Цветы - это глупость

Странная. Первое, о чём подумала Цукишима, когда на свободное место рядом с ней впервые приземлилась Куроо. — Привет, тут свободно? Я сяду? — Ты уже села. — Спасибо, что разрешила. С первого её появления в школе всё перевернулось с ног на голову. Цукишима всегда сидела одна. Все это знали. Ни одна живая душа не решилась бы сесть с ней — никто не хотел услышать в свою сторону столько обидных шуток и подколок. Сначала способ самозащиты, а потом уже просто привычка, Цукишима никогда не лезла за словом в карман, лишний раз к ней не подходили. Куроо была другой. Каждый день, залетая в класс, она подбегала к парте Цукишимы и, сняв с широких плеч свой вырвиглазный портфель ярко-красного цвета, спрашивала: — Я сяду? — Что будет, если я откажусь? — Наверное, я расстроюсь. — Значит не садись. — Но свободных мест больше нет. — Зачем тогда спрашивать? Куроо жала плечами и присаживалась рядом. Она занимает много места. Да очень много. Визуально Куроо выглядела больше Цукишимы, хотя и была ниже: широкие плечи и копна густых тёмных волос, не таких длинных, едва ниже плеч, но торчащих во все стороны и колючих, как ветви ели. — Ты вообще причёсываешься? — Конечно, каждое утро, но они всё равно путаются — смеётся. — Выглядит ужасно… — А твои волосы прекрасны, — она улыбается по-особенному широко, искренне. — Я бы хотела их причесать. — Пойдем отсюда, — зевая, произносит Куроо уже десятый раз за последние пятнадцать минут. — Здесь скучно, пойдем. Цукишима была солидарна — на экскурсиях всегда скучно, но уходить не собиралась. — Ты идиотка? Куда мы уйдём со школьной экскурсии? — Увидишь, — улыбается, но улыбается по-другому. Эта улыбка Куроо похожа на улыбку кошки на дурацком брелке, который болтается на её телефоне. Значит она что-то придумала. — Сейчас! — с воинственным шёпотом Куроо утаскивает Цукишиму за дверь с надписью «только для персонала». Девушки оказываются в пустой светлой небольшой комнате с парой столов, на которых размещались небольшие ноутбуки. — Ты что творишь? — Развлекаюсь. — Если сюда кто-нибудь зайдёт? — А если не зайдёт? Цукишима хочет выйти, но Куроо зло шикает на неё: — Вернутся к ним хочешь? Это останавливает. Цукишима не хочет. Выждав несколько минут, Куроо хватает Цукишиму за руку и едва слышно говорит: — Вперед, — она и опомниться не успела, как Куроо вывела её на свежий воздух. — А дальше куда? — Я знаю одно место здесь. — Что это? Парк? — Он самый! Минут десять Куроо петляла по небольшим улочкам, не выпуская руки Цукишимы, прежде, чем девушки оказались у высокого забора. — Пойдём, нам туда. Куроо снова потянула за собой, теперь уже огибая деревья. — По дорожкам не ходится? — Так быстрее, — на секунду останавливается, чтобы пожать плечами, и снова идёт дальше. — Вот смотри! — девушки вынырнули из-за очередного дерева, и их взору предстал небольшой склон, полностью усеянный красными цветами. — Это… Цветы? — Цукишима удивлённо смотрит на Куроо. Она ожидала чего-то большего от этой катастрофы. — Ага, просто цветы… — усмехается. — Цветы — это глупость. — В любом случае… — Куроо наклоняется и срывает ближайший крупный цветок. — Я рада, что ты это увидела. Лёгкое движение руки, и цветок оказывается в светлых волосах Цукишимы. — У тебя действительно прекрасные волосы. — Давай возвращаться, а то нас потеряют. Обратно шли не торопясь. Куроо так и не отпустила руку Цукишимы: то ли забыла, то ли не хотела отпускать. Цукишима не держит её в ответ, но и не выдергивает: пусть, если ей так хочется. — У тебя такие холодные руки, Цукки. Какая у тебя вообще температура тела? — А у тебя горячие, как из пекла, почему ты еще не сварилась? Куроо отошла в сторону, только когда они снова слились с классом, как будто и не уходили. Никто не заметил. Или заметили (яркий цветок в волосах трудно было не заметить), но никто ничего не сказал: не хотел лишний раз подходить к Цукишиме. В автобусе Куроо быстро уснула, положив голову на плечо Цукишимы. Вопреки обычаям, та не стала убирать плечо и будить надоедливую соседку, лишь тихо вздохнула и уселась поудобнее. Из-за движений на колени упал ярко-красный цветок. «Цветы — это глупость,» — Цукишима нахмурилась и взяв цветок двумя пальцами вернула его на место.