Ах, эта Свадьба!

Чун Ханлян нервно поправил колоратку, отряхнул сутану, уходящую подолом едва не в пол, и мысленно помолился. Каким местом думали Джексон и Исин, обрядившие его в священника, он понимать категорически отказывался. Глубоко вдохнув, Уоллес, едва заикаясь, проголосил: - Ван Ибо… господи, прости… Ван Ибо, согласен ли ты взять в жё… в мужья! Разумеется, в мужья! Конечно, кем еще может приходиться один мужчина другому мужчине в таких обстоятельствах? Да-да, о чем бишь я? – Ханлян скосил взгляд вниз и едва удержался от немужественного визга. Ван Ибо сидел перед алтарем на коленях, обмотанный с головы до колен ярко-голубой ленточкой с кокетливым бантиком на шее. Рот его был заклеен цветастым скотчем, а глаза пылали праведным гневом. По одну сторону от него стояли изрядно помятые, но довольные Ван Цзяэр и Чжан Исин, по другую – утирающий скупую слезу Лю Хайкуань. А позади на скамейках сидел явно растроганный такой романтикой каст Неукротимого. Помолившись за свою грешную душу еще раз, Чун Ханлян уставился в потолок и попытался снова. - Ван Ибо, согласен ли ты… Нет, я так не могу, ребята! Вы гляньте на него, он же сейчас доползет до меня и загрызет через скотч! – в доказательство того, что он может, Ибо дернулся вперед, хрипя, мыча и жаждая крови, - Вот, видели! А мне еще пожить хочется, ну ребят! Ван Цзяэр закатил глаза, снял с себя ленту с надписью: «Свидетель», нацепил ее на Исина и занял место подпрыгивающего от переживаний Уоллеса. Не размениваясь на мелочи, Джексон ткнул пальцем в Ибо и заявил: - Братан, ты отныне замужне-женатый человек. Моргни, если согласен! Исин-гэ, подуй ему вентилятором в лицо, а то ведь не моргнет, окаянный. Если кто-то из присутствующих здесь против этого брака, то молчите вечно или идите нафиг, - Цзяэр деловито поправил сползающую на глаза шапку и уже сделал шаг, чтобы сойти с кафедры, но тут до него дошло. - А где невеста? Жених, то есть. Присутствующие начали судорожно оглядываться по сторонам и заглядывать под скамейки, авось забился туда со страху. Но под скамейками было удручающе пусто. - Невеста пропал! *** Первый выходной за неприлично долгое время Ван Ибо планировал добросовестно проспать. И проесть. А потом еще раз проспать. Но тщательно продуманный план пошел Яблочку под хвост после внезапного звонка внезапного же Исина. - Чувак, у нас такие новости, ты счас умрешь! – вопил довольный как слон и интригующий Лэй с робкими покашливаниями Уоллеса на фоне, - Проверь почту, мы в пути! В пути куда и почему вдруг умирать, Ибо не особо понял, но на почту послушно зашел. Открыл последнее входящее с пометкой «РЫБА, ЖИВИ» и тут же закрыл. Моргнул пару раз, потер глаза, сел на постели и открыл еще раз. Вчитался. «Сяо Чжань выражает признательность и приглашает на празднование свадьбы». Ага. Ван Ибо кивнул сам себе, не соображая спросонья, встал с кровати, дополз до ванной и подставил голову под ледяную воду. Заорал от неожиданности и кубарем выкатился на кухню, где уселся за стол, выдохнул и уставился в одну точку. Прискакавшие Исин и Джексон, раскланявшись с консьержем за ключи, завидев мокрого Ибо, с волос которого уже накапала небольшая лужица, отшатнулись. - Ты на радостях утопиться пытался? Хотя, живой и ладно. Поехали с нами, только оденься красиво, свадьба как-никак. И только не Шанель, я тебя умоляю! - Я никуда не… - Исин-гэ, ты думаешь о том же, о чем и я? - Держи его крепче. Позже, уже сидя в машине, Лэй отвесил Джексону пятюню и бросил на возмущенно мычащего Ибо умиленный взгляд. Голубые ленточки выгодно подчеркивали его раскрасневшееся от гнева лицо. Исин опустил переднее сидение, придавив Ибо ноги, чтобы не пинался, потянулся и связал из свободно болтающихся концов ленты трогательный бантик. - Поздравляю, Цзяэр, у нас мальчик. Яростный стон, полный отчаяния и желания мести, утонул в дружном улюлюкании. *** Сяо Чжань смотрел на пригласительную открытку минут пять и неприлично ржал. «Ван Ибо выражает признательность и приглашает на празднование свадьбы». Курьер, застывший в дверях гримерки, подозрительно замаскированный и все равно похожий на Юй Биня, пялился на него с неприкрытым скепсисом. Он-то уж было надеялся на страдания, драму и битье посуды, а этот ржал как невоспитанный конь. - Что передать-то? - Скажи…те, что я приеду. Не могу же я пропустить такое событие. Закрыв за неудавшимся курьером дверь, Сяо Чжань еще раз посмотрел на открытку в руке, отметил такой себе ее дизайн и с шумом выдохнул, пытаясь отдышаться, но все равно хихикая. Как удачно, что съемки уже закончились. Да, такое событие пропустить нельзя было ни в коем случае. Надо же посмотреть, на кого там Ван Ибо решил его променять. По пути домой Сяо Чжань все еще хихикал временами и в ответ на вопросительные взгляды своего агента только отмахивался. Дома его встретили тишина, частично разворошенная прихожая с явными следами насилия, непонятная лужа на кухне и смятая постель. Нечеловеческими усилиями сдержав очередной приступ смеха, Сяо Чжань вывернул шкаф наизнанку, но все же нашел самое, на его взгляд, неприметное шмотье из имеющегося. Он переоделся, попутно пытаясь вспомнить, чьи это все-таки именно вещи – его или не совсем, - упаковался в маску с кепкой, повесил на шею любимый фотоаппарат и неслышной тенью просочился за дверь. *** На стафф никто никогда не обращает особого внимания. В этом Сяо Чжань убедился окончательно, когда его аккуратно подвинули в сторону, продолжая истошно вопить: - Где Сяо Чжань?! Сяо Чжань посмотрел в упор, но быстро отвлекся, успевая снимать обмотанного как не вполне законный подарок Ван Ибо со всех мыслимых ракурсов. Ван Ибо его узнал сразу, едва завидел свои штаны, свободно болтающиеся на тощем теле, и всем своим видом просил освободить его немедленно. Но его мастерски игнорировали. Или профессионально издевались. Или и то, и другое, он так и не понял. Пребывая на грани отчаяния Ибо готов был ударить в пол лицом и ползти к выходу гусеничкой, но Чун Ханлян, не выдержавший угрызений совести, присел перед ним и сложил руки в молитвенном жесте. - Ибо, знай, что я с самого начала был против, и учти это, пожалуйста, когда соберешься мстить, - договорив он аккуратно отлепил с лица агрессивно сопящего Ибо скотч и отошел на безопасное расстояние. Ван Ибо покривил лицо, разминая мышцы, глубоко вдохнул и заорал: - Какого хрена?! В повисшей резко тишине отчетливо послышалось чавканье жующего в переднем ряду Чжу Цзаньцзиня, а потом знакомый прерывистый гогот. Присутствующие перевели шокированные взгляды с Ван Ибо на икающего от смеха Сяо Чжаня. Ван Цзяэр чудовищно прищурился, глядя то на одного, то на другого, а потом хлопнул в ладоши, привлекая внимание. - Проблема решена, жених найден, можно продолжать. Ва-гэ, жги! - А кто сказал, что я согласен? – внезапно серьезно спросил Сяо Чжань и любовно погладил свою камеру. Во вновь повисшей тишине Чжу Цзаньцзинь смачно отсербнул остаток кофе из бумажного стаканчика. Исин после этого звука словно отмер и бросился к Ибо, низко склонившему голову. - Не слушай его, на все он согласен, ты только не плачь, - Исин причитал над ним как пингвин над яйцом и едва успел отдернуть руку. В паре сантиметров от нее на полном серьезе клацнули зубы. - Я вообще-то тоже не согласен! В очередной раз наступившей тишине все уже повернулись к Чжу Цзаньцзиню, но тот только развел руками. - Я доел. Сяо Чжань, тем временем, с видимым сожалением развязал голубой бантик и помог Ван Ибо выпутаться и встать на занемевшие ноги. Ибо потер занемевшие конечности и витиевато выругался на дивной смеси китайского, корейского и японского. Сяо Чжань расслышал не все, но уважительно присвистнул. - Мы оба против, что непонятного? В ответ присутствующие загалдели на разные лады. Как же так? Они же были уверены, все же было так очевидно. Горестнее всех вздыхала тихонько сидящая Сюань Лу, и, глядя на нее, Сяо Чжаню стало даже совестно, поэтому он решил пояснить. - Мы бы все равно не смогли, при всем желании, - он пожал плечами и совершенно буднично выдал: - Потому что мы оба давно и счастливо женаты. Устав удивляться, Исин горько вздохнул и спросил, не особо надеясь на ответ: - На ком? - Да друг на друге, придурки вы хреновы! – Ван Ибо поднял лицо к потолку, покричал, а потом уткнулся носом Сяо Чжаню в плечо, чтобы тот утешительно похлопал его по спине и мысленно согласился с ним в том, что мир состоит из дебилов, - В следующий раз, когда соберетесь опять творить какую-то дичь, уточняйте! Вдруг эту дичь мы уже сделали самостоятельно! - Но что ж ты сразу не сказал! - Мы ж ему рот заклеили… - Цзяэр попытался аккуратно заткнуть искренне возмущенного Исина, но тот отмахнулся. - Неважно! - Чжань-гэ, если я сяду за убийство, ты будешь меня навещать в тюрьме? – Ибо, упираясь лбом в чужое плечо, чуть повернул голову и окинул их мрачным взглядом. Взгляд Сяо Чжаня в мрачности ничуть не уступал. - Я помогу спрятать трупы, никто ничего не докажет, Бо-ди. Но подожди их убивать, они нам еще прихожую должны в нормальный вид привести. И что за лужа на кухне, они тебя топили, что ли? - Это я спросонья головой под ледяной душ макнулся, обалдел и высушить волосы забыл. - И они тебя в таком виде на улицу потащили? А если ты заболеешь? - То есть, тебя только это смущает, Чжань-гэ? Не то, что меня похитили, а то, что меня похитили без шапки? - Меня вообще ничего не смущает. И я передумал по поводу убийства, Бо-ди, плевать на прихожую. - Я говорил, что люблю тебя? - И я тебя. Чун Ханлян, осторожно выглядывающий из-за скамейки, посмотрел вслед стремительно унесшимся младшеньким и мысленно пожелал им удачи. А потом перевел взгляд на неспешно идущих сквозь толпу к выходу Сяо Чжаня и Ван Ибо и сделал то, ради чего его и заставили участвовать в этом театре абсурда. - Объявляю вас мужем и мужем! Прости, господи… ****** - А почему меня привезли туда насильно, а ты пришел добровольно, да еще и фоткать начал? - Ты будешь вопить, но я скажу. Я всерьез подумал, что ты там удумал на ком-то жениться прям официально, по всем правилам. И решил заснять твое мрачное лицо на этом празднике жизни, чтобы поглумиться над тобой, когда ты будешь разводиться. Но по итогу запечатлел кое-что еще более эпичное. Я сделаю из этих фотографий коллаж, поставлю дату и распечатаю как огромный плакат – чтоб во всю стену. И буду любоваться. Бантик на шее – это очень мило. - Вот ты как со мной, значит. Я тут на тебя лучшие годы трачу, понимаешь ли, а ты вот так вот. А еще говорил, что любишь. - Больше жизни, Бо-ди, не сомневайся. Но бантик на тебе красиво смотрелся, согласись. - Ой, все.