Три фамилии. Не по плану

- Проходи, - Крам быстро справился с удивлением и отступил в сторону, пропуская Гермиону. Она несмело шагнула в его комнату. Что-то наподобие небольшой гостиной; комфортная, хоть и старая мебель: глубокие кресла в красной обивке, большой письменный стол под факелами, заваленный горами свитков, потрёпанных книг и огарками свечей. Под ногами мягкий ковёр с ромбовидными узорами, большой платяной шкаф в углу, перед которым парили деревянные вешалки в ожидании одежды. Крам взмахнул палочкой и несколько его мантий из чемодана выскочили и ловко прыгнули на вешалки, которые тут же поплыли в шкаф. - Я только приехал с тренировки, - прокашлялся он, нагибаясь к чемодану за партией смятых спортивных водолазок. - Ты застала меня врасплох. Гермиона перестала озираться в комнате Крама и повернулась к нему. Волнение будоражило душу, но она знала, зачем пришла и голос зазвучал ровно и спокойно. - У меня просьба: мы можем не покидать Хогвартс? - Ты боишься? - вскинул густые брови Крам. - Да. Но не тебя. Дело в том, что мне небезопасно покидать школу, возможно, ты слышал об инциденте на уроке трансгрессии? - Слышал… Ты куда-то испарилась, всю школу подняли на уши. - Не по своей воле испарилась, - сказала Гермиона, присаживаясь в кресло. - Это долгая история, но суть в том, что мне нельзя покидать стены Хогвартса. Крам коротко кивнул и скрылся за неприметной дверью в дальней части комнаты. Вернулся с корзиной для белья и стал выкладывать из чемодана грязную одежду. - Моя цель не увести тебя подальше, а добиться непринуждённой обстановки, в которой мы могли бы поговорить спокойно. - Я чувствую себя максимально непринуждённо. Крам бросил на неё взгляд исподлобья и недоверчиво усмехнулся. Гермиона тут же перестала нервно крутить на пальце кольцо. - Давно хотел спросить, что это за украшение? Раньше ты его не носила, - проследив за её действиями, спросил Крам. Гермиона опустила взгляд к изумрудному камню. - Это подарок. Я бы хотела поговорить о другом. Если помнишь, мне нужно… - Воспоминание, - кивнул Крам. - Прекрасно помню. Однако, я надеюсь на честный разговор. - Движением ноги он затолкал пустой чемодан под шкаф, унёс корзину для белья в соседнюю комнату, вернулся и, наконец, сел напротив Гермионы, внимательно изучая её лицо. - Расскажи мне о своих чувствах. Они мне непонятны и это не даёт мне покоя. Я до сих пор ощущаю, что прокололся в позапрошлом году. Что я сделал не так? Почему ты оставила меня? - Виктор, между нами не было ничего такого, чтобы можно было говорить о расставании. - Но нам было интересно вместе. На Святочный бал мы пошли, как пара, и я до сих пор помню твою улыбку. Ты не притворялась, а была по-настоящему счастлива. Гермиона не стала отрицать. Он говорил правду: у неё с Крамом не было недостатка в темах для разговоров и на балу они прекрасно провели время, не смотря на повышенное внимание к их паре и куче сплетен и пересудов после. - Ты прав, - согласилась Гермиона. - Я не притворялась, мне действительно с тобой было интересно и весело, но… этого мало, чтобы говорить о чувствах. Я не воспринимала тебя, как человека, с которым хочу построить отношения, у меня в голове вообще тогда не хватало места для таких мыслей. Я не успела влюбиться, Виктор, вот и всё. - Везёт, - Крам улыбнулся, откидываясь на спинку кресла и тяжело вздохнул. - Проблема в том, что ты уникальна, Гермиона. Я стал замечать, что девушки мною интересуются довольно рано, такова судьба любого популярного человека. И никто из них никогда не интересовался мной, как человеком, только как знаменитым игроком. К восемнадцати годам, когда я приехал в Англию, я уже успел устать от этого. И тут, как гром среди ясного неба, в моей жизни мелькнула ты. Девушка, которая ничего не знает о квиддиче, которая не смотрела ни один мой матч, кроме того, с Ирландией, которая разговаривала со мной не о моих победах, а о науке и жизни. Мелькнула и ускользнула, как снитч. А я привык ловить его, мне нельзя упускать, такова моя природа. И вот — я снова здесь, а ты продолжаешь ускользать. Что мне делать? - Меня не надо ловить, - пожала плечами Гермиона. - Надо только изменить твоё отношение ко мне. Пойми, ничего уже не изменить, я свой выбор сделала. - Да… Да, ты всегда его выбирала, - Крам выпрямился и, задумавшись на несколько томительных секунд, кивнул. - Я постараюсь, правда. Это унизительно бежать за человеком, который тебя отгоняет. Даже если это самый очаровательный человек в мире. - Я не стану убегать и гнаться за мной не придётся. Мы можем быть друзьями, ты ведь сам сказал, что нам было весело вместе. И знаешь, я умею неплохо дружить, - прищурилась Гермиона, вспоминая дорогих ей людей и улыбнулась Краму. Но он не ответил на её улыбку, только снова кивнул. - Что касается воспоминания, - голос его стал деловитым, взгляд жёстче и яснее. - Прости, но я правда не могу им с тобой поделиться, я не готов и не вижу смысла. Это не моя борьба. Я ничем не обязан ни Дамблдору, ни Гарри Поттеру. Возможно, Гораций выбрал не того человека Хранителем своей памяти, но ничего уже не изменить. В конце года я вернусь домой и хочу чувствовать себя в безопасности. Гермиона потрясённо молчала. Это месть? Она неправильно начала разговор? Была слишком откровенна и категорична? Собрав волю в кулак, она попыталась исправить ситуацию. - Ты говорил об условиях. - Забудь, - покачал головой Крам. - Я услышал тебя и принимаю твой выбор, а значит оставаться в этой стране больше нет смысла. Тогда зачем мне класть голову на плаху? Я не герой, не Мальчик-Который-Выжил, не Избранный. Моё дело ловить снитч и обеспечивать семью. - Я не верю, что ты действительно так думаешь, - неверяще прошептала Гермиона. - Никто не просит тебя складывать голову, но как человек, даже не как волшебник, ты не можешь оставаться в стороне. Слизнорт оставил тебе воспоминание, чтобы ты передал его нам. - Почему именно я? Из всех людей на планете Земля, именно я должен принести жертву во имя Гарри Поттера? Тебе не кажется, что это насмешка судьбы? Гермиона поняла, в чём проблема. Она увидела, как строится цепочка выводов в голове Виктора, словно кто-то нарисовал путь чернилами на пергаменте. - Ты считаешь, что это нужно Гарри. Думаешь, это его спасёт? - Я не желаю ему смерти, - тут же вскинулся Крам. - Никому не желаю, но и приносить себя в жертву… - Рассказать тебе, что такое жертва? - Гермиона чувствовала жгучий гнев, но это только поджигало костёр её слов. Она подалась вперёд и Крам напрягся. Их разделяло расстояние в несколько шагов, но он всё равно отпрянул, разглядев что-то пугающее во взгляде собеседницы. - Почти шестнадцать лет назад Волан-де-Морт решил убить Гарри. У него на то были свои причины, весомые, как он считал. Дамблдор тут же спрятал их семью, защитил их дом заклятием Фиделиус, а Хранителем тайны стал их близкий друг. - Зачем ты мне это… - Я хочу рассказать тебе о жертвенности, чтобы ты сравнил, подходит ли твоя помощь под это понятие, - перебила его Гермиона и Крам отпрянул ещё дальше, практически вжавшись в спинку кресла. - Близкий друг, Питер Петтигрю, учился с Джеймсом и Лили на одном курсе, присутствовал на их свадьбе и всегда был желанным гостем в их доме. Он предал их непозволительно быстро, скорее всего даже не раздумывал. Джеймс и Лили не ожидали подвоха, иначе бы всё не случилось так… пугающе просто. Волан-де-Морт пришёл в их дом в Хэллоуин. Всё, что я расскажу дальше — факты. Гарри слышал это своими ушами, когда рядом оказывались дементоры, и рассказывал мне. Сначала Волан-де-Морт убил его отца. - Гермиона, хватит, - Крам встал на ноги и отвёл глаза. - Ты хочешь разжалобить меня, это подлый приём. - Я хочу рассказать тебе, что такое жертва, - продолжала настаивать Гермиона. Подошла к Краму, повернула его лицо к себе, заглядывая в тёмно-карие глаза, в глубине которых плясали отражения пламени от факела. - Джеймс даже не попытался защититься. Подозреваю, что у него не было с собой палочки, ведь тайну хранил их близкий друг, которого всеми силами оберегали Дамблдор и его люди. Джеймсу было двадцать. Всё, что он успел сказать: «Это он, Лили, хватай Гарри и бегите!». А потом он умер, Волан-де-Морт перешагнул через него и пошёл дальше, ведь его целью был не Джеймс. Всего лишь крохотная преграда. Лили не должна была умирать и об этом Гарри узнал не сам, ему рассказал Волан-де-Морт. Его это немного веселило. Ей достаточно было отойти в сторону и позволить сделать то, зачем он пришёл, но она закрыла собой сына, хотя понимала, что это его не спасёт. Что было дальше знают все, а вот что было «до» - единицы. Теперь знаешь и ты. Скажи, прошу ли я тебя об истинной жертве? Или всё-таки о помощи? То ли свет так играл, то ли глаза Виктора действительно заслезились — Гермионе было не важно. Она ждала его слов. - Мне очень жаль, - сказал он тихо. - Правда. - Говорят, я на неё похожа, - безжалостно продолжала Гермиона. - На Лили. Слышала это десятки раз от разных людей. Я сначала удивлялась: как такое возможно? А потом увидела это своими глазами. Мы побывали в воспоминаниях одного человека, который учился с Джеймсом и Лили в школе, и я была поражена. Она говорила то, что могла сказать я в такой же ситуации, с той же интонацией, теми же словами. Есть в этом что-то пугающее, правда? Виктор кивнул, подбородок его дрогнул, как от зубной боли. Гермиона прислушивалась, как волчица к шорохам в темноте, но услышать она хотела не шаги, а крушение обороны Крама. - Никто не просит тебя жертвовать собой, да ты и не сможешь. Не потому, что смелости не хватит, а потому, что это действительно не твоя борьба. Просто отдай нам воспоминание, обещаю, никто не узнает, что мы получили его от тебя. Помоги, пожалуйста, Виктор, это всё, что от тебя требуется. Откуда в тебе убеждение, что отдав нам воспоминание, ты подвергнешь свою жизнь опасности? Оно ведь даже не твоё. Или дело совсем не в безопасности? Ты просто не хочешь помогать Гарри? Отлично, помоги мне. Я стою перед тобой и умоляю отдать воспоминание, не он. Он даже не знает, что я здесь, и, возможно, не узнает. Гарри бы тебе помог. Я убедилась в этом наглядно совсем недавно: не важно, как он относится к человеку, если есть шанс помочь, он использует его. - И тебя это завораживает? - усмехнулся Крам. - Геройство? - Человечность. Меня завораживает человечность, редкое качество в наше непростое время. И я знаю, оно есть и в тебе, иначе мы бы не поладили. Крам закрыл глаза, шумно выдохнув. Гермиона поняла, что победила и постаралась не показывать своего облегчения, продолжала упрямо сверлить Виктора взглядом. Ему это не нравилось. - Там говорится о крестражах, - Крам вытащил палочку, но не спешил. Его движения были скованными, словно руки боролись с опутывающими их невидимыми верёвками. - Тёмная магия, такое не изучали даже в Дурмстранге. Я знаю о них очень мало, но даже этого хватает, чтобы сказать — Гарри Поттеру достался могучий соперник, многоголовый змей. Будь осторожна, хорошо? Если ты так похожа на Лили Поттер, значит жертвенность свойственна и тебе. Не пытайся повторить её подвиг. Он коснулся виска палочкой и потянул из него воспоминание. Проследовал к столу, открыл ящик и достал пустую колбу. Аккуратно сложил молочную газообразную субстанцию в сосуд и закрыл пробкой. Поднимая взгляд на Гермиону, он тоже испытывал облегчение, и тоже старался это скрыть. Но всегда сутулые спортивные плечи немного выпрямились, словно Крам сбросил ношу, тянущую его назад, как громадный валун за спиной. Гермиона протянула руку за колбой, но Крам спрятал её в карман брюк. - Не поступай со мной так, - лукаво улыбнулся он. - Получила, что хотела и уходишь, даже имя не спросив? Давай выпьем чаю, поговорим, как в старые добрые времена? - О… Да, конечно, - несмело рассмеялась Гермиона. - Я только за. Крам тут же скрылся в соседней комнате и вернулся через пару минут с подносом, балансирующем на конце волшебной палочки. Гермиона вернулась в кресло, рассматривая обстановку теперь с большим интересом. Увидела на шкафу футляр для метлы, а на стене пергамент с расписанием тренировок, уроков Зельеварения и, что удивило Гермиону, личных занятий Виктора по английскому языку. Каждая ветка имела свой цвет. - До сих пор учишь английский? Ты разговариваешь не хуже, чем я. - Учу, - сказал Крам, разливая чай по чашкам. Обернулся, когда закончил. - С разговором и даже с акцентом мы разобрались, а вот писанина… По три ошибки в каждом слове. - Я заметила, - шепнула Гермиона. - Лучше не пиши ничего на доске. - Спасибо за поддержку! - возмутился Крам. - Я и так хитрю и заставляю вас всё конспектировать, но не могу же я не писать на доске тему урока. - Не переживай, мой друг Рон англичанин Бог знает в каком поколении, а всё равно спрашивает, как пишется слово «профессор», с двумя «ф» или с двумя «с». На почве обсуждения английской грамматики завязался их первый после возвращения Крама спокойный, дружеский разговор. Гермиона поняла, что Виктор почти не изменился с их последней встречи: когда он ничего из себя не строит, это всё тот же интересный, тактичный собеседник, только теперь с хорошим словарным запасом. И они действительно могли бы быть друзьями. От английского перешли к обсуждению преподавания. Виктор поделился, как сложно ему порой делать вид, что он не замечает ни неприлично коротких юбок студенток, ни томных взглядов, ни ненароком оброненных записок у его стола, с просьбой прийти на свидания в условленный час. - И ладно бы это были только старшекурсницы, в конце концов, вы совершеннолетние. На рождественские каникулы я получил приглашение в гости от девочки со второго курса. Со второго, Гермиона! - В этом возрасте мы очень впечатлительны, я тоже на втором курсе первый раз влюбилась и угадай в кого? В преподавателя по Защите от Тёмных Искусств. Боже, он был ужасен, - спрятала лицо в ладонях Гермиона под смех Крама. Образ Златопуста Локонса сверкнул белозубой улыбкой в подсознании. - Так что не ругайся на них, просто прими это, как комплимент. Виктор допил свой чай, отставил в сторону чашку и наполнил стеклянный стакан свежим лимонадом из графина. - Постараюсь. Это, кстати, подарок от одной из впечатлительных, - продемонстрировав графин, сказал Крам. - Оставляют после урока на столе, я обычно не принимаю, но свежий лимонад люблю. Будешь? - Нет, спасибо. - Так что ты говоришь? Влюбилась в преподавателя? - прищурился Виктор, делая глоток. - Ну, может о любви речи и не шло, но это не мешало мне закрывать глаза на его поразительную глупость. Всё, что наш класс уяснил за год его преподавания, так это то, что корнуэльских пикси лучше не выпускать из… клетки, - Гермиона замолчала, нахмурившись. - Что с тобой? Крам замер, глядя отсутствующим взглядом перед собой, как будто его оглушили. Гермиона наблюдала в режиме реального времени, как стекленеют его глаза и бледнеет кожа лица. - Виктор? - с паникой в голосе позвала Гермиона и коснулась его руки. Он перевёл взгляд на неё и в глазах сверкнул нездоровый блеск. - Какая же ты красивая… - прошептал он. - Этот взгляд… Обожаю твой взгляд. - Ч-что? - В нём столько страсти, всегда. Даже когда ты говоришь о погоде, это так притягивает. И голос… Он поймал её руку на своей и сильно сжал. - Что ты несёшь? Отпусти, мне больно! Гермиона попыталась встать, но зря. Крам сильно потянул её назад и Гермиона рухнула в кресло. Крам сел у её ног, заглядывая ей в глаза, как верный пёс, поднёс её руку к губам. - Почему ты не любишь меня? Разве я не достоин этого? Я готов положить этот мир к твоим ногам! Я сам у твоих ног! - Ты бредишь? Да что случилось, тебя как будто заколд… О, Боже… - Гермиона почувствовала, как холодеет внутри. Желтоватая жидкость с дольками лимона, безобидно пузырилась в графине. - Виктор, это лимонад. Ты так не думаешь, это магия! - Не смей так говорить! - закричал Крам, вскакивая на ноги. - Мои чувства чистые и непорочные, но ты их не принимаешь! Как ты смеешь говорить мне, что сделала свой выбор в пользу Поттера? Мы созданы друг для друга! Гермиона поняла, что разговаривать с ним бесполезно. Этот человек не был похож на Виктора Крама, он даже разговаривал с другой интонацией, а слушать и вовсе был не способен. Поколебавшись долю секунды, Гермиона потянулась за волшебной палочкой, но не успела вытащить её из кармана даже на треть, как Крам схватил её за запястье одной рукой, поднял на ноги и залез ей в карман. Сжал сильную ладонь и палочка Гермионы в его руке треснула. Гермиона ахнула. - Ты с ума сошёл?! - Сошёл, - тут же подтвердил Крам. - Клянусь, сошёл с ума от любви к тебе. Как же ты близко… - сильные руки обхватили её за поясницу, притягивая к себе, и как бы Гермиона ни упиралась, Крам, казалось, этого не чувствует. Он уткнулся лбом в её лоб и шептал что-то неадекватное. - Такая красивая… Невероятная. Я никогда тебя не отпущу, слышишь? Я умру, если этот вихрастый мальчик снова коснётся тебя своими корявыми, никчемными руками. Никто не имеет на это право, Гермиона. Первый шок прошёл и пришло время для настоящей паники. Палочка сломана, Гермиона наступала на её обломки, пытаясь вырваться из рук Виктора. Он силён и безумен, время позднее, замок, скорее всего, спит. Они здесь вдвоём и никто не придёт… - П-подожди, - пролепетала Гермиона. - Всего минуту, дай мне прийти в себя. Твоё признание… оно немного шокирует, понимаешь? - Я что, раньше не говорил тебе о своей любви? - ужаснулся Крам и самую малость ослабил хватку. Гермионе этого хватило, чтоб нырнуть под обруч из его рук и броситься к двери, она уже схватилась за ручку, когда дверь, как от порыва ветра, захлопнулась, замок щёлкнул. Гермиона по инерции дёргала за ручку, потом обернулась, прижимаясь спиной к деревянной плоскости, чувствуя себя зверем, пойманным в капкан. Крам опустил палочку, хмурясь. - Зачем ты бежишь? - Отпусти меня, Виктор, ты делаешь огромную ошибку! - закричала Гермиона, в надежде воззвать к его истинному сознанию. - Глупенькая, - улыбнулся он ей, как ненормальной. - Ошибка — это твои чувства к Поттеру. Ты просто не знаешь, что такое любовь. - Он медленно двинулся к ней и каждый его шаг был похож на холостой щелчок оружия. - Не знаешь, что такое быть с настоящим мужчиной. Ну что может этот сопливый мальчик? Ты как скрипка в руках бесталанного ученика — эти звуки могут вызвать только желание закрыть уши. Гермиона снова бросилась бежать, но в этот раз реакция Виктора была поистине спортивной. Он поймал её и прижал к стене своим телом. В это же время на опушке леса в доме Хагрида Рон клевал носом, слушая рассуждения друга о покинувшем этот мир пауке Арагоге. После похорон чудовища Хагрид пригласил их с Гарри посидеть и вспомнить усопшего, сказать пару добрых слов в память о великом царе акромантулов. Всё, что Рон мог сказать, так это «Слава Богу помер», но Хагриду этого лучше бы не знать, поэтому Рон большую часть времени молчал и даже почти не слушал Хагрида. Гарри был более сосредоточен, умудрялся кивать в такт словам опечаленого Хагрида и даже что-то спрашивать. Рон подпёр подбородок ладонью, чтобы удержать голову и изо всех сил боролся с дремотой. - А они, детки-то Арагоговы, она меня теперь не подпускают к логову, я им покушать принёс — еле ноги унёс, - хлюпал носом Хагрид, делая большой глоток вина из кружки. - Только ради Арагожика и терпели меня, получается? Никому верить нельзя, вот как. Рон хихикнул и посмотрел на Гарри, чтобы поймать такой же смешливый взгляд, но заметил, что он смотрит в окно, откуда в темноте ночи можно было разглядеть редкие огни замка. Странно как-то смотрит, настороженно. - Ты чего? - спросил Рон. Жизнь научила его: если Гарри Поттер насторожился, то жди беды. Чуйка у него работает как надо, поэтому Рон терпеть не мог этих его взглядов в никуда. Гарри приложил палец к губам, призывая к тишине, как будто пытался что-то услышать. Ну что такое? Минуту назад всё же было хорошо! Крам попытался подхватить Гермиону на руки, но она вывернулась, толкнула его и он даже упал. Сделала пару шагов к двери, в надежде хотя бы привлечь внимание шумом, но почувствовала, как её тянут за лодыжку назад. Она потеряла равновесие и тоже упала, ударившись подбородком о каменный пол. Из глаз посыпались искры. Гермиона перевернулась на спину, пятясь, Виктор, сжимая зубы от злости, тянул её к себе за ноги. Гермиона отбивалась, но понимала, что силы её покидают. - Хорошим другом был Арагог, я бывало приду в логово в дурном настроении, сяду на бревно, он выползет, послушает меня и легче на душе. С Гроххом хотел его познакомить, да побоялся, что деточек его перетопчет в темноте. Надо было познакомить… - бубнил пьяный Хагрид, не замечая, что его собеседники выпали из разговора. Гарри встал и медленно пошёл к двери. Что-то звериное в его походке заметил Рон — бесшумной, выверенной. Гарри открыл дверь и ветер затрепал волосы на его голове и край скатерти на столе Хагрида. Рон встал за спиной друга, вглядываясь в темноту. - Ну что там? - тихо шепнул он. Крам подмял под себя Гермиону и, размазывая кровь на её лице, поцеловал её, прижимая к земле всем своим весом. Гермиона замотала головой и закричала что есть силы. Гарри опустил голову, глядя на свои руки и вместе с Роном они наблюдали, как вокруг его запястий появляются из ниоткуда браслеты из синяков, похожие на отпечатки чьих-то грубых пальцев. В следующее мгновение, не успел Рон удивиться или спросить, что за чертовщина творится, Гарри сорвался с места и со всех ног помчался к замку. Рон спрыгнул с крыльца, игнорируя ступеньки, упал на колени, поднялся и побежал за другом. - Чой-то стало? Куда вы? - раздался за его спиной голос Хагрида, но тот был слишком пьян, чтобы поспеть за парнями. Гарри бежал в темноте с такой скоростью, что Рон никак не мог его нагнать, а уж длине его ног могли позавидовать и страусы. Но даже его размашистого шага не хватало, чтобы поспеть за Гарри. Рон зажёг Люмос на конце своей палочки, чтобы не упасть, и теперь белый свет изредка выхватывал Гарри из темноты. - Что происходит?! - закричал Рон, но Гарри не обернулся, он уже взлетал по ступеням в замок. Рон остановился в вестибюле на пару секунд перевести дыхание и, ощущая нестерпимое колотье в боку, продолжил марафон. Гарри уже сворачивал в коридор первого этажа, взобравшись по мраморной лестнице в три шага. Нельзя было терять его из виду, сжав зубы, Рон прибавил скорости, размахивая руками, как надувная резиновая игрушка. Один пролёт, второй, третий. Гарри срезал путь за гобеленом и Рон почти его нагнал, но решил не тратить дыхание на вопросы. Они побежали дальше нога в ногу, Гарри знал, куда держит путь, хотя Рон и не представлял откуда, ведь ничего не предвещало беды — замок был тих и пуст. В коридоре шестого этажа они свернули не в сторону классных комнат, а туда, куда ученики обычно не совались, в преподавательское крыло. Гарри затормозил перед запертой дверью, даже не попытался её открыть, сразу вынул палочку и взорвал преграду заклинанием. Щепки полетели во все стороны, Рон по инерции взмахнул палочкой, прошептав на последнем издыхании «Оглохни!». Что бы не случилось, разносить двери преподавательских спален нехорошо и свидетели им не нужны. Они вбежали по обломкам в небольшую гостиную. Здесь что-то точно происходило — одно из кресел было перевёрнуто, а ковёр смялся, как будто кто-то упирался в него ногами, пока его тащили. Гарри, по-прежнему молча, кинулся к единственной двери, ведущей из комнаты и распахнул её. Рон затормозил за ним, ударившись подбородком о спину Гарри и обомлел. В тёмной спальне на кровати сражались два силуэта. Рон с трудом узнал Гермиону, потому что её здесь просто не могло быть. Лунный свет выхватил из сумрака лицо Крама. Он, казалось, не замечает наблюдателей: поднявшись на локтях, он силой рванул на груди Гермионы рубашку и пуговицы разлетелись в разные стороны. То, что случилось дальше, Рон точно будет помнить всю жизнь. Казалось, он повидал не мало, что могло его удивить? Но когда Гарри в одно мгновение исчез из поля зрения, а в следующую секунду в длинном прыжке на Крама бросился черный мохнатый волк, Рон схватился за стену, чтобы не упасть, но это не помогло. Волк вцепился в плечо Крама зубами и в потолок выстрелила тёмная струя крови. Закричали все: и Крам от боли, и Гермиона, чьё лицо орошила чужая кровь, и Рон — от шока. Волк стащил Крама на землю, сжимая пасть, тот продолжал вопить изо всех сил. - Нет! - Гермиона сползла на пол вслед за ними, хватая волка за морду. - Нет, нет! Отпусти, умоляю! Отпусти… Отпускай! - Волк послушался, но продолжал рычать. Крам задергался, перевернулся на спину и, суча ногами в конвульсиях, устремил взгляд в потолок. Кровь заливала пол слишком быстро. - Обратись, - заговорила Гермиона тихо, но властно. - Поговори со мной, как человек, ты должен выслушать меня, как человек, Гарри! Второй раз за минуту Рон убедился, что сходит с ума. На месте волка снова появился его друг. Но как такое возможно? Он же не… Он не может быть анимагом! Этому учатся долго, это слишком сложно! Однако именно рот Гарри сейчас темнел от крови, что подтверждало одну сущность животного с человеком. Они сидели на полу на корточках, Гермиона и Гарри, и умудрялись разговаривать. - Всё было хорошо, это не он, это любовный напиток. Понимаешь? Это не Виктор, ты не можешь наказывать его за то, что он не отвечал за свои действия. Гарри тяжело дышал, переводя взгляд с Гермионы на Крама, к его ногам медленно подползала лужа крови. - Амортенция? - спросил он. - Вряд ли, это слишком сложно для приготовления, да и я должна была сама его сварить... Мы должны ему помочь, пожалуйста, Гарри, ты задел артерию. Он погибнет! Рон поднялся на ноги, хотя его шатало. Гермиона дрожала, это было заметно даже издалека, да и Гарри потряхивало, но вот он кивает и они принимаются за дело, как будто так и должно быть. Как будто каждый день Крам нападает на Гермиону, пытаясь овладеть ею силой, а Гарри каждый день едва не вспарывает ему за это глотку. Откуда они знали, что делать и где находили силы справиться со стрессом, Рон даже представить не мог. Гермиона заправила за уши волосы, проверила пульс Крама. - Он сломал мою палочку, ты сам должен будешь остановить кровь. Я буду держать тебя за руку. Помнишь, в Отделе Тайн у нас получилось? Когда мы пытались помочь Сириусу, вместе у нас получилось. - Заклинание? - спросил Гарри, вытерев рот рукавом. - Вулнера Санентур — остановит кровь. Ретросум Сангуинис — восполнит. - Я не запомнил. - Запоминай. Вулнера Санентур. Гермиона держала Гарри за руку, пока тот водил палочкой над Крамом, повторяя за ней заклинания. Сначала одно, потом другое. Сердце Рона по-прежнему отбивало чечётку в груди и он никак не мог справиться с волнением, чтобы чем-то помочь. Ему было страшно. Впервые в жизни ему стало страшно рядом со своими друзьями. Обычно он за них переживал, иногда удивлялся их умениям — оба умели сражаться, демонстрировали магию, которая Рону давалась тяжелее, но никогда он не испытывал страха в такие моменты. А теперь как будто прозрел: на что они способны ради друг друга, если Гарри едва не убил человека, а теперь с методичной точностью под руководством Гермионы спасает ему жизнь? Для этого нужно иметь стальные нервы. Что может напугать людей, которые сидят в луже крови и разговаривают с таким спокойствием, как будто решают задачу по Трансфигурации? Постепенно хлещущая из раны струя крови сначала стала уже, потом короче. Палочка Рона всё ещё светила, он видел, как затягивается кожа на плече Крама и как уменьшается алая лужа под ногами Гарри и Гермионы. Крам перестал дёргаться, лицо его блестело от пота, грудь тяжело вздымалась. Он перевёл обезумевший взгляд на Гарри. - Остолбеней, - произнёс Гарри и красная вспышка ударила Виктора аккурат в лицо. Он ударился головой об пол и затих. Гермиона вскинула на него удивлённый взгляд. Гарри никак это не прокомментировал, отложил палочку и позволил себе закрыть глаза, чтобы немного прийти в себя. Гермиона же продолжала «делать дело». Сначала она залезла в карман брюк Крама и вытащила какую-то колбу. Гарри следил за её манипуляциями. Смысл их разговора Рон не понимал, только слушал. - Оно? - спросил Гарри. - Да. Он хотел мне отдать его добровольно, мы обо всём договорились, но тут он выпил чёртов лимонад и… - Я же просил тебя! Просил не ходить одной! - Но я справилась! Никто не знал, что так будет, не говори, что предвидел! Гермиона вручила ему колбу, а сама принялась стирать следы крови на ковре, стенах и на одежде Крама волшебной палочкой Гарри. Получалось не с первого раза, но она была настойчива. Когда Гермиона зажгла свет, чтобы осмотреть результат своей работы, то впервые заметила Рона и отшатнулась в изумлении. - Р-рон…? - она запахнула на груди разорванную рубашку. - Ты тоже тут? - Какого чёрта здесь происходит? - жалобно спросил Рон. Гарри покачал головой, осознавая масштабы непонимания Рона, стянул через голову толстовку и вручил Гермионе, оставшись в футболке. - Прости, дружище, у тебя наверное есть вопросы… Но давай потом? Он взял Гермиону за руку, перешагнул через ноги Крама и повёл её к выходу. Гермиона остановилась, привела его лицо в порядок, избавив от следов крови, разобралась со сломанной дверью и только потом вернула Гарри его палочку. В свою очередь Гарри помог и самой Гермионе - она разбила подбородок. Рон плёлся за ними по тёмным коридорам, жадно прислушиваясь к их разговору, чтобы узнать хоть какие-то подробности. - Ты злишься на меня? - спрашивала Гермиона. - Нет. - Ты злишься на меня, - уже без вопроса сказала она упавшим голосом. - Я никогда тебя не слушаю. - Я знаю. Пытаюсь понять, правильно ли я поступил… Зачем мы его спасли? - Я же сказала, это любовный напиток. - Да плевать! А если бы я не успел? Гермиона, что мне делать? Ты знаешь, как поступить дальше правильно? - Я хочу узнать, что было в воспоминании. Если это того стоило… - Не стоило. Ничего не стоит того, что тебе пришлось пережить, ты с ума сошла? - Всё в порядке, - тряхнула головой Гермиона. - Просто испугалась немного… Всё же обошлось. Пошли к Дамблдору, пожалуйста, мне очень хочется действовать, а не обдумывать. Прежде, чем сменить направление от общей гостиной к директорскому кабинету, Гарри обернулся к Рону. Выглядел виновато. - Поговорим завтра, ладно? - Ты анимаг? - не смог совладать с любопытством Рон, хотел услышать хотя бы один ответ на терзающие его вопросы. - Да, - неловко почесал затылок Гарри. - Об этом никто не знает, кроме нас троих. Сириус знал, он нас и учил. - Вас? Гарри понял, что оговорился. В его планы не входило выдавать соучастника, но она сама себя обнаружила. - Нас, - подтвердила Гермиона. - Мы учились этому в прошлом году. - А… Но как? А кем обращаешься ты? - Волком, - сказала Гермиона и, к удовольствию Рона, тоже выглядела виноватой. Скрывать такое от него — это уже не шутки. - Мы расскажем тебе завтра всё, что захочешь. Спасибо за помощь. Рон ничего не ответил, Гарри и Гермиона молча развернулись и, продолжая обсуждать детали произошедшего, свернули за угол, держа путь в кабинет Дамблдора. *** Светало, когда Гарри и Гермиона покидали кабинет Дамблдора. Говорить они не могли от усталости и от сразившего их в одно мгновение осознания, какой тяжёлый путь предстоит пройти Гарри прежде, чем с Волан-де-Мортом будет покончено. Когда они появились на пороге директорского кабинета, Дамблдор не просто не спал, а сам не так давно откуда-то вернулся. Увидев Гермиону и Гарри, он неподдельно удивился. - Святые угодники! Что стряслось? - Вы не заняты, сэр? - спросила Гермиона. - Немного устал, по правде говоря, нам удалось найти Римуса — надеюсь, вас эта весть обрадует, он в порядке. Но я к вашим услугам, несомненно, - Дамблдор учтиво им кивнул. Гарри вытащил из кармана воспоминание и лицо Дамблдора сначала посветлело, а потом нахмурилось. - Вы достали его вместе? - осторожно спросил он. - Нет, Гермиона достала его одна, - жёстко сказал Гарри. - Сэр, я не в праве распоряжаться этим воспоминанием, но будь моя воля, я бы попросту не отдал его вам. Зачем вы скрыли от меня, что Крам хранит воспоминание? - Я считал, что только Гермиона сможет его добыть, - несмотря на его тон, вежливо ответил Дамблдор. - И вам было безразлично, что это может быть опасно? - Это было опасно? - удивился Дамблдор, обращаясь к Гермионе. - Форс-мажор, - неохотно сказала Гермиона и натянула рукава толстовки Гарри на свои синяки на запястьях. - Ты в порядке? Гарри поставил колбу на стол Дамблдора и, не дожидаясь, когда Гермиона ответит на его вопрос, продолжил: - Я не стану его смотреть, если вы не пообещаете, что Крам больше не будет преподавать в Хогвартсе. На это я имею право. Дамблдор быстро сообразил, что Гарри не шутит. Его взволнованное лицо выхватывали из мрака подрагивающие огоньки свечей, директор почесал длинную бороду и жестом обгоревшей руки призвал портреты к молчанию — они возмущались тону, которым Гарри разговаривал с профессором. Гермиона молчала. Она была благодарна Гарри за это условие, ведь как бы не пыталась держать себя в руках, внутри всё холодело от одной мысли о Краме. Больше спокойно посещать его уроки она ни за что не сможет. - Хорошо, - после долгого обдумывания, коротко сказал директор. - Я прошу прощения, если мои просьбы каким-то образом навредили вам обоим. Но скажите, профессор Крам в порядке? Мне стоит волноваться за его здоровье? Гермиона покачала головой, но добавила: - Возможно, он без сознания, но когда придёт в себя, должен быть в порядке. Большинство любовных напитков имеют силу в течение часа после принятия. Когда Крам придёт в себя, он уже будет в собственном сознании. Как обращается Гарри в волка он не видел, наверняка даже не понял, что произошло, и уж тем более не вспомнит подробностей после ранения. Гермиону пугало, с какой холодной расчётливостью она думает обо всём этом, но иногда по-другому не получается. Он жив и этого достаточно. Гарри принял обещание Дамблдора на веру и все втроём они нырнули в Омут памяти, чтобы узнать, о чём говорилось в воспоминании, добыча которого едва не сгубила Гермионе жизнь. Гермиона, наконец, увидела Слизнорта воочию: полноватый, манерный мужчина с соломенными волосами, невысокого роста, с грудным голосом и привычкой пощипывать усы. Именно этот, казалось бы, безобидный мужчина рассказал молодому Тому Реддлу, что такое крестражи. Материальный предмет, в который волшебник заключает часть своей души. Чтобы разорвать душу нужно совершить убийство, а после воспользоваться чарами для заключения осколка души в предмет. Слизнорту хватило ума не говорить Волан-де-Морту, какие именно чары нужно применять для создания крестража, но это уже никого не спасло. Волан-де-Морт услышал самое важное: разорвать душу можно на несколько частей, не только на две. Его привлекало число семь… По возвращению из Омута памяти Гермиона в разговоре Дамблдора и Гарри не участвовала, только слушала. Они обсуждали, какие предметы Волан-де-Морт мог выбрать в качестве крестражей — шесть осколков, седьмой в его собственном теле. Дневник Реддла, кольцо Марволо уничтожены, остаётся ещё четыре. Медальон, чаша Пуффендуй, что-то принадлежавшее Годрику Гриффиндору или Кандиде Когтевран и змея Нагайна — таковы были их предположения. Дамблдор радовался, что Гарри так быстро усвоил информацию, подбадривал его, говорил о его силе и о слабостях Волан-де-Морта, а у Гермионы в голове как молотом стучало: четыре крестража и пятый внутри самого Волан-де-Морта. Гарри придётся их все отыскать. Все, включая последний. Многоголовый змей, как верно подметил Виктор. Только теперь до нее дошёл весь ужас предстоящего. Под утро они вернулись в гостиную вымотанные. Гермиона думала, что они обсудят всё, что узнали, но Гарри не хотел разговаривать. Как только портрет за ними закрылся, Гарри притянул к себе Гермиону и обнял, то ли успокаивая её, то ли успокаиваясь сам. Нервное напряжение, которое она с таким трудом сдерживала, нахлынуло, как цунами, её затрясло и слёзы сами собой брызнули из глаз. Она была благодарна за то, что Гарри молчит, ничего не спрашивает и не объясняет, уж тем более не упрекает за то, что она ослушалась и пошла за воспоминанием сама. Он понимал, как много ей пришлось сегодня пережить, понимал, что до этого момента Гермиона храбрилась изо всех сил, и понимал, как её напугала новая информация из воспоминания. - Послезавтра мы едем к твоим родителям, - сказал Гарри тихо. - Давай оставим всё это здесь до возвращения. Давай побудем обычными, пожалуйста, а потом вернёмся и всё обсудим. Лучше идеи Гермиона ещё не слышала. Солнце встало над горизонтом, когда они почти уснули на диване в гостиной, сидя. Гермиона попросила Гарри остаться рядом с ней, да он и не собирался уходить, кажется. Ни слова они не сказали, пока не скрипнул портрет. Время приближалось к завтраку, в спальнях уже шумели ранние пташки. Гарри и Гермиона обернулись синхронно и увидели, как в гостиную входит профессор МакГонагалл, Дамблдор и Крам. Гарри встал, Гермиона не специально, но тут же шмыгнула ему за спину. Серый, болезненного вида Виктор Крам скривился от терзающих его душу чувств, когда увидел её загнанный вид. - Мисс Грейнджер, Поттер, почему вы не спите? - ужаснулась МакГонагалл. Никто ей не ответил. Дамблдор вышел вперёд, касаясь плеча профессора. - Спасибо, Минерва, значит твоя помощь не понадобится, - Дамблдор улыбнулся МакГонагалл, намекая, чтобы она ушла. Та пожала плечами и, смерив своих студентов подозрительным взглядом, покинула гостиную. Дамблдор обратился к Гарри и к Гермионе. - Я хотел, чтобы профессор МакГонагалл разбудила вас и привела к нам. Дело в том, что Виктор хотел с вами поговорить. Пошатываясь, Крам сделал шаг вперёд. Гермиона почувствовала, как напрягаются плечи Гарри. - Оправдания мне нет, - хрипло сказал Виктор, глядя в пол. - Ни один дурманящий напиток не подействовал бы на меня таким образом, если бы я не… Если бы я справился со своими неуместными чувствами. Профессор Дамблдор сказал, что вы требуете моего ухода, и это справедливо. Я бы и сам не остался, после того, что произошло, но прежде я хочу извиниться перед тобой, Гермиона. - Он поднял на неё поблёскивающие от влаги глаза. - Если сможешь, не думай обо мне слишком плохо. Я правда не хотел причинять тебе боль. Гермионе стало его жаль. Слишком страшно, чтобы говорить с ним, но жаль. Она едва заметно кивнула, искренне надеясь, что со временем имя Крама будет вызывать в ней тёплые воспоминания, а не ледяной холод и ужас. - И перед тобой, Гарри, я тоже должен извиниться. Спасибо, что остановил меня. И спасибо, что помог потом. Гермиона была права… Гарри дёрнул головой, заинтересовавшись его словами. Виктор имел ввиду её фразу, сказанную накануне вечером. О том, что Гарри бы ему помог, как бы не относился, даже сквозь ненависть. Виктор не стал пояснять свои слова, он протянул Гарри руку, но тот её не пожал. Виктор печально улыбнулся. - Надеюсь, однажды мы сможем пожать друг другу руки. - Сложив молитвенно ладони у груди, Крам отвесил им небольшой поклон, развернулся, и вылетел прочь. Дамблдор проводил его задумчивым взглядом. - Я тоже прошу прощения у вас обоих, - обернулся к ребятам Дамблдор и голос его треснул. - Спасибо за вашу помощь, за умение противостоять соблазнам и за доброту, которую не сразит ни одна напасть. Я никогда не говорил вам этого, но… Не обращайте внимание на пророчество. Не каждое из них сбывалось. Всегда слушайте свои сердца. И друг друга, - Дамблдор подмигнул им и вытащил из кармана мантии палочку. - Гермиона, Виктор сказал, что ты осталась без палочки. Попробуй эту, она должна тебе подойти. Дамблдор протянул ей палочку, Гермиона вышла из-за спины Гарри и взяла её в руку. Что-то знакомое было в цвете дерева и в форме рукоятки, от ладони тут же разлилось тепло. - Чья это? - удивилась Гермиона такому точному попаданию. - Сириуса Блэка, - улыбнулся Дамблдор.