***
— Стрит Флеш, — радостные нотки проскальзывают в голосе Хосока. — Фулл-хауз, — безэмоционально говорит крупье, смотря на карты Джуна. — Господин Чон выиграл, — заканчивает. — Ну что, детка, готов расплачиваться? Карточный долг это святое? Или для тебя это пустой звук? — допивая третий бокал бренди, интересуется Чон. — Карточный долг это святое… — обреченно повторяет Ким, непроницаемым взглядом смотря на лёд, перекатывающийся в бокале с виски. — Поехали, — уверенно произносит Хосок, поднимаясь с мягкого кожаного кресла. В казино все так же шумно, говор людей, приглушенная музыка, редкий звон бокалов и льющийся звук алкоголя за баром. Намджун покорно следует за мужчиной, в идеальном темно-синем костюме, к выходу, в голове тысячу раз упрекая себя за свою же ставку. Ведь деньги были, и достаточно, но нет, решил пойти ва-банк, потешить собственное эго. И что теперь, проигрался самому Чон Хосоку, черт, да ты везунчик. Из мыслей его вырывает швейцар. Намджун принимает из его рук пальто и выходит на улицу, оставляя все пути спасения там, за дверью казино. Весенний ветерок легко колышет пепельные волосы. Впереди, рядом с чёрным как ночь мерседесом, облокотившись на капот, дожидается Хосок. Намджун гордо подняв голову, и нацепив на лицо маску безразличия, вплотную подходит к усмехающемуся Чону. Поравнявшись с ним, Ким нарочито-небрежно выгибает бровь. — Так и будем стоять или у тебя на меня другие планы? — пытаясь скрыть волнение, как можно незаинтересованнее спрашивает Джун. — Уже едем, — ухмыляется Хосок и, обогнув авто, открывает дверь для мужчины, приглашая свой «приз» занять место в салоне. Джун хмыкает и, незаметно закатив глаза, садится в кресло, наигранно улыбаясь Чону. Он, в свою очередь, легко хлопнув дверцей, поднимает голову к небу и усмехнувшись, выдыхает.***
Зеленеющие пейзажи проносятся за окном несущегося по улицам Сеула авто. Впереди на мосту, освещенному сетью огней фонарей, движутся такие же. В салоне тепло, приятно пахнет кожаной обивкой сидений, играет какая-то тихая молодёжная песня, но обоим мужчинам до неё нет никакого дела. Джун украдкой рассматривает Хосока, его идеальный профиль, выступающий кадык, острые линии подбородка, крепкую шею, ловит себя на мысли что хотел бы прикоснуться к этой бархатной коже, провести кончиками пальцев по ключицам, оставить краснеющие следы губ на бледной шее. Смахнув наваждение, он отворачивается к окну, но через несколько минут возвращает взор к мужчине. Аккуратно, буквально облизывает глазами его руки, увитые сетью проступающих вен, что видны из-под рукавов бежевого пальто, и так охрененно и правильно смотрятся на руле, он точно знает, дорогого авто. Воображение подкидывает картинки того, как эти самые руки так же прекрасно смотрелись бы на его собственной заднице, грубо сжимая мягкие половинки. Во второй раз проклиная себя за ненужные мысли, Джун и не замечает что они почти подъехали к дому Чона. Особняк встречает своего хозяина тишиной, ворота бесшумно раздвигаются, впуская господина Чона и его гостя внутрь. Хосок заезжает на парковку и, поравнявшись с остальными авто, глушит мотор. Обойдя мерседес, открывает дверь Намджуну и галантно подаёт руку, с самодовольной ухмылкой наблюдая за мужчиной, принявшим помощь. Дверца еле слышно хлопает, а Джун стоит, прижатый крепким телом и к ней. Мужчина отводит глаза, осматривает парковку и замечает тот самый авентадор, который Хосок увёл прямо у него из-под носа. Чон замечает его удивлённый и одновременно недовольный взгляд, усмехается. Обхватив пальцами подбородок Кима, резко поворачивает его лицом к себе и, спустившись чуть ниже, легонько охватывает шею. Воздух из лёгких мгновенно выбивает, удивление сменяется растерянностью и лёгкой паникой в глазах. — Помнится, ты хотел эту малышку? — хриплый шепот пробивается сквозь затуманенный рассудок. — Что же, она твоя, — легко заключает Хосок. Джун неверяще хлопает ресницами, открывает рот чтобы возразить, но не успевает произнести и звука, как его губы накрывают чужие. Ким распахивает глаза, нервно выдыхает, а после с наслаждением закатывает глаза и тихо скулит, стоит Чону чуть сильнее сжать горло. Горячие губы с еле уловимым послевкусием випитого алкоголя, нежно прикусывают губы Намджуна, мужчина проникает языком в доверчиво приоткрытый рот, исследует нёбо, проходится по зубам и вновь обхватывает губы, не забыв невесомо мазнуть по чужому языку. Намджун жмётся ближе, забивая на собственные предрассудки и гордость, отдаётся умелым ласкам и сильным рукам, хватает небольшие глотки воздуха в перебежках между поцелуями. Хосок шарится свободной рукой под пальто, гладит накаченную спину, неспешно спускается к бедрам и, вернувшись обратно, сжимает ягодицу, усмехаясь в поцелуй с неожиданно громкого стона. Тело прошибает разряд возбуждения, сначала легкого, но с каждым поцелуем оно становится все сильнее и сильнее. Оторвавшись от влажных и уже полюбившихся губ, Ким пытается перевести дыхание и смотрит на Хосока из-под полуприкрытых век. — Пойдём в дом, — шепчет Чон, и осторожно гладит щеку Джуна. Неуверенного кивка достаточно и Хосок, взяв Намджуна за руку, тянет его с парковки в особняк.***
Мужчины чуть ли не влетают в особняк, сметая все на своём пути, развязно целуясь, наполняя пустую комнату звуками и скидывая по пути верхнюю одежду. Руки друг друга шарят по телам напротив, скидывая ненужные тряпки. Ким толкает мужчину в ближайшую комнату, по дороге выпутывая ноги из ботинок. Ближайшей комнатой оказывается кухня. Хосок ударяется пояснице об стол, шипит в губы Джуна, прижимающего его к деревянной поверхности. Джун целует грубо и глубоко, кусается, сжимает тело в своих руках. — Возомнил себя активом? Не-а зайка, не в этой жизни, — выдыхает Чон в поцелуй и, подхватив мужчину на руки, меняется местами, усаживая Джуна прямо на стол. — Даже и не надеялся, — опасно сверкает глазами Ким и, хватая любовника рукой за щеки, вновь, с животной страстью впивается в его губы. Хосок продолжает гладить нагое тело, выцеловывает шею, укусами спускается к ключицам, а затем ещё ниже, облизывая твёрдые соски. Намджун расстегивает рубашку мужчины, снимает и отбрасывает назад, возвращая себе горячие губы. Мысли в голове мешаются, не позволяя ухватиться не за одну из них. В комнате становится жарко, губы скользят по покрытой испариной коже, собирая солёные капли. Окончательно теряясь в собственных чувствах и ощущениях, Намджун откидывается спиной на холодное дерево, обвивает ногами талию Хосока, который упирается руками в стол и вылизывает живот любовника, обводя языком выступающие мышцы, ненавязчиво потираясь о бедро Кима, красноречиво выпирающим сквозь ткань брюк членом, проводит руками по впалому животу, расстегивает ремень и тянет брюки с бельём в низ, освобождая возбуждение Намджуна. Мужчина хрипло прерывисто выдыхает, ощущая долгожданную лёгкость, вжимается в пах Чон, наслаждается трением голой плоти о грубую ткань. Чон невесомо касается пальцами плоти любовника, обводит головку, размазывая по стволу выступающие капли смазки, возвращается к бедрам, слыша разочарованный, но такой просящий стон снизу, сжимает ягодицы и разводит их в стороны, назло не касаясь сжимающегося ануса. Джун приподнимается на локте, второй рукой скользя вниз по животу мужчины, скребя ногтями по ширинке и молчаливо требуя снять лишний кусок ткани. Хосок неспешно расстегивает ремень и молнию на брюках, проводит рукой по члену сквозь боксеры, сквозь сжатые зубы выдыхает и, вдруг, отстраняется, растянув губы в улыбке, рассматривает опешившего Кима. Он наклоняется к самому нижнему шкафчику под столом и достаёт оттуда смазку и презерватив. Не теряя времени, Чон открывает бутылочку и, выдавив содержимое на пальцы, плавно проталкивает один внутрь Намджуна. Ким шумно вздыхает, растягиваясь по столу, хватается рукой за край и подмахивает бёдрами движениям Чона. Спустя несколько минут, Хосок добавляет постепенно второй, а потом третий палец, растягивая тугие стеночки, подготавливая для себя. С хлюпающим пошлым звуком он вынимает пальцы, под недовольные вздохи тянет брюки и боксеры вниз, оставляя где-то на бёдрах, быстро разрывает упаковку презерватива, раскатывает его по члену и, разведя бедра любовника, на пробу толкается в покрасневший вход головкой, останавливаясь, давая Джуну привыкнуть. Ким задушенно выстанывает «Хорс», смешивая имя с эхом отражающимся, горячим сбитым дыханием, сам толкается навстречу, насаживаясь глубоко на член. Хосок двигается, плавно покачиваясь, обвивая талию джуна руками, наклоняется к губам, крадёт быстрые, влажные поцелуи, смешанные с хриплыми стонами обоих, и особенно громкими Джуна, когда меняет угол и попадает головкой по простате. — Блять… Как же хорошо, — еле выговаривает Джун, прогибаясь в спине и опираясь о стол лопатками, прижимается грудью к груди Чона. Стол нещадно качается, с других комнат, они уверены, всем, возможно, находящимся в доме слышны стоны и громкие пошатывание деревянной мебели, мокрые шлепки бёдер о ягодицы и вздохи сквозь поцелуи. — Чёрт…быстрее… Пожалуйста, — шепчет Намджун, скользя мокрой спиной по поверхности, наугад хватая губы Хосока в рваные поцелуй. Толчки ускоряются, оба в погоне за долгожданным оргазмом забывают обо всем, отдают друг другу без остатка, с невероятной животной страстью. Рваные движения бёдер, и Джун кончает с низкими стонами, изливаясь на живот, и обмякает, падая разгоряченным телом на холодный стол. Хосок кончает следом, еле удерживая себя на руках, нависая над телом под собой, утыкаясь носом в шею, пытаясь отдышаться. Ким лениво водит рукой по мокрой спине, другую впутывая в волосы и медленно их перебирая. Чуть отойдя от бурного оргазм, Хосок осторожно выскальзывает из изнеможённого тела и завязав презерватив, выкидывает его в мусорное ведро.***
Джун лениво открывает глаза, щурясь от солнца, назойливо светящего сквозь приоткрытые шторы. Потянувшись на мягких простынях, Ким откидывает голову обратно на подушки, шарится рукой по кровати рядом с собой и не найдя там Чона с лёгкой паникой подрывается с кровати, морщась от не сильной боли в пояснице. Среди смятых простыней он случайно находит записку, выведенную аккуратным почерком: «Доброе утро, детка. Авентадор твой. Надеюсь именно на нем ты приедешь на свидание со мной. Хорс»