Соберись, Джим Гордон

— Мы же не будем целоваться на людях? Джим замирает в нескольких дюймах от лица Харви. Полшага назад и улыбка в качестве извинения за неловкую ситуацию. — Да, точно. Отпуск закончился. — Закончился, мы в участке, здесь люди. Так что соберись, Джим Гордон, попей кофе, не знаю. Джим кивает и направляется к своему столу. Следующие полчаса просматривает бумаги. Ну, как минимум пытается. Сонный мозг, расслабившийся за отпуск, соображает туго, и Джим за это на себя злится. Его прерывает опустившийся возле правой руки картонный стаканчик с кофе. Рядом шлепаются четыре пакетика сахара. — Я не пью с сахаром. — Я знаю, что ты не пьешь с сахаром, — по-утреннему раздраженно бурчит Харви. — Но дома он закончился. — И зачем тебе сахар? Будешь печь пироги? — А с чем ты пьешь домашний мохито? — Оу. Верно. Но ты знал, что его можно делать с готовой сладкой газировкой? Должно сэкономить силы. — И в чем тогда очарование домашнего мохито? Джим не спорит. Во-первых, потому что мохито от Харви — это вкусно. Во-вторых, потому что когда он его готовит — чувствует какое-то нехарактерное для него воодушевление, очень заметное со стороны. Может быть, потому, что больше он ничего не готовит в принципе. Разве Джим стал бы лишать его такого удовольствия? Сто процентов нет. — Спасибо за кофе. Харви не говорит «пожалуйста», но отхлебывает из принесенного для него стаканчика. — Язык не обожги, — говорит тихо — никто не услышит, кроме Джима. — А ты обжегся, бедненький? — серьезно и несерьезно беспокоится и не беспокоится он, ничуть не громче. — Приятно знать, что кому-то на тебя не плевать, — фыркает Харви. — Слышу, что язык в порядке. Иди уже. Уходя, он, кажется, бормочет что-то о том, как он «рад» вернуться в GCPD, но привычный шум последнего его практически заглушает. *** — Джим! Он отшатывается, непонимающе пялится на Харви несколько секунд, потом кивает: — Да, да, помню, мы на людях. Прости, я машинально. — Что с тобой? Джим прикрывает глаза, выдыхает, признается: — Сложно перестроиться. — Еще кофе принести? — Не думаю, что он поможет избавиться от этого дерьма. Только сердце выскакивать будет. — Ты дерьмом назвал привычку чмокать меня каждый раз, когда видишь? — насмехается Харви. — Ага, очень мешающая ерунда, — не отстает Джим. На самом деле он подразумевал прилипшее к нему ощущение расслабленности, когда не надо думать ни о чем серьезном, беспокоиться о высоких материях вроде справедливости и благополучия людей, которых даже не знает. В нормальное рабочее русло влиться никак не получается, все мысли то и дело возвращаются в комфорт проведенного с Харви времени. У них совпали отпуска. Которые также совпали с решением съехаться и повлекли за собой ленивые дни, когда они только и делали, что валялись на кровати или бесцельно слонялись по городу, удивленные частыми появлениями солнца, как будто и унылая готэмская погода взяла отпуск. Но это правда, привычка постоянно «чмокать» Харви у него появилась. Джим хотел, чтобы тот прочувствовал до малейшей жилки в своем теле, что у них нормальные, полноценные отношения с сожительством. Хотя, с другой стороны, чем дольше сожительство, тем меньше поцелуев. Отвыкнуть за несколько часов у него не выходит. Ни от привычки, ни от ощущения безопасности и уюта. В голове никак не умещается, что он уже не дома, что сейчас нужно быть сосредоточенным, ведь от этого зависят человеческие судьбы. Однако вот он, похоже, осознает этот факт. В тот миг, когда случайно улавливает обрывок диалога двух офицеров. Какие-то кровавые подробности убийств, трупы приходилось собирать как паззл. Вот он реальный Готэм, а не солнышко и мохито на кровати со съехавшими простынями. — Но ты в порядке? — спрашивает Харви, очевидно, вполне серьезно беспокоясь. — Да. Да, я уже почти пришел в себя. — Так ты что-то хотел или за коим хреном меня искал? — Едем на место преступления. Зачем бы еще я тебя искал? — Ну, не знаю, сказать, что чертовски меня любишь и жалеешь, что отпуск закончился? — Это так, — подтверждает Джим. И уже на ходу добавляет: — Но, думаю, мы скоро свыкнемся с подзабытым режимом. Мы обязаны, иначе кто спасет этот чертов город? — Давай кто-нибудь, кто не мы? Уволимся, будем вести спокойную жизнь без погонь, драк и прочей нерво- и телотрепки. — А ты так сможешь? Харви не отвечает — только хмыкает. — Я не смогу, — говорит Джим и слышит неопределенное «угу». Он точно знает, что Харви не сможет тоже, хоть отпуск ему и понравился.