***
Да, теперь он живёт в Канаде, а не в СССР. Многое поменялось, в разные стороны. Больше всех поменялся сам Егор. Превращение из простого советского парня в популярного канадского порноактера будет куда эксклюзивней, чем превращение, описанное Кафкой. Сначала все пошло не очень гладко. Иностранец дал ложные представления о будущей работе. Ожидания Летова испарились, а на душе появилось клеймо: «товар индустрии гей-порно».***
Игорь вышел на балкон и закурил. Посмотрел на небо. Лучи солнца резали глаза, хотя солнца на этой стороне не было. Летов кончил курить и зашёл назад, домой. Скоро съёмки. Егор старательно расчесывал длинные волосы. На самом деле, он очень любил себя. Он мог часами наводить марафет, глядя в зеркало так, как смотрел Нарцисс в воду. Может быть, это от оторванности от родного края, но, в часы отпуска, наблюдая, как какой-нибудь океан лижет берег какого-нибудь отдаленного острова, Игорь понимал: в Россию он больше не вернётся. Это больше не его родина. Русского в нем почти ничего не осталось, если, конечно, не считать русых волос и зелёных, как дубовый лес, глаз. Закончив с волосами, Летов начал одеваться. И последний штрих — круглые солнечные очки. Кинув последний взгляд на себя в зеркало, Егор пробормотал: — Служу советскому союзу.***
Перед съёмками режиссёр объяснял некоторые тонкости постановки, Егор машинально кивал. В этот момент подошёл кудрявый черноволосый мужчина в очках — новый партнёр Игоря. — Между прочим, тоже из СССР, — шепнула проходящая мимо женщина. Летов почувствовал, как похолодели руки. Почему-то пришла мысль, что это щедрое, никогда не спящее око КГБ все-таки выследило его. «Спокойно, — мысленно сказал себе Егор, — страна советов огромна. Может быть он с Кавказа или с Украины. Откуда угодно». Мужчина сел рядом и обратился к Летову по-русски. — Волнуешься? Этот вопрос ошеломил Игоря. — Вовсе нет. Я тут не первый год. — Ты из России? — Да. — Из какого города? Из какого города он уехал? Как Летов уезжал. Как вор. В тайне ото всех. Поспешно собирал чемодан, чемодан, как будто тоже нервничая, падал и раскрывался, приходилось снова его собирать. Пытаясь закрыть проклятый чемодан, Игорь придумывал письмо. Но когда он сел писать, все слова вылетели из головы. «Мама, папа, я уезжаю заграницу. Берегите Серёжу. Прощайте» — короткая записка, оставленная Егором. Больше писем он никогда им не писал. Имя этому кошмару, как будто из другого мира, Омск. — Омск, — немного севшим голосом ответил Егор. — Вот это да! Земляк, — сдержанно удивился мужчина. — Я тоже оттуда. Меня Костя Рябинов зовут. — Егор Летов, — представился Игорь и пожал руку партнёру.***
Удивительно, но сегодня Летову почти и не пришлось играть. Процесс доставлял удовольствие. Костя быстро двигался в Егоре. Наверно, Летов выглядел сейчас дёшево: длинные чёрные чулки с розовыми бантиками, круглые очки и размазанная на лице чёрная помада. Он стонал «no, no, oh no, my defense», не совсем понимая реальность от накативших ощущений. Вокруг камеры и люди, а на экране лишь он и Костя. Они — центр мира. Сам мир, во всем его грязном реализме. Пик эйфории — Игорь кончил, но ещё ничего не окончено. Этот момент, балансирующий на грани реального и нереального, Егор испытывал очень давно.***
Летов почувствовал опустошение. Аккуратно и медленно снимая чулки с гладко выбритых ног, он повторял про себя русский алфавит. Эта привычка преследовала его давно. «А. Бэ. Вэ. Гэ. Дэ»… Внезапно Игорь почувствовал как его… Погладили? Он обернулся и увидел улыбающееся, дружелюбное лицо Кости. — Как дела, чумазый? — спросил Рябинов. — Нормально, — коротко ответил Летов, отводя глаза. «О. Пэ. Эр. Эс. Тэ»… — Ты выглядишь взволнованным, — почему-то обеспокоенно сказал Костя. — У тебя какие-то проблемы? — No problem. Я…***
Летов стоял под холодным душем и всей душой ненавидел себя. Почему он замял разговор с Костей? Почему ничего не рассказал честно? В том парне было так много участия, так много тепла. «Ха. Цэ. Чэ. Ша. Ща»… Он приехал сюда подростком, подростком и останется. Обделенный любовью, какой только можно. Костя мог дать Игорю то, что у него отобрали. Если не любовь, то заботу и поддержку. Найти Рябинова было нетрудно. Набрав номер, записанный на листочке, Летов тихо сказал в трубку: — Я, надеюсь, мы встретимся ещё. И при встрече ты меня будешь обнимать. По-русски. «Э. Ю. Я».