***
Зейн пересекает границу Мистик Фоллс, натягивая ниже солнцезащитные очки с непроницаемыми стеклами. Парень отстукивает пальцами такт неприметной мелодии, играющей по одной из радиоволн, одной из тех, которые он слушает, когда держит свой путь с одного конца штата в другой. Он мчится по крутой дороге, резко заворачивающей вправо, и перед его глазами оказываются первые домишки, ветхие и заброшенные, и он недовольно хмурится. Он явно не так представляет этот городок, о котором слышит от Бри. — Развлечемся, — быстро мелькает мысль в его голове, когда парень выворачивает руль налево, сворачивая на обычный жилой райончик с одинаковыми домами и идеальным газоном. Он мчит по залитой солнцем улице, нетерпеливо постукивая по рулю, и тянется за мобильным. Он открывает сайт, на котором бронирует домик, и сворачивает на подъездную дорожку. Зейн сидит в машине еще пару секунд, пока не видит, как штора резко дергается, как от резкого порыва ветра, и прикусывает губу. В его горле неприятно першит от последней заправки, и он пару раз наивно кашляет, думая, что это облегчит его неприятные ощущения. Зейн оглядывает ворот своей безупречно белой рубашки, поправляя очки и одергивает рукава, поправляя манжеты. Дверь серого автомобиля распахивается. Парень, появляющийся на улице, в долю секунд приковывает к себе взгляды зевак, которые оказываются на улочке Мистик Фоллс. Он прикусывает нижнюю губу, постукивает пальцами по корпусу мобильного, словно слышит приятный перезвон мелодии, и направляется к входной двери. Танцующей походкой он приближается к порогу, и, переступая с ноги на ногу, два раза стучит в дверь. Стоит пару мгновений, воровато оглядываясь по сторонам. Зейн ненавидит солнце и ничего не может с этим поделать. Дверь распахивает миловидная женщина средних лет со светлыми волосами, собранными в неряшливый пучок, и улыбается. Зейн исследует глазами ее внешний вид, не замечая ничего примечательного, никаких украшений, никакого резкого запаха духов. Вновь кусает губу. — Зейн Малик, миссис Филлс, — он улыбается ей приветливо, насколько это возможно. Женщина смотрит на незнакомца пытливо, почти доверчиво. — Я вам звонил на днях... можно я войду? — Да, конечно, мистер Малик, — она тараторит, и где-то глубоко внутри Зейн улыбается своим собственным непрошеным воспоминаниям, которые возвращают его в далекое прошлое. — Проходите. Зейн кивает, оглядываясь по сторонам, и переступает порог, разминая шею. Парень прикусывает нижнюю губу, прислушиваясь к посторонним звукам — на кухне свистит газовый чайник, по телевизору идет обычная утренняя передача, тихие шаркающие шаги миссис Филлс в ансамбле звуков убеждают Малика в том, что в доме они одни. Першение в горле Зейна усиливается, как только он улавливает еще один звук — ритмичное сердцебиение, и стук крови, текущей по ее телу. Парень судорожно сглатывает, сжимает зубы и чувствует, как его лицо преображается. Он чертовски голоден, но он явно не желает перекусить милой женщиной, которая доверчиво пускает его на порог собственного дома. Потому что она ему нужна. Она — единственная защита в этом пропитанном кровью городе, полном ночных существ. Он успокаивает свое сердцебиение, делая глубокий вдох. — Мистер Малик, вы к нам надолго? — интересуется женщина, выглянув из кухни, и парень поворачивается на ее голос. — Возможно, — расплывчато отзывается он. — У вас есть место, где можно передохнуть? — Мистик Гриль, — говорит она, — это на главной площади. — Спасибо, — проговаривает он, — не покажете, где моя комната? — его белозубая улыбка ослепляет. Зейн выходит из своего временного пристанища ближе к ночи. Парень шествует пританцовывающей походкой в направлении своего автомобиля, ловко забираясь на кожаное сидение, которое неприятно нагревается в жаркий весенний день. Малик потирает уголки губ указательным и большим пальцем, смотря в зеркало заднего вида, и, ловким движением руки, переключает скорость и вдавливает педаль в пол, заставляя автомобиль тронуться с места. Вечерний Мистик Фоллс отличается только тем, что большая часть подростков располагается на центральной площади города, кто громко смеётся, кто посмеивается над чужими выходками, и Зейн огибает парковку пару раз, пока не находит свободное парковочное место. Останавливается, глубоко вдыхая. я должен убедиться, что они говорят правду, — единственная мысль крутится в его голове, когда он распахивает двери неприметного бара. Тихая, нераздражающая музыка наполняет небольшое темное помещение, очерчивая редкими светильниками сидящих здесь постояльцев. Зейн поправляет джинсовку, оглядываясь по сторонам. Он подозревает, что может оказаться под подозрением, если толпы вампиров (а для местных - туристов) появятся на улицах неприметного городка в Вирджинии, поэтому движется аккуратными, отточенными движениями. Малик отодвигает стул у барной стойки, и к нему моментально подлетает светловолосый парень. — Чего желаете? — его голос полон мучения и отчаяния, Зейн просит бурбон, и, показав удостоверение, бросает краткий взгляд на соседствующего мужчину. Он держит бокал в руках, пару раз разболтав содержимое по граненым стенкам. Малик даже думает с ним заговорить, всего на долю секунды, но быстро одергивает себя, когда замечает знакомые очертания. Малик теряет дар речи, как только девушка подходит к незнакомому мужчине, кладет бережно руку ему на плечо, Зейн отворачивается. Малик прикусывает нижнюю губу, прокручивая в голове образ Катерины — длинные темные волосы, закрученные в безупречные локоны, надменная хитрая улыбка и искорки в глазах, которые она никогда даже и не пыталась спрятать. Зейн помнит ее отчетливо, словно и не проходит двести лет, в которые он ее покидает, даже и не думая вернуться. Малик потягивает бурбон, покрутив бокал в руках после того, как опустошает его, чувствуя как алкоголь согревает его. Разминает шею, вновь смотрит на девушку. Она похожа на Кэтрин, но это не она — у Петровой точёная осанка, хищный убийственный взгляд и из нее будто бы выдаётся вся колкость мира. Незнакомка другая, едва сутулится, подворачивает ногу от неуверенности и смущения, а ещё у нее теплые карие глаза, которых никогда не бывало у Кэтрин. Зейн не может отвести от нее взгляд, но как только ему это удается, взгляд его цепляется за парнишку у входа, который неуверенно переминается с ноги на ногу, держа в руках папку, в которую художники обычно складывают рисунки. Его кудрявые каштановые волосы, едва тронутые солнечными лучами, привлекают к себе излишнее внимание, и Зейн не может себя убедить, чтобы оторвать от парнишки свой взгляд. Парень облизывает нижнюю губу и уже поднимается со своего места, уверенно кидая купюры на барную стойку. Он целенаправленно идет в сторону парнишки, и когда ровняется, едва заметно толкает его плечом и уходит, оставляя после себя терпкий аромат парфюма и алкоголя. Мальчишка смотрит ему вслед, пока дверь бара не закрывается, и он не делает шаг в сторону зала. Шатен оглядывается по сторонам, пытаясь найти взглядом Джереми, с которым договаривается встретиться. Зарываясь пальцами в кудрявые волосы, он замечает Елену. — А где Джереми? — парень едва заметно потирает кончик носа, когда Гилберт оборачивается, обращая свое внимание с Рика на Лиама, и едва заметно улыбается младшему брату Кэролайн. — Мы договорились с ним встретиться здесь, но его до сих пор нет... все в порядке? — Мы приехали с ним вместе, он должен быть где-то здесь. Когда Кэролайн возвращается от отца? Лиам неуверенно переступает с ноги на ногу, когда речь заходит про его сестру. Он не похож на активистку-сестру, скорее любит находится в тени и рисовать все, что кажется ему красивым — людей, в основном. Наверное поэтому он и дружит с Джереми, которому насрать, что о нем могут подумать. — Должна в выходной, может раньше. Насколько ее хватит, — постукивает по папке, когда ловит на себя взгляд Стефана, который быстрым шагом приближается к ним, словно сворачивает все на своем пути. Лиам за секунду успевает отступить на шаг, пока Стефан не шепчет на ухо Елены нечто, что пугает ее, и девушка извиняется перед ним, быстро уходя, а Аларик догоняет их у выхода, оставляя Форбс одного. — Чувак, вот ты где! — восклицает громко Джереми, оказавшись за спиной Лиама. — Куда ушла Елена? — Я не знаю, — только и отзывается парень. — Идем за наш столик. И мысли Лиама далеко от повидавшего время Мистик Гриль. Он вспоминает незнакомца, который покидает бар достаточно быстро, что младший брат Кэролайн не успевает должным образом рассмотреть его, даже на долю секунду, чтобы нарисовать его. Все, что помнит Лиам — темные глаза, обрамленные густыми ресницами, и легкую щетину, которой покрыты его щеки. Джереми рассказывает что-то о дневниках Гилберта, о том, что он находит много интересного в них, а еще упоминает об Анне, что она наверняка знала больше, чем Джереми. Лиам почти уживается с мыслью, что вампиры существуют и его сестра — одна из них. — То есть, чтобы стать вампиром, нужно просто умереть? — переспрашивает Лиам однажды, на что Джер смотрит на него, как на надоедливую муху, — я не понимаю. — Надо умереть с кровью вампира, — повторяет Гилберт, — всего-то. — Всего? — Всего, — бросает коротко Гилберт, и губы его расплываются в улыбке, за что получает маленькой диванной подушкой в лицо. — Это было нечестно. Лиам неспешным шагом выходит из заведения, где они с Джереми прощаются. Парень роется в карманах в поисках плеера, когда достает его и подключает наушники. Вечерний Мистик Фоллс навевает на парня тоску, и кучки подростков уже расходятся по домам, потому что родители будут волноваться. Лиам бредет по улице городка в направлении своего дома, проходя мимо полицейского участка, где его мать по привычке засиживается до пяти часов утра, мимо неприметных магазинчиков с непривлекательной вывеской. Парень слушает что-то из The Fray, когда переходит быстро улицу и уже сворачивает к своему дому. Ярко освещенную улицу дополнительно освещают автомобильные фары, заставляя Лиама выключить музыку в плеере и навострить слух. Парень судорожно сглатывает, засовывая руку в карман и пытаясь нащупать перцовый баллончик. Не сбавляя шаг, он уверенно направляется к своему дому, слыша скрип шин об асфальт, и сердце его бьется в миллион раз чаще, чем обычно. Он думает, что умрет из-за напряжения, пока автомобиль не ровняется с ним, и боковое зрение подводит парня — капюшон заслоняет весь обзор и он не может рассмотреть водителя. — Лиам, — он узнает голос Деймона из тысячи, и, когда он разворачивается к вампиру, только и успевает, что замахнуться, чтобы ударить его, но Сальваторе оказывается рядом с ним в считанные секунды, перехватывая запястье парня. Мужчина отходит от него на пару шагов, позволяя вытащить наушники из ушей. — Какого черта ты шастаешь по улице. — У тебя не спросил, — парирует он, поправляя толстовку, — что ты от меня хочешь, Деймон? — В городе появился новый вампир, а ты, засранец, шастаешь по ночам. — Я ношу браслет, — он поднимает руку на уровне глаз, слегка потрясывая ей, — и пью вербену каждый день. — Я бы просто скрутил тебе шею, если бы не твоя мама, — шипит брюнет, отстраняясь. — Садись в машину. — Я тебе что, ребенок? — Хуже. Зародыш. Быстро в машину, Лиам, — парень закатывает глаза, плюхаясь на переднее сидение автомобиля Деймона. Лиам достает телефон, чтобы написать сообщение матери о том, что его отвез домой Деймон, когда замечает у подъездной дорожки миссис Филлс незнакомый автомобиль. Форбс осматривает соседский участок, и видит, как в окне загорается свет, и тени пляшут по стене, пока фигура передвигается по комнате. — Ты в курсе, кто там живет? — Не имею малейшего представления, — проговаривает парень. Деймон пожимает плечами, и, высадив Лиама, медленно проезжает мимо заинтересовавшего его участка, не видя ничего сверхъестественного, только быстро набирая сообщение Стефану: 'новый сосед Лиз'.***
All I Need (One Republic)
Зейн просыпается в лучшем настроении, наконец осваиваясь в неприметном городке. Он быстро собирается, спускаясь на кухню к миссис Филлс, которая уже успевает приготовить ему завтрак и накрыть на стол. Зейн усаживается на свое привычное место, перекладывая на свою тарелку свежеиспеченные вафли и обильно поливая их сиропом. Малик быстро завтракает и благодарит женщину. Возвращаясь в свою комнату, приоткрывает небольшой холодильник, пересчитывая пакеты с кровью, которые остаются у него с его недавней вылазки с соседний штат, где по слухам видели Розу. Зейн решает, что необходимо наведаться в банк крови неподалеку. Он мог бы сказать, что ему нравится здесь — никто не задает лишних вопросов, все доброжелательны и всегда готовы помочь. А еще Зейн видит мальчишку из бара, когда тот выходит с шерифом из дома, а его кудрявые волосы все еще влажные после душа. — Лиам, пожалуйста, будь осторожен, — проговаривает шериф, — и держись рядом с Кэролайн. Малик выглядывает из окна, поправляя кольцо на пальце, и улыбается, как только ловит взгляд парнишки на себе. Зейн видит, как он смущается, отворачиваясь от него на все сто восемьдесят градусов. За время в Мистик Фоллс он узнает о том, что Кэтрин Пирс где-то неподалеку, и она ищет Лунный камень. Зейн знакомится с вампиром, одним из тех, кто успевает уйти до облавы, и убеждается лишний раз, что вампирские слухи всегда правдивы, насколько бы нереальными они не были. Малик рассматривает сонную улочку Мистер Фоллс, когда принимает решение все же выйти из своего убежища. Он уверен, что братья Сальваторе догадываются, кто он такой, иначе он был не ловил их настороженные взгляды каждый раз, как только появляется в их поле зрения. А Зейну нравится их нервировать. А еще Зейну нравится замечать, как кудрявый брат Кэролайн Форбс, которая тоже вампир, уперто смотрит на него в душном Мистик Гриле, и искренно верить в то, что его никто не видит (или, по крайней мере, не обращает внимания). — Аккуратно, — проговаривает однажды Зейн, когда нарочно налетает на опешившего подростка. Парень ловит ртом жадно воздух, когда Зейн поднимает его рисунки. Задерживается на каждом рисунке, чувствуя под пальцами шершавые листы, и небрежных штрихах простым карандашом, и, видя то, как ошеломленно выглядит парень, а кудрявая прядь лезет ему в глаза, Зейн не удерживается и, передав рисунки, убирает волосы назад с его глаз. Щеки Лиама покрываются румянцем и дыхание сбивается. — Аккуратно. — Б-боже, с-спасибо, — сбивается, путается в своих мыслях и фантазиях. — Можно просто Зейн, — и, усмехаясь, уходит, хитро взглянув на подростка, который только плотнее прижимает папку к груди. Зейн любит играть. Ему доставляет немалое удовольствие просто видеть, как щеки алеют, дыхание сбивается, а яркие картинки в сознании заставляют потупить взгляд и отводить его в сторону. Малик определенно знает, как действует на окружающих, когда включает свое привычное состояние. Зейн знает, что он — охотник, и ему нравится охотиться. Особенно на неловких мальчиков, который прикусывают губы от смущения и прячут алеющие щеки за капюшоном. Зейн любит, чтобы хотели получить от него внимания. Его игра. Иногда жестокая, иногда глупая, иногда... очень даже впечатляющая. И ему нравится играть с Лиамом, хоть парень и не знает правил. Это происходит поздней ночью, когда Зейн переодевается в спортивный костюм и выходит на улицу. Капюшон скрывает его лицо, как только парень отходит от оживленной заселенной улицы, и он ускоряется, чувствуя лишь бескрайнюю свободу. Ветер встрепывает его волосы, и Зейн оказывается на опушке леса, прислушиваясь. Парень едва наклоняет голову, когда слышит треск хвороста в костре, и улыбка растягивается на его безупречном лице. Зейн чувствует ту тонкую грань, когда его лицо перестает быть его — глаза становятся кроваво-красными, темные вены проступают под глазами, и он чувствует, как его десна саднят и появляются острые клыки. Парень пугает группку людей, которые устраивают на опушке леса пикник. Он носится вокруг них кругами, пока один из парней не делает шаг вперед, пытаясь осветить фонариком себе путь. Секунда, он скрывается из вида своих друзей, и Зейн делает то, что привык. Впиваясь в его шею клыками, Малик чувствует сладость на своем языке, и нечеловеческий звук вырывается из его легких, как только он чувствует, как тело в его руках обмякает и оседает. Малик отстраняется, откидывая парня в сторону, вытирая рукавом толстовки кровь (еще сильнее размазывая ее по лицу) и, усмехнувшись, перешагивает, чтобы оттащить чуть в сторону. Копошение, шепот, страх. Он буквально обволакивает опушку, когда Зейн затаился чуть в стороне, продолжая свое развлечение. — Маркус, это не смешно! — ее голос пронзительный, звонкий, и Малик даже не хочет узнавать его обладательницу. Он скучающе считает до десяти, пока темноволосая девушка не показывается у него на виду, и Зейн быстро хватает ее, уволакивая в ту же сторону, где лежит обескровленное тело того самого Маркуса. — Ты будешь хорошей девочкой, — проговаривает уверенно Малик, проводя языком по кровавым губам. — И будешь молчать. — И буду молчать... — шепчет она ему в тон. Зейн упивается. Наслаждается. Он в эйфории... Зейн бросает спичку. Короткий жест, позволяющий залить неприятным светом опушку леса, где никого не остается. Он подталкивает автомобиль ближе к палаткам чуть раньше. Он уверен в том, что делает. И треск пламени успокаивает его, унося с собой и тела четырех подростков — двух девушек и двух парней. Мгновения длятся всего лишь мгновения, когда реальность ударяет Зейна об лед, и он слышит скрип шин неподалеку. Ему хватает секунды, чтобы свалить оттуда, вытирая все еще влажный рот. Парень ловким движением забирается на самую высокую сосну и наблюдает. Красный пикап (Зейн закатывает глаза) останавливается неподалеку, и кто-то абсолютно неловкий вываливается с места водителя и замечает огонь, пройдя чуть дальше. и Зейн уже знает, кто это. — Блять, — только и слышит Малик голос Лиама. — Блять, блять, блять... Кэролайн, возьми трубку! 'а что же не мамочке-шерифу?' — думает вампир. — Кэролайн, тут гора трупов, — его голос истеричный. Он срывается. Малик уверен, парня колотит. И Зейн понимает, что должен сваливать. Через несколько мгновений тут будут и Сальваторе, и блондиночка, и хрен знает кто еще. Малик спрыгивает с дерева, полностью очищенный от крови. И он не может удержаться, чтобы еще на секунду не посмотреть на Лиама. Он зарывается пальцами в волосы, сидя на переднем сидении автомобиля, и бьет руками по рулю. — Я не могу сдвинуться с места. И Зейн не может объяснить, что движет им в это мгновение. Но задержись он еще на секунду, Деймон бы свернул его шею, вогнав после кол в грудь. Поэтому Малик уходит, оставляя парня одного посреди полыхающей поляны. Но он отчетливо слышит его сердцебиение, и тихое 'блять'. Но когда Зейн видит его из окна пару дней спустя, словно этого и не происходит и парень не находит своих друзей, или знакомых, в огне. Внушение. И это первый раз, когда Лиам оказывается в самой гуще событий, ничего не помня после. Он улыбается матери и бросает короткий, по привычке, взгляд в сторону окна Малика, замечая тень парня. Лиам словно нарочно мелькает перед его глазами. То в парке, то в кафе, то просто на улице. Форбс, словно нарочно, мелькает перед его глазами, заставляя все больше и больше возвращаться в то момент, когда видит разрушенного парня в машине. И ему, если честно, больше не хочется такое видеть. И каждый раз, когда Зейн стоит на крыльце дома миссис Филлс, Лиам проезжает мимо него на велосипеде, его грудь неровно вздымается из-за неправильного дыхания, и Малик закатывает глаза. А еще однажды он слышит, едва заметно, как Лиам, проезжая мимо его дома, шепчет: — Я знаю, что ты меня слышишь, — Малик лишь недовольно закрывает жалюзи. Парень появляется повсюду. Он как черт выходит на встречу к Зейну каждый раз, и остается ни с чем, потому что парень быстро покидает его поле зрения. Не то, чтобы Малик избегает его, но он его избегает. Предпочитает не показываться на виду, не выходить из своего убежища некоторое время, а еще он точно знает, что Катерина бродит по-близости. И иногда Зейн даже забывает, что приезжает сюда из-за ее двойника, потому что видеть Елену в тех местах, где он бывает обычно — уже буднично, и это не вызывает должных эмоций. А в самом Мистик Фоллс ему нравится. А еще, после устроенного пожара, Зейн предпочитает донорскую кровь. Он слегка осушает банк крови неподалеку, привозя запасы в неприметный домик миссис Филлс. Зейн даже может похвастаться тем, что остается незамеченным, и решает осуществить свой визит в Мистик Гриль, где конечно же встретит Лиама с Джереми. Наверное, он сделает больше из желания увидеть Лиама, чем выпить бурбон. Должно быть. И это мог бы быть один из его вечеров, если бы за столик к Малику не подсел Стефан, скрестив по привычки руки перед собой в замок. — Рад встрече, — Малик откидывается на спинку диванчика, потягивая горячительный напиток, — Стефан. — Мы решили познакомиться? Приятно, — отзывается Деймон, подсаживаясь рядом с братом. — Какого хрена ты забыл в Мистик Фоллс? — Катерина, — он бросает, увидит толику сомнения в глазах братьев, — я знаю, что она бродит в округе, а вы — да, вы оба, — подтираете слюни ее двойника. Правильно делаете. — Что ты знаешь? — голос Деймона — сталь, но Малику плевать. — О, вы уже знаете о Клаусе, — его губы расплываются в ухмылке. — Так рад, что мне не придется вам пересказывать эту скучную историю о том, что ваша подружка всего-то должна умереть. Прекрасная история любви, да, Стефан? Или, может быть, Деймон? — Какого хрена ты устроил в лесу? — Стефан прерывает Деймона, который с силой сжимает край скамьи. — Нельзя привлекать столько внимания. Если ты хочешь, — Деймон порывается его прервать, но Стефан продолжает, — если ты хочешь здесь остаться, играй по правилам. Никаких убийств, пока совет хочет нас истребить. — А мэр еще не знает, что ее драгоценный сынок — волчонок? — Стефан качает головой. — Забавно. А шериф... — Никто, и узнать не должен. Либо играешь по правилам, либо мы тебя убьем. — Я почти тебя боюсь, — Зейн осушает бокал. — А теперь, молодые люди, я должен удалиться. Выйдя на свежий воздух, Малик опирается о стену бара. Он рассматривает дорогу перед собой, считая, что же он на самом должен делать. Уезжать к чертям собачьим или все же остаться тут. Он знает, что и в том, и в том случает он подвергнется опасности. И так, и так его могут убить. — А меня зовут Лиам, — Малик поднимает взгляд, только сейчас заметив пару кед, которые красуются перед его глазами уже некоторое время. Брюнет пару раз моргает, словно привыкает к яркому свету, и видит перед собой Лиама. Его кудри убраны назад тонким ободком, и Зейна это бесит (ему нравится, когда кудри обрамляют лицо паренька), — кстати. — Приятно познакомиться, Лиам, — он усмехается. — Я знаю, кто ты. — Ты предлагаешь мне тебя сожрать? — Малик нагло усмехается и отталкивается от стены, направляясь в сторону парка. — И не ходи за мной. — Преврати меня в вампира, — он настойчив и тащится за Зейном, как щенок. Малик закатывает глаза. — Пожалуйста. Зейн оценивает обстановку. Вокруг них никого. Ни одной души. Поэтому он поворачивается к нему в своем привычном обличье — кровавые глаза, темные вены, клыки — парень отшатывается, затаив дыхание. Делает шаг навстречу и тянет руку. Как завороженный. И касается щеки пальцами, очерчивая вену. — Зачем тебе вечность? — А зачем она тебе? Малик разворачивается, оставляя парня одного, и вовсе растворяясь в темноте. Это было слишком для этого назойливого Лиама. Малик заворачивается за угол здания, прислоняясь спиной к холодному камню. Он замирает, когда слышит знакомый цокот каблуков. Выпрямляется. Усмехается. — Неужели, — его голос ласкает слух. Пирс появляется перед ним, скрестив руки на груди, а кудрявые волосы струятся по плечам. Она усмехается, и делает шаг на встречу Малику. Разглядывают друга пристально, словно не помнят черты друг друга наизусть. Она убивает его далекие двести лет назад, утопив в небольшой речушке с толикой ее крови в нем. Она учит его охотиться и рассказывает о главных правилах игры — не попадаться и бежать. Она рассказывает ему о Клаусе. Он оставляет ее, устав бегать. Секунда, и он раскрывает свои объятья, словно они старые друзья. Она прижимает его к себе и горячее дыхание Пирс опаляет его щеку. — Привет, Зейни. — Здравствуй, Катерина. — Я видела, какой беспорядок ты устроил в лесу. — Я знал, что ты меня узнаешь, — он усмехается, поймав ее улыбку в ответ. — А что с этим мальчишкой? Может, мне стоить сделать с ним тоже самое, что с его белокурой сестрицей? — Зейн оставляет ее без ответа.***
— Ты одинокая душа. И ты не знаешь, чего ты на самом деле хочешь, — Лиам догоняет Зейна на очередном сборище по ловле вампиров, когда брюнет окунает оливку в мартини. Парень, буквально по пятам, следует за вампиром, пока тот бездумно набирает полную тарелку тарталеток и с отвращением мешает варево в глубоких тарелках, которое местные называют чили. Лиам распыляется о том, какой на самом деле Зейн Малик (словно сам знает, какой он), и та наивность, с которой говорит младший Форбс, заставляет Малика закатывать глаза каждую минуту. — Ты что, не слушаешь меня? — А зачем мне тебя слушать, позволь уточнить? — он откусывает большой кусок от пиццы, настолько безвкусной, насколько это возможно, и откладывает ее на место. — Ты меня уже раздражаешь, Лиам, а то, что я делаю со своими раздражителями, — выдерживает театральную паузу, а мальчишка замирает, — отдаю на съедение волчонку. — Опять твои тупые шутки, — парень поджимает губы. — Лиам, если ты считаешь, что за месяц я поменял свое мнение — нет, нет и нет. Я не буду брать на свою душу такою ношу, потому что вечность тебя никто терпеть не будет, заноза. Признаться, Лиам красивый. У него точеные скулы, кудрявые волосы и такие милые губы, которые хочется искусать до крови, но Зейн отчаянно держится, потому что это будет слишком. Потому что Лиам податливый, вредный и красивый. А Зейн не привык влюбляться. Но жить в Мистик Фоллс — периодически выпроваживать незваных гостей вместе с братьями Сальваторе, Кэролайн и иногда Алариком, который стреляет слишком метко для пьяницы. И Зейну это даже нравится, он втягивается, и видеться иногда с Катериной, которая хранит своего двойника, как зеницу ока, не кажется ему чем-то запретным. А еще Лиам все больше и больше ему надоедает, и парень готов наконец-то его убить, забыв дать своей крови. Ну так, немножко забыть. — Только посмей, Зейн, — проговаривает Кэролайн, встав рядом с Маликом и проследив за его взглядом. — Это мой брат, имей совесть. — У Бони совести явно нет, — наигранно зевает и уходит, оставляя блондинку, недовольно поджавшую губы. Иногда Зейн подумывает о том, что жить в Мистик Фоллс куда интереснее, чем в других местах. Тут и разборки, и иногда можно сытно перекусить, и могут составить хорошую компанию. Ему нравится очаровывать женщин и совсем немного Лиама. Просто чтобы понимать, что он еще очень даже ничего (несмотря на то, что его тело неизменно уже две сотни лет). И его одиночество нарушают. Опять. — Так все же... — У тебя три секунды, чтобы высказаться и свалить. — Но... — Пока, Лиам.***
Раз в день Лиам стабильно нагоняет его в каком угодно месте проклятого Мистик Фоллс. Спустя еще месяц, Зейн понимает, что все ему просто отказывают в обращении и единственный человек, которого он надеется прогнуть — Малик. И этот вечер ничем не отличает от предыдущих, когда Лиам идет рядом с Маликом, болтает о вечности и о том, как круто везде ездить. Зейн наигранно хнычет, а Лиам прячет от него улыбку, потому что не может уже жить, не увидев его хоть день. Зейн привыкает к парнишке рядом и он уже пару раз вытаскивает его из озера, думая,что этот идиот топится, и вламывается в дом Кэролайн, потому что ее младший брат — идиот. — Что мне надо сделать, чтобы хоть сегодня ты позволил мне побыть в одиночестве? Лиам переминается с ноги на ногу. — Поцелуй меня. — Что, прости? — Поцелуй меня. Ну давай, Зейн, я же вижу твой взгляд? — Зейна дважды просить не надо — он в мгновение ока оказывается перед парнем, положив одну руку ему на бок, другой зарываясь пальцами в кудрявые волосы. Дыхание Лиама замедляется, он смотрит на губы Зейна через прикрытые глаза. Едва заметно выдыхает, а дыхание Зейна опаляет его щеку. Лиам забывает, как дышать, а сердце его живет собственной жизнью. — Продолжать? — Зейн играет, и когда замечает намек на кивок, отстраняется. Он смотрит на растерянного парня, и только собирается съязвить, как замечает, что парня, словно тряпичную куклу, притягивает высокая темная фигура, у его губ — окровавленная рука. — Катерина, нет! Доли секунды. Зейн не успевает моргнуть, как губы Лиама становятся алыми из-за крови вампирши. Он оказывается рядом, когда она, глядя ему в глаза, усмехается. Проходит еще мгновение, когда Зейн отталкивает ее, и весь мир словно в замедленной съемке. Девушка, смотря в глаза Малику, ловки движением сворачивает голову парню, и кидает в руки Малику, оставляя его, обездвиженного, в объятьях вампира. — Нечего было кидать меня, — и исчезает, будто бы ее и не было.***
Когда Лиам открывает глаза, ему кажется, что мир расширяется до безобразия, что его зрение не способно удержать все во внимании. Все расплывается, то становится четким. Его то оглушает, то знобит, то ему невыносимо хочется есть, то тошнит только от запаха еды. Он не слышит стук своего сердца. Руки мелко трясутся. Солнечный свет ослепляет и обжигает, и кудрявые волосы все больше и больше лезут в глаза. — Это была Кэтрин, — только и слышит он Зейна, — она свернула ему шею. И острая боль пронизывает тело.Жажда. (нестерпимая, болезненная, невыносимая)