Немного о лобных костях

В последнее время мой друг вел себя настолько нетипично, что даже я стал замечать некоторые странности. Он заказывал все новые руководства и журналы на темы физиологии, френологии и физиогномики. Он нервно вздрагивал от каждого стука в дверь, не принимал посетителей, ссылаясь на то, что его нет дома, а сам или был дома, или уходил бродить по лондонским улицам. А самое поразительное — подолгу смотрелся в зеркало, словно искал подтверждения чему-то. Но выглядел как обычно. Я не стал донимать моего друга вопросами, искренне полагая, что если будет нужда — он сам ко мне обратится. Так и случилось. Во время завтрака он читал «Нью Тентаклис» — там как раз была новая статья на интересующую его тему — и вдруг спросил: — Вы ведь разбираетесь во врачебном искусстве, Моран? Как полагаете, у меня вполне развиты лобные кости? Я аж поперхнулся беконом. Мой друг был образцом для подражания, как по внешности, так и по умственным способностям. Разумеется, его лобные кости были идеальны, как и все остальные. — Да, у вас отличные лобные кости, Мориарти. Лучшие в Новом Альбионе, да и во всей Европе, надо полагать. — И я так думаю, — тут же успокоился он: ложная скромность была чужда этому холодному, совершенному уму. — Почему вы вдруг засомневались? — Вы никогда не слышали о Майкрофте Холмсе? О, это было славное имя. Полковник Майкрофт Холмс, герой Нового Альбиона и египетской кампании, офицер Ее Величества, заслуживший Звезду Глорианы. Мне не доводилось лично беседовать с полковником Холмсом, но я знаю, что он руководил осадой Азьюта и совершил много подвигов во славу Британии. — Ну кто же не слышал об Альбионском Льве, полковнике Майкрофте Холмсе! — воскликнул я. — Слышал, что он очень высок и дороден, но это не мешало ему вести войска в бой и побеждать. Для него специально вырастили такого коня, который мог бы вынести такой груз. А еще… — Нет-нет-нет, — перебил мой друг с досадой. — Полковник Холмс не имеет отношения к тому положению, в котором я оказался, и он безобиден. Публикует свои письма в «Олд Лайонс» и изредка появляется на королевских приемах, а в основном занимается своим садом. А вот его старший брат, доктор Майкрофт Холмс, — совсем другое дело. Если честно, сперва я решил, что мой друг оговорился. Иначе почему бы имя брата полковника совпадало с именем доктора. Нет, это вполне возможно, но не у братьев же. — Этого доктора тоже зовут Майкрофт? Мой друг хмыкнул. — Ну да. Имя «Майкрофт» придумала их мать и, поскольку не смогла придумать лучшего имени для второго сына, назвала их одинаково, потому они Майкрофт Холмс-старший и Майкрофт Холмс-младший. Если бы старший пошел по стезе отца и избрал военную службу, а не иное поприще, и они оба дослужились до звания полковника… Я представил себе, какая могла бы возникнуть путаница, и, признаться, меня разобрал смех. — Чем вас так заинтересовал этот врач? Вы же здоровы? — Доктор Майкрофт Холмс, профессор медицины, ученый с европейским именем, — этот человек от природы наделен исключительными мыслительными способностями. Когда ему исполнился двадцать один год, он написал феноменальный трактат по френологии и физиогномике. О, то была работа такого масштаба, что пришлось пересмотреть все предыдущие исследования в этой области. В дальнейшем, когда он открыл частную практику, слава его только возрастала. Поток пациентов был таким огромным, что они были расписаны на годы вперед, и в конце концов ему перестало хватать времени на научные труды. На какое-то время он перестал практиковать, но теперь смиловался и дает консультации, как единственный в мире медицинский консультант столь высочайшего уровня. — Пока что напоминает вашу биографию, с поправкой на научные интересы, — заметил я. Мой друг продолжил: — Помните, я говорил вам, что давно уже заметил, как между собой связаны вроде бы незначительные преступления, а за преступниками Лондона стоит некая мощная сила, закрывающая их щитом? Так вот, я нашел конец нити и после тысячи хитрых петель обнаружил, что все пути ведут к доктору Майкрофту Холмсу. Это абсолютно точно, вы знаете мои методы. Я отбросил все невозможное и получил ответ на свой вопрос. Это не значит, что он сам совершает преступления, иначе можно было бы раздобыть улики для судебного приговора. Нет. У него первоклассный ум, так что он только составляет план. Исполняют же план великолепно организованные агенты. Воцарилось молчание. Было слышно, как поет на кухне кухарка: — Динь-Дон-Дон, Хтулху в том, Хтулху в том саду. Дон-Динь-Динь, Я к нему, Я к нему иду! — Глориана сохрани, и вы… отправились прямо к нему? К такому опасному человеку? Мой друг с достоинством кивнул. — Это доктор Холмс сказал вам про ваши лобные доли? — Именно. Я думал выведать о нем, а он посмотрел на меня и тоже сделал выводы. Мне буквально расхотелось есть. Мой друг был идеален во всем, но у него почему-то совершенно отсутствовал инстинкт самосохранения. — В последнее время я занимался этим делом, — промолвил мой друг, задумчиво глядя вдаль. — Доктор Холмс произвел на меня поразительное впечатление. Когда я зашел к нему в кабинет якобы для консультации, он сразу же сказал: «О, профессор Джеймс Мориарти. Счастлив, что вы почтили меня своим присутствием. Вы все-таки пришли. Я думал, вы так и будете ходить вокруг да около. Я собирался навестить вас сам, ну либо отправить кого-то выразить мое почтение». Это прозвучало несколько двусмысленно. Я сделал вид, что не понимаю, о чем он говорит, и тогда он сказал: «У вас не так развиты лобные кости, как я ожидал. Скажите еще, что пришли ко мне на консультацию как к врачу». Тогда я ответил: «Разумеется, нет». А он вытащил из кармана записную книжку с надписью «Дуодзен» и стал спокойно перечислять, где и когда я причинял ему беспокойство. Когда он закончил, то так посмотрел на меня, что я порадовался, что мне удалось пронести с собой револьвер. Холмс покачал головой из стороны в сторону: «Знаете, дорогой сэр, я весьма ценю собственную свободу. Ваши действия, направленные против этой ценности, я нахожу очаровательными. Я испытал некоторое наслаждение от их созерцания. Интеллектуальное. Но дальше так продолжаться не может. Вы будете раздавлены, если не отойдете в сторону». «Это скоро закончится, — отвечал ему я. — И если раздавят меня, то буду надеяться, что и вас зацепит то же колесо». Он снова покачал головой и теперь смотрел на меня с выражением искренней печали: «Я буду весьма огорчен, если придется пойти на такие жертвы. В случае вашего упорства обещаю вам первое, но никак не второе». На этом консультация прервалась. Мой друг замолчал, а я сидел как громом пораженный. Теперь все встало на свои места. И странные новые увлечения моего друга, и его предосторожность. Непонятно было только, почему он часто выходит на прогулки и не просит даже меня его сопровождать. — Получается, доктор уже покушался на вашу жизнь? Вы обратились в полицию? Почему вы подвергаете свою жизнь опасности? Могли бы уже давно мне сказать! Он отмахнулся. — И что я сказал бы полиции? Я же говорю: сам он действовать не будет. А имена его агентов мне неизвестны. Я и за вашу жизнь боюсь, я ведь теперь опасный спутник. А доктор Холмс не из тех, кто медлит. Насколько я успел изучить его дела, если он за что-то берется, то не остановится, пока не доведет до конца. Он из тех, кто стреляет по мелким шогготам из ядерной пушки. Я ожидаю покушений на свою жизнь уже две недели и… ничего! Мой друг встал и в волнении принялся ходить по гостиной. — То я перехожу улицу, прямо на меня мчится фургон. Однако в двух шагах останавливается, и мне приносят извинения. То с крыши дома на меня падает кирпич. При осмотре крыши становится ясно: кирпич просто снесен ветром. Или вот я шел по темной улице, и на меня собирался напасть бродячий вампир, но увидал, что я отмечен знаком Королевы, и ретировался. Но Майкрофту Холмсу не страшны знаки Королевы. Он мог бы снабдить своего агента амулетом! Или вот я жду, что в меня выстрелят из духового ружья. Применяю меры предосторожности. Я знаю, что у доктора Холмса есть такое оружие. И что же вы думаете? За последнюю неделю из духового ружья убито несколько аристократов, а я цел. В меня даже не пытались стрелять. Или вот… Мой друг долго перечислял всевозможные варианты, как именно и в какие дни доктор Холмс мог бы его убить, если бы захотел, и по его словам выходило, что да, мог, и нет, не стал. — Может быть, доктор Холмс передумал убивать вас? — предположил я. — Из того, что вы рассказали о вашей встрече, можно сделать вывод, что он испытывает к вам симпатию. И он позволил вам зайти в его кабинет с револьвером. А про ваши лобные кости он сказал, чтобы вас задеть и оценить реакцию. Мой друг посмотрел на меня со странным выражением. — В самом деле? Что вы тогда скажете на это? Это прислали с утренней почтой. И он показал мне письмо от доктора Майкрофта Холмса: «Дорогой сэр, я придумал, как исправить ваши лобные кости, и написал об этом трактат. Если хотите ознакомиться с содержимым, приходите в «Дуодзен». Можно с револьвером. М.Х., доктор медицины». Я прочел это трижды и вдруг расхохотался. Этот доктор Холмс хоть и был гениальным преступником, но в то же время умел производить впечатление. И он действительно хорошо разгадал характер моего друга с первой же встречи. Пожалуй, стоило записаться к нему на консультацию и ждать год. — По-вашему, это смешно? — мрачно осведомился мой друг, такой очаровательный в своем непонимании очевидных вещей. — Вы собираетесь идти? — Разумеется, это же ловушка. И я пойду один. Он, должно быть, ждал, что я буду уговаривать его взять меня с собой. Но я не стал. Ведь очевидно же было, что доктор Холмс не собирается убивать моего друга. А письмо было просто приглашением на свидание. И если бы оно было составлено иначе, мой друг бы проигнорировал его. На сердце у меня стало спокойно, и я с наслаждением доел забытый бекон.