WAP

Юнги, вообще-то, хорошая девочка. Пьёт зелёный чай по утрам, гуляет с любимым псом по вечерам. Раз в неделю ходит на занятия по гитаре. Учится на твердое «четыре» и старается лишний раз не отсвечивать. Друзей нет, зато есть хобби. К слову, ни на что жаловаться Юнги не собиралась. Это полностью осознанный выбор. Известный факт: чем больше у тебя секретов, тем меньше ты желаешь оказаться в центре внимания. Секрет у Юнги был всего один, но зато такого масштаба, что натворить что-то ещё просто не позволяла совесть. Уважаемая Мин Юнги, Вас беспокоят с небесной канцелярии. К нашему ужасу, Вы исчерпали свой греховный лимит на пять жизней вперёд. В следующей жизни ожидайте перерождения в камень. В последующих четырёх тоже. Сталкерша — звучит как-то грубо и неотесанно. То ли дело — воздыхательница. Звучит прекрасно, совсем не пугающе и даже как-то романтично. Во-первых, она никогда не пугала Чимин, поджидая её после школы и следуя до самого дома. Она вообще старалась Чимин на глаза особо не попадаться. Во-вторых, это полное вранье, потому что девушка точно знала, где живёт объект её обожания, во сколько она уходит на учёбу и во сколько в её комнате выключается свет. Кстати, на ночь Чимин оставляет включённой гирлянду со звёздами. А ещё, она спит в кигуруми голубого динозавра. Да, девушка любит динозавров. И цыплят. Писала об этом в твиттере лет шесть назад. Юнги не сумасшедшая, нет. Она воздыхательница. Точка, отправить. Вместо тетрадей она исписывает стихотворениями свой закрытый аккаунт в твиттере, а вместо занятий по гитаре ходит на занятия по плаванью. Сидит тихонько на трибунах, поджав рюкзак к груди и смотрит то в смартфон, то на Чимин. Снова лезет в твиттер. Никто не удивлен её ежедневному присутствию. Просто все уверены, что ей интересен капитан мужской команды — Хосок. Юнги же была уверена, что ей это только на руку. Ах, она могла совершенно без стеснения смотреть на соблазнительные и упругие бедра Чимин, не скрытые школьной форменной юбкой. Смотреть на то, как вода стекает по её лицу и округлым щекам. Чимин слегка приоткрывает рот и слизывает хлорированную влагу с пухлых персиковых губ. Юнги неотрывно смотрит голодной кошкой и тоже облизывается. Когда преподаватели начинают беспокоиться об оценках Юнги, та честно пытается вернуть свое стабильное «хорошо». Достает учебник, открывает первую страницу и книга сразу же падает на колени. Какая учеба, когда Чимин хищно глядит на самодовольного Хосока, а после грациозно прыгает в воду, каждым своим движением смывая с его лица всю эту напускную уверенность. Хосок заканчивает заплыв значительно позже. Так продолжалось бы бесконечность и ещё чуть больше, но Юнги, всё-таки, оказалась грёбаной сталкершей. Быть ей ещё десять жизней камнем. И это исключительно при благосклонности кого-то свыше. Чимин всегда тренировалась на час дольше остальных. В эти моменты Юнги приходилось уходить вместе со всеми и ждать её в лесопарке рядом с бассейном. В этот раз что-то пошло не так. Юнги судорожно сжимает в руках рюкзак и старается не дышать слишком шумно. В голове гудят разнообразные женские голоса, доносящиеся со стороны раздевалки. Девушки очень долго разговаривают: разговаривают перед душем, разговаривают в душе, разговаривают после него. Юнги стоически ждёт все полчаса, даже на сантиметр, не вылезая из спасительной тени в коридоре. Облегченно выдыхает, когда, наконец-то, слышит тишину. Закидывает рюкзак на плечо и тихо, как мышка, крадется в сторону раздевалки. "Наверное, ничего криминального в этом нет", - успокаивала себя Юнги, держа в руках рубашку Чимин, и глубоко втягивая в себя запах легких цветочных духов, геля для душа и каких-то уходовых кремов. Совершенно. Ничего. Криминального. Просто запах. Просто Чимин пахнет чудесно. Просто в какой-то момент вместо школьной рубашки, Юнги сжимает в ладони чужие трусы и, кажется, это уже не оправдать ничем. Чимин всё ещё пахнет чудесно. Двадцать раз переродиться камнем, Юнги. Не меньше. Чимин всегда заканчивала тренировку не раньше восьми, поэтому у Юнги было в запасе минут двадцать пять. Сейчас или никогда — шептало ей накатившее возбуждение, а мозг совершенно отказывался этому сопротивляться. Юнги оправдывала всё возрастом и гормонами. Ладонь плавно скользнула по промежности, срывая короткий стон с чужим именем на губах. Слишком хорошо. Сейчас или никогда — набатом в голове. Сейчас или… — Какого чёрта, — по обыкновению мягкий голос Чимин сейчас звучал словно гром посреди ясного неба. Юнги в ужасе отпрянула от шкафчика, все ещё зажимая между пальцев чужие трусы. От волнения дыхание спёрло, и она, как рыбка, начала хватать ртом воздух. Рыбка, которая попалась на крючок и отправляется в свой последний путь. Тридцать раз переродиться камнем. — Это не то, что ты подумала, — Юнги вскинула руки в капитулирующем жесте, и быстро отбросила от себя компрометирующую вещь. Жест абсолютно бесполезный, но что ей ещё оставалось делать в такой ситуации? — Я, конечно, извиняюсь, — Чимин слегка выгнула бровь, — Но что я тут вообще должна думать? Девушка уже успела снять шапочку для плаванья, и капли воды периодически стекали с кончиков влажных волос прямо на шею, плечи, ключицы и грудь. Большую такую, на вид мягкую, но упругую, плотно обтянутую тканью спортивного купальника грудь. Она слегка вздымалась от тяжелого дыхания Чимин, и Юнги не могла оторвать взгляд. Впервые она находилась так близко. Такая мокрая, почти ничем не прикрытая и уставшая. Дышит всё ещё тяжело, облизывает пересохшие губы и томно смотрит глазами в глаза. — Трахни меня, пожалуйста, — выпалила Юнги, не до конца соображая, что вообще говорит. Стоит с глазами-блюдцами и дышит загнанно, всё больше багровея щеками. Как в замедленной съемке лицо Чимин искажается в гамме разнообразных эмоций. Шок, непонимание, осознание и, видимо, принятие. Потому что время начинает идти своим чередом, а крепкое бедро спортсменки вклинивается между чужих худых бедер. — Малышка, и давно ты творишь такие грязные вещи? — прозвучало вкрадчивым шепотом куда-то в изгиб шеи. Юнги начала мелко дрожать и неосознанно тереться о чужое бедро. Тихий голос Чимин обволакивал её сознание, и она лишь стыдливо вцепилась в чужое оголённое плечо, коротко простонав. — Неужели тебе совсем не стыдно? Конечно, Юнги стыдно. Но она не виновата, совсем не виновата. Это всё гормоны, это всё Пак Чимин. Это всё она, честно. Её медовая бархатистая кожа, её соблазнительно пухлые губы, её чёртова грудь, которая сейчас плотно прижата к груди Юнги. Мин Юнги ни в чем не виновата. — Это всё ты виновата, — хнычет и сама же во всё это верит. — Неужели? И в чём же я виновата? — Чимин аккуратно пробегается пальцами по чужому бедру, поддевает край форменной юбки и резко задирает его выше. — В том, что я не могу думать ни о чём, кроме тебя, — Юнги откровенно канючит и даже пытается осмыслить происходящее, — У меня, знаешь ли, оценки из-за тебя хуже стали. — Вот оно как. Ясно, — Чимин легко приникает губами к нежной коже на шее и оставляет несколько коротких поцелуев. Юнги тяжело выдыхает, а спортсменка отстраняется и внимательно смотрит на пунцовые щеки, заплаканные глаза, и по-детски надутые кукольные губы напротив себя. Под этим взглядом Юнги теряется, жмурится и пытается отвернуться. Чимин не даёт этого сделать, пальцами зажимая чужие мягкие щёки. — Котёнок, смотри на меня, — и Юнги подчиняется. Она сейчас сделает всё, что прикажет ей этот ласковый голос. По телу снова пробегает дрожь. Взгляд напротив давит и подчиняет. Ноги подкашиваются и Юнги почти съезжает вниз, но в итоге лишь плотнее прижимается промежностью к чужой ноге. Мокро, наверное. Тридцать пять раз перерождаться камнем. Чимин плавно наклоняется и увлекает Юнги в тягучий поцелуй. Слегка покусывает и облизывает ее губы, смотрит на то, как та снова растекается по дверце шкафчика. Такая прелестная. — Ты такая грязная, малышка. Тебя вообще учили манерам? Рыться в чужих вещах. Ужас. — ответом стал очередной жалобный всхлип, Юнги крепко сжала в ладонях лямки купальника и уткнулась лбом во влажный изгиб шеи. Девушка всё-таки скатилась на пол, потому что Чимин отцепила от себя цепкие пальцы и отошла, чтобы сесть на скамьи позади себя. — И что мне с тобой делать? — Я уже говорила, — пробурчала Юнги куда-то в поджатые к груди колени. — А я уже забыла. Повтори ещё раз. — Я уже говорила, — чуть громче. — Повтори ещё раз, иначе все завтра узнают, что ты извращенка, которая ворует чужое белье. — Ты этого не сделаешь. — Если будешь мне нормально отвечать — не сделаю. Договорились? — Чимин хитро улыбнулась и закинула ногу на ногу, с удовольствием отмечая, что Юнги не пропустила ни секунды этого действа. — Я просила, — замялась, — трахнуть меня. — Не слышу, подними голову. — Не подниму. — Кажется, мы договорились. Юнги всё-таки выныривает из своеобразного укрытия, являя Чимин свое покрасневшее и поплывшее от стыда и возбуждения лицо. Быстро выпаливает просьбу трахнуть её. — Уже чуть лучше. Сними с себя белье. — Что? — Мы договорились. — Ладно. Юнги медленно тянет края юбки, и осознает, что её трусы уже насквозь промокли. Она старается как можно быстрее стянуть их, чувствуя, что ткань липнет к коже. Шумно сглатывает, наблюдая за тем, как смазка начинает стекать на пол, больше не сдерживаемая ничем. Нервно швыряет белье куда-то в сторону и отчаянно пытается прикрыться руками, нелепо скрещивая ноги. Глаза на Чимин старается не поднимать вообще, потому что взгляд той заставляет Юнги испытывать всё новые и новые грани стыда. Дополнительные баллы накидывает никуда не уходящее возбуждение. Ужасно, просто ужасно. — Приподними юбку и раздвинь ноги, — Юнги слушается и делает всё, что ей говорят, — Умница. А теперь смотри на меня. Юнги смотрит. Смотрит и откровенно сходит с ума. С такого ракурса Чимин ещё более прекрасна. Аккуратные ступни, икры, бедра, талия, грудь, плечи, руки. Влажные губы, которые та периодически облизывает своим юрким языком. Томный взгляд сверху вниз из-под ресниц. Подавляющий, возбуждающий, плавящий под собой. В ней прекрасно всё. Аккуратной ладонью та убирает прядь волос за ухо и продолжает пытливо смотреть на Юнги. На Юнги, которая сидит на полу в раздевалке, с раздвинутыми ногами и смотрит потерянным котёнком. Похоже на очередной сладкий сон, но на деле самая кошмарная реальность. — А теперь, возвращайся к тому, за чем я тебя застала. И рассказывай мне, как ты до этого дошла. — Но… — Мы договорились. — Ладно. Юнги боязливо ведёт ладонью по своему бедру и, всё же, проскальзывает до влажной промежности. Смазка обильнее начала стекать на пол, и юница уже чувствовала ягодицами образовавшуюся лужицу. Сделав пару движений вверх-вниз, она начала говорить. — Я не знаю. Это сравнительно недавно началось. Просто увидела тебя и как будто с ума сошла. Знаешь, ты очень красивая. Видела себя вообще? Ну да, видела, конечно, о чём это я.. У тебя такие бёдра красивые. Такие округлые, упругие наверняка. Хотя, откуда мне знать? Я не могу этого знать. Равно, как и перестать об этом думать. Щёки Чимин слегка покраснели, но она внимательно продолжила слушать тихий голос Юнги. — А голос у тебя просто невероятный. Такой сладкий и тягучий.. Вечно бы слушала. А я слушала. У меня есть аудиозаписи с твоих школьных выступлений. Думаешь, я на них дрочила? Да, ты права. Юнги коротко стонет, а раздевалку наполняют хлюпающие звуки. Чимин молчит. — Я ведь, правда, не специально всё это. Просто. Просто, наверное, гормоны. И очень красивая ты. Интересно, твоя грудь упругая, мягкая? Всё вместе? Губы мягкими оказались, как я и думала. И целуешься ты чудесно, хоть я и не эксперт в этом, конечно. Да и вообще это был мой первый поцелуй, — Чимин шокировано выдохнула, — Но я очень рада, что он произошёл именно с тобой. Стонет чуть громче, а Чимин не выдерживает, наклоняется вперёд и, хватая за тонкое запястье, тянет на себя, усаживая возле. Юнги не отводит, по обыкновению, взгляд, но смотрит виновато. Чимин клюёт её в кончик носа, заботливо притягивая за талию к себе. — Можешь потрогать. — Что? — Грудь. Можешь потрогать её, а потом скажешь, как она тебе. Мягкая или упругая. — Но… — Мы договорились. — Ладно, — слегка улыбаясь, говорит Юнги и жадно вцепляется пальцами в чужую грудь. — Мягкая, — почти мурлычет, — И упругая тоже. Чимин слегка закусывает губу, едва сдерживая стон. Придвигается ближе к своей обожательнице и убирает волосы с её лица. Юнги жмётся и сама поддается вперед, увлекая в поцелуй. Снова хнычет, но уже от удовольствия. Чимин аккуратно укладывает Юнги на спину и садится сверху, зажимая между ног тонкую талию. А та, в свою очередь, жадно вцепляется руками в её бока, поднимает их выше и медленно оттягивает ими вверх ткань купальника. Чимин уже не сдерживает стон и нетерпеливо ерзает, потираясь о жесткий пояс юбки. Волосы Юнги беспорядочно раскиданы по скамье, грудь тяжело вздымается, а на лице безграничное счастье. Чимин сдается окончательно. — Хочешь посмотреть? — Хочу. Чимин медленно стягивает верх купальника, а в глазах Юнги рождаются новые вселенные. Она шумно сглатывает и быстро пробегается языком по влажным губам. — Можно потрогать? — Можно. И Юнги трогает. Сжимает длинными пальцами, немного щиплет и оттягивает соски. Играется, как котёнок, и забавно приоткрывает свой маленький рот, наслаждаясь ангельскими стонами Чимин. — Стой. — Что? — Мы договорились. — Ладно. Чимин слегка съезжает вниз, прогибается в пояснице, заставляя Юнги ахнуть от такого прекрасного вида на округлые ягодицы и ничем не прикрытую грудь. Самодовольно улыбается и начинает расстёгивать чужую намокшую рубашку. Чимин тоже не железная. Она безбожно мокрая, хотя, после бассейна успела высохнуть. Грудь у Юнги не такая, как у Чимин. Маленькая, аккуратная, а ещё мягкая и приятная на ощупь. На пробу спортсменка проходится по ней языком. Юнги сжимает в ладонях девичьи волосы и с тихим вздохом поддаётся навстречу. Это сподвигает на более активные действия, и Чимин уже вовсю вылизывает грудь и выступающие рёбра. Закончив терзать чужую грудь, девушка целует Юнги в шею, в щёку, в губы и приподнимается. Купальник слетает на пол. Юнги внимательно смотрит, жадно впитывая в себя каждую миллисекунду происходящего. Чимин всё ещё идеальна по всем параметрам. Обнажённая спортсменка подходит к Юнги и помогает ей снять оставшиеся вещи. Та совершенно не противится, продолжая заворожено смотреть на Богиню, решившую снизойти до какой-то там смертной девочки с Земли, и думает, что после такого её ждут все девять кругов Ада, а не детский лепет в виде перерождения в камень. После такого она вряд ли выживет. — Хочешь потрогать? — А? Чимин устало вздохнула и схватила Юнги за руку, зажимая ладонь между своих влажных бедер. — Вау. Чимин всхлипнула, когда длинные пальцы проникли внутрь, а после, Юнги как под гипнозом смотрела, как вслед за её пальцами тянутся влажные нити смазки. — Что ты..? Чимин смотрит сверху вниз, на то, как девушка облизывает пальцы и довольно жмурится. — Ещё вкуснее, чем я себе представляла, — мурлычет. Пак же прячет лицо в ладони и нервно смеётся. — Ты и это себе представляла… — Можно? — Можно. Чимин приподнимает и ставит одну ногу на скамью, смотрит сверху вниз на Юнги и нежно проводит ладонью по её щеке. Та ластится котёнком и почти мурлычет, а после прячет лицо между чужих бедер. Ох. Мин будто хочет её съесть. Делает всё очень жадно и старательно, притягивая за бока ещё плотнее к своему лицу. Она и вправду думает, что Чимин вкусная. Самая сладкая и желанная. Пальцы крепко зарываются в волосы Юнги, заботливо убирают их со лба. Чимин направляет, удерживает, задаёт нужный темп и место. Стонет громко и несдержанно. По щекам Юн стекает влага от смазки и слюны, капая прямо на грудь, живот и бедра. Длинные пальцы проникают внутрь, и комнату снова наполняют хлюпающие звуки, вперемешку с тягучими стонами. Влажность в комнате откровенно повышенная. Пот, вода, слюна, смазка. Они везде. Особенно, на лице Юнги, старательно вылизывающей Чимин. Та течёт прямо на неё, и на теле вряд ли остался хоть один сантиметр сухой кожи. Всё это капает на скамью, а следом на пол, где сливается с влагой, которую Мин успела оставить у шкафчика. Они пометили здесь абсолютно всё. Бёдра, руки, лицо, язык, губы, грудь. Всё очень и очень мокро. Влажно, мягко, горячо. Сумасшествие. Чимин кончает с протяжным стоном и жадно тянется за грязным поцелуем, на который Юнги с радостью отвечает. Рукой Пак доводит девушку до конца и продолжает целовать даже тогда, когда та снова хнычет, стонет прямо ей в губы и кусается. Напоследок Чимин клюёт Юнги в нос и ложится сверху, обнимая за талию и утыкаясь носом в изгиб шеи. Чувствует, как волосы перебирают длинные пальцы и молчит. Что ж, это, конечно, странно. Но, ничего криминального же, да? Юнги ведь не виновата, что сошла с ума из-за красоты Чимин. На этой мысли сама виновница этого всего довольно улыбается и целует нежную кожу на шее своей обожательницы, крепче сжимая её изнеженное тело в объятьях. На самом деле, Чимин уже давно приметила девушку на трибунах и очень сильно злилась каждый раз. Просто, потому что Юнги пришла смотреть не на неё. Из кожи вон лезла, чтобы показать, что она гораздо лучше Хосока. А теперь… А теперь отсоси, Чон Хосок, который всем говорит, что эта малышка его. Нет, теперь это, точно, малышка Чимин. И с самого начала она ею была. — Котёнок, как насчет прогулки? — Но… — Мы договорились. — Ладно. Юнги счастливо смеётся и сжимает Чимин в ответ ещё крепче.