я буду жить в твоих снах

И ей снится что-то теплое, мягкое и приятное, быстро исчезающее за горизонтом. Глаза цвета морской волны, бледная ванильная кожа, цветочный запах светлых волос и нежные губы с привкусом солоноватых слез. Во снах, что она видела все эти годы, Армин провожал с улыбкой искренней на лице. «увидимся». Они прощались на рассвете, скользящим холодными лучами по верхушкам деревьев. Город спал. Кристально-чистые глаза рассказывали о надеждах на светлое будущее и мечтах, с детства не дающих покоя. о, Армин, что же с тобой стало сейчас…? В груди всё сводит до жути, до тошноты, до тягучей боли. Теперь он сломан безвозвратно. Отчаянный вой не пробирается наружу, а лишь стоит в горле комом. Неприятное, колкоe чувство, подобнoe токy, пробирается вдоль пo венам к костям и пронизывает раскаленным остриём внутренности. Июльский ливень с шумом бьет по крыше беседки, приятный запах влажного асфальта мешается с пылью. А в небе зажигаются мириады звезд, и оно временами в одном месте светлеет. Бледное зарево постепенно разгорается. Нежно и медленно. Проводя тонкими пальцами по рукаву его хлопковой рубашки, девушка вдруг останавливается на запястье. Прочувствовать пульс сквозь тонкую кожу оказывается вовсе несложно. Сердцебиение учащенное и беспокойное. всё в порядке? Затем, легкий выдох с уст парня, он наклоняет голову и глядит в пустоту. Светлые пряди непослушно падают на лицо и щекочут лоб. Дрожь пробегает по спине, и неясно: от прохладного ветра или перетертого в крошку разбитого сердца. Под бальную музыку, доносящуюся из замка высотой в тридцать футов, солдаты Разведкорпуса умело постукивали каблучками о паркет. интересно, с кем в паре танцует Жан? он всегда ловко подхватывал ритм, легко и элегантно передвигал ногами… Бал, освещенный сотнями средневековых свеч, наполнялся яркими и насыщенными красками, оглушающим смехом. Смех так резал слух. Кажется, очередной маскарадный фестиваль. Он служил единственным источником света посреди мрака ночного, но был настолько пронзительным, что рассмотреть очертания бледного лица юноши не составляло труда. Пара сидела на скамье, вместо того, чтобы проводить время на празднике. Армину докучают шумные мероприятия, он часто сбегает с них. А девушка за ним. Она вытягивает шею, опрокидывая голову и ощущая на лице крупные капли дождя. Так хочется, чтобы время не имело смысла. Холодными, мокрыми от ливня пальцами касается пульсирующей шеи Арлерта, он даже вздрагивает на мгновение.       — Прекращай, — голос парня измучанный и тихий, еле слышный. Собеседница вопросительно хмурит брови, — да разве не понимаешь… Иди веселись с остальными. Ты не устала от меня? Молча поднимаясь со своего места, девушка выдыхает и протягивает руку, выжидая.       — Что на этот раз? — ответа он не получит, знает заранее. Лишь обращает внимание на её голые ноги под короткой юбкой. вот дура, заболеет ведь. Армин вставать не собирается, вяло проводит рукой по её бедру, а затем пододвигает к себе, и носом упирается в живот. Горячее дыхание отдает мурашками по телу. Она слабо ухмыляется, прежде чем перекинуть одну ногу через него. Усаживается на колени парня и ласково прячет его пряди за уши, тонкими пальцами зачесывает волосы назад, гладит, как котенка. Мягкими губами притрагивается ко лбу Арлерта, а затем покрывает поцелуями всё лицо. Он даже закрывает глаза от наслаждения, и не двигается, будто бы боясь спугнуть. Так мягко и влажно. Она скользит губами по щеке, целует основание уха, резко выдыхает от пронзительного звука грома. И Армин, заметив её испуганные вздрагивания, прижимает к себе сильнее. Дыхание перевести становится сложнее, они отрываются друг от друга, а за следующим поцелуем парень тянется сам. Притрагивается к устам не жадно, но с напором, так, словно задохнется, если остановится. Тянется ближе и ближе, пальцы переплетая в непослушных волосах. Они срывают тихие стоны, проталкивая горячие языки глубже, проводят ими по клыкам. Губы пульсируют и, словно, благодарят, когда те делают передышку, глядя друг на друга несколько секунд, что кажутся часами. Арлерту недостаточно — он трогает её, аккуратно гладит руки и вверх ведет до ключиц, плавно переходя к шее. Парень выдыхает непривычно — возбуждение внизу живота скручивается тугим жгутом; его пальцы ложатся девушке на бока, а затем скользят по внутренней части бедра, вырисовывая непонятные узоры. У неё сердце пропускает два громких удара, перед тем как правая рука Армина залезает под короткую юбку, быстро проходит вдоль гладкой кожи ноги и добирается до нижнего белья. Девушка несильно хмурится, видя перед собой смущенного, но в то же время сосредоточенного солдата, и ухмыляется краешком рта, усаживаясь поудобнее на его бедрах. Она языком притрагивается к шее парня, пока тот поглаживает тонкую ткань трусов. Замирает, ощутив биение сердца у шейных вен. Вылизывает адамово яблоко, следом — линию челюсти, подбородок и вновь к губам. Светловолосый томно закатывает глаза, будто ему надоело, и в ответ кусается. неожиданно.       — Эй, — внезапно возмущается та. Нижняя губа мгновенно припухает, из тонкой рваной ранки выступает капля крови, — Арм… Замолкает. Кажется, последние буквы она проглатывает вместе с воздухом, так же судорожно, как и хватается за плечи парня, когда тот раздвигает большие половые губы сквозь тонкую материю белья. Указательным и безымянным пальцами раскрывает шире промежность, а подушечкой среднего находит клитор. Второй рукой придерживает девушку за талию, как ни в чем не бывало. где он научился так искусно владеть пальцами? Сначала, неспеша проводит вдоль, а после, наконец приподнимает ткань и запускает руку в белье, ощущая теплую жидкость. От изумления и желания девушку потряхивает. Она чувствует, как тот начинает массировать влагалище, плавно переходя к клитору. Раскрывает ноги шире и поддается вперед, навстречу пальцам Арлерта. Её тихие стоны отдаются вибрацией в груди парня, он с каждой секундой увеличивает темп, прослеживая выделение еще большей смазки, чувствуя горячее дыхание возле своего уха. Девушка понятия не имеет, куда прятать красные от стыда щеки и зарывается лицом в его плечо. Армин лишь ухмыляется и удерживает её на себе крепче, когда входит двумя пальцами. Он успевает во время закрыть ей рот поцелуем — она тихо мычит сквозь зубы. Вспоминает, что они сидят рядом с башней, где проходит мероприятие для солдат Разведкорпуса. надеюсь, Нас они не потеряли? Он накрывает её шею поцелуями чувственными и легкими, даже местами покусывает кожу, оставляя засосы, а это редкая роскошь от Армина. Этот юноша сводит её с ума всё сильнее, не желая отступать ни на миг, надавливая сильнее на бугорок. Заставляет растворяться в накрывающей волне новых эмоций. И девушка уже двигается на пальцах самостоятельно, когда уже невтерпеж, когда невыносимо, и легкое покалывание внизу живота заставляет ноги дрожать. Ещё два раза он входит и подергивает у клитора — этого вполне достаточно для кульминации. Оргазм отдает оцепенением и вибрацией по всему телу, выпуская из груди приглушенные стоны. Светловолосый парень слабо расплывается в улыбке, наблюдая за тем, как она прикусывает нижнюю губу, пока тот неспеша вытаскивает свои пальцы.       — Спасибо… — спокойно благодарит та, проводя ладонью по горячему лбу. Медленно перекидывает одну ногу через него и встает. Она кидает взор на башню. Дождь лить перестал, только мелкие капли стекали с крыши беседки. За тучами виднелись проблески красного солнца. Скоро рассвет. Арлерт в ответ слабо кивает, достает хлопковый носовой платок из кармана брюк и протирает руки непринужденно. Он наклоняет голову и замечает, как девушка внимательно щурится, взгляда не уводя от здания.       — Что там? — солдат тоже поднимается. Сквозь густые ветви деревьев рассмотреть сложно. кто-то выходит?       — Наверное, фестиваль закончился… — громкой музыки давно не слышно, свет тоже потухший, — как мы могли не заметить толпу ребят, выходящих на улицу? что-то здесь не так. определенно не так.       — Какая уже разница? — он сглатывает и видит, как приоткрывается от удивления рот собеседницы, — да. Это всё бессмысленно.       — Армин… — хриплый голос доносится с уст девушки.       — Пойдем, — протягивает руку и, не дожидаясь шевеления подруги, сам хватает за запястье, — я тебя провожу. И всё так же, как и всегда. Легкий холодок раннего ветра проходит вдоль спины, заставляя скукоживаться. Первые солнечные лучи пробираются сквозь кроны деревьев, озаряя верхушки холмов. Смотреть на Арлерта сквозь очки утренней зари стало таким регулярным удовольствием. Они шли неспеша, вдыхая аромат свежей росы, дрожащей в нежно-пламенном оттенке солнца.       — Тебе пора принять действительность, — солдат внезапно останавливается у ворот, ограждающих город, — перестань убегать от реальности.       — Что ты… — она замирает. Кажется, будто они вечность смотрят друг на друга. Парень вскидывает бровями, выжидающе смотрит, — что происходит?       — Как ты не понимаешь? — ох, нет, понимает, прекрасно осознаёт. И это осознание должно вырваться наружу, но девушка словно не позволяет, — я являюсь частью твоих сновидений… Мы никогда не сможем быть вместе. Тебе нужно отпустить…       — Но... — и всё ломается в миг. Леденящая дрожь проходит по её телу, она резко открывает глаза, вздрагивая. Оказывается одна посреди холодной комнаты, — нет, нет, нет… Пожалуйста. Кровь в жилах стынет, пока пытается по обрывкам восстановить сон и глубже зарыться в него. Поправляет одной рукой толстое одеяло, напрягает челюсти, скрипя зубами. вот бы в объятия потеснее и сорванное дыхание у ключиц. И, кажется, вселенная слышит молитвы, снова погружая её в дрём. В ушах звенит невыносимо, а дышать всё сложнее. Шум нагнетает с каждой секундой, она хмурится от неприятных ощущений, но лишь на миг. В следующий же — оказывается посреди зеленой, укрытой холмами, широкой местности. Армин незаметно улыбается, касаясь руки и вновь молвит:       — Тебе нужно отпустить. Сказанное бьет по костям. Морозит кровь и душит леденящим холодом. Армин прав. Всё так бессмысленно. а я ведь просто хотела быть счастливой… Он неожиданно притягивает лицо девушки, накрывая её губы поцелуями. Ловит дыхание ртом, теснее прижимает к себе обеими руками, жмурится от боли в груди. Настолько больно, что сушит в горле, рвет его наждаком и совсем не хочет отпускать, терзая изнутри, пробивая кости, судорогой отдавая в мышцах. Она теряется, но отвечает на поцелуй с безмерным желанием, закрывает глаза. Везде так мокро: повсюду лужи огромные после летнего дождя; промокшая до нитки обувь; языки, потерявшие собственный вкус; мокрые щеки. Только сейчас она заметила, что по его щекам текут слезы. Они горячие. Такие же горячие, как и их любовь, отстукивающая пульсацией по всему телу; хочется погрузиться в нее с головой, а в слезах утонуть. На губах солоноватый привкус, Арлерт облизывает их в последний раз и отстраняется так же внезапно, как и прильнул.       — Я всегда буду любить тебя, — беззвучный шепот улетучивается вместе с расплывчатым силуэтом парня. Глаза слепит яркий свет, кожу жжет, просто обжигает, ребра сводит с неистовой силой. Девушка цепляется за остатки ускользающего сна, судорожно сосредотачивая взгляд на еле видимых очертаниях образа. Изображения перед глазами перемешиваются, звуки заглушаются. Ничего не выходит. Она не уверена, может ли быть больнее, может ли быть еще хуже, чем сейчас.       — Армин… И ей снится что-то теплое, мягкое и приятное, быстро исчезающее за горизонтом. Глаза цвета морской волны, бледная ванильная кожа, цветочный запах светлых волос и нежные губы с привкусом солоноватых слез. Во снах, что она видела все эти годы, Армин провожал с улыбкой искренней на лице. «увидимся».

…или нет?