Крылья

Венти, будучи Архонтом, может менять свой облик, когда ему вздумается. И хотя он не делал этого уже несколько тысяч лет, в дань памяти старому другу, есть метаморфозы, которые он над своим телом порой, всё же, проводит. Одна из таких, это красивые, чистые, как снег, крылья за спиной барда. Он любил иногда почувствовать себя, как раньше, свободным словно птица. И улыбка в такие моменты не сходила с лица юноши. Даже если всё, что он себе позволял это взмахи, само ощущение ветра колышущего оперенье несравнимо ни с чем. А ещё эти крылья очень и очень любил Моракс. Гео Архонт, страшный и ужасный Властелин Камня. Бог войны, убивший тысячи во время Войны Архонтов. Венти на такие заявления только хихикал. Иронично, что он знает про эти слухи не понаслышке. Ведь тот, кто сейчас с таким трепетом гладит белоснежные перья, несколько тысяч лет назад вырывал их и втаптывал в грязь. О, как же беспощаден был Рекс Ляпис! Особенно, когда прижимал противников к земле. Не давал им и шанса на побег, лишал любых сил, а потом истязал, заставляя алую кровь струится по спине, вырывал перья, втыкал копья в крылья Анемо Архонта. А тот загнанной птицей махал ими, стискивал зубы и терпел. А в глубине души уже умолял о смерти. Лишь бы кошмар закончился. Но Мораксу нравилось смотреть, как утекает жизнь. И он мечтал услышать голос этой маленькой синицы. "Пой же, птица, пой!" – будто бы произносил мучитель, обрезая копьём оперение. Птица не издала ни звука... А сейчас, уже не Рекс Ляпис, Чжунли, сидит и нежно гладит крылья нерадивого воробья. Пальцы аккуратно залезают под перья, слегка надавливают, массажируют. Венти был бы готов заурчать от удовольствия, если бы не напряжение. Страшно, как же, черт возьми, страшно. Страшно, что снова сделают больно, что перья станут ярко-красными. Хочется сбежать, скрыться, спрятаться. Но он стойко лежит на животе и сглатывает. Обещал Чжунли, что они попробуют. Ведь единственное, что никогда не давал Гео архонту парень, это прикасаться к нему со спины. Начинал трястись, обороняться. Те раны заживали очень долго и если честно, он до сих пор удивлён, что выжил. Точнее, что его оставили в живых. Его оставили в живых, лишь потому что посчитали упёртым и очень гордым. Чжунли видит, с каким трудом даётся маленькому барду это всё. Не торопит, не лезет на рожон, лишь тихо-тихо шепчет "молодец". И Венти чуть легче. Ведь мужчина знает, это всё его вина. Страх вполне оправдан. И сейчас Чжунли был максимально нежен. Будто он трогает не человека, а маленькую птичку, которая чуть что упорхнет, улетит, и глазом не моргнешь. Или того хуже, сожмешь чуть сильнее и сломаешь. Больше обладатель янтарных глаз не хотел никого ломать, а особенно Венти. Поэтому такой серьёзный и непоколебимый с виду человек начинает покрывать крылья поцелуями. Каждое перышко, каждый уголок, и шептать что-то на каком-то древнем языке. Бард вздрагивает, а потом краснеет. Как же приятно, чёрт тебя дери. Венти прогибается в спине и тихонечко скулит. А крылья будто начинаю жить своей жизнью, точнее оживают, и взмахивают, пытаясь уйти от смущающих прикосновений губ. Венти усмехается, а Чжунли тепло улыбается ему. Расслабился, наконец. Поцелуи прекратились, и властелин камня отстранился. Больше он никогда не причинит боли, ни одному из этих перьев, а особенно Венти. Для этого даже не нужно заключать контракт с самим собой. Венти ловко перевернулся на спину и к неожиданности Рекс ляписа, обнял его крыльями, притягивая ближе к себе и улыбаясь, такой тёплой и весёлой улыбкой. Именно это хочет видеть на лице Венти Чжунли. Солнечную улыбку, а не кристальные слезы на щеках и испуг загнанного зайца. – Я люблю тебя, Моракс – Благодаря тебе, я понял, что такое любовь, Барбатос