---
Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Обратный отсчет. У Гали первая серебристая прядь в идеальной прическе. У Сереги наметившаяся седина. А время уходит. У Петровича уже совершенно белые волосы. У Валюшки отчетливые морщины. Галина больше не ждет ничего от Круглова. Они везде опоздали. Серега с усталой усмешкой выбрасывает визитку очередной красотки с многообещающим «жду звонка». Он не хочет, чтобы его кто-то ждал. Просто потому что этот «кто-то» — не она. Ложь самому себе длиной в четырнадцать лет. Он сам загнал себя в тупик, решив однажды, что они не нужны друг другу. Весна расцветает. Май выдыхается.---
— Все бегаешь. А ведь не мальчик уже. Галя с тихой усмешкой бинтует ему подстреленную руку в прохладном полумраке морга. Улыбается снисходительно и устало. От двусмысленности все внутри скручивает морскими узлами. Ему сорок семь. Дальше бежать от самого себя попросту некуда. Разве что… Но если очередная пуля пролетит мимо, до гробовой доски и воинских почестей еще далеко. Он молча целует ее узкую сухую ладонь с резко проступившими венами. Он не знает, сколько им суждено. Наверное, целая жизнь друг без друга.---
Между ними слишком громкая тишина. Даже Круглов все понимает. Пожалуй, раньше, чем они сами. — Не повторяй моих ошибок, Серег. Не заставляй ее ждать. Это так дико звучит от него. И полностью справедливо. Им нечего больше ждать. Время утекает катастрофически быстро. Сколько им остается с их безумной работой? Всего ничего.---
Тишина становится оглушительной. Молчание разъедает. Они растворяются. Он ничего не спрашивает и ни о чем не просит. Ставит ее перед фактом. Они так глупо упустили столько лет. Он хочет успеть. Хотя бы немного почувствовать себя безоговорочно принадлежащим ей. Хотя это и так было неоспоримо — несмотря на долгие годы без, несмотря на кратковременные романчики, несмотря на то, что они априори несовместимые. Им потребовалось четырнадцать лет, чтобы осмелиться с этим поспорить. Они именно те. И это уже аксиома.