Вода была теплая

В архиве было пыльно. Стеллажи из темного дерева стали серыми из-за слоя пыли, а маленькие паучки оплели паутиной каждый свободный сантиметр. Луч полуденного солнца с трудом пробивался в помещение сквозь такое же пыльное окно. В носу неприятно щекотало, и Ренджун громко чихнул, вытирая нос тыльной стороной руки - платка с собой не было. Он осмотрелся и прошел вглубь, где у дальней стены стоял Омут памяти - "мраморный умывальник", как его в шутку называли малыши-ангелочки. Омут был многофункциональным - совершенно незаменимая вещь на Другом свете. Можно использовать, как орудие пыток, так и в качестве благодати. Прекрасное изобретение. Ренджун подошел ближе и встал напротив Омута. Его зеркало было, наверное, единственной поверхностью в архиве, не покрытой пылью - пользовались чаще. Ренджун смотрел на свое отражение с грустью и отвращением: белый костюм сидел отлично, золотые пуговицы и запонки слабо поблескивали на свету, рубашка с воротником-стойкой застегнута по самое горло - образцовый ангел и только большие серые крылья слабо подергивались за спиной. Серые, не белые, как у других ангелов, потому что не заслужил, потому что должен помнить, кто он. Ренджун скривился и опустил взгляд на склянку в руках. В маленькой стеклянной бутылочке плескалась слегка густая сиреневая жидкость - его наказание, его последнее воспоминание. "Дитя, ты не сделал ничего плохого за свою короткую жизнь, но все же ты омрачил душу своими мыслями и желаниями. Мы не можем взять тебя в Рай на всех основаниях, но и отпустить в Ад тоже не хотим - душа все-таки не настолько черная, поэтому пока ты не искупишь свой грех, мы вынуждены напоминать тебе о нем." - вот, что ему сказали, когда он очнулся у входных золотых ворот. Сначала ему показалось, что все не так плохо, но спустя время начал жалеть, что не сделал то, что задумывал, сам. В Аду ты хотя бы не изгой и никто не тычет тебе твоим наказанием в лицо, мол, знай свое место, грешник. Ренджун откупорил склянку и аккуратно вылил жидкость в Омут, помешивая рукой воду, затем глубоко вдохнул и нырнул в него головой... Ренджун открыл глаза в маленькой комнате. Дождь стучал по оконному стеклу, и помещение было погружено в привычную серость. Тело, словно налилось свинцом, и не было сил даже пошевелить пальцем. Ренджун с трудом повернул голову и посмотрел на часы - была половина одиннадцатого утра. Он уснул уже под утро, и даже это не спасло его от кошмаров. По правде говоря, кошмар начинался даже задолго до того, как Ренджун, наконец, засыпал. Он начинался, как только Рен выходил из дома утром, но даже когда он возвращался назад вечером, это не заканчивалось. Наоборот, почувствовав родную территорию, ужас набирал обороты. Вне дома можно было хоть немного забыться, отвлечься на чужие проблемы, разговоры, хоть немного почувствовать себя другим. Общение отвлекало Ренджуна, но не надолго. Страх быстро возвращался, стоило Рену почувствовать себя неловко хотя бы на минуту, и тогда он заполнял собой все мысли и, кажется, клетки тела. Дома Ренджун лежал на кровати, свернувшись калачиком, обнимая подушку и пытаясь хотя бы немного дышать. Давалось с трудом - что-то постоянно душило его. Отвратительное ощущение огромного кома в горле, который закупоривал дыхательные пути, и что-то тяжелое, давящие ему на грудь, делали вдох невозможным. Ему хотелось плакать, но слез не было. Голова нестерпимо болела. Ренджуну казалось, что она зажата между тисками, которые стремятся размозжить его череп. Он бесцельно пялился в телефон, открывал социальные сети и листал диалоги, но не было ни одного нового сообщения; он заходил в твиттер и тут же выходил, потому что написать о чем-то не хватало смелости. Хотелось выговориться, но его аккаунт давно превратился в собственность жалкого нытика, и он ненавидел себя за это. Ненавидел за то, что не справляется, не может просто взять и переступить это все. Ренджун не понимал себя - ему одновременно хотелось общаться со всем миром и уйти в тайгу жить отшельником, чтобы ни одна живая душа не могла знать о нем. В тайне он надеялся, что его молчание заставит кого-то скучать по нему. Он понимал, что выбрал не самый лучший метод привлечения внимания, но сделать ничего не мог. А если это срабатывало, то он ненавидел себя еще больше, потому что заставил кого-то думать о нем и переживать. Этот нескончаемый круговорот ненависти к себе просто убивал его. Чувство одиночества по кусочку день за днем съедало его изнутри, словно трупный червь. Ренджун представлял вместо подушки человека и утыкался в нее, словно это чья-то теплая грудь, обнимал так крепко, как бы обнимал любимого, но фантазия была недостаточно хорошей, чтобы забыть, что в руках все еще бездушная подушка. Хотелось выть и чтобы это все закончилось. Просто прекратилось в одну секунду и будь это исцеление или смерть - не важно - лишь бы больше не чувствовать. Время тянулось невыносимо медленно. Каждый вечер Ренджун мечтал, чтобы поскорее наступило утро, ведь тогда он хотя бы немного сможет пожить вне этого кошмара. Он пытался ложиться спать раньше, но этого не получалось. До самого утра он ворочался в постели, безрезультатно пытаясь заснуть, а когда, наконец, засыпал, то видел психологический триллер со своим участием и просыпался через час в холодном поту, а потом снова засыпал, но уже без сновидений. И так каждый день. Его последний день не был исключением... Ренджун лежал вечером на кровати, уткнувшись лбом в стену, прижимая к груди подушку, и тяжело дышал. Он хватал ртом воздух и мечтал о том, чтобы потекли слезы, потому что хорошая истерика раньше приносила хоть какое-то облегчение, но их, ожидаемо, не было. Ренджун чувствовал, как его тело содрогается из-за беспричинной тревожности. В голову лезли всякие мысли: картинки как он летит с крыши или встает с кровати, идет на кухню и берет нож. Стало еще страшнее. Ренджун, конечно, хотел исчезнуть, но не таким способом. Ему просто хотелось больше не существовать и, желательно, безболезненно для других. Если бы его родители переживали, он, как бы комично не звучало, не пережил бы этого. Наверное, только поэтому он все еще не поддался самоуничтожительным мыслям. Как потом будут жить его родители или его младшая сестренка с мыслью, что он убил себя? Ренджун совсем не хотел, чтобы кто-то страдал из-за него. Он хотел, чтобы о нем помнили, были с ним рядом, и, может, только иногда переживали за него, а страданий он не хотел. Рен зажмурился и закрыл лицо руками, будто так он скроется от всего, словно в этой темноте его спасение. Но спасения не было и в душной комнате находиться становилось совсем невыносимо. "Нужно пройтись", - подумал Ренджун, заставляя себя встать с кровати. На улице закончился дождь, и пахло прохладной свежестью. В больших, словно море, лужах отражались уличные фонари. Ренджун шел по узким улочкам, играя в игру "перепрыгни лужу, не промочив при этом ноги" и наслаждался тишиной полу-спящего города. У него не было какого-то определенного пункта назначения, но хотелось дойти до Большого моста, чтобы полюбоваться на водяную гладь реки. Дорога после дождя была скользкой, поэтому на мосту, где поток автомобилей не уменьшался даже по ночам, стояли регулировщики. Ренджун остановился на смотровой площадке и подошел к ограждению вплотную. В наушниках играла любимая музыка, а тело, наконец, не заставляла содрогаться тревожность. Ренджун даже чувствовал себя почти счастливым. Он прикрыл глаза, подставляя лицо прохладному ветерку и вжимаясь сильнее в ограждение, будто стремясь пройти сквозь него. Никаких мрачных мыслей, лишь желание слиться с природой. Просто исчезнуть. Испариться. Уйти. Заметят? А кто придет прощаться? Как запомнят? Будут помнить? Уйти. Так близко и конец. Все можно закончить сейчас. Ренджун распахнул глаза, понимая, что тревога возвращается, потому что мысли снова свернули не туда. Страх стремительно охватывал его всего, пробирался под рубашку, растекался жгучим холодом по венам к конечностям, заставляя их леденеть в этот июльский вечер. Ренджун выдернул из ушей наушники и неаккуратно запихнул в карман, потому что музыка била по барабанным перепонкам и становилось физически больно. Оглушенный, он не слышал ничего кроме своего бешено стучащего в страхе сердца. Ноги подкашивались и не слушались - стали ватными. - Нет, пожалуйста, не сейчас. Ведь все было нормально, почему снова. Нет, прошу. Пусть это закончится. Как мне это закончить?! - почти без звука шептал Ренджун, цепляясь крепче за ограждение. Где-то далеко, сквозь оглушающий шум собственного сердцебиения, он услышал скрип шин. Ренджун обернулся. Прямо на него летел автомобиль, водитель которого на большой скорости не справился с управлением. Секунда и он почувствовал удар, а потом, что летит. Ренджун видел, как быстро мост отдалялся от него, а черный автомобиль сорвался вниз вслед за ним, догоняя. Он ударился спиной о водяную гладь и последнее, о чем подумал: - Вода теплая... Ренджун резко вынырнул из Омута, откашливаясь и хватая ртом воздух. Снова. Он снова пережил день своей смерти. Его вновь вернули туда и заставили прочувствовать весь тот кошмар, из-за которого он оказался на том мосту. Ренджуна колотила дрожь. Он упал на пол и облокотился спиной об Омут, зарываясь лицом в ладони и подгребая ноги к себе. Попав сюда, он через какое-то время забыл тот ужас и страх, в котором жил. Наконец, он мог дышать полной грудью, расправив плечи и не боясь выходить на улицу. Так прошло некоторое время, которое он считал действительно счастливым, пока ему не принесли первую склянку с сиреневой жидкостью и не указали рукой на здание архива. Пришло время наказания. К счастью, выходя из здания архива, часть этих жутких воспоминаний смазывалась в его памяти, и он мог снова чувствовать себя хорошо, но для этого нужно было собраться с силами и выйти. Каждый раз после возвращения из Омута Ренджун был подавлен и напуган. Он боялся, что страх найдет его даже здесь, и он снова окажется в его липких черных руках, не способный выбраться и будет тонуть в собственной боли, как в бездонном болоте. Нужно уходить и как можно скорее. Ренджун схватил пустую склянку и выбежал из здания так быстро, как только смог. На улице его ждал Кун. Он сидел на красивой резной лавке и пинал носком бежевых туфель камешек. Его белоснежные крылья подрагивали, когда удавалось забить гол в воображаемые ворота. Ренджун подошел к нему и сел рядом, уставившись прямо перед собой. - Ты закончил? - спросил Кун, не отрываясь от своей игры. - Как видишь. Почему ты здесь? - Хотел убедиться, что ты в порядке. - Что со мной может случиться? - Не знаю, всякое? - Я уже умер. - Я не об этом. Ты жив, но немного иначе. - В любом случае я не могу умереть дважды, верно? Так что не беспокойся. Как твое крыло? Заживает? - Ренджун кивнул в сторону левого крыла старшего. - Крыло? Да, конечно, я уже даже забыл, что поранил его. - Это хорошо. - Ага. Кстати о крыльях. - О чем ты? - Я проходил мимо кабинета Юно сегодня и слышал его разговор с Тэеном. Они обеспокоены одним случаем. - И что мне с этого? - Послушай. Случай похож на твой, но этот парень... Он настроен решительно. Руки Ренджуна похолодели от этих слов. Кто-то пытается покончить с собой. - И что они? - придя в себя, спросил Ренджун. - Пытаются найти решение. Мне кажется, что тебе нужно вмешаться. Ренджун непонимающе уставился на него, ожидая продолжения. Кун нетерпеливо вздохнул и продолжил: - Рен, включи мозги. Ты понимаешь этого парня, как никто другой здесь. Ты можешь ему помочь. Отговори его. Парню всего 20 лет, и, как я понял, он хочет жить, но эта боль сильнее его. Я не знаю подробностей, но в любом случае это не то, что он должен сделать. Рен, пожалуйста, хотя бы попытайся. - Я не помог себе, Кун, как я могу помочь ему? Мне, правда, жаль его, но чем я могу ему помочь? сказать: "Эй, парень, не делай этого, ведь жизнь прекрасна"? Это издевательство, потому что для него жизнь НЕ прекрасна, иначе бы он не пытался наложить на себя руки. - Рен, просто попробуй хотя бы поговорить или ты хочешь закрыть глаза на это и дать ему умереть? - Не дави на мою жалость - это нечестная игра. Нет, конечно, я не хочу, чтобы он умер. Господи, ладно, я попробую. Где он? - На берегу у Большого моста.

*** Было жарко и душно, даже намека не было на ночную прохладу. Ренджун приземлился среди деревьев в маленьком лесу у берега реки. В воде стоял спиной к нему молодой человек и, тихо всхлипывая, привязывал к поясу гантели. - Решил утопиться? Какой древний способ умереть. Он что, красна-девица из сказки? - про себя спрашивал Ренджун, подходя ближе. Крылья задевали ветки, и листья застревали меж серых перьев. Дома придется изрядно потрудиться, чтобы их почистить. Ренджун тяжко вздохнул, думая об этом. - Кто здесь? - без пяти минут утопленник обернулся и уставился на Ренджуна. - Ты кто? - Галлюцинация, - ответил Рен, подходя ближе. -Боже, я совсем свихнулся. У меня поехала крыша окончательно, - в ужасе прошептал молодой человек, активнее привязывая уже вторую пару гантель. - Галлюцинации еще и разговаривают... - Оставь это дело, - мягко произнес Ренджун, останавливая парня от завязывания очередного узла. - Давай поговорим? -Я не буду говорить с галлюцинацией, я не сумасшедший, я не буду говорить с галлюцинацией, - как мантру шептал парень. - Замри! - чуть громче и властнее произнес Ренджун. Парень замер. - Как тебя зовут? - Джемин. - Я Ренджун, и я не галлюцинация. - Кто ты? - Посмотри на меня, пожалуйста, - Ренджун мягко повернул лицо Джемина к себе и посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, что привело его сюда. - Расскажи мне, почему ты здесь. Джемин не хотел говорить, но от Ренджуна исходило тепло, и он так мягко говорил, что парень раскрыл рот раньше, чем успел о чем-то подумать: - Я больше не могу так жить. Не хочу. Я так устал. Мне тяжело и...- Джемин заплакал. Соленые слезы наполнили его глаза и тоненькой струйкой потекли по щекам. Он постарался вытереть их рукавом толстовки. Ренджун был рад, что Джемин хотя бы еще может плакать.- Прости, я не... - Все хорошо. Плачь, пусть все выходит со слезами. - Я не хочу плакать, но не могу. Оно само, я не могу это контролировать. - Ренджун понимал его действительно, как никто другой. - У меня такая хорошая семья и друзья, но этого недостаточно. Я не знаю почему, но этого недостаточно. Это чувство ненужности, бесполезности, ничтожности, одиночества... оно просто съедает меня, сжигает изнутри...- Джемин схватился рукой за ткань толстовки на груди, оттягивая. - И оно не уходит. У меня нет сил что-то делать, потому что вся моя энергия уходит на то, чтобы доказать себе, что я не такой, что это все не так и что я хороший, что я заслуживаю любовь... Но мне кажется, что я не заслуживаю, что это не для меня ее придумали. Я так ненавижу себя за эту жалость, за эту слабость, но все больше и больше поддаюсь этому. Я чувствую, как становлюсь эгоистичным придурком, который только и думает, как бы привлечь к себе внимание, чтобы, наконец, перестать думать о том, что я ненужный. Я пытаюсь быть полезным, но, в конечном счете, понимаю, что бесполезный, - Джемин упал на колени, захлебываясь в рыданиях. Ренджун стоял, словно каменная стена, и узнавал в Джемине себя. Того самого, который хотел спрыгнуть с крыши. Хотелось Джемина спасти, чтобы хотя бы он не совершил эту ошибку. Знать бы, как это сделать. Ренджун вспоминал, чего ему не хватало. Он медленно опустился на колени рядом с Джемином и раскрыл руки для объятий. - Джемин, - тихо позвал он. Джемин поднял голову и замер в нерешительности. Ренджун кивнул, намекая, что тот может его обнять. Джемин подполз ближе и обнял ангела, утыкаясь носом в основание шеи. Ренджун прижал его к себе как можно ближе, поглаживая по спине. Волосы Джемина щекотали нос, и он попытался их пригладить, но жесткие высветленные пряди не поддавались. От Джемина пахло персиками и липой, чем-то уютным и домашним, и он так идеально подходил для объятий. Ренджуну казалось, что это не он пришел спасать Джемина, а Джемин его. Тепло Джемина переходило ему, сплетаясь с его собственным, согревая с головы до пят. Ренджун уткнулся носом в светлую макушку. Джемин все еще тихо всхлипывал на плече старшего, сжимая ткань костюма на пояснице. Он начал забывать, почему пришел сегодня ночью сюда и что собирался делать. Джемин чувствовал, как что-то светлое трогает его измученную душу, как безобразные язвы в ней затягиваются и казалось, что он и сам весь светится. В голове все еще был полнейший хаос и беспорядок. Он все еще помнил о боли, страхе, но это новое светлое так отчаянно боролось со всей чернотой внутри него, что она начала отступать. Джемин прислушался к словам Ренджуна, которые тот тихо шептал ему на ухо: -...ты сильный, Джемин-а, ты со всем справишься. Я буду верить в тебя. Ты не знаешь меня, но ты нужен мне. Ты очень мне нужен и, пожалуйста, не уходи, ладно? Если ты уйдешь отсюда, то я больше не смогу тебя увидеть, но я не хочу этого, слышишь? Ты сильный, Джемин, и ты знаешь это. Ты можешь быть слабым со мной, я защищу тебя, но, пожалуйста, не уходи... Я помогу тебе справиться со всем, ты веришь мне? - Я верю тебе...- прошептал Джемин, прижимаясь сильнее. - Хорошо. Обещаю, что мы сможем справиться с этим. - У тебя красивые белые крылья, - тихо произнес Джемин, проводя пальчиком по нижнему ряду перьев. - Они серые. - Нет, они точно белые. Словно снег. Ты ведь ангел? Ренджун обернулся и посмотрел на крылья. Действительно белые. Значит, он искупил грех, спася Джемина? И теперь настоящий ангел? Внезапно он услышал голос Юно в голове: « Ты теперь его ангел-хранитель, Ренджун. Береги Джемина". Сначала он испугался, потом разозлился на Юно за игрушки с телепатией, а потом понял, что именно он сказал. Теперь они связаны с Джемином до конца его земной жизни, и он точно не даст его в обиду. - Да, Джемин, я твой ангел-хранитель. - Здорово. Я не знаю других ангелов - хранителей, но рад, что именно ты мой. Вода такая теплая сегодня, да? - произнес Джемин, все еще сидя в объятиях Ренджуна, и провел рукой по воде. Ангел даже не обратил на это внимание, когда входил по колено в воду и сидел в ней столько времени. Но Джемин прав - вода и впрямь была теплая, как в ту ночь, когда он умер. - Действительно теплая... Ренджун посмотрел на звездное небо и улыбнулся, не ощущая внутри ничего, кроме светлого спокойствия и радости. Он одними губами произнес "Спасибо" и, кажется, одна из звезд ему подмигнула. Ангел обнял крепче своего подопечного и прикрыл их белыми, словно снег, крыльями, тем самым снова обещая защитить, во что бы то ни стало...