Мой принц

После инцидента в пещере Лю Цингэ продолжал искать его, придумывая предлоги, чтобы поспорить или обсудить вопросы секты. Шэнь Цинцю активно избегал Бога войны, как чумы. Он не хотел, чтобы ему напоминали о шраме — следе от зубов Лю Цингэ на его заднице. Шрам, к счастью, исчез через несколько часов, но, к сожалению, воспоминание о том, как зверь ласкал его в окружении щебечущих маленьких Бинчиков, осталось. Шэнь Цинцю все еще не мог понять, что было в еде. Если бы это были афродизиаки или какие-нибудь наркотики, он смог бы очистить свой организм с помощью медитации. Более того, как такой человек, как Ло Бинхэ, мог заполучить в свои руки такое вещество? Единственным реальным объяснением было бы то, что мальчик не был кем-то обычным. Инкуб? Возможно, он был инкубом. Он был хорош собой и без особых усилий очаровывал учениц. Это объяснило бы, почему у Шэнь Цинцю возникали эти странные эротические фантазии всякий раз, когда он ел стряпню Ло Бинхэ. Возможно, все, к чему прикоснется маленький зверь, будет пропитано его магией инкуба. Если так, то он должен сделать что-то, чтобы раскрыть истинное лицо Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю послал Мин Фаня позвать кого-нибудь, кто, по его мнению, мог бы помочь, а затем вызвал Ло Бинхэ с просьбой приготовить ужин. Он должен был что-то придумать. Ингредиент, который был бы обычным и без какого-либо особого вкуса. Заметив на кухонном столе кочан капусты, он бросил его Ло Бинхэ. До этого он давал только ароматное мясо или редкие ингредиенты, на этот раз ему было любопытно, что Ло Бинхэ сможет сделать только с овощами. — Никакого мяса, — сказал он Ло Бинхэ, прежде чем вернуться в свой бамбуковый дом. На этот раз маленький звереныш не сможет выкинуть ни одного трюка. В овощах ему было бы легче увидеть, есть ли что-то, что Ло Бинхэ спрятал в своей стряпне. Повелитель пика Ванцзянь Вэй Цинвэй прибыл к обеду. Он был кем-то, с кем Шэнь Цинцю не особенно ладил, но они также не были враждебны друг с другом. В отличие от других лордов, которые в основном прекратили физическое старение в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, Вэй Цинвэй состарился до тридцати, позволив своему телу лучше накачаться для кузнечного дела. Вдобавок к запаху железа и земляного запаха на его теле, он нес в себе атмосферу зрелости, которая могла легко запугать нормальных людей. По мнению Шэнь Цинцю, он не был самым умным (честно говоря, Шэнь Цинцю не был особенно впечатлен уровнем интеллекта своих боевых братьев и сестер), но он хорошо разбирался в своем деле. — Ты очень редко приглашаешь кого-то сюда, а меня тем более, — заметил Вэй Цинвэй, небрежно потягивая чай, который подал Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю глубоко вздохнул. — Мне нужно, чтобы ты кое-что проверил. Вэй Цинвэй был заинтересован. Если речь шла о проверке на предмет владения, то он прекрасно это знал. И Юэ Цинъюань, и Лю Цингэ прокомментировали, что Шэнь Цинцю в последнее время ведет себя странно. Лю Цингэ особенно настаивал на том, что нормальный Шэнь Цинцю не мог спасти его жизнь, а также… …ну, повелитель пика Ванцзянь не был уверен, что произошло в пещере, но, очевидно, что-то, что заставило Лю Цингэ заикаться, как застенчивого подростка. Во всяком случае, теперь, когда Шэнь Цинцю сам пригласил его к себе, это избавит от необходимости тайно осматривать его. — Так что ты хочешь, чтобы я увидел? Как раз в это время вошел Ло Бинхэ, и Шэнь Цинцю уже почувствовал в воздухе восхитительный аромат. Он нервно сглотнул. — Вот это. Вэй Цинвэй моргнул, глядя на молодого ученика, который вошел с чем-то похожим на горшок. — Ты хочешь, чтобы я… пришел и поел? Шэнь Цинцю закрыл глаза, чтобы подготовиться, и глубоко вздохнул, прежде чем снова открыть их. — Сними крышку, Ло Бинхэ. Крышка была поднята, и то, что встретило их, было глиняным горшком, наполненным разнообразными овощами, в бурлящей горячей жидкости, и с поднимающимся паром. Суп был ярко-красного цвета, и Шэнь Цинцю заметил плавающие травы и специи. Он прищурился. Все выглядело как обычные ингредиенты — перец горошком, бадьян, лавровый лист — ничего необычного. — Поскольку погода довольно холодная, этот ученик приготовил горячее блюдо. По указанию шицзуня, этот ученик не положил внутрь никакого мяса и использовал только томатный и овощной бульон для приготовления супа, — объяснил Ло Бинхэ. — Хватит, — сказал Шэнь Цинцю. — Ты свободен. На долю секунды лицо Ло Бинхэ потемнело, прежде чем он неохотно покинул бамбуковый дом. Как только дверь закрылась, Шэнь Цинцю повернулся к Вэй Цинвэю. — Ты что-нибудь чувствуешь, шиди Вэй? Вэй Цинвэй нахмурился. — В смысле? Ох, как вкусно пахнет горшок. Может, поедим, пока не остыло? — …Нет ли здесь злой или демонической ауры? Вэй Цинвэй не мог понять. Какая злая аура могла исходить от такого обычного блюда? Или Шэнь Цинцю был обеспокоен тем, что его собственный ученик пытался отравить его? Нет, если так, то зачем ему просить ученика готовить для них? — Ну, есть или нет злой ауры, может быть, мы узнаем, как только попробуем? Шэнь Цинцю поджал губы. Он взял палочки для еды и миску, затем осторожно выбрал маленький кусочек чего-то похожего на капустный рулет. Дрожа, он медленно отправил в рот дымящуюся горячую еду. Фейерверк взорвался, точно так же, как теплая жидкость хлынула из капустного рулета и заполнила его рот. Ло Бинхэ, этот маленький зверек. Вместо мяса он насыпал в капусту побольше грибов, картофеля и лука-порея. Грибы и картофель впитали в себя весь вкус супа. Он чуть не свалился со стула, если бы Вэй Цинвэй не поддержал его и не прижал к спине. — Шисюн! — Это… это блюдо… — ахнул Шэнь Цинцю. Вэй Цинвэй нахмурился. — Разве оно не хорошо? Мне показалось, что все очень вкусно. Невозможно. Как Вэй Цинвэй мог не пострадать? Может быть, это из-за капустного рулета? Шэнь Цинцю сел и выпил ложку супа. Как только ароматная, пикантная жидкость плавно вошла в его горло, Шэнь Цинцю снова оказался в другом месте. Пар загораживал обзор, но он видел, что сидит уже не в своем бамбуковом домике, а в горном горячем источнике, окруженном большими валунами и бамбуковыми деревьями. Вместо обычной кристально чистой родниковой воды он купался в томатном супе. И все же, вместо того чтобы чувствовать отвращение, все, чего хотел Шэнь Цинцю, — это продолжать макать себя в красный бульон. Среди пара он заметил пару накаченных, сильных и загорелых рук с вздувшимися венами. Шэнь Цинцю узнал эти руки. Это были руки кузнеца и мастера меча, и следы шрамов и ожогов от многолетней тяжелой работы служили тому неоспоримым доказательством. Руки схватили его собственное тонкое и белое запястье, изучая его с мягким смешком. — Такая нежная кожа и бледное запястье. Поистине рука элегантного ученого. Мне всегда было любопытно, а остальные части твоего тела тоже такие же тонкие и бледные? Сильные руки схватили его за талию, сводя их тела вместе, и Шэнь Цинцю ахнул, когда он увидел скульптурную грудь, точеный пресс и пару широких плеч. Грубые, мозолистые руки блуждали по гладкой спине, заставляя его дрожать, когда они путешествовали от лопаток к тонкой талии и широким бедрам. Руки сжали его крепкий зад, вызвав удивленный вскрик. — М-м-м, похоже, ты не совсем худой. Внизу… ты не так уж и плох. Руки блуждали по его телу, ощупывая каждый дюйм, стараясь коснуться всех чувствительных мест, нажимая на все мышцы и комментируя, как хорошо они развиваются. Все это заставляло его стонать. Впервые Шэнь Цинцю испытал такое чувство, как будто все его тело оценивали и ему поклонялись. Все прикосновения заставляли его стонать, чувствовать себя так, как будто у него был абсолютно лучший массаж в иллюзорном горячем источнике. И снова ему не удалось обнаружить ничего, кроме собственной позорной стороны.

***

После инцидента с горячим горшком Шэнь Цинцю отказался есть. Он остался лежать в постели, не двигаясь, размышляя о жизни и о собственной ценности. Дело дошло до того, что Юэ Цинъюаню пришлось позвать Му Цинфана, чтобы проверить его. Целитель вздохнул. Он не чувствовал никакой ненормальности в поведении повелителя пика Цинцзин. На самом деле состояние Шэнь Цинцю казалось лучше, чем обычно. Что бы ни напрягало его, на самом деле это не так сильно влияло на его тело. Возможно, серьезность его новой неизвестной проблемы была не так велика, как стресс, который он постоянно испытывал раньше. — Ешь, шисюн, — сказал Му Цинфан, протягивая ему что-то похожее на засахаренные фрукты. — Твои ученики приготовили все это, пока ты спал. Шэнь Цинцю тупо уставился на предмет в руке Му Цинфана. Это была тангулу, приготовленная из разрезанных пополам персиков, сахарная глазурь блестела, словно приглашая его поесть. Однако какая-то его часть отказывалась потреблять что-либо, сделанное этим дерзким учеником, ибо он знал, что это будет его гибелью. — Кто это приготовил? — Это принес твой главный ученик, — сказал Му Цинфан. — … Повелитель пика Цяньцао вздохнул. — Шисюн, я понимаю, что ты плохо себя чувствуешь, но тебе все равно нужно что-нибудь съесть, чтобы прийти в себя. Вот, — сказал он, раздвигая чужие губы пальцами и мягко подталкивая Шэнь Цинцю в открытый рот сладкое угощение. Хотя и неохотно, Шэнь Цинцю в конце концов впился зубами в тангулу. Если это был Мин Фань, то он в безопасности. Сахарная оболочка треснула и растаяла на его языке, когда сладкие соки персика потекли наружу, атакуя его чувства со всех сторон. Глаза Шэнь Цинцю расширились. Как он мог быть таким глупым. Как будто Мин Фань будет делать в одиночку такое, как приготовление пищи! Конечно, он заставил Бинхэ сделать это, а потом попытается взять все на себя! Однако теперь было уже слишком поздно. Шэнь Цинцю уже попробовал и больше не мог остановиться. Он откусил еще кусочек, наслаждаясь ощущением сладкого сахара, тающего и покрывающего его губы и язык, а затем освежающего фруктового сока и пухлой мякоти персика. Не успев опомниться, он уже жевал, кусал и сосал с большим жаром, наслаждаясь смесью или слегка терпким, но сладким вкусом, занимающим его язык. Ему казалось, что он попал в рай. Боли и язвы в его теле исчезли, сменившись только восторгом и экстазом, как будто он купался в прохладном пруду после тяжелого спарринга или беззаботно играл под дождем в жаркий летний день. Все, чего он хотел, — это обнажиться и погрузиться в сладкий персиковый сок. Му Цинфан зачарованно наблюдал за происходящим. Персиковый тангулу исчез в считанные секунды, но Шэнь Цинцю казалось, что он еще не насытился. Сок и липкая сахарная пудра остались на руке Му Цинфана, и Шэнь Цинцю, держа чужие пальцы в своих изящных и тонких ладонях, посасывал и облизывал их, не теряя ни капли сока. Му Цинфан тяжело сглотнул. В то время как его проницательные глаза смотрели на захватывающее дух зрелище Шэнь Цинцю, обводящего языком вокруг пальцев, собирая оставшийся сок. Когда на указательном и среднем пальцах больше не осталось следов персикового аромата, лорд пика Цинцзин надул губы и продолжил облизывать большой палец и ладонь, посылая дрожь по телу Му Цинфана. Он никогда не думал, что его шисюн может выглядеть так… эротично. Он, конечно, признал, что Шэнь Цинцю был красив, с чернильными волосами, которые ниспадали до талии, и глубокими манящими глазами, которые могли соблазнить любого. Теперь, когда тонкий слой одежды не мог скрыть его стройную талию, изгибы его тела, а также его растрепанный вид — с одним открытым плечом — Му Цинфан едва мог устоять перед искушением. Особенно когда Шэнь Цинцю вот так смачивал пальцы своим теплым языком. — Шэнь… Шисюн Шэнь… — выдохнул он. — Персики еще есть, так что… Он схватил еще один кусок разрезанного пополам персика тангулу, но тут же уронил его на колени из-за дрожи в руке. На мгновение Му Цинфан застыл, не зная, что делать. Затем Шэнь Цинцю начал пристально смотреть на персик, прежде чем нырнуть вниз и откусить кусочек, прямо с колен Му Цинфана. Целитель выдохнул, хотя и не подозревал, что задерживал дыхание. Сок проливался с каждым укусом Шэнь Цинцю, пропитывая чужие штаны. Шэнь Цинцю облизнул нижнюю губу и наклонился, облизывая и посасывая испачканную область, как раз рядом с промежностью, где формировалась палатка. — Ши… Шисюн! — Му Цинфан ахнул, чувствуя, как его мужское достоинство дергается и твердеет, когда Шэнь Цинцю схватил его за бедра и прижался губами к его штанам. — Ты не в себе, шисюн! Шэнь Цинцю ухмыльнулся и поднял голову. — Ты прав. Я не в себе. Знаешь почему? И все благодаря этому маленькому зверьку и его стряпне. Этот зверь опаснее всех демонов, которых я когда-либо знал, а его стряпня смертоноснее любого яда. — Шисюн? Что ты хочешь сказать? — Не веришь мне? Попробуй сам, — сказал Шэнь Цинцю, и вскоре Му Цинфан почувствовал, как пара теплых губ прижалась к его собственным. Намек на сладость и запах персика быстро отметились в его мозгу в тот же самый момент, когда он почувствовал, как язык Шэнь Цинцю переплелся с его собственным. Как ни странно, вместо того, чтобы чувствовать отвращение к слюне, вытекающей изо рта Шэнь Цинцю и смешивающейся с его собственной, все, что он чувствовал, было возбуждение. Вскоре он уже расчесывал чужие шелковистые черные волосы своими пальцами, притягивая Шэнь Цинцю ближе, наслаждаясь приятным ощущением сосания и покусывания его сладких, покрасневших губ. Вскоре стало трудно дышать, и они наконец разъединились. Му Цинфан облизнул губы. Губы Шэнь Цинцю были восхитительно красными и пухлыми от долгого поцелуя. Он посмотрел на свои пальцы, с которых все еще капала слюна его боевого брата. — Шисюн Шэнь… может ли этот шиди предложить другое лечение? Шэнь Цинцю медленно наклонил голову в сторону в замешательстве, и Му Цинфан почти потерял контроль над собой. — Есть место… если его стимулировать, оно может принести чрезвычайное облегчение и удовольствие, которое может облегчить твой стресс. Конечно, шисюн может отказать мне, — сказал он. Шэнь Цинцю моргнул. — Шиди Му… собирается мне помочь? Му Цинфан кивнул. — Если бы ты хотел… повернись и позволь мне показать тебе. Шэнь Цинцю медленно повернулся, демонстрируя свой прикрытый зад повелителю пика Цяньцао. Му Цинфан глубоко вздохнул и осторожно положил ладонь на круглый холмик. О небеса, как же он смог стерпеть, чтобы немедленно не шлепнуть эти идеально круглые шары? — Здесь есть место, которое называется простата. Если его стимулировать, это принесет чрезвычайное облегчение и удовольствие. Шэнь Цинцю вздрогнул. Конечно, именно это и имел в виду Му Цинфан. Шэнь Цинцю уже знал, каково это, очевидно, он уже касался этого места раньше, и он никогда не мог отрицать, как хорошо это было. Однако делать это с Му Цинфаном? — У тебя есть выбор отказаться, шисюн Шэнь. Это всего лишь форма лечения, но не многие решаются прибегнуть к этому методу, поскольку он может показаться им слишком интимным. Шэнь Цинцю облизнул губы. — Это для медицинских целей, не так ли? Му Цинфан кивнул, а Шэнь Цинцю поджал губы. Весь этот стресс вызывал у него странную тягу. Именно из-за этих пристрастий он и прибегнул к стряпне Ло Бинхэ. Его нужно было вылечить. Это было сделано исключительно в медицинских целях. Шэнь Цинцю развязал свою внутреннюю мантию и сбросил ее, оставив себя обнаженным для Му Цинфана. Он знал целителя много лет, и тот всегда оставался на нейтральной стороне, он доверял Му Цинфану. — Займись этим, шиди Му. С пальцами, уже влажными от предыдущего ухода Шэнь Цинцю, Му Цинфан начал свое «лечение».

***

Шэнь Цинцю не мог в это поверить. Во-первых, Юэ Цинъюань. Ладно, это было терпимо, у него и Юэ Цинъюаня была своего рода история. Это было просто затянувшееся напряжение, которое наконец-то разрешилось. Потом пришел Лю Цингэ, но Шэнь Цинцю решил свалить все на этого зверя. Люди могли делать много ужасных вещей, находясь на отклонениях ци, Шэнь Цинцю хорошо это знал. Но привлекать даже Вэй Цинвэя и Му Цинфана? Один раз — ошибка, два раза — совпадение, но больше? Насколько развратным он был, чтобы заставить шиди пальцем довести его до оргазма?! К концу их сеанса Му Цинфана использовал все пять пальцев, почти весь кулак. Черт, он не мог позволить себе упасть ниже этого!

***

Шэнь Цинцю пошел искать Юэ Цинъюаня только для того, чтобы доказать, что ничего бы не было, если бы не еда, приготовленная Ло Бинхэ. Конечно, маленький зверь должен был отравить свою еду афродизиаками, ведь не было другого объяснения. На следующий день он проснулся в постели Юэ Цинъюаня, его тело было усеяно следами укусов, в то время как у Юэ Цинъюаня остались царапины на спине. Единственная разница состояла в том, что на этот раз Юэ Цинъюань трижды кончил только для того, чтобы довести Шэнь Цинцю до кульминации. Это означало, что он действительно мог получить эрекцию и сексуальное удовольствие даже без афродизиаков, но также он был на самом деле низшим существом, у которого развилась похоть к еде. Возможно, Юэ Цинъюань был исключением. Шэнь Цинцю отказывался верить, что он такой человек, может быть, ему просто очень, очень нравился Юэ Цинъюань. Он снова пошел к Му Цинфану, попросив еще один терапевтический массаж простаты. Он дважды кончил. Первый раз с помощью пальцев Му Цинфана, второй раз с помощью нефритовой фаллической игрушки. Это было не так возбуждающе, как в тот раз с тангулу, но Шэнь Цинцю также обнаружил, что либо Му Цинфан был действительно хорош в массаже простаты, либо большая мужественность Юэ Цинъюаня была разочаровывающе показной. Но Шэнь Цинцю не сдавался. Он просто любил сладкое. Сладости, конечно, придавали ему слишком много энергии. Может быть, если бы он съел что-то, что обычно ему не нравилось, у него не было бы такой же реакции. Будучи бывшим рабом, Шэнь Цинцю не имел много продуктов, которые ему не нравились. Однако он вспомнил, что не мог наслаждаться огурцами. Когда он был еще ребенком, выпрашивающим еду и деньги, были дни, когда он не мог ничего получить и вынужден был прибегать к краже или выкапыванию остатков из мусора возле ресторанов или домов богатых людей. Тогда он пережил ужасный случай пищевого отравления, съев кусок гнилого огурца. Вкус был ужасен, текстура еще хуже, не говоря уже о том, что последствия чуть не убили его. Решив на этот раз уединиться подальше от своей секты, он попросил у Ло Бинхэ маринованных огурцов. Выбрав определенный тип еды вместо того, чтобы оставить Ло Бинхэ решать, что приготовить, он ограничил выбор Ло Бинхэ. Его ученик придал своему лицу сложное выражение, протягивая Шэнь Цинцю банку с маринованными огурцами. Не так уж много можно сделать с простым блюдом, а? Шэнь Цинцю ухмыльнулся.

***

Пещера была, мягко говоря, жуткой. Шэнь Цинцю случайно наткнулся на нее. На входе виднелся след сложной герметизирующей решетки, которая мгновенно рассыпалась при случайном вторжении Шэнь Цинцю. Небо темнело, и вот-вот должен был начаться дождь, и ему ничего не оставалось, как искать укрытие. Однако, войдя в пещеру, он едва почувствовал внутри какую-то жизненную силу. Возможно, то, что было запечатано здесь, настолько ослабело, что просто умерло. Шэнь Цинцю сел, сняв одежду и оставшись только во внутреннем одеянии. Они все равно были грязными, из-за грязи, на которую он наступил, проходя через грот. Он сел, чтобы помедитировать, затем заметил маленькую змею, ползущую вокруг, часть ее чешуйчатой кожи казалась разорванной. В обычное время он вышвырнул бы вон любое опасное животное, но бедная змея выглядела так, словно едва выжила. Тут Шэнь Цинцю вспомнил, что у него осталась банка с маринованными огурцами. …Он вдруг задался вопросом, повлияет ли стряпня Ло Бинхэ на животных. Он вытянул руку и протянул змее кусочек огурца. — Возьми. Змея посмотрела на него с любопытством, и Шэнь Цинцю задался вопросом, может ли животное вообще понять его. Похоже, змее удалось уловить хотя бы его жест, потому что она ухватилась за огурец, не пытаясь проткнуть его руку своими клыками, а затем скользнула прочь. Странно. Схватив еще один кусок маринованного огурца, Шэнь Цинцю расслабился и откусил кусочек. Еще кусочек. И еще один. И еще один. Когда Шэнь Цинцю потянулся за другим куском, он понял, что снова попался на уловку Ло Бинхэ. Невозможно. Это были просто маринованные огурцы! Почему они такие вкусные? Откуда взялся этот хруст? Откуда взялась эта сладость, и как она так хорошо смешалась с кислостью огурца? Что он использовал, чтобы замаскировать запах огурца, который Шэнь Цинцю никогда не любил? Он сунул руку в банку с маринадом, но, к его ужасу, огурцов больше не осталось. Шэнь Цинцю чувствовал себя так, словно его мир только что погрузился во тьму. Он беспомощно опустился на землю, испытывая абсолютное отчаяние от того, что так сильно хочет взять что-то в рот, но не может этого сделать. Это чувство вернуло его в те дни, когда он был рабом, беспризорным ребенком — не мог есть, только смотрел, как богатые выбрасывают свои вполне съедобные объедки. Слезы покатились вниз, сопровождаемые сдавленными рыданиями. — Боже, боже… Посмотри на себя. Так жалко… — вдруг донесся до него низкий голос. Шэнь Цинцю поднял глаза и ахнул. Перед ним стоял человек, одетый только в рваную и изорванную черную мантию. Он был высоким, таким же высоким, как Юэ Цинъюань. Черты его лица были идеально симметричны, и он был воплощением красоты. Его глаза напомнили Шэнь Цинцю своего пушистого ученика. Так что вместо Бинчика на этот раз его мозг решил создать образ взрослой, демонической версии своего ученика. Было ли это символом его отчаяния? Насколько же он развращен? Как низко он пал, чтобы вот так фантазировать о своем ученике после того, как пристрастился к огурцам до нервного срыва? — Н-нет, я не хотел этого… «Взрослый Бинхэ» поднял брови и присел. Шэнь Цинцю всхлипнул. — Это ты во всем виноват… ты, грязное чудовище… это ты превратил меня в этого презренного человека… с чего бы вдруг у меня возникла эта больная фантазия, если не из-за тебя? На лице мужчины появилась ухмылка. — Ого? Скажи мне, чего ты хочешь? Побалуй меня своей фантазией. Шэнь Цинцю вцепился в тонкую черную ткань. — Возьми ответственность на себя, скотина. Мужчина что-то промычал. — Похоже, твой разум в таком беспорядке, что ты вот-вот испытаешь отклонение ци. В благодарность за то, что ты сломал печать, этот лорд, конечно, исполнит твое желание.

***

Шэнь Цинцю не был уверен, как это произошло. Все, что он знал, это то, что его фантазия длилась намного дольше, чем обычно. Может быть, потому, что он съел целую банку маринованных огурцов. Это объяснило бы, почему этот «взрослый Бинхэ» тоже продержался так долго. Шэнь Цинцю не мог вспомнить, сколько раз он кончал. Все, что он знал, было то, что этот человек, возможно, имеет самое большое достоинство и лучшие методы, которые он когда-либо испытывал. — Посмотри на себя, как ты втягиваешь меня в себя и сжимаешь так крепко. Тебе это так нравится? — сказал «взрослый Бинхэ» с ухмылкой. — Бессмертный мастер? Больше похоже на шлюху для моего члена, не так ли? — Заткнись! — крикнул он в ответ и ударил мужчину по лицу. Все это было лишь иллюзией. Это было всего лишь фантазией, но то, как его твердое достоинство двигалось внутри него, казалось таким грубым и реальным. Шэнь Цинцю даже не прикоснулся к себе, но его собственный столб неконтролируемо дергался и тек от возбуждения. То, как мужчина наполнял и растягивал его, было так приятно, что он почти не хотел, чтобы это кончалось. «Взрослый Бинхэ» рассмеялся. Однако вместо того, чтобы разозлиться, мужчина только сильнее вцепился в чужую талию и еще быстрее задвигал бедрами — заработав шквал ругательств, смешанных с криками удовольствия от Шэнь Цинцю. — Так холодно и так грубо. Как раз в моем вкусе. Почему бы тебе не попытаться ударить меня еще раз? Где-то, каким-то образом, Шэнь Цинцю видел, как что-то длинное и зеленое движется. Отлично, теперь не только взрослая версия его ученика, его мозг даже наколдовал гигантский огурец. Однако его затуманенный разум предпочел ухватиться за гигантский огурец и попытался укусить его. Гигантский огурец отскочил от него, словно испугавшись внезапной пары зубов, вонзившихся в твердую зеленую мякоть. Шэнь Цинцю заскулил и пополз в погоню за гигантским огурцом, но «взрослый Бинхэ» поймал его и оттащил назад, снова пронзив своим массивным столбом. — Куда это ты собрался? Настолько жадный, что меня недостаточно, ты хочешь даже моего племянника? Шэнь Цинцю не мог понять, что он имел в виду под племянником. Все, что он знал, это то, что гигантский огурец исчез, и вскоре к его лицу поднесли пару огурцов нормального размера. Он схватил огурцы и все равно запихнул их в рот. Чужеродная энергия хлынула в него, и Шэнь Цинцю вскоре потерял сознание. Когда он проснулся, он был совсем один в пещере. Он был переодет. Шэнь Цинцю сел, затем попытался встать, но с ужасом обнаружил, что едва может поднять ноги. Его зад пульсировал от боли, спина болела, и в целом он испытывал дискомфорт. И все же, по какой-то причине, казалось, что он, наконец, прорвался через следующую стадию. Его ядро, которое никогда прежде не было стабильным, было переполнено энергией. Маринованные огурцы, несомненно, сотворили какую-то магию, он, должно быть, бессознательно медитировал довольно много в пещере, чтобы его ядро выросло таким сильным, но вот отметины на его теле… …он нашел записку прямо рядом с тем местом, где проснулся. Давай скоро встретимся снова, чтобы повеселиться, любимый. Он скомкал записку. — Кто?! Кто это был?! Неужели у этого маленького зверька где-то там есть родственник? Разве он не сирота?! Шэнь Цинцю хотелось просто броситься и забыть обо всем. Неудивительно, что его ядро так сильно развилось. Он наверняка культивировал. Двойная культивация. С незнакомцем, который был похож на его ученика. Или, может быть, в своем гнилом, обманутом мозгу он просто заменил лицо незнакомца взрослой версией Ло Бинхэ… О нет. О боже, зачем он это сделал? С чего бы ему иметь похотливые фантазии о своем ученике? Может быть… его влекло к Ло Бинхэ?! Шэнь Цинцю быстро ударил себя по лицу. Тебе должно быть стыдно, Шэнь Цинцю!

***

Как ни забавно было бы смотреть, как его шицзунь бьет себя, видеть, что произошло раньше, было не смешно. Ло Бинхэ сидел в одиночестве на кухне и тихо точил нож. Одним взмахом он разрубил куриные кости, прежде чем бросить их в кастрюлю вместе с имбирем, зеленым луком и другими специями. Шицзунь только что вернулся из своей поездки. Он странно взглянул на Ло Бинхэ, и выглядел так, как будто его вот-вот стошнит, а затем бросился в свой дом, не обращая внимания даже на Нин Инъин, которая только что приветствовала его. Пока Шэнь Цинцю получал столь необходимый ему отдых, Ло Бинхэ воспользовался уязвимым состоянием своего учителя, чтобы войти в его сны и стать свидетелем его воспоминаний. Он покинул мир грез, чувствуя себя убийцей, и поэтому ему просто пришлось прибегнуть к кулинарии, чтобы успокоиться. Ублюдок, донор спермы, который случайно передал свою кровь небесного демона Бинхэ, осмелился положить свои грязные лапы на шицзуня. Благодаря тому, что шицзунь случайно наткнулся на место, где был запечатан Тяньлан Цзюнь, его отец смог освободиться в своем первоначальном теле, прежде чем печать успела полностью уничтожить его. Мало того, что у него теперь появился дополнительный конкурент в царстве демонов, его отец даже провел целую неделю, занимаясь двойной культивацией с Шэнь Цинцю, до такой степени, что его шицзунь не мог нормально ходить. То, чего Ло Бинхэ всегда хотел достичь. Ло Бинхэ сначала подумал, что, завоевав сердце шицзуня, он больше не будет сталкиваться с Бесконечной Бездной. Теперь ему, возможно, придется прыгнуть туда самому, чтобы поймать Синьмо, просто чтобы он мог остановить своего отца, прежде чем небесный демон сможет прийти и вырвать у него шицзуня.