Последнее лето детства

Последний августовский день забирает с собой не только целый сезон, но и радость. Его сменит меланхоличная осень, знаменуя своим приходом время перемен и тяжелых дум. Осень забирает последние капельки радости, прошедшие теплым летним дождем. И что же останется после всего этого? Когда с последним дуновением летнего ветерка уйдет и время беззаботной юности? Воспоминания. Одни лишь воспоминания. Они вчетвером лежали на пляже и наблюдали золотистый закат. Он не отличался ничем от предыдущих. Однако, все в нем было уже не так. В сердцах троих юношей и девушки поселилась необъяснимая тоска. Каждый испытывал свои, совершенно разные чувства, смотря на столь дивный пейзаж. Но они одинаково ощущали печаль о том, что детство кончилось. И, пожалуй, сейчас они собрались тут, чтобы официально проводить его в последний путь. Они очень долго молчали. Вроде бы столько всего нужно было сказать друг другу в такой важный момент, но никто так и не решался. Завтра уезжает один, за ним второй. И так и будет до тех пор, пока в Токио не останется только один из них. — Значит завтра в девять ты улетаешь? Верно? — обратилась к Сакураю Мацу. Девушка сидела на песке и обнимала руками колени, в то время, как Шо лежал, с загнутыми за голову руками, и так и продолжал наблюдать за закатом. — Да. — Нью-Джерси… Это так далеко, — проговорила она, заставляя себя улыбаться. — Я буду писать. — Ерунда, — попытался взбодриться Айба, — Он поступил в Принстон! Нам даже в самом развращенном сне бы такое не могло присниться! Никто бы из нас не смог сделать этого, а он сделал! Сакурай усмехнулся. Было очевидно, что ему далось это очень трудно. Он даже не мог в привычном для себя настроении отчитать друга за то, что тот снова решил свалять дурака своими шуточками. — Да чепуха какая-то. — Не чепуха. Как проклятый готовился, — настаивал Айба. Парень был в полусидячем положении. Спиной он опирался на огромный камень, а в руке у него была веточка, которой он то и дело что-то вырисовывал на песке. — Ну, а ты тоже выделился. Полететь в Китай ведь тоже неплохо. Ты же смог поступить в один из универов. Еще и на подработку тебя пригласили. Мне кажется, что ты переплюнул сам себя. Это ведь будет опытом, верно? — Да. Шо-чан, я вернусь другим человеком! Я обязательно буду вкусно готовить! — Я не могу дождаться, когда это время придет. Сакурай повернул голову в сторону Айбы и они оба засмеялись. Он тут же продолжил, переводя разговор уже за Джунко. — Почему ты никому до сих пор не сказала, что прошла отбор в школу красоты? — Да ладно, — удивился Айба, поворачиваясь к Мацу, — Ты серьезно? Та самая Голливудская Высшая Школа Красоты? — Вообще ничего особенного. Это же не Васеда. — Да какая разница! Ты же сможешь сделать большой бизнес на косметике! Это всегда будет потребностью номер один среди женщин! Создашь свою линию и ура! — Когда встретимся, то будем уже все в морщинах после нажитых переживаний и стрессов, а Джунко будет нас прихорашивать, — улыбнулся Шо. — Это точно, — согласился Масаки, протягивая последнее слово. Но один из них сидел непривычно молча. Этот парень всегда болтал без умолку. Странно было видеть его таким подавленным. Такое чувство, что ему больше всех было тяжелее. Ведь он тоже совсем скоро улетает. В Европу. Сакурай шумно выдохнул и поднялся, после чего прошел к сидящему в одиночестве Нино. Тот сидел возле самого мелководья, уже какое-то время не провожая взглядом последние лучики закатного солнца. Шо присел рядом с ним, расставив ноги широко, на них сверху устроил руки. — Кажется, что ты единственный решил ничего не говорить? — спросил он тихо. Складывалось чувство, что Сакурай спрашивает Ниномию ни за прощальные слова, ни за воспоминания, ни даже за Францию, куда ему посчастливилось полететь и обучаться. Единственная лишь Джунко выбрала остаться в родном городе и попытаться хоть как-то реализовать себя. И, кстати, именно о ней и шла речь. Это было только между ними двумя. Поэтому от вопроса Сакурая, у Ниномии лишь сильнее сжалось сердце. Сакурай прекрасно понимал, что он может сейчас чувствовать себя невыносимо тяжело. А ведь еще недавно они грезили обо всем этом. Мечтали и строили планы на будущее. Кажется, что оно подкралось очень незаметно и быстро. Так быстро, что Нино просто не понимал, как такое возможно. Ведь он думал, что целый вагон времени впереди. Он успеет найти нужные слова и сказать все, что чувствует. Обязательно успеет. И вот, время пришло. Но подступившая неприятным комом печаль не давала возможности думать о чем-то другом. Поэтому он был так молчалив. И прекрасно понимал, что попробуй он хотя бы даже рот открыть, то сразу закричит так, что горло будет не просто болеть, а начнет кровоточить. Да, вроде бы они условились, что это только на три года. Но кто же знает, как повернется жизнь? Время будет идти, а жизнь будет вносить свои коррективы. А вдруг кто-то из них уже не пожелает вернуться обратно? Шо надеялся на то, что Казунари все же наберется смелости в такой момент, но этого не происходило. Он понял, что парень и слова из себя выдавить не сможет. Потому он не стал давить. Джунко тоже была молчалива. У нее были те же чувства, только она умело маскировала их за фальшивой улыбкой. Она с трудом представляла себе жизнь без Нино. Это равносильно мучениям. Ее мать уверяла, что все это пройдет. Что ей нужно время. Потом первая любовь забудется, а на смену ей придет уже настоящая, истинная любовь. Будет тот человек, который ей действительно предназначен судьбой. Что понимают взрослые со своей колокольни в моменты, когда молодую душу словно раздирают со всех сторон? Однако, и она, и Нино прекрасно знали, что это не пройдет. Так они и остались на пляже, пока из-за облаков не показалась луна. Первое сентября. Их беззаботная жизнь позади. И первым из них должен был улетать Шо. Они отправились провожать его в аэропорт. Масаки всеми силами старался шутить и вести себя так, будто бы ничего не происходит. Это было впервые в жизни, когда у него не получалось быть смешным. Но каждый делал вид, будто это не так. Будто бы все хорошо. Жизнь, конечно же, продолжается. Только она будет уже совсем другой. — Ты нервничаешь? — спросил Айба, скрестив руки на груди. — Вовсе нет, — отреченным голосом произнес Шо, стараясь не смотреть в сторону балбеса. — Не кутайся в самолете сильно. Там будет очень жарко, — проговорил он, постоянно бегая взглядом туда-сюда, — Когда прилетишь и будет время, то ты можешь написать. Не важно, если будет ночь. Если будешь чувствовать себя одиноко, то набирай меня… — Заткнись, — выдавил из себя Сакурай. Он из последних сил сдерживался, дабы слезы не побежали по щекам, но Айба же такой Айба. Он все равно продолжил. — Мне так жаль, что я за столько лет так и не смог приготовить чего-то, что могло бы понравиться тебе, — всхлипнул Масаки, опуская голову вниз. Сакурай поднял взгляд кверху, тяжело, но беззвучно выдыхая. — Но я же съел вчера твои онигири. Помнишь? Айба утер лицо ладонью, поднимая голову вверх. — Это было неплохо, Айба, — признался он, чувствуя, что не в силах сдержать эмоции. Слезы не переставали стекать по щекам Сакурая. Впервые его видели таким за столько лет. В последний раз он плакал, когда умерла девушка, которую он любил. Он мало о ней рассказывал. Не считал это нужным. Их счастье было слишком коротким, но сам миг был ярким и незабываемым. Это так было похоже на падающую звезду. Словно одно лишь мгновение. Он хотел сохранить его только для себя, в себе. Счастье не должно быть громким, как считал Шо. Повернувшись лицом к друзьям, Сакурай попробовал улыбнуться. Но уголки его рта постоянно подрагивали. Он хотел говорить, но не мог. Во всяком случае, ему удалось это не сразу. — Я напишу, как прилечу. Не подкачайте меня. Проведите эти дни вместе. Дурачьтесь от души. Ладно? А если я узнаю, что вы скучаете по мне, то я не буду вам писать совсем. Айба расплакался пуще. Хотя все понимали, что Шо так шутит, не желая, чтобы друзья переживали еще за то, что его нет рядом. — Соберись немедленно, — приказал Шо, шмыгая носом. Но как беспощадно время. Вот голос из динамиков и объявил о посадке на рейс. В этот момент Сакурай почувствовал себя так беспомощно, он даже оступился. Ноги не вели его, он лишь смотрел на своих двоих друзей, которые так и не смогли ничего сказать ранее. Но вот пришло время. — Шо-сан, береги себя, пожалуйста! — сквозь рыдания проговорила Джунко, махая рукой. Айба тоже махал. Нино присоединился последним. Он ничего не сказал Сакураю, хотя стоял и плакал со всеми. Он лишь улыбнулся и кивнул уходящему другу. Что это был за кивок? Шо воспринял его по-своему. Вдруг… Наконец-то это случится? Пусть и без него. Дни без Шо были омраченными и пустыми. Ребята хоть и встречались втроем, но не могли общаться нормально. Это были какие-то даже несвойственные им разговоры. Они говорили за учебу, за какие-то тонкости проживания. Нино выяснил, что Айба будет проживать у одной из китайских семей, пока будет обучаться. К сожалению, он так и не успел накопить нужную сумму с летней подработки на то, чтобы снять себе квартиру, так что оставался только такой вариант. Впрочем, это совсем неплохо. Как выяснилось, в семье хозяев есть дочь, его ровесница. Он даже посмеялся, что вдруг дошутится так, что женится на симпатяжке Мэйли. Это была лишь шутка, не более того. Родители Нино нашли вариант для сына. Как раз ему повезло проживать в квартирке. Они устроили ему это по блату, так сказать. Все потому что мать Казунари имеет приятельницу, проживающую во Франции. Женщина по приезду купила себе квартиру, но потом ей посчастливилось выйти замуж за местного, посему квартира начала сдаваться. Вот в ней и будет жить Казу. Кстати, а ведь его время тоже подходило. В тот день дождь лил как из ведра. Провожали его без каких-либо разговоров. Айба не смог шутить, потому что был в стрессе после отъезда Сакурая. Настроения на шутки у него не было. Он был настроен серьезно и дал себе указание не реветь. И он успешно его выполнил. — Ну, береги себя, Нино-братан. Масаки протянул парню руку. Тот окинул ее взглядом с пару секунд и выдал свою фирменную улыбку, да еще и с такими щенячьими глазами, после чего ответил рукопожатием. — Не забудь фото с Шанз-Элизе́. Ниномия кивнул, прикрывая глаза на мгновение. Кажется, что ему сейчас это было… Необходимо? Потому что в следующий миг он встретился взглядами с Джунко, которая впервые смотрела на него как-то иначе. И даже не отводила взгляд. То, что они молчали и ничего не говорили друг другу очень напрягло Масаки. Он посмотрел сначала на него, а потом на нее, но сказать ничего так и не решился. А что спросить в такой момент? Он заметил лишь то, что Нино как-то очень виновато опустил глаза, после чего развернулся и ушел. Масаки дернулся на месте, желая выкрикнуть что-то на прощание, но так и замер. Мацу слегка приоткрыла рот, так и продолжая смотреть в спину уходящего Казунари. Почему ей сейчас казалось, что все рухнуло? Прямо сейчас. С его уходом. Такое чувство, что это был его ответ на ее чувства. Но знала бы она, как проливал слезы Ниномия, ощущая себя виноватым за то, что не только не попрощался с ней, но и снова не смог ничего сказать. Сколько прошло уже с момента, когда Джунко распрощалась с Масаки? Год? Кажется, что да. Незаметно прошел и второй, а затем третий. Три Рождества подряд она справляла в кругу семьи. Без какой-либо радости. Училась себе и встречалась с разными людьми, посещала семинары и гуляла с однокурсницами. Жизнь шла своим чередом. Боль потихоньку притуплялась, но не забывалась. Периодически все это отдавалось словно неприятным нарывом. Они все еще держали связь в общем чате мессенджера. Единственное, что частенько им не удавалось собраться всем вместе. Разница часовых поясов очень сильно ощущалась. Парни не переставали кидать фотки. Один удивлял другого. Они не уставали просить Джунко писать, что нового происходит в Токио. Изменилось ли что. Как там погода, как протекает жизнь, видится ли она с их родными. Очевидно, что парни скучали по Токио. Но толком никто не делился о чем-то существенном. Например, никто из них не писал о личной жизни. Так, например, сам Нино скрывал, что у него уже не одна девушка сменилась. С последней, он продержался пока что дольше всех. И Джунко не писала о том, что позволяет брату своей однокурсницы ухаживать за ней. Судя по их инстаграму, никто не собирался о себе ничего афишировать. Лишнего, разумеется. Когда оно стало лишним? Пожалуй, с того самого момента, когда каждый пошел своей дорогой. Никто не стремился так просто раскрывать какие-либо существенные изменения в своей жизни. Их аккаунты попросту были забиты фото с пейзажами и различными одиночными, либо же групповыми селфи. Время близилось к окончанию учебы, но никто так и не заикнулся за возвращение в Токио. Это беспокоило Джунко. И очень обижало. Однако, она понимала, что обязана отпустить их. Позволить им дать жить. Чего им делать в Токио? Сакурай найдет себя в США. Не зря он учится на муниципальное управление. Да и английским он владеет чуть ли не в совершенстве. Масаки? Да, ему самое место в Китае. Столько, сколько он проводил время на Порнхабе, «держа себя в руках», явно сможет найти себе применение и не растрачивать себя впустую. Китай воистину правильное место для реализации его мечты. Нино… Его инстаграм забит невероятным количеством фото различных причесок. Он большой любитель экспериментировать с разными образами и стрижками. Из него выйдет красноречивый журналист. И пускай он невысокий ростом, он сможет влезть без мыла в… Кхм. В общем, женщины будут охотно предпочитать его компанию. Он харизматичен от природы. Там у него будет шанс повзрослеть по-настоящему. Да и живет он в стране любви. Разве это не то, что ему так нужно? We don't have to be together We could even be a thousand miles apart, oh Но так думала лишь Джунко. А что же на самом деле испытывали парни? This, I promise you forever I'll always be the light that gets you out the dark, ooh Сакурай уже считал, что это ритуал: кофе, ноутбук, кипа белых листов, папка, карандаши и ручки. Ну, и плед на плечах. Так он привык сидеть за столом уже черт знает какой вечер подряд. И хотя он был весь мыслями в написании темы, периодически, он все же переводил взгляд на рамку с совместным фото. Он еще в первый день распечатал его, чтобы его друзья всегда смотрели на него, а он был вместе с ними, хотя бы пусть и на фотобумаге. А иногда он устремлял взгляд в окно. Шо задумчивым и печальным взором темных глаз осматривал звездное небо. Каждый божий вечер ему было невероятно тяжело. Одно небо, но разные уголки света. Смех, но не синхронный. Не в родной, а в чужой компании, которую он уже привык считать своими друзьями. Как там они? Все его настоящие друзья? No matter the time No matter the place There's nothing in this world that could stand in my way Ниномия сидел на подоконнике. Время почти пять утра, а он еще не ложился. Лишь изредка он кидает взгляд в сторону постели, где сейчас спит его Жюли. Симпатичная, кучерявая блондиночка. Безусловно, самая симпатичная в группе. Пускай и выше его на целую голову. Но в действительности ли лицо Жюли было перед ним в момент интима? Он закрывал глаза от чувства прекрасного или же, чтобы представить, что целует совершенно другие губы? Чувство свободы больше не пьянило. Каждый новый день был похож на предыдущий. Учеба, Жюли, постель. Как заезженная пластинка, которая уже приелась. I'll come running wherever you are My love for you ain't never gonna change I'll come running wherever you are Whenever you call Girl, whenever you call my name Ниномия смотрел на утреннее французское небо, надеясь на то, что его истинная любовь сейчас чувствует себя хорошо. Он боялся думать о том, что рядом с ней кто-то есть. Не допускал эту мысль. Хотя и понимал, что это невозможно постоянно уверять себя, что она, каким-то чудом, осталась там в Токио, верная ему. Хотя даже не знает о его чувствах. I never said it would be easy But your lovin' is a love worth fighting for, mmm Масаки же проводил вечера в компании семьи Вонг. Он уже забыл, что такое бездельничать. Ведь те владели одним из крупнейших китайских ресторанов. Там он и работал, да постоянно обучался чему-то новому. Сказать, что Айба колоссально прокачал свои кулинарные навыки за год — ничего не сказать. И вот в один из таких вот семейных вечеров, он решил при всех попросить руки и сердца дочери хозяина. Это, пожалуй, был самый безбашенный поступок Айбы за всю его жизнь. Он сам же и вспомнил в тот момент, как его друзья говорили ему, что он женится в пенсионном возрасте, когда «повзрослеет» наконец. Но, кажется, повзрослеть он решил гораздо раньше на удивление всем. Он стал частью семьи и когда время близилось к выпуску из университета, он уже был не просто поваром, но и успешно управлял персоналом время от времени. Не зря же поступал именно на эту специальность. Масаки тоже периодически смотрел в окно, будто бы желая вспомнить тот самый момент, когда они вчетвером смотрели на небо, уходящее солнце и лето за ним. And girl, I'll fight for your heart all night and all day Forever and more — Джунко? Девушка открыла глаза и проморгалась. Кажется, что она внепланово долго ушла в себя. Ее молодой человек был слегка встревожен таким обстоятельством. Ладно если бы один раз такое было. Но с ней это часто. Причем, когда разговор доходит до крайне серьезных тем. — Твоя мама очень любит меня. Ты заметила? Быть может, нам стоит уже решиться жить вместе? Сколько же можно уже расходиться по квартирам после встреч? Мне кажется, что это неправильно. Она довольно долго оттягивала этот момент. Но потом отговорки начинали заканчиваться. Уже становилось стыдно за себя. Но она так и не могла решиться. И хотя этот Рё был потрясающим парнем, она не видела своего будущего с ним. Он ведь сын куратора. Мать сказала ей, что это огромная удача и шанс далеко пробиться по жизни. Все логически верно. Но почему так тошно-то? — Джунко? Девушка вновь закрывает глаза. No matter the time No matter the place There's nothing in this world That could stand in my way Перед глазами буквально вся жизнь проносится. Она вспоминает их первое знакомство. Как она познакомилась с Шо. А они в свою очередь познакомились с Айбой и Нино. Уже тогда, будучи детьми, они точно знали, что их дружба будет самой крепкой. Так оно и случилось. Началось их самое длинное и безумное приключение, длинною в детскую жизнь. I'll come running wherever you are My love for you ain't never gonna change Она помнит, как Сакурай постоянно защищал ее, когда мальчишки дразнились. Как он раздавал им щелбаны, а ее гладил по голове. Уже тогда Шо был маленьким взрослым. Но при этом, он смеялся со всеми. Ему было это не чуждо. Просто он привык быть своеобразной стеной для своих друзей. Он защищал их от всего и вся. Не давал никогда никаким обстоятельствам поссорить их, кому-то встать между ними. I'll come running wherever you are Whenever you call Girl, whenever you call my name А чего стоило воспоминаний, когда Масаки попытался подглядывать в женскую раздевалку впервые? Как же он тогда забавно получил дверью по лбу. И именно от Джунко. Все эти воспоминания вызвали у нее улыбку и слезы. Когда ее парень заметил это, то встревожился. Склонив голову набок, он попытался хоть как-то встретиться с ней взглядом. Вроде бы и рядом. Уже довольно долго. Но не может ее никак утешить. You don't have to worry No, no, no, no, no I'll be there in a hurry Шо обнимал ее, когда ей было особенно тяжело. Он никогда не давал ей плакать. Джунко была именно той для кого он не жалел объятий. Потому что понимал, насколько она важна в этой невыносимой пацанской компании. Каждая ее истерика заканчивалась у него в объятиях. Gonna catch you if you fall Promise, Imma give my all Масаки тоже не давал долго грустить. Ведь за объятиями Шо всегда следовали какие-то глупые, но смешные фразочки. Впопад или нет, но они вызывали эмоции, которые перекрывали желание грустить. Let me be, let me be, let me be the one that you call И почему последним всплыло воспоминание лица Нино в аэропорте, когда она видела в последний раз? — Рё, прости. Я не могу мучить ни тебя, ни себя больше. Не могу я так… — В каком это смысле? Ты хочешь сказать, что хочешь порвать? — Я не хочу ничего рвать. Просто это нечестно. Ты замечательный парень, правда. Но все дело… — В нем? — перебил он Мацу. Виноватый взгляд Мацу не облегчил ситуацию. Она ведь ему все рассказывала. А он в свою очередь пообещал ей, что сделает все возможное, дабы она была с ним счастлива. Однако, прошло три года и этого так и не случилось. — Прости. — Я не понимаю. Он ведь никогда не любил тебя. Почему ты так держишься за эти воспоминания о нем? — О них. Он часть воспоминания обо всех, кто мне дорог, — поправила она парня. Завершая диалог и отношения с ним, она вкладывает купюру в книжечку, допивает свое вино и встает. — Прости, если сможешь. С того самого дня Джунко продолжила свою обычную жизнь. Выпустилась и пошла работать. Даже будучи новичком, она уже хорошо зарекомендовала себя. Ей нравилось то, чем она занимается. Только работа и помогала отвлечься. Уже неделю мессенджер молчал. Никто из ребят не выходил на связь. Периодически Масаки светился онлайн, но ничего не читал. Тоже самое можно было сказать и про Шо. Что ж, видимо это и есть начало взрослой жизни? Вот и зацвела сакура. Наступила новая жизненная полоса. В субботнее утро, Джунко решила выйти до почты, дабы отослать письмо дедушке с бабушкой в Нагою. Те никак не могли освоить прелести техники, так что предпочитали получать именно письма. Как по старинке. Впрочем, она и не противилась. Что-то есть в этом, когда пишешь сам от руки, верно? — Эй, девушка. Ты не подскажешь, как пройти до Спара? Голос до боли знакомый. Она остановилась и задрожала. Неужели… Неужели? А вдруг ей просто послышалось. Она не перестает терзать себя догадками, поэтому оборачивается. Перед ней стоит возмужавший Шо, но не один, а со своей девушкой. Девушка с солнечной улыбкой, светлыми локонами, глазами цвета моря и заразительным смехом. На секунду Джунко даже подумала, что это та самая девушка про которую он говорил. То немногое, что он доверил именно ей, почему-то сейчас она припомнила и увидела в этой девушке. Не нужно говорить, что она испытала такой шок, что письмо выпало из ее рук. А с дуновением ветра и вовсе улетело. Шо сорвался с места и попытался его догнать и поймать, но Мацу остановила его, после чего кинулась в объятия. Они были недолгими, да и Шо не противился. Ибо в следующую же минуту она принялась осматривать его и убеждать себя, что не спит. Это правда он! — Но как? Как? Ты оставил Америку ради Токио? — Это не я. Это Рири оставила Америку ради Токио. Она невероятная фанатка нашей с тобой страны. Я просто не мог отказать ей. Знакомься с ней, кстати. Шо подвел Джунко к своей девушке. Та приветливо улыбнулась и поклонилась, пытаясь на идеальном японском поздороваться. Сама Мацу же отрицательно покачала головой и попыталась в свою очередь преподнести свои уже улучшенные навыки общения на английском языке. Шо понял, что они поладят. Да и он рад, что его лучшая подруга узнала о его пассии быстрее, чем его родители. Хотя они так мечтали уже познакомиться с ней. В отличие от друзей, они прекрасно знали о ее существовании, просто увидят ее уже не первые. — О! Не может быть! И снова еще один знакомый голос. Сговорились они, что ли? Ничего подобного. Так вышло, что они приехали в один день. Возможно это и есть та самая тонкая связь между ними, которая не исчезла даже спустя три года? Сакурай и Мацу встретили взглядом Айбу в сопровождении жены и маленькой дочки. Оба стояли с отвисшей челюстью. — Ущипните меня, — проговорил Сакурай со смехом. Айба услышал это и поторопился быть первым. Однако, стоило ему воплотить в жизнь сказанное, он тут же получил подзатыльник от своего друга. — Больно, дурак! Но оба засмеялись. — Я так рад снова быть здесь. С вами. — Не томи уже и знакомь нас со своей женой, — потребовал Сакурай, указывая в их сторону. — А ты, как я вижу, тоже не один приехал, — заметил Масаки, кланяясь иностранке, — Мэйли! Юри! Подойдите! Девушка взяла дочь на руки и прошла к компании, скромно занимая свое место рядом с мужем. — Айба Мэйли и Айба Юри. Прошу любить и жаловать, — с гордостью представил своих любимых девочек Масаки. — А мы крупно в тебе ошибались. Джунко и Шо поклонились китаянке. Она была действительно очень красивой. И как никогда, Сакурай хотел сказать своему другу, что он заслужил такую жену. Ведь он заметил изменения в Айбе. Пускай он все также улыбается, как идиот, но он явно повзрослел. Джунко решила припомнить Масаки какую-то его самую абсурдную шутку и тот засмеялся. Слушая смех друга, Шо пришел к выводу, что… Ошибся. Не повзрослел этот парень ни грамма. Мацу решила пригласить ребят к себе. Мать у нее ранняя пташка и пошла гостить к подруге. Так что можно спокойно посидеть и поболтать всей компанией. Тем более, у нее осталась бутылочка вина. К слову, французского. Его подарила ей тетя ее бывшего парня, когда вернулась из Франции. Джунко не открывала его, но решила, что сегодня самое время. Масаки, как оказывается, планировал прийти и готовить. Не зря он держал пакет в руке. Решил уже по-настоящему порадовать всех своими кулинарными изысками. — Шо-чан, то обещание, что я дал тебе в тот день… Я выполнил. — Я так ждал этого дня! Поторопись уже! Рири ничего не ела со вчерашнего вечера, — улыбнулся он. Воодушевленный Айба начал стараться изо всех сил, дабы китайское блюдо в его «исполнении» поразило друзей до глубины души. Он решил приготовить вок с лапшой удон и говядиной. И все это под его собственным соусом, рецепт которого он создал сам! К слову, его тесть одобрил. А он очень привередливый мужчина. Еще более привередливый, чем Сакурай. Мэйли помогала ему на кухне, а Сакурай и Рири занимались с их ребенком, попутно занимая и саму хозяйку дома разговорами. Та все подливала им вино. — Так как там у тебя дела? Где твой парень? — спросил Шо подругу, переводя на нее взгляд. — А…Ну, его нет. Такое заявление даже заставило застыть самого Айбу. Он перестал шинковать овощи и обернулся. — Не… Мацу, не может быть. Я был уверен, что ты уже замужем. Ты ведь так хотела замуж рано. Раньше всех нас. Но в итоге, ты даже ни с кем не встречаешься, — удивлялся он. — Я его бросила, — призналась девушка, закусив губу, — Мы совсем не подходили друг другу. — А, ну такое бывает, — задумался Айба, уже возвращаясь к готовке. — Просто он не смог заменить мне всех вас. Я так ему и сказала. — Мацу, это глупо, — усмехнулся не менее удивленный Шо, — Это не повод вот так кидать человека. — Я не чувствовала, что он действительно мое. Поэтому, я не позволяла ему касаться себя… Оба парня лишь вздохнули. За эти три года, проведенных вдали друг от друга, Шо рассказал Масаки про чувства Нино и Джунко, которые они прятали друг от друга. Так что теперь тяжело вздыхал Шо уже не в одиночку. Но Масаки почему-то думал, что Джунко справится с этим. Она ведь со всем по жизни справлялась. Ее силе воли могли позавидовать все трое. Но в этот раз она не оправдала ни своих, ни чужих ожиданий. В дверь постучались. Судя по тому, что смартфон ее матери лежит на тумбочке, она вернулась за ним, заметив отсутствие. — Ну, началось. Когда дверь открылась, то она замерла, готовая буквально сквозь землю провалиться. Даже перестала придерживать дверь рукой. Та звучно ударилась о стенку, на что обернулся Шо. Теперь и у него челюсть отвисла. На пороге стоял Ниномия. Ничуть внешне не повзрослевший. Снова крашенный под натуральный цвет, с длиннее обычного волосами. И ладно бы стоял он так просто, но когда Сакурай приметил букет роз в его руках, то понял, что спустя столько лет, он все же решился сделать это. Пришел тот самый момент, когда он наконец-то созрел. Парень стоял и был не в состоянии отвести взгляд от Джунко. Он был готов поклясться, что она стала еще прекраснее, чем была. Или это ощущалось так остро, потому они были вдали друг от друга целых три года? Не суть. Но Ниномия однозначно сию же секунду осознал, что именно сейчас он все сделал правильно. Он боялся лишь одного… Что у нее уже кто-то может быть. Джунко поняла, что он думает об этом. Ведь он отвел взгляд и отвернул голову. — Нет… Нет! Нет! — повышая голос уверяла она. И хотя между ними ни слова ранее не прозвучало, он был уверен, что понял ее правильно. Нино тут же вернул голову в исходное положение и округлил счастливые, полные радости глаза. Его дыхание стало чаще, а губы постепенно растянулись в улыбке. За столь долгое время наконец-то улыбка Казунари обрела естественность и не играла оттенками фальши. Сердце парня тут же начало отбивать громкий ритм. Кровь забурлила, а сам он был готов буквально взорваться от переполнявших его эмоций. — Я люблю тебя, Нино, — сорвалось с ее уст. — Я не переставал любить тебя, Мацу. Я знаю, что ты можешь злиться за тот день в аэро… Она не дает ему договорить и притягивает к себе за плечи. Их губы соприкасаются в нежном и абсолютно чистом, не опошленном поцелуе. Так и продолжая держать букет, Ниномия решительно обвивает девушку руками, прижимая к себе крепче. Сакурай оборачивается, дабы убедиться, что Айба смотрит. Тот был довольный и показал палец вверх другу. — Я…Понял, что Франция — это не мое. — Но ведь там такой прекрасный язык! — Я до сих пор плохо говорю на нем. Я не оправдал твоих ожиданий. — Э? Так ты ради меня именно туда поехал учиться? — удивилась девушка, отстранившись. — Ну, ты же хотела, чтобы тебе на ухо шептали красивые слова на французском. Ниномия снова прижал ее к себе и пристроился губами к самому ее уху. Через пару секунд парни заметили, как она начала млеть. Кажется, что все случилось именно тогда, когда надо. — Épouse-moi? — прошептал еще тише Нино на ушко любимой. Но Джунко ведь по-прежнему ничего не знала на французском. Так что, когда она снова отстранилась и уже хотела спросить его, что он имеет в виду, Нино лишь приставил указательный палец к ее губам, невинно улыбаясь. — Я долго думал о том, какое же платье я на тебе хотел бы видеть в ближайший месяц. На тебе все хорошо будут смотреться, безусловно. Но белое будет самым прекрасным, Мацу. Когда девушка растрогалась и прижалась к Казу, Сакурай в очередной раз убедился, что время, проведенное на расстоянии, пошло им всем на пользу. Он уже заочно начал думать о том, что же лучше подарить этим двоим на свадьбу. Игровую приставку с двумя геймпадами или же слюнявчики на будущее? Кто знает, может быть даже и самое ближайшее. Этот Ниномия ведь не сводит взгляд с маленькой Юри…