Бегония, Куроо, подоконник

      Ла-а-адно. Окей. С этим можно жить. Можно же?       Кенма уговаривал себя делать вдохи немного глубже. Мысленно считал до семи и выдыхал также медленно, как и вдыхал. А то так и помереть недолго. Не то, чтобы ситуация была новой, нет. Просто, каждый раз, когда он видел подобное, накрывало странным липким ощущением. Ощущением, что он проиграл в карты что-то неописуемо важное, и теперь не может никак отдать долг. К примеру, это неописуемо важное – его собственная задница, а долг - пожизненное рабство. И как тут, блин, дышать?       - В-вы что тут устроили?.. - прозвучало истеричнее и выше, чем планировалось. Если вообще что-то планировалось.       Его не было всего полдня. Это же надо было вытворить…       - Где Акааши?       В ответ только многозначительное бульканье. Кто именно попытался подать голос - то ли голый Бокуто под диваном, то ли Тецу с пустым горшком на голове - не понятно. Кажется, горшок показался слишком знакомым. Мамина бегония?..       Зрелище было просто непередаваемое. У Кенмы аж сердце прихватило, когда он обнаружил варварски раскуроченный цветок в углу комнаты. Земля была разбросана по всей квартире, даже на кухне у раковины. Что тут происходило?       Ладно, черт бы с этим цветком. Эту неприятность можно решить чуть попозже. Учитывая, что лучший друг Куроо давно заглядывался на бедное растение, неудивительно, что тот все же почил в бозе. Не так мирно, конечно, как это предполагает выражение, но все же.       Другой вопрос. Почему Бокуто голый? И как он, черт возьми, умудрился втиснуться головой под диван? Какого хрена вообще случилось с ИХ с Куроо квартирой?       - Кей меня броси-и-ил - единственное, что смог разобрать охеревающий Козуме, в бессвязном потоке звуков.       - Да я бы тебя тоже бросил, алкашня - цокнул парень - Куро, умоляю тебя, сними ты этот горшок уже.       Дурдом на выезде. Господи, а он просто хотел погулять с Хинатой. Думал, уедет ненадолго, Акааши присмотрит за этим ребятьём. Но не-е-ет. Облом по всем фронтам. Проклиная Кейджи на чем свет стоит, бывший связующий собирал щеткой землю.       Любимый кремовый махровый ковёр...       Из химчистки забрали только три дня назад...       А парни даже не пошевелились. Бокуто так и лежал под диваном. Кенма ради приличия накинул на сверкающий зад совеня полотенце. Одежды, как ни странно, по-близости видно не было. Тецуро же наотрез отказался расставаться с горшком. Мол, лучше горшка у него никогда не было. И никого не волнует, что это вообще чужой цветок.       Оставила маменька растеньице на время отпуска. Отличное решение, мам, доверить живое существо людям, которые с завидной регулярностью что-то чинят. Боже, почини и эту несчастную хрень. Похоже, придётся либо покупать новый, либо придумывать, что случилось с этим. Блондин состроил меланхоличную физиономию. Представить, что будет, даже последняя, истошно орущая, клетка мозга не в состоянии.       «Мамуль, понимаешь, твоя бегония поняла, что ее рано или поздно кокнут, и решила свалить раньше, чем это случится. Вот и получилось, что сама выпрыгнула в окно. Чистая случайность. Видишь, даже горшок оставила». Прелесть.       Хорошо, что Мику кормят соседи. А то, если бы и кошка перекочевала в их дьявольскую обитель, в живых не осталось бы никого.       Ближе к вечеру Куроо начал отходить. С горем пополам отдал глиняную тару и уполз в душ. Кенма возрадовался. Квартира колоссальными усилиями вернулась в прежний вид. Даже ковёр удалось спасти, что не могло не радовать. Только Котаро продолжал лежать безжизненным изваянием, страшно нервируя Козуме. На какие либо движения в его сторону не реагировал от слова совсем. Попытки дозвониться до Акааши так же провалились с треском. Раз на пятый в трубке зазвучало противное «абонент не абонент». Чтоб тебя, Кейджи! Скинул свое счастье пернатое на хрупкие плечи бывшего связующего и смылся в неизвестном направлении. Гад.       Блондин стоял на кухне у окна. Отросшие волосы были собранные в слабый пучок. Несколько прядей от постоянной беготни со шваброй и тряпкой выпали из нехитрой конструкции. Он пожевывал внутреннюю сторону щеки. Старая привычка, оставшаяся еще со школы. Думал. Пытался придумать, что делать с нерадивым другом, куда его деть, ведь места на диване только для двоих. И почему Акааши слился таким несвойственным ему образом?       За спиной послышалось тихое шуршание. Сильные руки аккуратно легли на живот. А над ухом прозвучало:       - Сердишься, котёнок?       Если бы он увидел подобное два года назад – орал бы как резанный. Но Кенма настолько привык за время студенческой жизни ко всем этим перформансам - оставалось только каждый раз удивляться, на какие изощрения парни способны. Так что нет, он не злился. Просто в очередной раз поставил галочку напротив пункта «Куроо Тецуро - самый безалаберный придурок». Ну, после Котаро конечно же.       - Не уверен, что мне это нравится - устало протянул блондин - Что с Бокуто?       Тецу, аккуратно развернув парня, подхватил его под бёдра. Так, словно в нем не было почти шестидесяти килограмм.       - Ну, терпение у Акааши не железное - он посадил связующего на широкий подоконник - Нервы сдали. Сказал, чтобы мы шли нахер, и ушёл.       Алкоголем от него почти не пахло. Парень обязательно похлопал бы брюнету за цирк с этим треклятым горшком. Вот специально ведь издевается! На реакцию смотрит и удовольствие получает. Никакой поддержки в этом доме!       Ясно, почему Кейджи психанул. Не каждый выдержит такой херни. Они с Козуме единственные из всей компании, кто являлся титанами спокойствия. Учитывая, что у каждого из их парней в заднице было по три шила. И это минимум. Как будто в комплекте к каждому шилу прилагалась упаковка валерьянки. Хотя, одной валерьянки будет мало. Вот валерьяновый настой на водке – самое то. Но, вопреки всем канонам, от постоянных выходок срывало чаще Кенму. Потому что им крайность перейти ничего не стоит, а расхлебывать, как обычно, ему. Акааши тактично переходил в оборону и искренне делал вид, что он ни при чем.       - Тецу, слушай...       Практически шепотом. Почти растворилось в шуме открытого окна. Брюнет не дал закончить фразу – успел прижаться к приоткрытым губам. Мягко прикусил нижнюю губу и через пару секунд неохотно оторвался:       - Не переживай, солнце, я ему такси вызову.       Сомнительное удовольствие. Ещё и не факт, что Котаро до утра в себя придёт. Но спорить не было ни сил, ни желания. Да и с Тецуро в последнее время побыть вдвоем получалось нечасто - постоянно пропадал в универе, писал научную работу. А домой возвращался поздно и очень уставший. Иногда Кенма засыпал один. Иногда просыпался из-за скрипа двери в их комнату. Куроо прикрывал ее, чтобы не разбудить шумом на кухне. А потом уходил, ставил чайник и снова садился за документацию. Печальнее всего было находить утром брюнета уснувшим за столом.       Наверное, еще и поэтому сегодня Козуме не злился. Понимал, что парень так отвлекается от рутины. Иначе совсем грустно будет, хоть какое-то разнообразие.       - Как съездил в Мияги?       Вопрос - чистая формальность. Попытка растормошить погрустневшего блондина. Обычно работало, ведь Шое служил неплохим таким активатором энергии. Связующий по приезду из Сендая лучился счастьем и радостью.       - Лучше бы не ездил - парень упёрся лбом в его грудь - Может, спас бы мамин цветок. Или нервную систему Акааши.       Куроо тихо рассмеялся. Мягко так, совсем ему несвойственно. Он смеялся так очень редко. Сразу ясно - парень безумно устал. Сил не было на громкие звуки, да и голова трещала безбожно. Руки нежно обхватили шею блондина. С секунду поколебавшись, Тецу отстранился от Кенмы. Во взгляде Кенмы промелькнуло непонимание. Ну конечно. Им стало не хватать друг друга. Совень, бесспорно, тоже к этому приложился. Если выдавался свободный денек, то начиналось.       «Ну, мы же так давно никуда не ходили-и-и! Ну, пожалуйста! Погнали в бар?»       И ладно бы, если можно было бы просто отмахнуться и забить. Но это же Бокуто. С него станется. Считай, весь день телефон будет разрываться от звонков и сообщений с мольбой все-таки куда-нибудь выбраться. Иногда, к примеру, как сегодня, он бесцеремонно заваливался на квартиру, и случалось непоправимое. Ох, беда…       - Слушай, может, свалим на пару дней к маме?       Слова разлились сладкой патокой, лаская слух. Господи, для Козуме это было сродни предложения выйти замуж. А если сейчас Куроо скажет что-нибудь про...       - Если скажем ей заранее, то, скорее всего, она к приезду испечёт яблочный пирог...       Боженька, благослови этого прекрасного человека. Стали абсолютно безразличны и Бокуто, булькающий с некоторой периодичностью под диваном, и мертвая бегония в углу их комнаты, и даже Акааши, который скорее всего умирает сейчас от самоистязания за оставленного Котаро. Хотелось простого человеческого яблочного пирога по семейному рецепту Куроо и тишины.       - А как же научная работа? – парень облокотился спиной об окно – Скоро же конференция.       - Да плевать, не убьют же меня за это. Заявки давно поданы, работа утверждена - Куро мягко прижал парня к себе, отрывая от холодного стекла – Не прижимайся, простудишься.       Кенма расплылся. Сказка какая-то. Футболка Тецу пахла порошком, в квартире наконец-то стало тихо. Только редко проезжающие машины шумели за окном. Усталость свалилась валуном на плечи, напоминая, насколько он сегодня набегался. Ради справедливости заставить Тецуро ноги помассировать, что ли.       - Поехали, но одно условие – никаких телефонов.       Брюнет вскинул бровь. Да ладно, Козуме и без телефона? Но съязвить он не успел. На всю прихожую разразился дверной звонок.       - Ненадолго его хватило, однако – хмыкнул парень – И такси вызывать не придется.       Акааши был немногословен: впихнул в руки бывшего связующего новый цветок, натянул на Бокуто штаны и кофту, и за шиворот утащил совеня в машину.       На последок лишь бросил недовольное:       - Может, вы уже проведете хоть одни выходные вдвоем? Хватит спаивать Бокуто-сана!       - Это кто кого еще спивает – цокнул Куроо в закрывающуюся дверь.