Каприз

      Чон Чонгуку чуть за двадцать, а он с каждым днем все больше и больше тонет в своём напарнике, хёне и главной музе — Ким Тэхёне. Гук не может точно сказать, когда это началось. Всё происходило постепенно, по нарастающей, словно так и должно было быть. Эти лёгкие прикосновения, объятья и долгие взгляды глаза в глаза. Благодаря Ви, Чонгук сейчас тот, кем есть, и чувствует то, что заставляет сердце макнэ гулко биться в грудной клетке.       У Тэхёна кудрявые отросшие волосы каштанового цвета, в которые Чонгук так и хочет зарыться пальцами, немного оттянуть, а затем нежно поцеловать своего хёна в шею. Это каприз Чона, такой личный и откровенный. Была бы его воля, он давно бы уже исцеловал Кима всего с ног до головы, обязательно укусив за бедро — это тоже каприз.       У Тэхёна красивые руки: длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, венки на запястьях и тыльной стороне ладоней. Кожа мягкая, загорелая, после двухнедельных съёмок на побережье. Чонгук мечтает взять это произведение искусства в свои, огрубелые от многочисленных тренировок, руки и нежно, трепетно сжимать, поглаживая.       У Тэхёна безупречна улыбка. Такая яркая, искренняя и неповторимая. Чонгук хочет раствориться в ней, быть причиной, которая вызывает это сияющее выражение лица, когда у Кима немного сморщен нос, глаза прикрыть, а губы сами, непроизвольно, растягиваются в лёгкой, непринуждённой ухмылке. Чон хочет целовать небольшие ямочки на щеках, которые появляются в такие моменты.       У Тэхёна бархатистый голос. Баритон. Слегка хрипловатый от постоянного вокала, но такой приятный. Когда старший разговаривает, Чонгук готов молится на то, чтобы время остановилось, замерло, продлив этот миг на всю жизнь. Чон вздрагивает от каждого воспоминания, когда сонный, по утрам, мог уткнуться куда-то в ключицу взлохмаченного подушкой хёна, и слушать его рассуждения на тему искусства, космоса… Чего угодно, на самом деле. Чонгуку главное слушать, слышать, чувствовать, а о чем вещает Ким — дело другое, хоть о ядерной физике, в которой младший не разбирается.       Чонгук неуверенно смотрит на Тэхёна, что вместе с Хосоком сидит у костра и пьёт чай. Даже издалека высокая мужская фигура кажется идеальной. Нет, Гук не думает, что существует совершенно идеальный человек, но вот его хён доказывает обратное.       За столом во дворе Чимин доедает свои кимчи и что-то бурно обсуждает с Джином, Намджун читает книгу, сидя в гамаке, под светом лампы, что стоит рядом с его гнёздышком. Юнги смотрит фильм на диване гостиной. Каждый в своём уюте. На улице темно — одиннадцатый час ночи. Хосок поднимается со своего места, давая какие-то наставления Тэхёну, и уходит в дом. Чонгук решается подойти, заговорить первым. В его волосах путается ветер, а подол свободной рубашки развивается как парус. Становится зябко, но Гука греет вид впереди — задумчивый Ким смотрит на речную гладь, плавно покачивая ногой. — Можно? — Чон указывает на свободное кресло. Тэхён медленно кивает, слегка улыбаясь — он поистине рад своему макнэ. — Почему не идёшь спать? — голос все такой же: слегка хрипловатый, низкий. Чонгука бросает в дрожь. — Тебя жду, мы ведь в одном домике живём, — младший прячет глаза за чёлкой, на что Ким громко вздыхает. — Убери, — тёплая большая ладонь мягко, практически невесомо, убирает чёрную прядь за ухо. Гук млеет от такого. — Я скоро приду, так что можешь идти и стелить постель, — пауза. Глоток порядком остывшего чая. — Если, конечно, ты хочешь.       Тэхён никогда не заставляет, всегда учитывает желание младшего, боится казаться грубым, часто уступает, но бывают и другие моменты. Тогда к Киму лучше не подходить, ведь получить злой взгляд и агрессивное «не трожь меня» для Чонгука сравнимо с пулевым ранением в голову. — Хорошо. Не задерживайся, — брюнет поднимается и, будто бы случайно, касается пальцами голого колена хёна. У Тэхёна перехватывает дыхание — Гук это слышит, чувствует каждой клеточкой своего тела.       В их деревянном домике на двоих пахнет хвоей из-за леса, что находится в пару десятков метров от здания. На стуле, в углу комнаты, лежит рюкзак Кима. Чонгук аккуратно прячет его внутрь шкафа, а на его место убирает кофейное покрывало, которым была застелена кровать.       Чон уходит в душ, оставив включённый ночник, что освещает спальню тёплым оранжевым светом — специально для Тэхёна. Горячая вода, гель для душа с запахом миндаля, шампунь, аромат которого нельзя описать иначе, как «свежесть». Чёрные волосы путаются, а щеки становятся красноватыми. Гук тратит, от силы, минут пятнадцать, после выходит из душевой в одном махровом халате молочного цвета. Влага, толком не убраная с лица, превращается в капли и скатывается по лбу к подбородку, стекая вниз. Тэхён уже сидит в кресле, прикрыв глаза. — Я всё, можешь идти, — Чон отступает, пропуская старшего в уборную.       Он все делает тихо, плавно, размеренно. В комнате слегка пахнет костром — это от хёна, Чонгук уверен. Парень залазит под одеяло, практически исчезая под его белоснежными слоями. За окном слышится громкий несдержанный смех Джина — опять Чимин ему анекдоты рассказывает.       Тэхён выходит из душа с полотенцем на голове и таким же халатом как у самого Чонгука, только цвет более кофейный — как раз такой, как нравится Киму. У него половина гардероба в подобном оттенке, и Чону это нравится. — Не спишь? — шатен спрашивает тихо, чтобы в случае чего не потревожить. Гук в ответ мотает головой и поднимает взгляд на старшего. Тот лежит близко, практически вплотную. — Сними его, пожалуйста, — Тэхён понимает, о чем говорит макнэ, и убирает полотенце с головы. Чонгук может почувствовать аромат кокоса, исходящий от Кима. Чон тянется вперёд, находит изящную ладонь, переплетает пальцы, и утыкается носом куда-то в ключицу. Сверху слышится громкий выдох. Брюнет поднимает голову и скромно подаётся навстречу сонному хену, что сейчас напоминает плюшевого медвежонка.       Чонгук целует робко, практически смущённо. Его накрывает волна, и парень с удовольствием утопает в ней — наслаждение, личная победа. Гук может пробовать губы Тэхёна на вкус каждый день, уже долгое время, только вот каждый раз, будто бы первый. У него всегда так, со всем, что касается его хёна.       У Тэхёна кудрявые отросшие волосы каштанового цвета, в которые Чонгук сейчас зарывается пальцами, тянет назад и, наконец, добирается до шеи, где он немного прикусывает кожу — это его каприз. И парень уверен — Киму нравится, потому что низкий тихий стон, сорвавшейся с прекрасных любимых губ, заставляет Гука внутри визжать от счастья.       Рука старшего тянется вниз по спине, несильно надавливая на поясницу. Ви тянет макнэ на себя, закидывая на него ногу и устраиваясь поудобнее. Подол халата сползает в бок, и Чон понимает — Тэхён тоже ничего не надел под низ махровой ткани. Это подстегивает, распаляет, и брюнет неосознанно оставляет засос на груди второго. Их руки нежно гладят друг друга, вызывая волну мурашек. От длинных пальцев на собственном паху Чонгук практически хнычет — ох уж эти идеальные руки, мечта любого фетишиста и эстета, сейчас только для него. Всегда только для него одного, Ким обещает это и не собирается менять свои планы. Гук и не против, он лишь сильнее сжимает бедро любимого так, что кожа под ладонью белеет. Ви позволяет делать все, что тому угодно, потому Чон выполняет свой каприз — целует мокро, практически пошло, а затем спускается мелкими поцелуйчиками вниз по торсу хёна. Таз Гука непроизвольно подаётся вперёд, навстречу тем самым пальцам, что сейчас сомкнуты в плотное кольцо, как и его собственные. Брюнет может чувствовать каждую венку, каждый сантиметр кожи — не своей, а кожи его любимого. Чонгук тянет вниз и нежно прикусывает чужое, но такое родное, бедро.       В комнате пахнет терпко. Гук лежит довольный, тихий. Рядом Тэхён с его очаровательной, яркой улыбкой, в которой Чон хочет раствориться. Макнэ целует те самые, едва заметные ямочки на щеках, а Ким цепляет пальцами чистой руки за подбородок и мажет своими губами по губам младшего — аккуратно, робко.       Они идут в душ второй раз, только теперь вместе. От них двоих будет пахнуть миндалём и кремом для рук, которым пользуется Тэхён.       Гук укутывается в кровать, прижимаясь к хену, пока тот гладит его по затылку и тихо шепчет всякие глупости. Брюнет любит этот прекрасный баритон. Они засыпают, нежась в белоснежном одеяле и тепле друг друга.       Чон Чонгуку чуть за двадцать, а он с каждым днем все больше и больше тонет в своём напарнике, хёне и главной музе — Ким Тэхёне. И это уже никак не остановить, потому что Ким Тэхён — прекрасный океан. Такой же прекрасный, как и Чон Чонгук.