Ebb and Flow

      «‎Он такой красивый, и так прекрасна его душа», — эта мысль пришла в голову обоим мужчинам одновременно, хотя они не догадывались об этом.       У Галфа в тот момент вертелось только это. Всё вокруг было размыто, как в тумане, поскольку чувства его захлёстывали. Горький гнев всего несколько минут назад превратился во внезапно вспыхнувшее и всепоглощающее пламя. Не только в области паха, но и по всему телу.       Страсть и возбуждение были одними из немногих чувств, при которых Галф всегда чувствовал себя комфортно. Будь то мужчина или женщина (обязательно случайный партнёр), он упивался властью и силой, которой Канавута наделяла его загадочная красота. Это было чувство контроля, которое он редко испытывал где-либо ещё в своей жизни. Он давно овладел искусством трахаться до забвения, ничего не чувствуя...       Но прямо сейчас, во тьме вечерней автостоянки, прижатый телом к чужому телу, к которому он, казалось, притягивался внутренним магнитом, Галф ни капли не чувствовал себя так, как раньше. Несмотря на то, что на самом деле он был на пару сантиметров выше Мью, Галф чувствовал себя необъяснимо маленьким, неописуемо уязвимым. Он ненавидел это чувство — каждая фибра его существа кричала «бей его, толкай, не позволяй ему видеть тебя таким», но ему это нравилось. Всё его тело дрожало от электрических токов потребности и желания.       Они целовались, целовались и целовались, кусали опухшие губы, вкушали выступающую кровь, как награду, они буквально пожирали один другого, царапались и грубо мяли лица один другому. Плотно прижавшись грудями, пока эрекция упиралась в ткань и тёрлась о неё, они тяжело дышали и стонали друг другу в рот. Вскоре сильное возбуждение и их близость к чужим запаховым железам вывели из действия подавители. Высвобожденные феромоны слились в танце, когда они встретились в их стонах, сотрясающих воздух, — древесный сосновый лес альфы и душистое цветение вишни омеги. Проявлялись ли они ранее? Ароматы смешались, стали чем-то новым и... Опьяняющим.       — А-а-ах... — они терлись носами о шею друг друга, вдыхая чужой запах, который был одновременно новым, но до невозможности знакомым.       — М-м-м... — закончится ли этот момент? Им казалось, что здесь и сейчас весь мир головокружительно вращается вокруг своей оси, всё быстрее и быстрее, пока они оба не взорвутся, разбросав триллионы острых сверкающих осколков самих себя во Вселенной... Просто для того, чтобы быть, просто для того, чтобы легко парить в небесах...       Оторвавшись от шеи Мью, Галф предпринял решительные действия, потянув старшего за рубашку и грубо повернув его спиной к стене. В выразительных глазах мужчины он увидел похоть, сопровождаемую мимолетным удовлетворением и... Было ли это восхищением? Он не перестал удивляться, когда Канавут прижал свой напряженный член к мускулистому бедру Мью, бесстыдно потираясь, словно он озвучивал свои желания. Протянув руки к груди Суппасита, чтобы обнажить её, Галф нащупал верхнюю пуговицу его дорогой рубашки, прежде чем разочарованно буркнуть «Чёрт» и нетерпеливо разорвать одежду. Пуговицы разлетелись во все стороны, а Галф остановился, чтобы оценить взглядом светло-медовую кожу Мью и ярко выраженные мускулы, что скрывались под ней. Затем его руки принялись оглаживать тело, бизнесмен задыхался от соприкосновения с кожей ладоней мужчины, которые ласкали грудь живот, бедра, пока они медленно спускались к напряженному паху. Мысль о том, что он хочет прижать голову к этому телу, чтобы сильные руки Суппасита крепко обхватили его, обволакивая, удерживая, незаметно прокралась Галфу в голову. Но нет, вместо этого он переместился к ближайшему соску на груди перед ним и протянул к нему самый кончик языка, дразня влажностью. Вырвался томный стон, а сосок Мью моментально затвердел от нежного прикосновения; он наклонил голову, чтобы посмотреть на Галфа у своей груди. В тот же момент младший поднял взгляд на Мью. Глаза сомкнулись, эмоции взлетели вверх, и внезапно Галф оказался слишком высоко. Сжав обе руки Мью и заставив их крепче обхватить его ягодицы, когда он сам чуть подтолкнулся вверх, а затем, приблизив своё лицо к Суппаситу и глядя сквозь полуопущенные длинные ресницы, прошептал: «Давай сделаем это».