Ebb and Flow

            Прошло меньше месяца, Галф растянулся на тёплом песке, а время, проведенное с Мью, казалось реальностью из параллельной вселенной. Они не виделись и не разговаривали с того дня, как Канавут покинул чужую квартиру — фактически, не только квартиру, но и в целом Бангкок. Он улетел той же ночью, прикупив новое лекарство, а затем сел на самолёт в Пхукет, направившись к Вару и Ину. Наступили каникулы, и Вар пообещал, что Галф сможет прилететь к ним на сезонную работу на небольшом курорте его семьи. Лёгкая возможность спасения.       Опёршись на локти, Галф наблюдал за радостно кричащими друзьями, плескавшимися в мелких волнах, они казались такими беззаботными. Были ли они больше, чем просто друзья? Галф размышлял над этим, но так и не получил конкретного ответа. Всё, что он мог сказать, это то, что они очень близки и редко бывали не вместе, а ещё всегда счастливы рядом с друг другом.       Галф почувствовал привычную боль в сердце. То, что он покинул город, не означало, что его мысли и воспоминания остались там. На острове он старался заполнить каждую минуту своего дня, производя хорошее впечатление на семью Ратсамират в роли работника-новичка. Это был единственный способ выжить.       Сердце Галфа было разбито, действительно разбито на мелкие осколки, когда он в тот день бродил по улицам Бангкока.       «Это единственный способ. Сложно, слишком сложно. Это единственный способ», — бормотал он себе под нос. Мантра самосохранения.       Да, возможно, он был бы счастливее вместе с Мью — нет, он знал, что точно будет, — но переживёт ли он это? Действительно ли он создан для чистой любви?

***

      Чем больше Галф пил, тем хуже ему становилось. Разве алкоголь не должен притуплять боль? Он всё больше злился на себя, поскольку каждый глоток лагера¹ или рюмка водки, казалось, только подстёгивали его ебучие мысли. Мью Суппасит. Мью Суппасит. Мью Суппасит.       Более сильные подавители и блокаторы уняли физические последствия, но не могли излечить разум. Или сердце.       Ин рывком попытался оторвать Галфа от диванчика и увести на танцпол ночного клуба, где уже во всю отжигал Вар, но тот резко отдёрнул руку.       Ритмичный грохот басов, мигающие стробоскопы², запах выпивки и пота. Голова Галфа закружилась. Он нуждался в освобождении, в забвении.       Оглядывая танцпол он нашел то, что искал. Девушка смотрит прямо на него, наблюдает за его реакцией, вьётся вокруг шеста. Она была горячей, очень горячей: соблазнительные глаза и палец, манящий его.       Но Галф не хотел идти к ней, нет — сегодня вечером она должна прийти к нему. Кивнув девушке, Галф встал и направился в сторону уборной, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что она идёт за ним.       Когда шпингалет на дверце кабинки был задвинут, девушка нетерпеливо начала целовать Галфа в шею. Приблизившись к лицу мужчины, она собиралась поцеловать его в губы... но тот инстинктивно отвернулся, чтобы избежать этого.       Сбитая с толку, она попыталась снова, пальцами расстёгивая пуговицы его рубашки и касаясь его брюк спереди... Но тут её руки перехвали, останавливая.       — Какого хуя? — в отчаянии выругалась незнакомка.       Даже не удосужившись ответить, Галф повернулся к стене и в давно скрывающейся ярости закричал, неоднократно ударяя кулаками о поверхность — бах, бах, бах, бах! — пока на душе ничего не осталось.       Затем он грохнулся на грязный пол и завыл тоскливо и беспрерывно, пока слёзы лились нескончаемым потоком.       Он нуждался в своём альфе. Он скучал по своей половинке. Он хотел Мью обратно. Его Мью.