Залететь по-крупному

«Хицугая-кун, ты куда?» «Я сейчас его на куски покрошу! Даже шикай высвобождать не стану!» «Не надо! Пожалуйста!» «Он заслужил это за то, что сделал с тобой!» «Не надо, Хицугая-кун! Я ведь тоже виновата!» «Он мужчина – он и будет отдуваться!» «Но ему и так уже досталось от капитана Кучики и временного шинигами! И вообще, я рада, что у меня будет ребенок от него!» Момо улыбнулась, краем глаза посмотрев на Тоширо, выглядевшего уж слишком серьезным. Как и всегда. Это случилось в тот день, уже шесть месяцев прошло с тех пор, когда весь Сейретей узнал о том, что случилось с лейтенантом шестого отряда и еще девятью женщинами. Тоширо тогда внезапно появился в ее кабинете и спросил, замешана ли она в этом. Пришлось ответить, сказать правду – врать она никогда не умела. А потом отговаривать злого капитан десятого отряда от того, чтобы проучить эту «красноволосую похотливую обезьяну». Тогда ей и пришлось сказать, что она любит Абараи-куна. Тоширо вмиг остыл, внимательно посмотрел на нее и вздохнул. «Дура», - вот каким был его вердикт. Ни одна нормальная женщина не согласиться на то, чтобы делить любимого мужчину с девятью другими. Но Момо уже давно поняла, что она ненормальная, поэтому просто улыбнулась и пожала плечами. Ей уже много кто говорил такое – стоило вспомнить историю с бывшим капитаном, которого она любила всем сердцем и не желала верить в его предательство. И чаще всего это звучало из уст лейтенанта шестого отряда, обеспокоенно смотревшего в тусклые глаза своей подруги и крепко державшего за исхудавшую руку в холодной больничной палате. Она мало что помнила из того времени, потому что постоянно находилась под действием лекарств. Но тепло его руки в окружающем холоде осталось в ее воспоминаниях о том мрачном времени. Она не верила в то, что все женщины, проснувшиеся в одной постели с ним, забеременели от него. Поэтому часто спорила с Кирой-куном и Хисаги-семпаем по этому поводу, когда те подтрунивали над их другом. Ей нравилось чувствовать благодарные взгляды Абараи-куна в этот момент, или когда она кормила его, или говорила, что иногда помогает капитану Кучики с документацией, если не слишком занята. Она даже не задумывалась о том, что может быть, это не просто дружеские чувства, пока в один прекрасный день, собравшись постучать в дверь палаты, не услышала: «Из всех оставшихся тебе бы больше всего подошла Хинамори. Она – единственная, кто заботится о тебе. Может, любит?» Вот тогда-то и все стало понятно. Она все-таки любит. Призрак бывшего капитана перестал властвовать над девушкой окончательно. Хотелось поблагодарить Хисаги-семпая за такие слова, но тогда бы она выдала то, что подслушивала. Пусть и случайно. Да только вот, любит-то она не его, пусть за все это время он стал ей очень близок. Идти сюда было страшно. Очень. Она не стала никому ничего говорить, чтобы не появилось сопровождающих. Вдруг она все-таки беременна от Абараи-куна? По спине пробежал холодок. Ребенок толкнулся, словно почувствовав волнение матери. - Что случилось, Хинамори? – обеспокоенно спросил Тоширо, заметив, как она немного поморщилась, а рука резко дернулась к животу. - Ничего страшного, - спокойно улыбнулась Момо, положив ладони на округлившийся живот. – Ребеночек толкается. - Толкается? – Момо удивилась нежности, промелькнувшей во взгляде Хицугаи. – А Мацумото нет. Наверное, таким же ленивым будет. Она рассмеялась. Иногда в характере Широ-чана проступали зачатки чувства юмора. Хотя, может он и на самом деле так считал. Наверное, да. Он часто говорит то, о чем думает. - Если будет мальчик, я назову его в твою честь, - сказала она. – И тогда он вырастет гением, а в один прекрасный день станет капитаном, как и его крестный. - Спасибо, - немного смущенно ответил Тоширо. – Честно, даже как-то непривычно. Еще три месяца – и в Сейретее появится сразу столько детей. - Кира-кун говорил, что он и капитан Кучики – последние, кто родился в Сейретее, - вспомнила Момо. – Это будет событием века! - Да уж, угораздило вас, - хмыкнул он. – Я говорил, что пить меньше надо. - Капитанчик! Все, в отличие от вас, уже взрослые, нам пить можно! А вы просто завидуете нам, - сказала вышедшая из лаборатории Рангику. - Мацумото, - тихо прорычал Тоширо, сжимая кулаки. Если бы не он, то в тот день она бы точно станцевала стриптиз. - Обследование показало, что мой срок на четыре недели больше, чем у остальных мамочек, - объявила Рангику, плюхаясь на скамейку. – Только вот, я не помню – с кем тогда было? - Как не помните? – шокировано спросила Момо. - Тогда был твой День Рождения. И мы тоже пили, - усмехнулась она. – И я, как следствие, ничего не помню. Только утреннее ощущение того, что у меня был хороший секс! Момо покраснела, а Тоширо лишь фыркнул, покачав головой. В этом-то и вся Мацумото. Никакой ответственности, сплошное легкомыслие во всем, что касается именно ее. - Кстати, Хинамори, Акон-сан сказал, что ты можешь заходить, - кивнула Рангику в сторону лаборатории. – Ты последняя, кто не прошел это обследование. - Йоруичи-сан уже прошла? – спросила Момо, поднимаясь. - Да, прошла, - усмехнулась Мацумото. – Теперь Урахара-сан еще долго не сможет выполнять свои обязанности в магазине из-за многочисленных побоев. Акон сказал, что она после обследования чуть во второй раз лабораторию не разнесла. Пришлось срочно эвакуировать эту парочку в Генсей, чтобы населеннее Сейретея не пострадало. - Бедный Урахара-сан, - вздохнула Момо. Она всегда побаивалась грозную богиню скорости. Видимо, не зря. – Что же, пожелайте мне удачи. – С этими словами она скрылась за дверью лаборатории. - Так ты узнала, кто отец твоего ребенка? – спросил Тоширо у Рангику. - Нет, - пожала плечами та. – Хочу устроить себе сюрприз. - Мацумото!!! Путь Нанао и Шунсуя к баракам первого отряда прошел в полном молчании. Женщина сжимала вспотевшими пальцами листочек, на котором были изложены результаты ее обследования. Все ее мысли крутились возле него, иногда хотелось взять и выкинуть его, но она отгоняла от себя это странное, совершенно нелогичное желание. Еще чего не хватало. И так два месяца прошли в незнании. Этот листок бумаги все разрешит. Правда, может оказаться так, что и не в лучшую сторону. Если в худшую, то придется порвать с капитаном Кераку, невзирая на собственные чувства и на его. Так будет правильно. Она должна быть с тем, кто является отцом ее ребенка. - И не думай, Нанао-чан, - жестко сказал Шунсуй. Похоже, последнее было произнесено вслух. Нанао с досадой вздохнула. – Я тебя просто так не отпущу. Я вообще тебя не отпущу. - Если любите – отпустите, - по привычке начала упрямиться Нанао, хотя от последних его слов на душе потеплело. - Раскрывай прямо здесь. Она удивилась – капитан впервые был так суров на ее памяти. Сердце неприятно екнуло – она его обидела. Неудивительно – все эти месяцы она упрямо не верила в него, пыталась оттолкнуть. Его терпению можно только позавидовать. И именно оно убедило ее в том, что чувства капитана искренние. - Может, все-таки дойдем до бараков? – спросила Нанао чуть слышно. – А то здесь слишком людно. – Она проводила взглядом рядового шинигами, который только что прошел мимо, отвесив почтительный поклон главнокомандующему. - Нет, ты его откроешь прямо здесь, - непреклонно возразил Шунсуй. – Иначе за всю оставшуюся дорогу изведешь меня и себя. Нанао скептически поджала губы, но перечить все же не продолжила. Листочек словно начал жить своей жизнью – сначала не хотел раскрываться, а потом еще и иероглифы начали прыгать по бумаге, из-за чего она долго не могла прочесть, что там написано. А когда все-таки прочла, то почувствовала, как в глазах защипало от переполнивших ее чувств. Шунсуй почувствовал, как по его спине прошлись неприятные мурашки, когда увидел, что по щекам Нанао-чан текут слезы. Неужели?.. Не давай себе додумать, он выхватил у нее листочек и начал читать. - Тьфу, блин! – сплюнул он, дочитав последние строчки. – Глупые женщины! Примерно тоже самое думал Акон практически на другом конце Сейретея, выпроваживая из лаборатории лейтенанта пятого отряда, радостно бросившуюся ему на шею после озвучивания результатов обследования.