Когда закончится дождь

      Осенняя погода слишком непостоянна и переменчива. Вот уже прозрачное голубое небо затянуло низкими однотонно-серыми облаками, начал накрапывать мелкий дождь, еле слышно стуча по стеклам. Столь же незаметно, словно крадучись, переходя в тихий ливень. Погожее и необычное теплое для этого времени года утро превращалось в холодный, по-настоящему осенний день.       Он никогда не интересовался заранее прогнозами погоды на день – это удел стариков. И, как на зло, был лишь в тонкой толстовке, не захватив с собой зонт. А теперь нерешительно стоял на пороге школы, наблюдая, как с неба падают тяжелые капли воды в образованные ими лужи на темном асфальте, размышляя о том, стоит ли соваться под дождь — до его дома было не слишком далеко, но достаточно, чтобы вымокнуть насквозь. Еще и этот проклятый, пробирающий до костей, ветер, который обрушивался с неба внезапными порывами. Нет, его вовсе не пугало вымокнуть и замерзнуть. Его больше огорчало, что под таким сильным дождем сигареты в его кармане тоже наверняка промокнут, и он не сможет покурить по пути из школы – придется покупать новые. Сигареты – дорогое удовольствие, особенно, когда ты всего лишь подросток с дурными привычками. И достать их не так то просто –придется идти на другой конец города, в то самое место, где его знают и где с удовольствием отпускают нелегальный товар. Но ливень ведь не может идти бесконечно? По крайней мере, он был уверен, что такой сильный дождь не продлится долго и уже скоро закончится. Так что решил переждать. Коридоры школы затихли и опустели с уже давно покинувшими территорию учениками, но дождь будто и не собирался прекращаться, кажется, становясь только сильней и настойчивей тарабаня по крыше. А тучи будто сгущались, окутывая пространство вечерними сумерками. И школа скоро закроется... Похоже, что у него нет выбора.       — Йо! Гокудера! – раздался сзади знакомый голос, столь же жизнерадостный, сколь и раздражающий, чтобы не узнать того, кто к нему обращается, даже стоя к нему спиной. – Что ты здесь делаешь?       – Не твое дело! – Хаято мгновенно огрызнулся, пряча руки в карманы джинсов и хмурясь. Он хотел бы задать встречный вопрос нарисовавшемуся рядом Ямамото, но вовремя вспомнил, что этот парень до сих пор увлекается бейсболом и наверняка возвращается с только что окончившейся тренировки. – Тц! – беспечный придурок.       Такеши будто вовсе не смущает столь грубое обращение его друга – он уже привык к выходкам Гокудеры, да и никогда не принимал его напускную агрессию близко к сердцу, продолжая все так же приветливо улыбаться. Странно, что он считает Гокудеру таким же другом, как и Саваду. Пусть они через многое прошли вместе, и это должно было их как-то сплотить, но Хаято никогда не давал повода бейсбольному придурку думать, что они друзья, как и всем остальным. Они ведь могут заниматься общим делом, но при этом держаться друг от друга подальше - это нормальное явление для деловых отношений. Так почему бейсбольный придурок этого никак не поймет? По крайней мере так считал сам Гокудера. Такеши, кажется, считал иначе, и искренне старался подружиться не только со всеми хранителями, но и просто со всеми, кто окружает Тсунаеши. Что раздражало Хаято только еще больше.       – Вот это да! Погода так резко испортилась. А я тоже забыл зонт дома, – Ямамото смущенно почесал пятерней затылок, как-то ловко и без лишних вопросов подметив, что Гокудера стоит без зонта, и, скорее всего, по этой причине так задержался в школе. Проницательный... При всей своей дурашливости и казалось бы несерьезности, нужно было отдать должное Ямамото – он умел замечать детали и делать верные выводы. Возможно, игра в бейсбол, где нужно постоянно следить за мячом, сделала его таким внимательным.       – Будто меня волнует что ты там забыл, – Гокудера вновь огрызнулся и тихо фыркнул, закатив глаза. Ему меньше всего хотелось сейчас стоять и проводить время в компании Ямамото. И еще меньше хотелось, чтобы тот наблюдал, как Хаято сунется под дождь и промокнет до нитки. – И мне совершенно не интересно обсуждать с тобой погоду. Так что давай ты пойдешь по своим делам, ок?       – Школа скоро закроется... – задумчиво тянет Ямамото, будто вовсе не слыша, как Хаято его только что послал. – До меня ближе всего. Если побежим быстро, то даже не намокнем! – и хватает Гокудеру за руку, решительно потащив его прямиком на улицу под дождь.       – Что ты делаешь, бейсбольный придурок! Отпусти меня! – Гокудера тут же начал возмущаться, пытаясь высвободить руку из цепкой хватки, но было уже слишком поздно. Холодные капли противно заливали лицо и шею, попадая за ворот толстовки. Что волей-неволей, а Гокудера начал перебирать ногами, стараясь не отставать от Такеши. Он хотел бы еще много чего сказать этому идиоту, и по поводу его умственных способностей, и по поводу физики, что если они побегут под дождем, то промокнут только еще больше, и по поводу того, что его тащить никуда не надо, тем более в дом к Ямамото... Но сдался под его напором, еле поспевая за ним следом.       Для него это было странным и необъяснимым явлением, что существуют в мире такие люди, как Ямамото. Приветливые и заботливые. Такие, какие не оставят тебя в беде и в одиночестве... Такие же, как Савда Тсунаеши... Но Тсуне он доверял всецело, потому что тот однажды спас ему жизнь, рискнув своей собственной, не смотря на то, что Гокудера сам пытался причинить ему вред. Так никто и никогда не поступал ради него. Это был второй человек в его жизни, которому он доверял. И первый, с которым ему хотелось дружить. Нет, не дружить. Быть преданным ему до конца, отдавая долг жизни, рискуя ради него собственной. Савада был добр и снисходителен к нему. Ямамото тоже. Но Ямамото он отвергал по неизвестной ему причине, не доверял ему, не смотря ни на что. Впрочем, причина была не такой уж неизвестной. Гокудера ревновал. Ревновал Тсунаеши к хранителю дождя, которому все доставалось легко и будто играючи. Который относился к мафии просто, как к забавной детской игре, даже спустя столько пройденных, опасных для жизни, испытаний. Будто Ямамото вовсе не верил в серьезность происходящего или отрицал это. Или ему просто было удобно отрицать столь очевидные вещи. Однако, он был так же близок к Тсуне, как и Гокудера, так же являлся хранителем кольца Вонголы, которого по мнению Хаято был не достоин. Так же был другом Савады. И Гокудера завидовал ему. Ведь Ямамото во многом его превосходил, обладая тем, чего у не было у Гокудеры: Такеши всегда мог поддержать и успокоить, был собран, сдержан, дружелюбен и открыт со всеми, приятный в общении, хороший и преданный друг, внимательный, заботливый, прекрасный мечник и боец с натренированной несгибаемой волей к победе и столь же железными принципами. И удача всегда была к нему благосклонна. Да, он мог делать гораздо больше как правая рука босса, чем Гокудера, не прилагая к этому почти никаких усилий, как бы сильно последний не старался. И от этого становилось страшно... Страшно, что не Хаято однажды станет правой рукой десятого босса Вонголы, а Ямамото. Хоть Ямамото и не стремился к этому. Наверное, от того Гокудера презирал и тихо ненавидел Ямамото, что попросту боялся... Боялся не справиться сам с теми обязанностями, которые так жаждал взять на себя. Не ради власти или удовлетворения собственных амбиций, вовсе нет. А ради того, чтобы преданно служить и всегда находится рядом с человеком, которому доверяет. Боялся, что все его надежды однажды рухнут, и он снова останется один, никому не нужный, вечно скитающийся волк-одиночка. Он и сам не заметил, как эти размышления внезапно поглотили его, а на глаза начали невольно наворачиваться непрошеные слезы – хорошо лишь то, что на мокром от дождя лице этого не видно. Нет, он больше не хотел быть один! Компания Такеши его раздражает, но от чего-то Хаято не противится и продолжает следовать за ним.       – Фух! Пришли! И даже почти не промокли, – Ямамото снова вырвал его из задумчивости, а Гокудера с удивлением обнаружил, что они находятся уже не на улице под промозглым ливнем, а в теплом светлом помещении. Видимо, у Ямамото дома. А стекающая с парней вода уже образует лужу на полу под ногами – это называется "почти не намокли" в представлении Такеши. Гокудера лишь фыркает и качает головой, пытаясь стряхнуть со лба прилипшую к нему челку.       – Пап! Гокудера забыл зонтик. Можно он останется у нас, пока не закончился дождь?       – А, Такеши, ты уже дома... Привел с собой друзей? Располагайтесь, конечно. Только помоги мне сначала, – вот и показывается отец Ямамото, как две капли похожий на своего сына. Такое же простое, открытое, полное дружелюбия лицо и улыбка. Только намного старше. Кажется, он искренне рад гостям, а Гокудера лишь сдержанно здоровается, не привыкший к такому количеству позитивного внимания. Ему уже становится совсем не по себе, и он ежится, ища подходящий момент, чтобы сказать, что он не намерен тут оставаться. Но грубить при отце Ямамото ему тоже неловко – все же он не растерял остатки своего воспитания.       – Хорошо! – а Такеши уже тащит Гокудеру на второй этаж, в свою комнату и тут же убегает, не дав возразить, помогать отцу. И в этот раз у него не получилось отказать, – Хаято слишком замешкался, обескураженный вниманием. Пришлось сдаться.       Дом Ямамото кажется огромным. Не то что его маленькая холостяцкая квартира, которую он снимает, лишь бы было, где жить. И комната такая светлая и чистая, будто ее хозяин тщательно следит за порядком: все аккуратно и разложено по своим местам. На дальней полке скромно красуются бейсбольные кубки и награды, расставленные так, будто хозяин не стремится их явно демонстрировать, но достаточно гордится ими, чтобы держать на видном месте. "Сама скромность", – усмехается про себя Гокудера. Не то что он: ни единой награды и в комнате вечный хаос и бардак, как и в его собственной голове и жизни... И даже сейчас он продолжает мысленно сравнивать себя с Такеши, будто решая, кто из них более достоин называться правой рукой босса. "Черт!", – Гокудера пытается себя одернуть и избавиться от этих мыслей. Рука сама собой тянется в правый карман джинсов, нащупывая пачку сигарет, с удивлением отмечая что они не промокли – хоть что-то хорошее. Было бы здорово сейчас закурить, привести мысли в порядок и убить чем-то время. Но он убирает руку, решив, что будет неправильно и невежливо курить в чужом доме. И продолжать злиться на Ямомото сейчас тоже неправильно – все же он добр к нему, привел к себе, предложил сухую одежду... Которую Гокудера не спешит надевать, но зачем-то зарывается в нее мокрым носом. Мягка, теплая... И свежая. Ненавязчиво пахнет кондиционером для белья. И в груди от этого разливается какое-то нежное и давно забытое чувство. Словно он дома, под нежной опекой матери. Но он встряхивает влажными волосами и откладывает ее на край стула за письменным столом – он не будет надевать одежду Такеши. Даже если он промок до нитки и ужасно замерз. Для него это выглядит слишком странно. Они не на столько с ним близки. Лучше обсохнет так и подождет, когда дождь действительно стихнет, чтобы сразу уйти.       – Я принес горячий чай. Ты что, до сих пор не переоделся?       – Придурок. Я не собираюсь раздеваться в чужом доме! – Гокудера мгновенно вскипает, резко поворачиваясь к вошедшему, отмечая, что тот то уже переоделся и высушил волосы, на губах играет привычная добродушная улыбка, а в руках Такеши пара кружек горячего ароматного чая. Хаято чувствует, как щеки начинают невольно заливаться румянцем. То ли от того, что ему неудобно принимать такую явную заботу о себе, то ли от того, что стыдно находиться перед Ямамото в уязвимом положении, еще и похожим на мокрого бездомного щенка. А Ямамото уже всучил ему кружку, тихо смеется. И только сейчас Гокудера понимает, как сильно он продрог и мелко трясется. А горячая кружка так приятно согревает ладони.       – Спасибо... – шепчет тихо, сам удивляясь, откуда в нем взялась вежливость к этому парню, и отводя тут же взгляд, чтобы не смотреть на его довольное лицо. Ямамото вновь смеётся. А дождь за окном все не кончается и не слабеет.       – А теперь переодеться! – командует Ямамото, когда чай оказывается допит. И, даже не дожидаясь ответа или разрешения Гокудеры, принимается стягивать с него промокшую толстовку.       – Ты что делаешь? – Хаято резко вырывается из чужих рук. Черт! Этот бейсбольный придурок умудрился его почти раздеть, напав на него совершенно неожиданно. Вот теперь его щеки действительно заливаются густой краской, а руки дрожат уже не от холода, а от злости.       – Неужели ты стесняешься?       – Если ты, бейсбольная башка, привык раздеваться перед мужиками и светить голой жопой в школьной раздевалке, то я нет! И вообще мне уже пора! – Гокудера тут же пытается ретироваться, одергивая на животе толстовку и резко направившись к входной двери. Но Ямамото проворней, останавливает его в паре сантиметров от выхода. Словно маленького ребенка ловит за руку, и вот уже Хаято лишен возможности сбежать почти прижатый чужим телом к стене. Ямамото неумолим со своей заботой, совсем не уважает личное пространство и пытается стянуть мокрую толстовку с чужого тела.       – Если ты как следуешь не обсохнешь и пойдешь так на улицу снова в дождь, ты сильно простудишься. Я не могу этого допустить, даже если ты будешь драться!       У Хаято нет аргументов против, зато есть желание как следует вмазать этому нахалу по носу, чтобы он убрал свои руки. Да, неверное для бейсболиста это в порядке вещей раздеваться в мужской компании, его это не смущает. И он наивно полагает, что сейчас делает, как лучше. Но Хаято это не нравится. Ему не нужна такая забота, не нужно столько внимания. Тем более от Ямамото. Тем более, чтобы его кто-то раздевал. Касался... А светить голым торсом перед кем бы то ни было – это слишком даже для него. И он изо всех сил пытается оттолкнуть Такеши, врезать ему и даже укусить, что завязывается нешуточная борьба. Только бейсболиcт выше, сильней и выигрывает в этой битве, явно потешается, снова воспринимая все как игру, что вскоре Гокудера оказывается уже без толстовки, запыхавшийся и красный от стыда и злости, сверкая своими зелеными глазами так, будто взглядом пытается просверлить смертельную дыру в чужом черепе. И внезапно замирает, а краска мгновенно схлынула с его лица, когда чужой влажный и такой горячий язык провел широкую дорожку по его шее, от самых ключиц до подбородка.       – Какого... Зачем... – в оцепенении роняет слова Гокудера, не в силах даже пошевелиться, лишь уставившись широко открытыми, мгновенно потемневшими зелеными глазами в лицо напротив.       – Твоя шея... Такая красивая....       Долгий взгляд карих глаз. В голове ни одной связной мысли: что сейчас происходит, зачем Ямамото это делает. А главное, как на это реагировать. Странно, что врезать теперь бейсбольному придурку вовсе не хочется. И Ямамото уже не улыбается, а его руки, широкие и сильные, слегка шершавые от покрывающих ладони мозолей, такие теплые, кажущиеся совсем горячими на замерзшем тонком теле. И этот контраст удивительно приятен. И даже не страшно. Волнительно, но не страшно, что совсем не хочется отстраняться, отталкивать его от себя. Будто ему можно доверять...       – Позволь заботиться о тебе... – слова Ямамото такие наивные и звучат по-детски глупо вместе с его открытым, будто бы просящим взглядом, когда пауза затягивается, и никто из них не решается отстраниться. А Гокудера сам не понимает, что он делает в этот момент. Может, это просто шок от происходящего, эмоции, которым нужно срочно дать выход, или просто подростковые гормоны, любопытство или бог знает, что еще. Он должен был как-то ответить на эти слова и этот странный взгляд: посмеяться, съязвить, в очередной раз назвать Такеши придурком, уйти. Но его губы, вместо того, чтобы произнести хоть что-то, сами тянутся к чужим губам, оказавшимся так непозволительно близко. Будто он внезапно захотел проверить тоже, каков Такеши на вкус, раз последний это делает. А Ямамото будто ожидал этого – не удивился и не отпрянул, а медленно и будто бы осторожно ответил. И губы его оказываются такими же теплыми и мягкими, как и взгляд карих глаз. Что неумелый, какой-то еще совсем неуклюжий и острожный, но такой упоительный и сладкий поцелуй постепенно углубляется и затягивается. И уже через несколько мгновений, оба оказываются в плотном сплетении тел. Хаято жмется к крепкой груди Такеши, будто пытается согреться об него, а дыхание сбивается слишком быстро от горячих прикосновений, россыпью вспыхивающих на теле. Волнительно и слишком хорошо, чтобы вернуть себе разум и остановиться. Но Гокудера вдруг упирается ладонью в чужую грудь, пытаясь отстранить от себя Ямамото, как никогда ясно понимая, куда дальше зайдет дело – он уже не ребенок, чтобы не знать о таких вещах. Странно, что ему не противно от этой мысли, хоть раньше он подобным не занимался и слабо представляет, как это происходит между мужчинами. Впрочем, сейчас ему совершенно плевать на такие мелочи. Он не может сказать наверняка, хочет он этого или нет. Но почему-то уверен, что не будет противиться, если этого хочет Такеши. Почему... Почему он действует на него так гипнотически?       – Ты уже... С кем-то?.. – голос звучит хрипло и слегка дрожит, а мысли не желают складываться в связные слова. Гокудера отводит взгляд. Этот вопрос от чего-то волнует его гораздо больше, чем все остальное.       – Нет. Я хочу сделать это с тобой. Всегда хотел.       – Но... Почему?       Ямамото улыбается, немного печально опуская глаза, медленно поймав тонкие гибкие пальцы Хаято, чтобы вновь мягко прижать его ладонь к своей груди. И столько нежности в этом жесте...       – Ты ведь один из самых умных учеников нашего класса. Неужели ты до сих пор не догадался?       Догадался... А ведь он об этом никогда не думал. Он в принципе не думал о подобных вещах, когда вокруг все подростки только и делали, что пытались строить романтические отношения. Гокудера считал, что вся эта чушь не для него. Нет. Он просто не верил в то, что кто-то будет способен его любить, а он будет способен любить в ответ. Потому не обращал, не хотел обращать внимание. Но и Такеши далеко не дурак. Кажется беспечным, да. Но дураком его назвать сложно. Целеустремленный, всегда знает, чего хочет и как этого добиться. Искренний и внимательный к окружающим. Очень многие его любят и уважают. Такеши всегда окружен поклонницами, но никогда ни с кем не встречается... И позволяет Хаято так с собой обращаться: грубить, называть бейсбольным придурком при каждом удобном случае, нарываться, открыто показывать свое пренебрежение. Гокудера никогда не замечал, чтобы еще хоть кто-то вел себя подобным образом с Такеши. Чтобы Ямамото позволял кому-то так себя вести, продолжая оставаться с ним столь же дружелюбным. Должно быть, поведение Гокудеры выводило его из себя. Но при этом Такеши всегда встречал его по дороге в школу, хоть они и живут в разных районах и им совсем не по пути, настолько часто, что это трудно было назвать простым совпадением. И всегда встречал его с улыбкой, не смотря на все колкости, которые говорил Гокудера в ответ вместо приветствия. Но ведь мог бы игнорировать его, как все остальные. Не из природного дружелюбия он это делает и, кажется, не из-за Тсуны... И правда... Он мог бы догадаться, если бы только захотел об этом подумать. "Ты мне очень нравишься, Гокудера. Всегда нравился..." – тихий шепот у самого уха в подтверждение его мыслей.       И сердце мгновенно забилось сильней в груди. Ямамото не сказал ничего важного, но это оказалось самым важным, что Гокудера услышал. Он настолько погряз в своем одиночестве, ревности и страхе оказаться вновь никому не нужным, что даже не заметил, как стал нужен кому-то просто так... Просто потому, что он есть...

***

      Одежда уже высохла. Под одеялом тепло и уютно. Очень хочется закурить и вернуть себе самообладание. Но так тяжело оторвать голову от чужого плеча. Да и есть ли теперь в этом смысл? Взгляд зеленых глаз рассеянно блуждает по светлой стене напротив, не останавливаясь ни на какой конкретной точке. Дождь мерно стучит в окно, за которым уже давно стемнело. А в голове в такт каплям воды за окном стучит только одна мысль:       – И что будем делать дальше?..       – Подождем, когда закончится дождь.