Благими намерениями

- Вы опоздали, - говорит Ванцзи, услышав звук открывшейся двери, но продолжает стоять спиной к вошедшему и без интереса смотреть на людный университетский двор через грязное окно кабинета. Он устал, был раздражен, и сильно голоден, а у этого детектива, Сунь Ланя, не было никакой пунктуальности, поэтому Лань позволил себе немного упрека в адрес офицера. – Надеюсь, что вы подходите к расследованию более ответственно, чем к встречам, которые назначаете, и на которые опаздываете. Лань Чжань понимал, что вел себя слишком смело и самоуверенно, говоря таким тоном с офицером, от которого, по сути, зависит его будущее и честное имя, но его настроение сегодня не самое лучшее. «День с самого утра не заладился», - обиженно жаловался он в своей душе. Он плохо спал, не успел позавтракать. Профессора и однокурсники смотрели настороженно, а кто-то откровенно избегал, как чумного. Люди постоянно шептались за его спиной, его темперамент, на их взгляд, идеально подходил под портрет хладнокровного убийцы. Покоя не было даже в туалете: кто-то написал на двери кабинки о нем гадости и номер его телефона; по крайней мере, стало ясно откуда взялись оскорбляющие смс, сыпавшиеся на него всю ночь. Ясно, что никто в действительности не верил, что он преступник, разве они иначе не побоялись бы беспокоить его, но, чего Лань не понимал, так это, откуда взялось столько людей ненавидящих его? Он был никем, замкнутым тихоней, ни с кем не связывался в университете, никому не переходил дорогу, посещал уроки, выполнял задания, никого не трогал, никого не беспокоил... просто... за что ненавидеть? Травля.. по-детски, из-за всего этого, Ванцзи чувствовал себя так, будто вернулся в школу, в дни, когда его насмешливо травили за то, что его "большая любовь" быстро нашла ему замену поступив в колледж. Многие в школе были тогда подписаны на социальные сети Усяня, и конечно же, все были в курсе, когда у того появилась новая возлюбленная-однокурсница. Из многообещающего студента, он мгновенно превратился в … Ванцзи не мог подобрать правильного слова тому, что его жизнь снова медленно несправедливо разрушалась из-за других: в прошлом она была в руинах из-за Вэй Усяня, теперь Су Ше. А ведь он даже никому из них не сделал ничего плохого... Лань Чжань рефлекторно потер шрамы на левом запястье, прямо под Rolex . Он просто хотел уже вернуться домой, посмотреть какой-нибудь научный фильм о биологии живых организмов, чтобы расслабиться, поесть и лечь спать. Может быть еще и секса, ласкового, утешающего, который бы избавил его от всех плохих мыслей, но Жохань должен был улетать сегодня и не мог дать ему этого, поэтому... научный фильм - звучал совсем неплохо. Таким образом, имея плохой день и не имея никаких преимуществ перед ним, Ванцзи позволил себе быть капризным и требовательным. Усянь замирает на пороге, прислушиваясь к чистому, приятно ласкающему слух низкому голосу. Не нарушенный цифровыми шумами, и наполнившийся насыщенным, мягким мужским тенором голос двадцатидвухлетнего Лань Ванцзи - завораживал. После разрыва он сохранил практически все голосовые сообщения, когда-либо присланные Ланем в чат их переписки, и переслушивал «до дыр». Действительно много раз, так много, что мог бы процитировать почти каждое наизусть, и черт, он знал, как это звучит – сюжет дешевого кино или болезнь - но хорошо, что ему было плевать на чужое мнение, не так ли? Они были ножом, постоянно ковыряющим его незаживающую рану, а также источником чистейшего счастья, как бы избито эта фраза не звучала. Множество самых худших дней его жизни лишь благодаря этим записям и удалось пережить без катастрофы, например, те, когда Ванцзи встречался с другими людьми; тогда только нежный голос влюбленного в него Лань Чжаня-подростка в его наушниках, называющий ЕГО имя, шепчущий В ЕГО адрес всякую милую чепуху, или ругающий, удерживали Вэй Ина от убийства. И от возвращения его в алкогольную бездну тоже. Вэй почти пропустил суть тирады возмущенного парня, сосредоточившись на звуке, а не на тексте. Ему не понравилась усталая печаль, невольно выскользнувшая из уст всегда стойкого младшего Ланя. Сердце Усяня болезненно сжалось от этого безнадежного тона, который никогда не должен был принадлежать его Лань Чжаню. Позыв утешить расстроенного возлюбленного был таким сильным, что ему пришлось крепче схватиться за металлическую ручку двери, чтобы не подбежать и не обнять печального парня у окна. Вряд ли бы Ванцзи положительно оценил, если он прикоснулся бы к нему сейчас. «Позже», дал брюнет себе обещание, позже он найдет виноватых и заставит их заплатить за то, что посмели обидеть его вторую половинку. А пока Вэй Ин пользуется отвлеченностью бывшего любовника, чтобы лучше рассмотреть его. Сразу отмечает, что теперь они почти одного роста. Лань Ванцзи стал выше, а также шире в плечах. Серые глаза беззастенчиво скользят по спине, которая сейчас в основном и выставлена перед ним во всей своей привлекательной ширине. Тонкая белая водолазка облегала молодого мужчину, в которого его мальчик вырос, во всех правильных местах. Черная ревность застает врасплох Усяня, вмиг поджигая нервы, : мысли о том, что такого Лань Чжаня, ранимого и капризного, мог бы увидеть Сун Лань, они были бы здесь наедине, тот бы протянул руку, и якобы утешая положил свою гребанную руку на плечо или поясницу его пары.. Все мышцы в теле Вэй Ина непроизвольно сжимаются, как для физической атаки, и он поспешно впивается ногтями в свою ладонь, пытаясь через боль вернуть свое хрупкое самообладание под контроль. Это проходит успешнее, когда он снова сосредотачивается на физическом присутствии Ланя перед ним. Ин уделяет немного времени чужой узкой талии, идеальной, чтобы ее все время обнимали крепкие заботливые руки, и тут же рычит на ядовитый голос внутри себя, напоминающий, что он не единственный думающий таким образом, и если уж и есть список тех, к кому следует ревновать Ванцзи, то сахарный папочка - Вэнь Жохань первый в нем, а не нищий семьянин Сун Лань, на которого принципиально порядочный Лань не взглянул бы уже только потому, что он женат. Никогда бы не стал участвовать в обмане. Но все мысли о Жохане, да и обо всем любом другом, исчезают мгновенно, когда его взгляд опускается ниже на полушария хорошенькой попки, втиснутой в абсурдно узкие брючки, черт возьми. Вэй аккуратно поправляет себя в форменных, слава богу, темных штанах, и твердо отталкивает снова зашептавший голосок в голове, соблазняющий сократить расстояние между ними, развернуть красивого упрямца у окна лицом к себе и поцеловать, пока они начнут задыхаться, показать ему, наглядно, что он может дать ему больше, лучше, любого Вэня. А затем он очень мужественно старается не думать о чужих чертовски длинных ногах, и как красиво бы они смотрелись, голые, обернутые вокруг его талии, пока он двигается между ними, как раньше... Усянь едва успевал глотать свои слюни, облизываясь на грязную картинку, подкидываемую воображением, а ведь он еще даже не вошел до конца в комнату, так и застыл на пороге с рукой на ручке. Руки, которые, кстати, чесались, как хотелось прикоснуться к этой замершей спиной к нему фигуре, прижаться, ощупать каждый дюйм чужих твердых сухих мышц, убедиться, что этот Лань Чжань не плод его воображения. Он задыхается, от внезапного страха, что это действительно могла быть просто иллюзия, а что, такое с ним уже случалось раньше. Вэй быстро оглядывает комнату, убеждаясь, что они одни, и удовлетворенно кивает. Дверь за ним закрывается со щелчком. Но прежде, чем он успел сделать какую-то глупость, снова звучит тихий голос Ланя. - Живой Су Ше причинял мне неудобства, да, но мертвый – разрушает жизнь. Я, определенно, не тот, кому его смерть принесла выгоду. – Говорит он резко, жестко, и против воли вздрагивает от звука захлопывающейся двери. Совесть грызет Ванцзи из-за недавней его вспышки гнева, да и странное молчание за спиной, куда он все еще не хочет оборачиваться, начинает напрягать. - Мгм, - Вэй Ин бесшумно движется к Ванзци, останавливаясь прямо у него за спиной. Отсюда он ясно видит волнение Ланя, хорошо скрываемое, но все же недостаточно, чтобы обмануть более-менее опытного детектива. Усянь отстраненно думает, что его помощники-новички могли бы попасться на эту уловку, и принять, мнимую уверенность «подозреваемого» за чистую монету, но он - нет. Со своего места он замечает, как бледные ухоженные пальчики крепко стискиваются на стакане с водой. В какой-то момент он даже подозревает, что Ванцзи уже знает о его присутствии и намеренно не оборачивается, но не видя лица, Усянь не может знать наверняка. И снова он чувствует желание «заставить» Лань Ванцзи посмотреть на себя, он даже протягивает руку, но она падает до того, как успела коснуться Ланя. Вэй Ин знал это и раньше, а теперь это лишь подтвердилось, - он не мог принудить Ванцзи к чему-то, чего тот не хотел. Уговорить, убедить, да, но не насилие. Его крольчонок заслуживал лишь уважительного и нежного обращения с собой. - Так о чем вы хотели бы…. – стакан в руках Ланя падает на пол и с грохотом разбивается, когда он оборачивается и сталкивается лицом к лицу со своим прошлым. Он тут же тонет в глубоком сером напротив. До сих пор тонет в этих глазах, мог бы смотреть в них весь день и никогда не устал. Все еще таки красивые.. Лань Чжань никогда не понимал людей, которые описывали серые глаза, как «шторм», «пасмурное небо», потому что серые глаза Усяня были теплыми, они напоминали ему согретые на солнце камни, ничего общего с холодом. Медленно, очень медленно они отпустили его золотые, но не далеко. Лань Чжань теперь смотрел на золотистого оттенка кожу знакомого-забытого лица: острые скулы, впалые щеки, искусанные губы, едва заметная щетина на остром подбородке… синяки под глазами. Вэй Ин выглядел так, будто не спал несколько дней, и все равно был несправедливо красив. Его тело против его воли реагирует на Вэй, мерзавца, Усяня. Горячо в паху и болезненно холодно в груди. Ванцзи думает, что то, как он чувствует себя сейчас, должно быть похоже на падение спиной вперед в ледяную беспокойную воду и мучительно медленный уход ко дну. Он чувствует все изменения происходящие в его теле, но так, будто он и тело разделены. Клинически отмечает, что ему становится холодно, пробирает от плеч до запястий. Чувствует каждый короткий волосок на теле, которые все вместе встают дыбом - это зудит и немного щекотно, Чжаню хочется потереть кожу рукой, чтобы успокоить, но руки не слушаются, все тело не слушается, как вкопанный, он не может даже дышать. Каждый вдох – усилие, каждый выдох – медленный, аккуратный, и через рот. Ванцзи требуется несколько секунд и огромная сила воли, чтобы поправить выражение своего лица. - Офицер, - холодно фыркает он, опуская взгляд на форму Усяня. – Я могу встретиться с другим детективом? Я слышал, вас пришло несколько человек. Не Минцз… - Он не подключен к этому делу. – Отрезает Вэй попытку Ланя сбежать от него. Неподдельное удивление, почти шок, который показал парень, ответили Ину и на недавние его мысли. Его не игнорировали, его действительно не ожидали, а судя по тому, как Ванцзи хмурится, то и очень не рады видеть. – Я веду его, поэтому ты можешь получить только меня. Лань не спорит, сжимает губы в сердитую линию, смотрит в пол, кажется он даже не слышал двусмысленность, сказанного Усянем за паническим криком мыслей у себя в голове. В свою очередь, Вэй Ин ярко улыбается, продолжая "мучать" бывшего пристальным, голодным своим взглядом. «Глупый…», - нежно думает он, на попытку его мальчика не пересекаться с ним больше глазами. - «.. это бессмысленно». И он предполагает, что тот тоже понимает это, но все еще слишком упрям и горд, чтобы признать так сразу свою тягу к ублюдку бросившему его. - Мне нужно убрать это, и мы сможем начать, - получается у Ванцзи произнести формально и холодно. И раньше чем Вэй успел понять, парень уже опустился на корточки и собирает голыми руками с пола осколки. - Лань Чжань… - почти шепот, от которого Ванцзи почему-то хочет плакать и кричать вместе, но он не поднимает лица, и не останавливается, наоборот, убирается еще медленнее, пытаясь выиграть себе время, чтобы успокоиться, подумать. Но потом появляется чужая загорелая, грубая и широкая ладонь на его, и он дергается, не успевает себя остановить. Указательный палец болит, но он не проверяет в чем дело, просто сжимает пальцы в кулак и убирается одной рукой, неповрежденной стеклом. Вэй Ин прекрасно понимает, что происходит в чужой хорошенькой умной головке, но сколько бы Лань не думал, он не найдет той "двери" через которую мог бы ускользнуть от него. Не в этот раз, и никогда больше! Он больше не касается своего колючего экс-любовника, не тянет его руку, хоть и хочет увидеть ранку, которая, как он знает есть, если судить по маленьким красным капелькам упавшим на пыльный каменный пол. Усянь, также забыл всю тщательно и предусмотрительно подготовленную, и отрепетированную раньше, включая извинения, свою речь. Но это уже неважно, все равно она теперь кажется ужасно тусклой, слишком простой и плоской. Он больше не чувствует, что эти слова могут передать настоящую глубину его чувств, тоски, сожалений. Он беспомощно смотрит, как Ванцзи растерянно собирает осколки в небольшую горочку на полу, происходящее выглядит нелепо, но Вэй Ин боится тревожить его, поэтому просто ждет, пока парень найдет внутри себя то, что ищет. Он также осознает, что никакие его сентиментальные слова не достучатся сейчас до наглухо запертого для романтики и осторожного сердца Ланя, возможно ему следует еще раз пересмотреть планы - начать не с разговора, а с чего-то более приземленного, например, секс. Сначала напомнить, насколько хорошо сочетаются их тела, а когда Лань Чжань будет плавать в своем посткоитальном кайфе, наиболее уязвимом состоянии психической защиты, шептать все свои долго копившиеся слова ему в ушки. - Мы можем начать, - прозвучало спустя пару минут прохладное от Ванцзи, прерывая сложные тактические расчеты Усяня. Вэй спокойно наблюдал за осторожными маневрами своего экс-парня, казалось, тот очень нервничал, когда между ними не стояло ничего и теперь отчаянно пытался это «что-то» найти. Когда взгляд Ланя остановился на столе «для допроса» в центре комнаты, он почти побежал к нему, обходя улыбающегося Ина по широкой дуге. Несколько прядей выпали из хвостика, и нежно обрамляли теперь недовольно хмурящееся личико, полностью подрывая образ высокомерной, непреклонной стервы, карту который чистосердечный глупышка Лань пытался разыграть. Умиляясь, сероглазый брюнет ласково фыркает, и незаметно покачав головой, тоже следует к столу. - Я так скучал по тебе. – Вырывается нежное признание из Усяня, когда он смотрит на знакомую чинную позу Ванцзи на стуле: ноги рядом, руки на столе, спина ровная, подбородок задран, взгляд прямо вперед и немного выше его (Вэя) правого плеча. Всего на мгновение их взгляды встречаются, но этого мига хватает, чтобы Вэй Ин успел увидеть, как желто-янтарные глаза расширились, после его слов, прежде чем другой вернулся к неведомой точке где-то над его плечом. На этот раз, Вэй Ин позволил ему "закрываться". Уже полученной реакции было пока достаточно, чтобы успокоить его натянутые нервы - Лань Чжань был совсем не безразличен к нему. В глазах, смотревших на него, были волны: паника, боль, злость, что-то еще… но не безразличие! Усянь подумал о том, как ему повезло, что у его мальчика всегда было мягкое сердце, несмотря на всю эту внешнюю отчужденность и холодность. Ему хотелось протянуть руку к своей напуганной половинке, погладить по щеке, успокоить, но он не решался действовать слишком настырно. Не хотел, чтобы его будущий муж поранился, в очередной раз, пытаясь сбежать от его руки. Тот вполне мог свалиться со стула, если резко дернется назад. Вэй почти желал, чтобы Лань Чжань кричал на него, обвинил, оскорбил, ударил в конце концов. Хоть что-нибудь, что позволило бы ему узнать о чем тот думает. Но он также знал, его мальчик... если он все еще тот парень, которого Вэй Ин оставил, он никогда не сделает ничего подобного. Не даст ему увидеть свои эмоции. Потому что они всегда были у него только для самых близких, дорогих людей, для тех, кому он доверяет, для всех остальных же - не выражающая ничего маска-пустышка. А зная настоящего Лань Ванцзи, зная, как выглядит его любовь - сильная, честная, страстная; Усянь не собирался покорно довольствоваться этой пустышкой. Он понимает, что потерялся в мыслях, в который раз, когда слышит скрежет ножек стула о пол. - Если у вас есть вопросы о Су Ше, давайте перейдем сразу к ним, если вопросов ко мне нет, я бы хотел уйти, – когда Ванцзи поднимается со стула, его лицо уже безмятежно, голос сухой и равнодушный, глаза холодные и острые. Нет и следа от недавней паники. - Я… Вот.. Ты.. Тебе нравились. – Вэй Ин ловит его за локоть уже у двери, и протягивает цветы. Лань Чжаню не нравится то, что он все еще не может видеть Вэя Усяня уязвимым, грустным, потому что ему хочется принять цветы, только ради того, чтобы брюнет не выглядел таким несчастным. И вместе с тем возникает ужасное понимание, откуда взялся тот неожиданный букет и сладости, человек, который знал, что тот сюрприз точно придется ему по душе, стоял прямо перед ним. «Зачем?», - думает он, искренне недоумевая, чего другой пытается добиться. – «Где та девушка из-за которой ты меня бросил? Тоже стала неинтересной?». Ванцзи чувствует тошноту и отвращение к предателю одновременно с желанием поцеловать его, идея - вспомнить вкус, слишком заманчива, чтобы оставаться наедине с мужчиной дольше. - Меня ничего не нужно от вас, детектив, – говорит Лань Чжань, делая шаг назад. - И я ненавижу ромашки. Это во-первых. Во-вторых, моему любовнику не понравится, если я стану приходить домой с чужими подарками, а я бы не хотел ссориться с ним из-за посторонних. Не присылай мне больше подарков, я выброшу, не задумываясь. Лучше потрать свою жалкую зарплату на кого-то, кто тебе действительно будет по карману. С презрительной ухмылкой заканчивает Ванцзи. Он уходит не оглядываясь. Глядя вслед, Вэй Ин вспоминает, как хотел раньше, чтобы Лань Чжань перестал верить в него и посмотрел, как на подонка, оставил вот так, не оглядываясь, это было сложно, самое сложное, что он когда-либо делал, но он превзошел себя и добился таки этого, а теперь он же не мог понять, как вообще мог хотеть чего-то подобного. Каким нужно быть извращенным мазохистом, чтобы желать причинить себе такую адскую душевную боль?!