***
21 декабря 2017 Ойкава Тоору ненавидел зиму. Холодно, и из-за снега довольно тяжело ходить. А когда он наделевал очки, те легко затуманивались. Обычно Тоору предпочитал использовать контактные линзы, но сегодня не успел их найти из-за длительного пребывания в теплом плену одеяла. Парень надеялся, что скоро настанет весна. Войдя в идзакая*, Ойкава был встречен громкими голосами товарищей по школьной команде. С тех пор, как они разошлись в колледжи, стало труднее встречаться друг с другом, но каким-то образом им удается найти день, когда все они находятся в Мияги и могут свободно встречаться. Тоору радостно поприветствовал их и проигнорировал насмешки Мацукавы и Ханамаки в адрес его растрепанных волос и очков. Приятно осознавать, что некоторые люди никогда не меняются. — Ива-чан! Давно не виделись! Иваидзуми усмехнулся и обнял в ответ. После школы они разошлись, но их связь никогда не ослабевала. Хотя парни редко встречались, они часто звонили друг другу, и казалось, что они никогда не расставались. Тоору все-таки скучал по физическому контакту со своим другом детства. Он сел рядом с Иваидзуми после того, как волнение утихло. — Никогда не думал, что твоя внешность станет хуже после стольких лет, Ойкава! — Подлый! Ива-чан! Тоору надулся перед тем, как разразиться смехом, когда к нему присоединились другие. Конечно, у него было много друзей в колледже, но во времяпрепровождении со своими бывшими одноклассниками всегда было что-то особенное, не похожее ни на что чувство. — Киндаичи! Приятно видеть, что ты, наконец, избавился от этой стрижки в виде репки! Остальные рассмеялись, а Киндаичи покраснел и провел рукой по своим коротким волосам. Куними ухмыльнулся, игриво ударяя Киндаичи. Иваидзуми встал, протягивая свой стакан. — Теперь, когда наш модно опоздавший капитан наконец-то здесь, мы можем начинать. Канпай! — Канпай! Бокалы звякнули, когда они произнесли тост. После этого все начали пить и помещение наполнилось оживленными разговорами, возгласами и смехом. В этот день кажется, что они снова стали обычными старшеклассниками, которые разговаривают обо всем и ни о чем. О том, кто состоит в отношениях, а также о том, кто связывает себя узами брака. Тогда Тоору немного упал духом. Хотя у него было относительно много отношений, похоже, он никогда не находил для себя подходящего человека. Из всех тех парней и девушек, кем бы они не были. В романтических отношениях Тоору всегда чего-то не хватало, что и обуславливало их непродолжительность. Лишь тщетные попытки заполнить неизвестную пустоту, что разъедает изнутри. Он понял, что теперь вспоминает пару широких голубых глаз, уставившихся на него с изумлением. Тем не менее он никогда не позволяет этому поколебать его уверенность. Ведь волейбол по-прежнему остается его приоритетом номер один.***
Вечеринка длилась словно вечность, Тоору по привычке посмотрел на наручные часы. Они были довольно странные: в форме чёрной птицы. Это напоминало ему ворону. Или ворона. Кому какая разница? — А, мне пора уходить. Все остальные посмотрели на него с ясным замешательством: — Уже? Сейчас всего 11 часов, чувак. Не говори мне, что ты не только потерял чувство моды, но и превратился в дедушку. На такую придирку Тоору сделал странную гримассу, и весь стол разразился смехом. — Извините, я не потерял чувство моды. Так уж получилось, что сейчас я не могу противостоять мыслям о своем соблазнительном одеяле, да и сегодня очень холодно! Все лишь продолжили заливаться смехом, и Тоору ничего не оставалось, кроме как надеть свою куртку со странной ухмылкой на лице. — Подожди, ты действительно уходишь? У тебя завтра не выходной? — спросил Иваидзуми. Он немного поморщился то ли от замешательства, то ли от очередного бокала пива. Тоору все так же улыбнулся, но его глаза говорили совсем иное. Оттенок грусти проскользнул в них перед тем, как Ойкава выдавил из себя ответ. — Извини, сегодня вечером есть что-то важное. Стол успокаивается, и Тоору стало плохо от того, что он испортил всем настроение. Несмотря на то, что прошло восемь лет, никто не смог стереть этот инцидент из головы, особенно теперь, когда они вернулись в Мияги. Было бы удивительнее, если бы они об этом забыли. — Извините, что испортил настроение. Но я сейчас уйду. Правда, приятно снова видеть вас, ребята. Пока! Тоору быстро ушел, но все же услышал их тихое прощание. Когда он вышел из идзакаи, он почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Иваидзуми посмотрел на него с беспокойством, и парень понял, что ему сейчас хотят сказать. — Тоору… ты же знаешь, что это не твоя вина, верно? Ойкава попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка выглядела жалкой, так как мысли возвращались в тот зимний день в спортзале Китагавы Даичи. Голубые глаза этого мальчика все еще были открыты и наполнены множеством эмоций. Глаза, которые он больше не мог видеть. — Я знаю, что это не моя вина. Я пытался, Хаджиме, но иногда я не могу не винить себя. Особенно в это время года… Еще одна причина, по которой Тоору ненавидит зиму. — Спасибо за беспокойство, но я в порядке. Просто… Я обещал ему кое-что сегодня. Это меньшее, что я мог сделать. Иваидзуми кивнул, но он все еще выглядел обеспокоенным, когда отпускал руку Тоору. — Ну, я думаю, я увижу тебя еще. Тоору искренне улыбается на этот раз: — Ты не сможешь избавиться от меня, Ива-чан. Увидимся! Возвращаясь домой, он посмотрел на темнеющее небо: снег медленно падал на землю большими хлопьями. Тоору не мог видеть ни луны, ни звезд, и единственный свет, освещающий его путь, — это уличные фонари. Эта тьма — то, что он видил в течение тех семи дней? Тоору согрел руки своим дыханием. Его очки снова запотели, стало трудно смотреть вперед. Он надеется, что весна скоро наступит.***
В его комнате ничего не изменилось. После того как он уехал, его мать убирала ее каждый день, но она никогда не трогала ничего в его комнате, за что он был благодарен. Поставив сумку, он достал купленный по дороге сюда алкоголь и разлил его по двум чашкам. Оставив его на некоторое время на столе, Ойкава открыл свой ящик. Это была словно капсула времени. Он вспомнил множество фотографий из школьных дней. Ойкава достал единственную фотографию в рамке и положил ее на стол. Когда он стал закрывать ящик, его взгляд заметил волейбольный ремешок**. Его руки зависают над ним, прежде чем он решает его вытащить. Кажется, что он все еще в хорошем состоянии, хотя и слегка изношен, возможно, из-за того, что он никогда не видел дневного света. Он смотрит на фотографию и проводит рукой по человеку на ней. Его темно-черные волосы всегда казались такими мягкими, хотя мальчик, кажется, никогда не заботился о них. Когда он улыбался неосознанно, у него самая была очаровательная улыбка. Его глаза всегда были самым привлекательным в нем. Даже если мальчик был плох в общении, его глаза, кажется, говорили тысячу слов. Тоору нравились эти глаза. Он поднимает чашку, не отрывая глаз от картинки: «Осталось 5 минут. Еще через 5 минут ты бы смог это выпить. В отличие от Куними. Хотя мы все сегодня выпиваем, он единственный, кто пьет молоко. Это напомнило мне о тебе». Тоору смеется, вспоминая раздраженное выражение лица Куними, когда все они дразнят его за то, что он несовершеннолетний. К счастью, владелец все еще позволяет Куними войти в идзакая. — Тобио… если бы ты был здесь. В течение восьми лет он старался не думать особо о Кагеяме Тобио. Часто он избегает возвращения в Мияги из-за горько-сладких воспоминаний, связанных с этим. В тот день, когда они получили известие о том, что тело Тобио было найдено, он почувствовал слабость в ногах, из-за чего Иваидзуми пришлось удерживать его, чтобы он не упал. В ушах звенело, он больше ничего не слышал. Он чувствовал, как его руки потеют, а сердце бьется быстрее. Слезы капали, и единственный звук, который он слышал, — это крик изо рта. Он не мог прочитать статью о Тобио несколько месяцев. А когда, наконец, прочитал, он задрожал. В то время он испытал слишком много эмоций: Тоору обнаружил, что бил по стене до такой степени, что его драгоценная рука сеттера стала красной. Иваидзуми тогда просто перевязал его руку, не проронив ни слова. Тишина была слишком удушающей. Кажется нереальным, что Кагеяма Тобио больше не с ними. Теперь, восемь лет спустя, он сидит один в своей комнате и пьет с фотографией. Это жалко. — С днём рождения, Тобио. Канпай. Тоору вздохнул и одним глотком осушил бокал. Часы показали 23:59, но ему уже хотелось спать. Обычно ему удавалось бодрствовать по крайней мере до двух часов ночи. Зевая, он схватился за волейбольный ремешок и пошел к своей кровати. Устроившись поудобнее, он крепко сжал в кулаке ремешок, его веки постепенно тяжелели. — Спокойной ночи, Тобио.***
Он мечтает о синем. Голубых глаз и голубых свитерах. О мальчике, который, кажется, смотрел вдаль всякий раз, когда Тоору видел его одного (а это много раз). Ему снится последний день, когда он видел мальчика. В этот день он желает никогда не покидать спортзал.***
— Тоору-сан… я могу тебя так называть? — Тоору. — Тоору! — ТООРУ! Он открыл глаза и сразу же вскочил с кровати. Его мать стояла перед дверью, она выглядела недовольной, а также моложе: «Выходные уже закончились. Хаджиме ждет тебя внизу. Поторопись! Тоору моргает, смущенно оглядывая свою комнату. Его стол заполнен учебниками средней школы и вещами, связанными с волейболом. Фотографии в рамке и алкоголя больше нет. Он смотрит на свои руки. Он все еще держит волейбольный ремешок. — Тоору! Ойкава вздрогнул. —Я выхожу, выхожу! — он поспешно засунул ремешок в сумку и поспешил в ванную. Это не может быть реальностью. Он, должно быть, все еще спит. Он не помнит, чтобы его лицо было таким молодым. — Ой! Вот ты где! Поторопись, мы опоздаем на утреннюю тренировку. — Ива-чан… Тоору забыл прежде, чем увидел круглое лицо Иваидзуми. Его острая челюсть и мускулистое тело только начали развиваться, а его ворчливое лицо выглядит восхитительно в этом возрасте по сравнению с тем страшным видом, который он имеет в 22-летнем возрасте. — Спасибо, миссис Ойкава! Я сейчас возьму Тоору! — Хорошего дня, мальчики! Тоору все еще был ошеломлен, хотя Иваидзуми тащил его за воротник. — Что с тобой сегодня? Не говори мне, что ты снова всю ночь смотрел волейбольные турниры? — Нет! Просто… мне приснился странный сон… Иваидзуми приподнял бровь. — Зная тебя, это, вероятно, еще один странный сон о том, как пришельцы прилетели на землю и запретили людям пить молоко… Что ж, нам нужно, чтобы ты сконцентрировался, капитан! — Верно… Когда он открыл дверь в спортзал, то сразу почувствовал ностальгию. Запах тренажерного зала, звук волейбольных мячей, а также цвет его окружения — все это действительно реально… — Ойкава-сан! Иваидзуми-сан! Доброе утро! Ах, какой это прекрасный и жестокий сон. Прямо перед ним Кагеяма Тобио, живой и дышащий. Не осознавая этого, Тоору начал плакать. *Идзакая — излюбленное японцами место для ужинов с друзьями после работы. Они сродни ирландским пабам или тапас-барам. **Что-то вроде талисманы.