался. — Помню, да-да… — Джимми ухмыльнулся в ответ, посмотрев сначала на бутылку в руках друга, а потом и на уже встречающие его взгляд глаза Монтано. — Только было это не однажды, а почти каждый раз, когда мы вместе собираемся, идиот, — продолжая улыбаться сказал Юрин. Они немного поглядели друг на друга любопытно и посмеялись с ничего. Стив наклонился, чтобы спрятать бутылку где-то на полу под столом. Джимми спустил с него пристальный взгляд и задумался: — Лучше оставь бутылку где-то неподалёку от сцены, думаю, она может пригодиться мне на шоу. — О, ну, хорошо, — Стив поставил водку обратно на стол. Он вздохнул, но вздох по-странному быстро перешел в смешок. Стив сказал:  — Что, опять будешь плеваться в толпу? Или разобьёшь бутылку об голову? — Монтано начал тянуть лыбу. — Не-е-е-а, — почти что пропел такой же ехидный Юринджер, — Сегодня, наверно, нежно смажу бутылку слюной и засуну в жопу. Или смажу говном и засуну в жопу. Кто знает? Вот тебе что больше нравится: слюни или говно? — Джеймс как можно обильнее облизал свой палец и тыкнул его в нос Стива. — М-м-м? — он ждал ответа. Это было резко, и Стив сначала опешил, но тут же подхватил диалог, засмеявшись: — Тише, дамочка, тише! Конечно, я безумно сексуален, но у Вас слишком худые руки и слишком пидорская причёска, — специально говоря смешным басом, он потрепал волосы Джеймса, — Я боюсь сломать ваше хрупкое тело! — он попытался оттолкнуть пытающегося прижаться Юрина. — А что, у Вас настолько большой член, чтобы меня сломать? — весёлым голосом сказал Джимми, специально высоко поднимая его, как он это умеет делать, под конец вопроса. — Позвольте мне проверить! — он начал гладить пах Стива, а тот смеяться от глупости происходящего и пытаться убрать руку Юринджера. — Так-с, ну-у… Хм… — Джимми не переставал пытаться нащупать длину и тоже смеялся. — Леди, уберите Ваши мерзкие руки! — Стив тщетно пытался успокоиться, но получалось плохо. Он положил одну руку на плечо Юрина, пытаясь растрясти его, а второй потянулся за бутылкой на столе. — Мне придётся принять меры против ваших домогательств! — Хм, итак, по тому, что нащупывается у Вас в штанишках, — Джимми то легко выводил одним пальцем ширину члена Стива, то резко обхватывал и гладил всю длину, — Ваш детородный орган не такой уж и… — Джеймс не успел договорить, как ему на голову вылилась водка. Он зажмурил глаза. — Бля! — стараясь как можно тише крикнуть это, Юрин встрепенулся и помотал головой, заморгав, глядя на хихикающего Стива. — Протрезвел? — злорадно спросил Монтано. Джеймс почувствовал несколько капель у себя на щеке и успешно слизнул их языком. Он вытер лицо рукавом своего пиджака и гордо ответил: — Да! Но член, Стив, у тебя маленький, — сделав акцент на последнем слове, Джимми схватился за свой член: — Хочешь узреть настоящий большой пенис? — Думаю, у меня ещё будет время, мистер Изврадрыщенец. — Как скажешь, мистер Мелкохуй. Пойду умоюсь, — он еще раз тыкнул в нос Монтано. — Иди давай, — Стив хихикнул в последний раз, и они оба вышли из гримёрки. Один в туалет, другой на саундчек.