***
Даби полощет руку в ведре, проверяя, что Спиннер ничего не напутал и принёс чистую воду. Не нагревает. Холод поможет собраться с мыслями. Проверив качество воды, Даби одобрительно кивает и раздевается, вставая на скользкий пол ванной. Осматривает своё тело в который раз. Да, всё настолько же плохо. Ожоги тянутся по его рукам, охватывают торс, спускаются ниже… Боль. При таком количестве шрамов она должна быть, но Даби ничего не чувствует. Конечно, боль была, и раньше она сопровождала его постоянно, где бы он ни был и чем бы ни занимался, напоминая, что вообще-то нельзя выжить, сгорев при таком огне (выкуси, судьба!), но потом он… привык. За столько лет эти участки кожи стали практически нечувствительны. — Хах. Не раздумывая, Даби выливает на себя целое ведро. Ждёт, пока вода стечёт. Ведёт плечами, переступив с ноги на ногу. Любой другой бы задрожал, но он был рождён, способный вынести ледяную воду, но не собственный огонь. Даби прикрывает глаза, опускаясь в ванну, наполненную наполовину. На самом деле он ненавидит холод. Если бы отец не задумал создать что-то специфичное, у него бы вышло что-нибудь удачное. — А получился я… Да, пап? — спрашивает он устало, понимая, в общем-то, что задавать вопрос некому. — Тепловых причуд не так мало… Взял бы любую огненную дамочку… Успех с первой попытки! Я бы выдержал… — бормочет он, наклоняя голову всё ниже. — Адское пламя и Лёд, больной ты ублюдок… «Дети вроде Шото ведь каждый день рождаются, не так ли, Старатель?» — Мирись с последствиями своих глупых решений, — шепчет он холодно. Почувствовав, что вода становится теплее, Даби до крови закусывает губу, беря причуду под контроль. Нельзя быть настолько зависимым от эмоций. Он уже это проходил. — Только сварить себя в кипятке ещё не пробовал, — фыркает Даби. Кровь. Осматривая воду, Даби кажется, что её больше, чем есть на самом деле. Его ладони… Грудь стискивает; голова кружится, дышать становится тяжелее. На нём было больше грязи, чем крови, но ему виделось, будто он купается в красной воде. Паникуя, Даби смеётся. Разум. Потерян. С его головой и раньше было не в порядке, но теперь… Всё по-другому. Он не должен притворяться, ему просто незачем имитировать адекватность и показывать, что годы мыслей о том, что случилось, никак не сказались на нём. Десять лет расшатали его психику, и ему надоело делать вид, что это не так. О, у него неплохо получалось изображать сознательность раньше, но сейчас, когда его безумию не хватает шажочка до хаоса, творящегося в голове Шигараки, нет и смысла пытаться. — Пиздец, сравнил… Лучше б с девчонкой, — новый приступ неуверенного смеха. Тоге бы наверняка понравилось плавать в крови, но он пока не настолько тронутый. — Хватит. Морок сходит, как только Даби закрывает глаза, сосредотачиваясь на дыхании. Организм решает, что самое время заснуть.***
Он проснулся от того, что кто-то настойчиво барабанил в дверь. Резко выпрямившись, Даби спровоцировал всплеск воды. Сердце стучало как бешеное. Даби часто задышал, сквозь мутное зрение пытаясь понять, где он. Стучащий по ту сторону наконец услышал в комнате хоть какие-то признаки жизни. — Даби! Ты там долго, второй час уже. Всё в порядке?.. — Эй, ты не отвечаешь! — Эй! Даби морщится. Пискливо-взволнованный тон звучит как колокол в его голове. …Где и так всё трещало по швам. «Сколько я проспал?» «Два часа?..» Ощущение, будто он переживает похмелье. В бою не замечаешь усталость, и, видимо, организм захотел забрать всё, что ему причитается. Осмотрев мутную воду, Даби нахмурился. Он так себе новое заражение заработает. Стук не прекратился, а стал только навязчивее и громче. «Руки бы оторвать» — Я тебе по голове постучу… — раздражённым полушёпотом цедит Даби сквозь зубы, выпуская из носа облако пара, подобно отцу. Игнорируя Шуичи, он нагибается, прислоняясь к бортику, чтобы наполнить ванну при помощи таза с водой. Нащупал на полу мыло, ранее выпавшее из его рук. Ему нужно только проверить, что состояние шрамов не стало хуже, и обеззаразить стыки между здоровой и сожжённой кожей. Выпрямить скобы, воткнув на прежнее место… — Мда, — Даби вздыхает, осмотрев свою руку. Спиннеру придётся дождаться своей очереди, но что поделать, если он заснул. — Ладно, я даю тебе ещё… десять, ну пятнадцать, нет, тридцать минут, и, если за это время ты не вылезешь, мне придётся пойти проверить, что ты вообще живой! — предостерегает его грозный тон Игучи. — Боже, Даби. Пожалуйста, не заставляй меня заходить туда, — прибавляет он после паузы. Даби фыркает, невольно задумываясь о том, насколько надёжно он запер дверь.***
Обещанные тридцать минут прошли. Даби закончил возиться с перепрошитым месивом, по какой-то неудачной шутке названным его телом. Он слил воду, и теперь просто спокойно сидел в холоде, не торопясь с одеванием. Прикрыв глаза, Даби вновь погрузился в свои мысли. «Если выживет Шигараки, по закону антагонизма, должен выжить Энджи» «Если выживет папа, тем более выживет Томура» «Они оба крепкие парни, так что это не должно стать проблемой» Тогда он не лишится ни босса, ни семьи. Семья. Говорят, это что-то важное. Как раз после работы и спасения мира. Тойя как хороший мальчик думал о семье каждый день. Все хоть раз думали об убийстве своего отца, правда? Мысль вызвала слабую улыбку на его лице. Даби погружается ниже, чувствуя, что ему становится хорошо. Очень хорошо. Блаженно улыбаясь, он проводит рукой по лбу. — ДАБИ! В след за неожиданным криком Спиннер резко ударил в дверь. Чуть не поскользнувшись на гладкой поверхности ванны, Даби зашипел. Вот надо же ему было таким образом прерывать ход его мыслей. — Тридцать пять минут! Даби закатил глаза. Чем он заслужил этот надзор? Он же не шпион какой, чтобы следить за ним, ей-богу… — Или ты сейчас же подаёшь голос, или я захожу, — предупреждает Спиннер, хмурясь. Ему точно не хотелось прибегать ко второму варианту, но нельзя было просто оставить не отвечающего Даби, когда он мог, например, потерять сознание или вообще залить кровью всю комнату. В последнее время тот вёл себя очень странно, так что здесь было о чём волноваться. Не дождавшись ответа, Шуичи с тихим вздохом поворачивает ручку. Дверь, замок которой он предусмотрительно вскрыл, поддалась. — Хоть один шаг в эту комнату и я поджарю тебя! Угрожающий выкрик заставляет его замереть на месте, прикрыв дверь обратно. — Эм… Так ты живой?.. — осторожно уточняет он. — А я, по-твоему, даже ванну не могу принять, не убившись? — пренебрежительно фыркает Даби. — Дважды не умру. Несмотря на его заверение, Шуичи это не слишком успокоило… — Ну, я тогда здесь подожду. Спиннер закрывает дверь и прислоняется к стене, чувствуя через неё исходящее недовольство Даби. Через хилую дверь доносится череда ругательств. Шуичи со вздохом прикрывает глаза. Ничего, они все переживают утрату. Каждый по-своему.***
Даби вышел через минуту. Рубашка липла к коже, с влажных волос по шее неприятно скатывались капли прямо за воротник. В довершение к его испорченному настроению у двери поджидал Спиннер, упрямо лезущий не в своё дело. Даби приложил лучшие усилия, чтобы разомкнуть губы в дружелюбной улыбке. Шуичи недоверчиво нахмурился. Не зря. — В следующий раз помни, что так врываться ко мне имеет право только босс. И то, когда я в настроении, — даёт Даби «дружеский совет», похлопывая Спиннера по плечу. Шуичи не без волнения замечает, что его рука дымится. — О, и желательно, чтобы он был в сознании, а не с дедом-паразитом в голове. Лицо Спиннера кривится в отвращении. — Мог бы избавить меня от своих фантазий насчёт начальства. — А у тебя таких нет, что ли? — Даби вскидывает брови, изображая удивление. Шуичи от возмущения теряет дар речи. Молча уставившись на хитро щурящегося придурка, Спиннер в который раз обдумывает, почему он вообще считает Даби своим другом. Ну или по крайней мере товарищем, которому нужна помощь… Передёрнув плечами, Шуичи решается спросить нечто очень рискованное. Возможно, что даже травмо- или огнеопасное. Но как дру… союзник он должен разобраться, с чем связано такое странное поведение. — Ты скучаешь по нему, да? — Спиннер спрашивает, отводя взгляд. Вернув его к Даби, он застыл от страха, покрываясь мурашками. Насмешливая улыбка сошла с губ Даби, превратив их в тонкую линию, его лицо резко помрачнело, приняв убийственно-холодное выражение, а в голубых глазах загорелся тот невыносимо тяжёлый огонь, до ужаса пугавший Шуичи ещё с их первой встречи. Вскинув голову, он наградил Шуичи презрительным взглядом. — Нравится додумывать за других? — угрожающе прищуривается Даби. Спиннер знал, о чём говорил, но сказать что-либо в возражение сейчас у него бы язык не повернулся. Он в целом не мог ничего сказать. Пока его взгляд не зацепился за рубашку Даби… — Кровь! Широко раскрытыми глазами он наблюдал, как по белой ткани расползаются красные пятна. С рук также стекала кровь. Хмуро сдвинув брови, Даби посмотрел туда же, куда уставился Спиннер. Приподняв рубашку щипком пальцев, он недовольно цокнул языком. — Ну блять. Бывает, — рассматривая пятна, Даби больше думал о том, как он теперь будет стираться в условиях, когда рядом нет ни стиралки, ни эксперта по отстирыванию крови в лице Химико, чем о причинах открытия ран. — То есть вот это для тебя нормально?! — возглас Шуичи под конец перешёл в истеричный визг, но у него были на то вполне объяснимые причины. — Ага. Пустяк. Спиннер широко уставился на этот «пустяк», думая, бежать ему за помощью или огреть сейчас Даби чем-нибудь тяжёлым за халатное отношение к здоровью. — Это. Не. Нормально. Должно быть, сказанное не прозвучало достаточно убедительно, потому что Даби просто махнул рукой. Затем развернулся в ванную, хлопнул дверью, повозился там с две минуты и вернулся без рубашки, но зато с какой-то небольшой коробкой в руках. — Смотри-ка, древняя аптечка пригодилась, — рассмеялся он, похлопав по коробочке. Приглядевшись, Шуичи заметил выцветший красный крест. — И что ты собираешься с этим делать? — спросил он, указав на всё ещё текущую кровь. Она бежала не так обильно, как ему сначала показалось. Спиннер свалил всю вину на первоначальный испуг. — Зашивал когда-нибудь открывшиеся швы? — получив отрицательный кивок, Даби вздохнул. — Ну тогда буду сидеть заниматься рукоделием, жалея, что не послушал совет мамы и не стал врачом.***
Даби расположился в кресле на верхнем этаже. Состояние обивки было не ахти, но жаловаться сейчас ни к чему. Рядом на столике лежали сваленные в кучу скобы с правой руки. Пора было заменить золото старой доброй медицинской сталью. Нить, игла и бутыль антисептика. Ничего страшного, просто некоторые участки давно молили его об уходе. Дезинфекцию он уже провёл, осталось только скрепить кожу вблизи скоб новыми швами. Дело нехитрое, да к тому же Даби прошивает себя самостоятельно далеко не в первый раз. Обычно он делал это без лишних глаз, и потому слежка довольно напрягала. — Любуешься? — с недовольным прищуром спрашивает Даби, оглянувшись через плечо. Спиннер только хмурится, рассматривая его спину. — Это просто… Это так хреново, чел, — со вздохом заключает он, скрещивая руки. — Могло быть и хуже, — пожимает Даби плечами. — Куда хуже-то? — Могила. Спиннер резко закрывает рот, вдруг найдя вид своих ботинок чрезвычайно интересным. Даби отворачивается, хмуро сдвинув брови. Его раздражало, что Игучи теперь вечно шатался рядом с ним. Никого другого из Лиги здесь не было (не считая одержимого Шигараки), и он почему-то решил, что прицепиться к Даби— это всё, что ему остаётся. Обычно он мог назвать себя терпеливым человеком. Достаточно спокойным, уравновешенным. Но так как его безумие ни для кого больше не секрет, а раздражающий гекко-хвостик продолжал вести себя как старший-братик-которым-так-и-не-стал-Тойя, Даби имел право спрашивать: «Какого чёрта?!». Он не подписывался на это, ему это было не нужно, он не хотел, чтобы к нему лезли. Однако Шуичи упорно игнорировал его желание, чтобы его оставили в покое, и сам решал, что для него будет лучше. У этого неадекватного поведения даже было своё название… Забота. Люди не заботятся без причины. Ничего не делается бескорыстно — урок, который он вовремя усвоил. Насколько бы добрым и правильным ни казался человек, за его действиями всегда что-то стоит. Мама боялась мужа, боялась, что если у неё не останется детей, она сойдёт с ума. Следила за Тойей, потому что так сказал отец и потому, что в глубине души она испытывала стыд. За то, что тоже поспособствовала тому, чтобы разжечь в нём огонь. За то, что родила. Тойя больше не злился на неё… Не так сильно, как раньше. Не её вина, что она оказалась из той ледяной семьи. Женщины в этом мире вообще страдают, как он понял после. Такова жизнь. Мама тоже жертва. Он не винит её. Даби поднимает перед собой правую руку, рассматривая результат. В сравнении с золотыми скобами на левой руке, сталь смотрелась блёкло. Зато он будет уверен, что рана вдруг не откроется в бою. Даби задвинул скобы чуть дальше. «Лишь бы шрамов не стало больше». Сложно предупредить это наверняка, учитывая, что бои становятся всё напряжённее. Забавно, что пламя отца одновременно защищает и убивает его. Видимо, его причуда создана для того, чтобы нести смерть. «Более тридцати человек…» Не зря он добавил «в настоящее время». Даби не может сказать точно, но кажется, к этому числу нужно прибавить ещё парочку смертей. Что, конечно, не идёт ни в какое сравнение с суммарным значением совершённых ими убийств. Половина из них — дело рук Шигараки. — Заботливый… Босс… — Даби усмехнулся сам себе, заставив Шуичи занервничать. Тоже дурак. Верит, что всё ради них. Даби лучше знает. Их лидер такой же (почти). Шигараки бы не заботился о них, если бы это не было выгодно. Если бы он не привязал их к себе, они бы давно ушли, оставив его наедине со своими «мечтами». Но он сумел. Сам того не понимая, просчитал всё на сотню шагов вперёд. Томура — умный малый. Он видел построенный культ Чисаки, посмотрел на его методы и понял, что это не надёжно. Когда преданность перерастает в фанатизм, люди превращаются в безмозглые пешки. В таком виде они бесполезны, если тебе понадобится, чтобы подчинённые действовали самостоятельно. Лидер доверил им первую миссию, он отпустил психо-дуэт, вверив им свержение Восстановителя. Ему не нужны пешки. Ему нужны люди. Он пошёл за Гираном, так как, по странному мышлению Шигараки, затронув одного из его людей, ты затрагиваешь его лично. Ведь вместе они… А вот этого Даби уже не понять. Его опыт показывает, что каждый здесь сам за себя. Мир жесток и он поглотит любого добродушного простачка. Хочешь выжить? Забудь о других. Босс был умён и в то же время так наивен. Как этот маньяк, одной рукой разрушивший целый город, мог верить во что-то настолько слащавое? Он же не был глупым, так для чего ему понадобилось стараться, чтобы их команда не распалась? Зачем пытаться сделать так, чтобы кто-то всегда был рядом?.. Одиночество. Томура одинок. Даби ни за что не признает это вслух, но Химико умеет видеть суть вещей… Босс был крут, но этот факт, одно это слово делало его таким жалким в глазах Даби. Это приравнивало его к простым людям, ко всей Лиге, и это было скучно. Нелепо, глупо и отвратительно. Его симпатия к Твайсу заканчивалась как раз там, где начиналось нытьё по поводу одиночества. В такие моменты в мыслях Даби крутилось одно: «Ты буквально можешь сотворить целую армию». Как, зная об этом, можно было продолжать ныть о такой чепухе? Это чушь. Настоящая глупость. Он слышал, как в рядах ПФО особо впечатлительные называли Шигараки «Богом смерти». И, ладно, мышление АРИС было ему абсолютно чуждо, но не может же он отрицать, что ему нравится сила. Эй, у него есть определённые психотравмы: отец заложил в нём достаточно ясное представление об идеальном мужчине, и там была сила. Несмотря на то, что Даби после некоторых событий пересмотрел свои искажённые ценности, он осознавал, что общество по-прежнему опирается на силу. И тот крутой образ триумфально улыбающегося Шигараки рушится под пониманием, что ему всего лишь одиноко. Снова бытовуха. Даби усмехается, заменяя скобу на левой руке. — Ты же сам одинок, — хриплый голос проникает к нему в голову. По открытой спине пробегают мурашки. Даби медленно оглядывается на Спиннера. — Это ты сейчас сказал? — спрашивает он, хотя знает, что у него другой голос. Шуичи моргает, растерянно качая головой. Спиннер настороженно осматривает комнату, убеждаясь, что никого, кроме них, здесь нет. — У тебя случайно крыша не едет?.. — осторожно уточняет он, обеспокоенно посмотрев на Даби. — Давно съехала, — Даби сглатывает, отворачиваясь.***
Тяжёлые ботинки останавливаются у белой двери. В той комнате То… тело Шигараки… «Восстанавливается». Даби вздыхает. Он не может туда войти. Временный носитель запретил, да и у него духу не хватит. Поэтому Даби только прислоняется спиной к двери и сползает по ней вниз, вытягивая вперёд одну ногу. В голове возникает ассоциация с пьяным бывшим, ждущим девушку на пороге. Ну, по жутковатости он недалеко ушёл. Прикрывая глаза, Даби откидывается назад, касаясь затылком твёрдой поверхности. Лишь бы его не заметили. Скептику ещё будет пофиг, а вот перед Шуичи придётся оправдываться и придумывать предлог, по которому он вдруг решил посидеть рядом с комнатой босса. Причина же до ужаса нелепая. — Ты мне мерещишься… — шепчет Даби, надеясь, что в числе тех украденных причуд нет суперслуха. В первые годы после того, как он сгорел… отец виделся ему повсюду. Плакаты, вывески, яркие билборды. Старатель был везде. Мало того, он слышал его голос. Думал, что он вернулся домой, в бреду представлял, как Энджи злится, плачет, просит прощения. Фантазии были настолько явственными и болезненными, что Даби до ужаса боялся столкнуться с настоящим Старателем. Он хотел этого и в то же время до истерики не мог переносить один вид героя. Фантом, который преследовал его изо дня в день. Даби не смог избавиться от него… Только смириться с его существованием. Теперь же в его голове поселилось ещё несколько призраков. Смерть. — Джин… не сделал ничего плохого… — непроизвольно вырывается у него. Даби задаётся вопросом, что он сможет ответить, если Шигараки пробудится и спросит про Твайса. Учитывая, что остальным он внятно так ничего и не объяснил. «Похоже, Твайс убит…» Разница между ними и Шигараки в том, что тот всё равно допытается до ответа. И лучше бы начать готовить его сейчас. — Я записал всё на видео, — делится он, коснувшись места, где он прятал камеру. — Так что та мразь получит по заслугам. Даби приоткрывает глаза, садясь чуть ровнее. Поверит ли Томура, что он пытался спасти его? Что он хотел спасти. Даже Даби себе не верит, что уж говорить о других. — Я правда зол. Хотя бы в этом я уверен. «Злость» — единственное слово, подходящее для описания его чувств касательно смерти Джина. — Эта сука сказала, что ему «не повезло», — шипит Даби сквозь сомкнутые челюсти. Кулаки непроизвольно сжимаются. — Конечно. Ему не повезло, тебе не повезло, мне не повезло. Нам всем просто, блять, не повезло. — Никто не виноват. Обычное невезение! Несчастный случай! Статистика! — Что такое какая-то одна жалкая жизнь, когда мы оберегаем нацию?.. Нацию разгильдяев, доверивших судьбу целого общества в руки тщеславных людей, говорящих, что им не придётся поднимать свой зад с дивана, чтобы разобраться с проблемой. Герои всё сделают за нас. Даби зажимает рот рукой, прикрывая рвущийся наружу смех. Он бы всё отдал, чтобы иметь возможность просто заплакать. Всего одна слеза, и ему стало бы намного легче от того, что эмоциональный узел распутался. Это так больно. — Не понимаю, как ты с этим справляешься, — уголки его губ дрожат в вялой улыбке. Даби прижимает платок к ожогу под глазом. Носит тряпку с тех пор, как скобы полюбили расшатываться именно в этом месте. — Ты просто… выплёскиваешь эмоции. Разве так можно?.. Я сгорел, когда попробовал. Но чувства копятся, копятся, пока не вырываются волной наружу… — С девочкой ведь то же самое случилось. Она спятила, когда чувств стало слишком много, — он наклоняется вбок, всё ещё прижимая платок. — Меня бесило, что мы похожи. Даби придвигается обратно к двери, обнимая себя за колени. — Хочу, чтобы ты проснулся, — признание срывается шёпотом. Очень тихо. Даби не хотел сорваться на скулёж. — Мне надоело быть единственным психом.