Почему бы вам не пойти в...

— Стой, падла! Я бежала, задыхаясь, а ноги то и дело утопали в грязи. Сетка все время спадала с плеча, я путалась в ней и чуть ли не падала. — Стой, кому говорят! Я тебе уши отрежу! — Лови, а не варежку разевай! Я прорычала сквозь зубы, гневно метая молнии в мужика, который пытался вытащить сапог из грязи позади меня. Перелетев через вязкую лужу, я шлепнулась в другую, сокрытую тиной и высокой травой. — Зараза, — выругалась я, пытаясь углядеть удаляющуюся со всех ног цель. — Давай, лентяйка, а то ни гроша не получишь! Я выпрыгнула из сапог и пошлепала босыми ногами по мокрой земле. Дыхания катастрофически не хватало. Вытерев пот со лба, я остановилась, бешено озираясь по сторонам. Впереди высился корявый забор, примыкающий к небольшому деревянному домику. Тупик. Слева стоял покосившийся сарай — того и гляди ветром сдует. Справа раскинул свои ветви могучий дуб. Около земли болтались хлипкие деревянные качели, которые уже порядком изъели насекомые. Мой мешок с золотыми несся аккурат вдоль забора, сталкиваясь с торчащими из него перекладинами, истошно крича. Не раздумывая, я бросилась наперерез к дереву. Перехватив поудобнее сеть, я схватилась за веревочные качели, с силой оттолкнулась от доски и повисла на ветке. Дерево протяжно простонало, и сверху на меня обрушился град из желудей. — Ненавижу… Свою… Жизнь… — прохрипела я от натуги, подтягиваясь на нижней ветке и перекидывая ногу. — Давай, еще поближе, — руки ловко размотали сеть, я приблизилась к самому краю ветки, — Еще, еще… Ага! Как летучая мышь, я раскинула руки в сторону, крепко держась за сетку, и полетела вниз. — Попалась! Свинья забилась под моим телом, я покрепче перехватила визжащее животное и скрутила веревки снизу. Тяжело дыша, ко мне подбежал толстый мужик и залился хриплым смехом. Не даром говорят, что животные похожи на своих хозяев. Или наоборот… Мы оттащили свинью обратно к дому, закинули ее в хлев и закрыли ворота на засов. Хозяин дома повел меня на кухню, чтобы отсчитать монет за поимку беглянки. — Спасибо Вам огромное! — жена мужика встала из-за стола и схватила мою руку. Маленькая кухонька выглядела бедно, женщина была одета в скромное простецкое платье. Но ее глаза светились радостью и благодарностью, что я растаяла. — Хотите чаю? Готовила сама! Ее муж тяжело прошлепал мимо стола и начал рыться в сундуке. Он презрительно хмыкнул, глядя на меня, но ничего не сказал. Я потрогала пересохшее горло и благодарно кивнула. Приветливая женщина за кружкой чая расспрашивала меня о том, как я зарабатываю себе на хлеб. Я умолчала о своем воровском прошлом и кратко поведала, что берусь за разовые подработки или вообще работаю за еду. Она вдруг запричитала, взвилась на стуле и принялась собирать мне куски хлеба и картошки в тряпку. — Почему Вы не пойдете в военные? Учитывая Вашу ловкость и прыть, Вас бы с радостью приняли в гарнизон или Разведкорпус. На последнем слове я чуть не подавилась чаем и выпучила глаза на заворачивающую кулек хозяйку. Я хотела было открыть рот, чтобы отшутиться, но толстый мужик меня перебил: — Ха! Военные! Одни тунеядцы и нахлебники там сидят. Твои хваленые разведчики вообще тратят наши налоги без стыда и совести! — гадко рассмеявшись, он отправил в рот большой кусок картофеля и жадно зачавкал. — Ничерта не делают — только помирают и недалеким мозги пудрят. Когда их всех за стенами уже титаны пожрут! Пальцы сжались за кружке. Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но эта харя расплылась в блаженной улыбке и снова мерзко расхохоталась. Кружка тихо опустилась на стол. Я оглядела взглядом поверхность, резко схватила вилку и вмиг оказалась перед хозяином дома. — Закрой пасть, — прошипела я и приставила столовый прибор к его заплывшей жиром шее. Вообще-то, я вряд ли смогла бы нанести этой полуржавой вилкой хотя бы какой-то урон, но ему об этом знать не обязательно. Женщина вскинула руки к лицу и испуганно вздохнула. — Мешок с дерьмом вроде тебя должен быть благодарен, что люди отдают свои жизни, чтобы твоя жирная жопа сидела в тепле и уюте. Другой рукой я подцепила мешок со звенящими монетами, сунула его в карман куртки, воткнула нож в лежащую на тарелке картошку и удалилась из помещения. Мужик, придя в себя, гневно плевался ядом мне в след, но я даже не повернулась. Я шла по городской площади и курила. Табак был ужасен, не такой как мне выдали в разведке. Затушив сигарету, я остановилась у ларька с одеждой. Торгаш сразу начал нахваливать свой товар, но мое внимание привлекла только полка с сапогами. По ощущениям, крадеными — все какие-то будто ношеные. Мои босые ноги уже порядком окоченели: ботинки-то мои утонули в луже в разгар погони за свиньей. Расплатившись за обувь и пару теплых носков в довесок, я пошла к центру городской площади. Народ галдел: намечалось какое-то событие. Я только недавно вернулась в город после двухдневной отлучки в соседнее село, и сразу же наткнулась на бедного мужика, у которого сбежало животное. Я протиснулась сквозь улочку и спросила пожилую пару, что здесь происходит и почему такой шум. — Скоро будут фанатиков культа вешать, слыхала о таком? Вон уже виселицу заготовили, — старик указал скрюченным пальцам в центр площади, и я едва заметила сквозь толпу деревянное сооружение. — Слыхала, отец, как ж не слыхать, — прошептала я, пытаясь протиснуться сквозь толпу поближе. Может быть там будет… Эрвин! Боже, этот черт здесь! Я начала озираться в поисках знакомой темноволосой макушки, но кроме незнакомых мне военных из гарнизона и разведкорпуса, никого видно не было. Толпа бесновалась, когда на деревянный помост вывели несколько человек с мешками на головах. Мне совсем не хотелось смотреть на это, поэтому я игнорировала происходящее на помосте и судорожно выискивала глазами Ханджи. Я расталкивала людей локтями, продиралась сквозь энергичный поток горожан, но все равно будто стояла на месте: меня сносило обратно и штормило из стороны в сторону. Когда приговор был приведен в исполнение, люди одобрительно взревели и хлынули кто куда. Мне несколько раз попали по лицу и отдавили только купленные ботинки. Я подпрыгивала на месте, но видела только макушку Эрвина, который шел в противоположную от меня сторону. Я вскочила на деревянный ящик у стены, чтобы улучшить обзор и перестать сталкиваться с людьми. Защищаясь локтем от солнечных лучей, я принялась смотреть вдаль. Тут из-за небольшой группы солдат показался каштановый хвост. Очки бликовали на солнце. Улыбка сама озарила мое лицо, я сложила руки рупором и выкрикнула, что было сил: — Ха-а-анджи-и-и! — мне стоило много усилий, чтобы не заплакать от счастья, что я снова вижу ее лицо, что она совсем рядом! Ученая на секунду остановилась и я видела, как она медленно разворачивает корпус на мой голос, но… — Твою мать! — я рухнула на землю от столкновения с бегущими мимо стены людьми. Кто-то сильно наступил мне на руку. Быстро вскакивая на месте, я ломанулась к тому месту, где только что прошла процессия солдат. Но там уже никого не было. Весь день я ходила как в воду опущенная.

***

Сегодняшний день хоть и был чересчур прохладным, выдался светлым и тихим. Я бодро шла вперед, насвистывая мотив прилипшей песни. Вокруг толпились прохожие, торгуясь с ушлыми продавцами, бегали и кричали дети. За спиной подпрыгивала котомка, в которой лежала сменная одежда, несколько оставшихся монет и буханка хлеба. В карман предусмотрительно я положила складной нож. На всякий случай. Я шла к трактиру, который находился совсем близко к стене. На днях я задумалась о том, чтобы найти нормальную постоянную работу. В глубинке города услышала, что некий Гаррет ищет себе помощника в недавно открывшийся трактир. Насторожив уши, я быстро смекнула, что это очень хлебное место. Всегда есть теплая постель, горячая еда и… Выпивка! — Можешь оглядеть трактир, коль тебе угодно, — пробухтел здоровенный, но добродушный Гаррет. Он спрятал широкую улыбку в пышных усах и пригласил в заведение. Пока я бродила по пустому помещению, осматривая крепкие деревянные столы и резные кружки, за окном послышался приближающийся гул и топот копыт. Я высунулась в окно и замерла. Легион Разведки собирался на вылазку за стены. Кони взволнованно ржали, лица наездников были напряжены. Я выскочила на улицу, не говоря ни слова своему работодателю и остановилась в нескольких метрах от процессии. Дальше не пускали стражники порядка. Я пролетела вдоль колонны, Гаррет заинтересованно шествовал за мной и наблюдал за разведчиками. Почти в самом начале строя верхом на своем коне сидела Ханджи. Сердце забилось с бешеной скоростью, и я просто тупо уставилась ей в спину. Крылья свободы развивались на ветру вместе с ее мягкими волосами. Я не могла даже выкрикнуть ее имя, хотя она вряд ли бы меня услышала. Вокруг собралась толпа зевак: кто-то одобрительно свистел, а кто-то, наоборот, громко бранился. Ворота открылись и раздался четкий и властный голос командора. Я не слышала и не видела ничего вокруг, просто смотрела на гарцующую лошадь. Тут Ханджи внезапно обернулась и столкнулась взглядом с округлившей глаза мной. Ее брови поползли вверх, губы слегка разомкнулись от удивления. У меня перехватило дыхание. Она смотрела на меня непрерывно, взглядом, который я не могла прочитать. Затем процессия ускорила темп и быстро скрылась за воротами. — Ну, ладно, пойдем обратно, — хохотнул с высоты своего роста Гаррет и утянул трясущуюся меня за собой. — Только учти, начальник наш — тот еще фрукт. Терпеть его не могу! Будь моя воля, сместил бы его к чертям, чтоб жизнь не отравлял. Потом сама увидишь. И тут меня будто током ударило. Я обернулась на Гаррета и вперила в него полный ужаса взгляд.