* * *
— Обследование теперь будет проходить раз в месяц. Ждем вас в любой день с 10 по 17 число. Расписание приёмов вы знаете. Можете быть свободны, — доктор Ватанабэ, мужчина в возрасте, о котором говорит лишь седина на висках, сидел за столом и с доброй улыбкой смотрел на сидящего перед ним юношу. — «Большое вам спасибо, Ватанабэ-сенсей. Я обязан Вам по гроб жизни», — написал тот на листе небольшого блокнота. — Не болтайте! Мы итак Вас из этого гроба, простите, и спасли, — с укором произнёс мужчина. — Признаюсь честно, Вы мне очень напоминаете моего сына, поэтому я не мог поступить иначе, чем… спасти Вас любой ценой. Хотя и не вышло все идеально… Молодой человек помотал головой, отрицая сказанное в конце. После этого спешно взял ручку и снова начал писать. — «Вы же сами понимаете, что я отделался малым. Это просто невероятно!» — прочел врач с листа. — И то верно. Собственно, лекарства принимаем и не пропускаем обследования. Если что — сразу же звоните в скорую. На этом все. Можете идти. Удачи, Акааши-сан. В ответ парень кивнул, благодаря за пожелание, и поклонился, после чего вышел из кабинета.* * *
«Сегодня ужин в восемь. Раз не можешь петь, то будешь играть на рояле. Не опаздывай, чтобы не опозорить меня», — короткое сообщение от матери. Отложив телефон, он откинулся на спинку дивана. Ничего не меняется. Акааши Кейджи, 23 года, окончил музыкальную консерваторию по специальности вокал. Человек, который зарабатывал себе на жизнь голосом и видел смысл жизни в одном лишь пении, вдруг потерял возможность говорить. — «Черт! — сменив положение тела, упёрся локтями о ноги и зарылся пальцами в волосах. — Черт-черт-черт!» Бесшумно заплакал. Это можно было определить лишь по падающим на пол каплям и дрожащим плечам. Через секунду послышался глухой удар сжатой в кулак руки о деревянный журнальный столик, на котором недалеко от места удара лежал телефон. — «Почему? Что я сделал не так? — мысли заставляли сильнее жалеть о том, что он смог выжить. — Как же хочется кричать, чтобы слышали все. Заорать бы во всю глотку. Прямо сейчас. Всем в этом мире!» Захлебываясь слезами, он понимал, что начинает ненавидеть не только мир, но и самого себя. Он чувствовал себя ничтожным. Прямо тем самым ничтожеством, которым любила называть его мать. Сбивая в кровь руки, бил в стену и безмолвно кричал. Пытался выдавить из себя хоть звук, но ничего не получал в ответ. Лишь тишина и удары костяшек об твёрдую стену. Истерика длилась недолго. Какими бы не были обстоятельства, нужно выполнить то, что приказала мать. Ее слова — закон. Неопровержимый и всеми признанный. Не из-за общего признания, уважения или страха. Просто потому что так надо. Это правильно. Это истинно верно. Приведя себя в шаткое, но все же равновесие, зашел в ванную. Посмотрев в зеркало, невольно усмехнулся. Опухшие глаза, которые гармонично смотрелись с глубокими мешками под глазами (бессонница мучает его с тех пор, как выписали из больницы), тёмные волосы в полнейшем беспорядке, полубезумная ухмылка и тусклые глаза. Взгляд человека, который находится на грани отчаяния и схождения с ума. — «Все будет хорошо. Точно будет», — пронесся в голове голос самовнушения. Вздохнув, пошел принимать душ и готовиться к встрече с людьми, которых он должен слушать. Так надо. Это правильно. Это истинно верно.