***
Тогда, проснувшись утром и найдя записку, мужчина был в растерянности, ведь ещё в казино прекрасно понимал что акция не на одну ночь, но о свиданиях, а тем более о каких-то чувствах и речи не было, просто Хосок, его выигрыш и тело Намджуна. Точка. Но эта записка что-то всколыхнула в сердце Кима и услужливо оставленная, абсолютно чистая и выглаженная до идеала его одежда, заставили трепет разливаться в душе. А после и тёплый завтрак на столе в кухне, учтивое обращение дворецкого, вложившего в руки Джуна ключи от авентадора и вежливо подавшего пальто, подкупало. — Господин Чон просил передать Вам, что не смог дождаться Вашего пробуждения, так как появились срочные дела, но настоятельно просил, чтобы Вы подумали над его предложением, — с лёгкой улыбкой заверяет дворецкий. Проводив ночного гостя к парковке, дворецкий произнёс пару дежурных фраз по типу «приятного дня» и «будьте осторожны по дороге», и ушёл обратно в дом. Ким ещё какое то время неверяще смотрел на автомобиль и ключи в своей руке, а после расплылся в глупой улыбке, проходясь пальцами по блестящим красным изгибами теперь уже своего авентадора. Все же дойдя до водительской двери, открывает её и проскальзывает внутрь. Салон встречает нового хозяина лёгким ароматом кожи и почти выветревшимся запахом одеколона Хосока. Проведя пару раз по рулю, продолжает улыбаться и пялиться в одну точку за лобовым стеклом. Выехав из особняка, Ким направляется домой, по дороге обдумывая предложение Чона. Он все равно будет встречаться с ним, так почему бы не получить выгоду, но все-таки не стоит врать самому себе, Господин Чон действительно красив, и даже больше, он безумно понравился Киму в их первую встречу на аукционе, где он и увёл его красную детку прямо из рук Джуна. И все же, если обоих устраивает, то почему бы не наслаждаться моментом.***
Всю неделю Чон заваливал мужчину подарками. Букеты, дорогие вина, не менее дорогие украшения, кольца, часы, ещё той ночью он заметил страсть Джуна к побрякушкам, чего только стоили его запонки и кольца. Вечер пятницы. Люди снуют по городу толпами, кто-то торопится домой к семьям, кто-то в бары, снять недельное напряжение, а кто-то в данный момент подъезжает к небоскребу, адрес которого получил ещё утром, с уже выученного наизусть номера Чон Хосока. Это здание знакомо Киму даже слишком хорошо, ресторан, находящийся на самом верхнем этаже не раз был свидетелем сделок, заключенных в его пределах самим Намджуном и ещё добрым десятком влиятельных людей Сеула. Швейцар у входа приветливо учтиво улыбается, помогает снять пальто. — Господин Ким, Господин Чон вас ожидает, — поясняет швейцар, провожая мужчину к лифту. — Благодарю, — отзывается Ким и поднимается на сотый этаж. Зал ресторана встречает Намджуна ненавязчивой живой музыкой, приятным ароматом роскоши. В самом центре его уже ждёт Хосок, счастливо улыбаясь уголком губ. Подойдя к столику, Джун протягивает руку Чону, на что тот обхватывает её своей и, поднеся к губам, оставляет невесомый поцелуй, выпускает ладонь мужчины из своей хватки. Обойдя Намджуна, он останавливается за его спиной, слишком близко, обжигая шею мужчины горячим дыханием, пуская стаю мурашек по коже, на что Ким шумно сглатывает, смотря стеклянным взглядом напротив себя. Хосок, довольный своей шалостью, усмехается и, отодвинув стул, приглашает сесть Джуна за стол. Только сейчас прейдя в себя, мужчина принимает приглашение, усаживаясь на стул, продолжая изучать взглядом помещение, лишь бы не смотреть в глаза Хосоку, и вдруг понимает что они одни, буквально одни во всем зале. Он резко переводит взгляд на Чона, уже сидящего напротив и моментально забывает что хотел сказать. Карие глаза изучающе двигаются по лицу Кима, губы сложены в легкую улыбку. — Так, — запинается Ким, и вдруг хриплым голосом продолжает, — ты снял весь ресторан? — недоумение явно проскальзывает на лице Намджуна, на что Хосок небрежно пожимает плечами. — Ага, — все же подает голос Чон, отпивая вино из бокала. — Думал тебе так будет комфортнее. Ошибся? — добавляет он. — М-м, нет, — отвечает Намджун и тянет руку к бокалу, после чего делая пару глотков вина. Горло приятно обжигает, по телу начинает растекаться наслаждение, и нервозность потихоньку уходит на второй план. — Всё хотел спросить, зачем все это? Цветы, подарки, свидания? Я просто не понимаю, ты ведь выиграл, зачем тебе все это? — задаёт Намджун самый волнующий вопрос. — Ты мне нравишься, — легко отвечает Чон, а Джун давится воздухом. — К тому же выигрыш — это одноразовая сделка, а я не хочу простой секс на одну ночь, хоть и шикарный, — ухмыляется Хосок, наблюдая за потерянным видом Кима. — Я думал это не на один раз, — растерянно признается Намджун. — А если бы это и было так, то что мне помешало бы делать тебе подарки и водить на свидания? — Хосок выгибает бровь, с улыбкой смотря на все больше и больше непонимающего мужчину. — Я просто хочу узнать тебя поближе, все что я знаю это громкие заголовки модных журналов и сплетни в наших кругах, — искренне произносит мужчина, с надеждой смотря на Кима. — Знаешь, я пришёл сюда за тем же , — спокойно отвечает Джун, наконец приведя мысли в порядок. — О тебе я знаю столько же, сколько и ты обо мне. Ну с прошлой ночи, может, чуть больше, — усмехается он, а Чон закатывает глаза и весело хмыкает. Атмосфера между ними остаётся напряжённой, но сейчас общаться становится легче. Официантка бесшумно появляется рядом со столиком, выслушивая заказ и, одарив их дежурной улыбкой, так же бесшумно убегает на кухню. Разговор перебегает с темы на тему, стараясь не касаться личного, но после пары-тройки бокалов вина, осторожно рассказывают друг другу о семье, постепенно вообще не выстраивая границ, смеются над глупыми шутками.***
Сон отступает постепенно, сменяя тёплые фантазии на реальность. Лёгкие простыни не спасают от ещё холодного весеннего ветерка, что струится сквозь лёгкий тюль. Горячее тело жмётся ближе к спине, прижимает руками к груди. Намджун медленно открывает глаза, разминая шею, поворачивает голову и натыкается на весёлый нежный взгляд, и сонную улыбку. — Доброе утро, — несколько запоздало шепчет Ким, отрываясь от созерцания милой сонной моськи. — День, — поправляет мужчину Хосок и удобнее устраивается спиной на кровати, подложив руку под голову. Намджун хрипло смеётся и, взъерошив волосы, кладёт голову Чону на плечо. Тот, в свою очередь, запускает ладонь в волосы, перебирая пальцами пряди. — И как, совесть не гложет, что второй раз лёг под меня? — издевается Хосок. Намджун фыркает, прикрывает глаза, позволяя пальцам Чона путаться в волосах. — Не-а, — не открывая глаз, заверяет Ким. Перед глазами проносится вчерашние события. Он помнит ресторан, помнит что после они гуляли по набережной, рядом с небоскрёбом, случайные поцелуи и разгорающееся желание. Помнит как мчались домой, обгоняя сигналящие вслед машины, как он пытался попасть ключом в замок, как ввалились в огромную квартиру, смеясь и целуясь, роняя вещи с полок. Помнит как срывали друг с друга одежду, уже не с той агрессивной страстью, что была в первую ночь, а с нежностью и лаской. Помнит как дошли до кровати, падая в ворох одеял, почти голые, помнит как седлал бедра Хосока, громкие стоны, сбитое дыхание, стук кровати о стену, мокрые поцелуи куда угодно, царапины, оставленные им же на спине Чона, пока тот втрахивал его в матрас, кусая грудь. Помнит ленивые поцелуи после, и сонные признания. Намджун коротко вздрагивает, вырванный из приятных воспоминаний, разрядом прошедшим по шее. Пальцы Чона секунду назад игравшие с волосами, сейчас плавно водят по шее, пока Ким пытается сдерживать стоны. Хосок замечает попытки любовника, хищно скалится и сжимает ладонь на обратной стороне шеи. Джун закусывает нижнюю губу, закатывает в наслаждение глаза и на выдохе хрипло стонет. — И какие же ещё у тебя кинки, детка? — продолжает дразнить Чон, поглаживая шею и наслаждаясь тихими постанываниями Джуна. — Не волнуйся, папочкой называть не буду, — еле выговаривает мужчина, пытаясь справиться с вновь накатившим возбуждением. Хосок смеётся, но, вдруг, резко меняет их местами, переворачивает Кима на живот, а сам садится на ягодицы, сжимая пальцы на шее и вжимая мужчину снизу лбом в подушку. Джун кусает губы, стонет, рвано выдыхает имя Хосока, руками цепляясь за наволочку, член неприятно трётся о простынь, желая скорой разрядки. Свободной рукой Чон ведёт вниз по спине, следует за ней губами, целует напряженные мышцы, ямочки на копчике, кусает ягодицы. Намджун чувствует возбуждение Чона, приподнимается на локтях, приподнимает бедра, давая знак мужчине. Хосок возвращается на свое место на постели, но Джун призывно встаёт на колени и прогибает спину. Чон хищно скалится и занимает место меж разведенных ног, пахом упирается в ягодицы, руками гладит спину и неторопливо толкается двумя пальцами в Кима, не причиняя дискомфорта, оглаживает растянутые ночью стенки и, толкнувшись пару раз, выходит, заменяя пальцы членом. Джун сладко вздыхает, толкаясь навстречу, прогибает спину. Хосок переплетает их ладони, кусает загривок, сжимает второй рукой шею, чувствуя бешеный пульс, целует лопатки и гладит живот, спускается к члену и проводит рукой по нему, обводя пальцами головку. Джун изливается в кулак Хосока, а тот доводит себя до разрядки и кончает на поясницу Намджун. Ким валится животом на мокрые простыни, и Хосок спиной на кровать, рядом с мужчиной, загнанно дыша и проводит рукой по растрепанные волосам.***
Джун тихо сопит в подушку, когда дверь открывается и впускает в комнату сладкий запах круассанов и свежесваренного кофе. Второй раз за утро, мужчина разлепляет глаза и натыкается на Чона в одних спортивках с завтраком на деревянном подносе. Счастливо улыбаясь, Джун возится в одеяле и, наконец приняв сидячее положение, принимает поднос из рук тепло улыбающегося Чона. Тот наклоняется к мужчине, легко целует его, сначала в нос, а потом оставляет целомудренный поцелуй на губах.