ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ

У него не семь пятниц на неделю, у него одна — страстная. Где он не вершит покой, а прославляет свои демонические сутки, в лихве со всеми сложноподчинёнными странностями. Такой сложный и местами отстранённый, он знал, где все его мысли будут задержаны и поставлены на колени. Кто они вообще такие, заставляющиеся думать о них сутки напролом, легче себе череп вынуть и раздробить серебряным колом все переваренные эмоции, не поставленные на очередной гештальт, чем думать о том, как всё вернуть в прежнее русло. Он идёт по длинному и узкому коридору, свет отдаёт в плечо толстовки, глаза рвано покрыты холодом, а руки будто бы в крови, от прошлых верховных действий. Нет, он не возомнил себя правителем мира и нравоучителем всех своих не детских желаний. Всего лишь тем, с кем не спорят и при ком заканчивают свой важный разговор. Дверь открывается по щелчку длинных пальцев, и дама в сеточке на голое тело пропускает званного гостя в ложе. На красном бархатном диване уже вовсю забавляются две девушки, они полностью без одежды, и только шелковая маска прикрывает их бесстыжие глаза. Рядом на кресле сидит мужчина летнего возраста с тростью, полностью покрытой аметистом. Он выглядит важно и опрометчиво взросло, будто бы в его глазах 70-е пролетели за один вечер. Во второй руке мужчины красовалась блондинистая шевелюра, которую он наматывал на татуированную руку. Рядом стоял подчинённый, на нём был выглаженный до изумления чёрный костюм и очки на переносице, видимо для зрения. Так же у ассистента в руке был планшет, где пальцы судорожно набирали важные тезисы услышанных заданий. Совсем неприметчиво взгляду покорялись: девушка-столешница и дама-торшер, они были полностью в чёрных комбинезонах, и их изгибы рисовали для мужчин сексуальное влечение, положить большой и толстый, так чтобы прям по рукоятку туго вошёл. Они всего лишь мебель для барского плеча, в бархатном халате, цвета миндаль. Да-да, именно так выглядит мужчина за 40. — Егор! Хороший мой! Давно тебя не видал в своих скудных местах. — произнёс мужчина и ассистент в костюме, сразу же повернул свой взгляд в сторону гостя. — И тебе здравствуй, — сделал пару шагов в сторону бывшего приятеля блондин. — Филлип Герасимович, может охрану позвать? — задал вопрос парень. — Ну тут уже как дело пойдёт, да Егорушка? — Пусть не переживает, в этот раз обойдёмся без представления. Мужчина только кинул свой взгляд на подчинённого, и тот тут же скрылся в тени, ожидая дальнейших указаний. — Чего решил нас почтить? Булаткин легко прошёл к креслу напротив и упал в него, расставив вальяжно ноги. Девушка на полу тут же принялась любезничать возле его тяжёлых кроссовок, высматривая желание подчинять. И его было предостаточно, но только не для неё. — Развязался я. — Да ты чего, Егорушка? А как же, цитирую: «мне больше, нахуй, не нужны ваши услуги, я научился смиряться, я смогу жить по-другому, бляди тупорылые, нах вас всех закроют…?» — Погорячился. Ты же знаешь. — Конечно знаю. Именно поэтому и не удивлён тебя встретить. Правда, если не изменяет мне память, то ты не был здесь… — не успевает договорить мужчина, как его перебывает грубый наплыв Булаткина. — Пол года, мать его. Даже не знаю, как меня хватило. — Ты нашёл себе кого-то? Мне знающие люди сказали, что ты купил себе новую игрушку. — Это не важно. — стиснул скулы голубоглазый, чувствуя как девушка стала проводить по его голени своей маленькой ручкой. — Да как не важно? Если купил, то можешь делать всё то, что делал у нас. — Тогда я бы не пришёл. — Это да. Верно. — усмехнулся тот. — Скажи, честно, жалко? Или номер хороших волшебников подсказать, чтобы могли подправить девочку, в случае чего? Булаткин только сильнее стиснул кулаки, и дама снизу будто бы почувствовала влияние совсем не доброжелательного настроения, в тот час уползла к хозяину. — Понятно всё. Ласка от моих девочек тебе сейчас не нужна. В комнате будто бы повисла глушь от переполненного сознания действий. — Номер 55 устроит? — 55… — с ухмылкой произнёс доминант, прокручивая браслет картье на левой руке. — Кстати, давно у неё не было повода на отпуск, ты можешь устроить. — Какая комната? — он словно не слушался себя, ним руководило желание опустошить то, что внутри кипело. Состоятельный мужчина поднёс рацию к уху, и задал только единственный вопрос, от чего сердце у блондина всё больше колотило, а руки не находили себе места, будто бы он под дозой mef@ или ядерных усилителей чувств. Он хотел. Нет он бредил одной единственной мыслью, вожделением, которое переливало всё его либидо с одного сосуда в очень наполненный другой. И эта жажда чего-то не человеческого, не разумного, отчужденного, просто снимала все порывы с клинка запретов. — Налево, восьмая комната, она уже там. Раздетая. Егор не дожидался других сигналов, как решительно встал с кресла и направился в сторону выхода, но голос мужчины остановил его порыв побыстрее оказаться в нужном месте. — Ты же помнишь ценник? — Конечно. — Так вот, для тебя цена в два раза выше на этот раз. — Хм. — ухмыльнулся блондин со спины, поворачивая ручку к себе, — Как скажешь. Переведу биткоин. Помутнение разума начало судорожно давить, когда дверь резко закрылась и он начал искать новую, там где был запах прошлых аномальных вожделений, которые он вроде бы смог побороть, а сейчас развязал все свои узлы, которые так поспешно горят изнутри. Он просто поставил все мысли трезвого ума на паузу, потому что знал, что смог бы найти другой выход, но он был бы хуже, намного хуже, чем этот. Открытая дверь комнаты 8, где ждёт 55-й номер, и он ни разу не спросил её имя. Секундное молчание и девочка-красавица, с тёмным, как кофе каре, и голодными глазами встречает его игриво, садясь на край кровати, которая полностью застелена в белый шёлк. На ней ничего, кроме похоти и сладкой лести на улыбке. Так и должно быть. Он так всегда и хотел. — Добрый вечер, господин. Я так давно, Вас не видела здесь. — беззаботно изображал доброту страстный голос. — Оденься. — подошёл блондин ближе и кинул бордовый халат, который весел на одном из стульчиков. Девушка замялась, но сразу же уловила вид подчинения, надевая на себя холодный элемент одежды. Егор сделал шаг ближе, чувствуя запах кожи, которую он уже исследовал, будто бы в прошлой жизни играли её феромоны с его подсознанием. — Завязывать? — показала дама на короткие поворозки халата. — Завяжи. И её грудь сразу же скрылась, не открывая прелестный вид ни на секунду. Малышка игриво подняла бровки-домиком, и широко улыбнулась, смотря в тёмные, полны яростного моря, глаза. — Что я в этот раз натворила, хозяин? — произносил тонкий голос, будто бы это не она вовсе говорила. — Ты хочешь узнать это? — зажмурил бровь блондин, оголяя оскал и вспоминая тревожную ситуацию, которая настигла его так ясно и дико по венам, что он не мог ничего с этим поделать. — Да. Я же была непослушной девочкой? Что-то такооое сделала, — её голос был восторженным и очень приторным по ушам, — что Хозяин должен меня очень наказать. — Ты… сука… — Ой. Его рука коснулась её подбородка и сильно сжала, что улыбка немного потеряла свою силу в его зрачках. — Тупая сука. — Аааа да! — не переставала улыбаться даже под таким градусом дама. — Ненавижу тебя! Будто бы видя перед собой далеко не девушку с каре, посвящал ей грубо кинутые строки доминант. — Ударь меня. Ты же этого хочешь? — играла она с ним, как с огнём, давя на манящие порывы аномального вожделения. Булаткин резко убрал руку с шеи девушки и обернулся в сторону выхода, будто бы пытаясь остановить себя из последних сил. Его рука коснулась носа, из которого струилась тёплая кровь, стальной вкус по губам, давление в висках подскочило на запредельный уровень. Сморкаясь в руку и отряхивая её на пол, он был в шаге от спасения. Но коварный голос нарушил его планы. — Я не буду делать то, что ты мне скажешь. — специально начала свою игру брюнетка. И слова будто бы цунами самых жёстких чувств навалились на него с размаху высокоэтажного здания, ударяясь в виски и проходя по всем лимфоузлам, дико давая понять, что он не остановиться. Неистовый поворот к истоку демонических желаний, возжелание самых непокорных эмоций внутри себя, он не смог затушить их не своим умом, не чужими высказываниями. Дикий замах руки и мощный удар по щеке с такой амплитудой чувств, что девушка повернула головой на 60 градусов, выплевывая кровь с разбитой губы, и пару зубов с ещё недавно улыбающихся дёсен. Она резко падает на колени и задерживает кровь ладонями, держа их на щеке. Кровь струится по её шеи, она оставлена следами смешанными со слюнями на белоснежной постели и на его костяшках руки. — Всё хорошо. Всё хорошо. — как зачарованная повторяет девушка, пытаясь собрать себя из последних сил, и закончить заказ за который нехило отваливают такие аномальные клиенты, со своими стремительными желаниями. Немая боль пронзила его как помилование, дьявол внутри словно простил за его решающее отстранение от тёмных желаниях в этих стенах. Глаза были наполнены кровью, и это не отражение картины перед собой. Вены на руках, будто бы змеи, пронзали тело, доходя до шеи. Он чувствовал облегчение, но знал что за ним следует. Знакомьтесь. Это аморальные фетиши Доминанта. И ему казалось, что он смог с ними справиться. Он знал одно, что это смесь дьявола с его кровью. «Куда, несчастный, скроюсь я, бежав 
От ярости безмерной и от мук
Безмерного отчаянья? Везде
 В Аду я буду. Ад — я сам.»