Бабочки для лейтенанта

— Говорят, когда человек влюблён, в животе порхают бабочки. Гин скептически посмотрела на кружащие вокруг них горелые обломки. Не то чтобы этот старый склад представлял какую-то ценность... Как только арендовавшие его дельцы из Осаки попытались распространить свою синтетическую дурь по Йокогаме прямо под носом Портовой мафии — с ними всё было кончено. И всё же Чуя слегка перестарался. Здание не было виновато ни в чем, и сносить его им точно не приказывали. Но, пока он стоял позади, ласково водя носом по её шее, сосредоточиться на минусах ситуации не получалось. — Это не бабочки, а обломки склада, — осторожно заметила она. Как и её брат, Гин была крайне рациональной. — И порхать от любви они должны внутри. Не снаружи. Несмотря на суровую мужскую профессию, несколько дамских романов она к своим годам прочла. Ладно, может быть, бегло пролистала, наугад выхватывая глазами отдельные фрагменты. Книги не впечатлили. Но в романтике Гин точно ориентировалась лучше, чем некоторые. Подтверждая её правоту, перекрученная стальная арматура лихо просвистела над головой. Максимум, что было в этой штуке от бабочки, — хаотичные вкрапления алого цвета. С её помощью совсем недавно убивали. Гин как раз стояла рядом с парнем, который этим занимался. Как обычно после драки с применением способности, Чуя источал жар. Он фонил возбуждением и насквозь пропах смесью бензиновой гари с порохом. Но настрой при этом имел совершенно лирический: — Все равно выглядит романтично. Подключи воображение. Они просто большие... — Чуя театрально обвёл рукой витающий над землёй хлам и уверенно обхватил Гин за талию, прижимая ближе. Она тут же вцепилась в затянутые перчатками ладони, пресекая попытки передвинуть руки в более интимные места. О том, что такое подходящее время, Чуя знал ещё меньше, чем о романтике. А когда он возвращался из затяжной командировки, ограничители слетали совсем. Замечательно для отношений, но паршиво для совместной работы. К счастью, накладки такого рода у них бывали не часто. Вообще-то, никогда. Чуя по сравнению с ней был слишком крупной шишкой. Да и босс обычно давал ему время отдохнуть с дороги и влиться в дела. Наверстать упущенное они успевали. Но сегодня всё пошло не так. Ей хотелось бы не записывать на свой счёт живописно дымящиеся вокруг руины. Только вот не прерви внезапная операция Чёрных ящериц свидание — Чуи тут вообще бы не было. Гин как раз стаскивала с него свитер, когда зазвонил телефон. Пару секунд они полушутливо боролись за право дотянуться первым до вибрирующего кармана её плаща. Но на стороне Гин выступали быстро связанные в узел рукава и временное отсутствие у Чуи нормального обзора. Когда он наконец-то выпутался из шерстяного плена, она уже перекатилась к дальней стороне кровати и обречённо смотрела в экран. «Хироцу» на входящем звучало как приговор и убивало любое возбуждение со скоростью полёта выбиваемой двери. Просто так, без необходимости пустить кровь, старик не звонил. — Скажи, что заболела, — прошептал ей взлохмаченный, раскрасневшийся Чуя со смехом. Но улыбка из его глаз уже ушла. Намечающиеся заварушки он чувствовал на уровне инстинктов. — Я вернусь, — говорила Гин, спешно подбирая и натягивая раскиданные по его квартире вещи. Надо бы привыкнуть складывать всё аккуратно и в одном месте, а не хаотично бросать по ходу движения. — Хироцу собирает всех. Так что наверняка быстро справимся. Утешительное враньё — ведь на лёгкие миссии общий сбор не объявляют, и Чуе ли об этом не знать? — оказалось пророческим. Через пятнадцать минут после выдвижения к месту атаки в голову колонны машин вклинился байк Чуи. — Соскучился по делам Йокогамы, — объявил он Хироцу. — Ничего, если присоединюсь? «Заменю вас» было бы точнее. Чуя торопился закончить её дела и имел свои особые счёты к наркоторговцам ещё со времен, когда не состоял в мафии. Парочку приятелей от этой дряни он точно потерял. Припаркованный у злополучного склада большой бело-красный рефрижератор с логотипом «Адзиномото» лёг в его настроение идеально. Чуя поднял грузовик одной рукой и красивым кручёным броском запустил в массивные ворота. Он был зол, возбуждён и откровенно рисовался. Гин прекрасно знала, перед кем. А потом, когда всё было кончено, её втащили в медленно кружащееся торнадо из обломков, и до остальных тоже стало доходить. — Кирпичные, металлические, стеклянные... бабочки, — в данный момент Чуе на тайну личной жизни явно было плевать. — Это современный, новаторский подход. Почти искусство. Каждое слово он сопровождал быстрым будоражащим кровь поцелуем. Ухо, плечо, затылок... Губы хаотично скользили по её коже, и было в этом что-то наркотическое, опьяняющее, придающее окрас романтики всему, находящемуся рядом с Чуей. Словно он впитал в себя хранившуюся на складе дурь. Или она тоже кружила среди обломков микроскопическими отравляющими разум бабочками. Мимо медленно и романтично планировал разорванный ботинок армейского образца с торчащими из него остатками волосатой ноги. Отблески зарождающегося заката эффектно подсвечивали окровавленный задник золотисто-багряным. В небе ошалело кричали вспугнутые грохотом чайки... А образ сурового опасного лейтенанта карательного отряда, создаваемый Гин не один год, рушился со скоростью только что почившего склада. — Органические, — внесла свою лепту она, привычно попытавшись зацепиться за рациональность. Не помогло. Здравый смысл говорил, что репутацию надо спасать. Но по офигевшему лицу Тачихары и смущённо отводящему взгляд Хироцу Гин видела: поздно. Рядовые бойцы её отряда пялились на них во все глаза. Не каждый день твоего лейтенанта лапает один из исполнителей Портовой мафии. Страдальческий вздох вырвался сам собой. Чуя даже оторвался от её шеи и глянул по сторонам, истолковав реакцию по-своему. — Виноват, — коротко хмыкнув, признал он. — Оторванные конечности были лишними. Лица Гин не видела. Для того, чтобы почувствовать широченную ребяческую улыбку, ей хватило интонации. Можно — даже нужно было — не оборачиваться. Объявить всем потом, что Чуя был пьян или вдохнул пары наркоты. Очень убедительная версия, учитывая содержимое склада. Он, должно быть, перепутал Гин с кем-то другим. Субординация — и руины единолично снесенного им здания — веская причина, чтобы не пытаться спорить с начальством в таком состоянии. Очень правильные мысли. Только, кажется, затуманивающее мозг вещество в воздухе все же было — и весёлое безумие Чуи кружило голову. Совершенно нерационально Гин откинулась назад, потерлась об его разгорячённое возбуждённое тело, а потом стянула с лица маску, развернулась и поцеловала. Сразу глубоко и жадно, проникая в рот языком, вылизывая тыльную сторону губ, зарываясь ладонями в растрёпанные рыжие волосы. Со стороны вынужденных зрителей донеслось несколько пораженных вздохов, перекрывших даже вой приближающихся сирен. Руки Чуи скользили по её спине, беззастенчиво стискивали задницу, и пора было уходить. А они всё целовались. «Завтра. Я подумаю обо всех возникших проблемах завтра», — мысленно пообещала она себе, кажется, словами из какого-то дамского романа. Что бы там ни говорили, мафия весьма консервативная организация. И единственным, кто знал, что под маской Гин скрывается девушка, был старик Хироцу. До своих лет он дожил во многом потому, что не имел привычки выбалтывать чужие секреты. Рассказать отряду, что их лейтенант женского пола, или просто позволить считать их с Чуей парочкой пидорасов Гин предстояло самой. Завтра.