То, с чего всё началось.

      Когда всё это началось? Точно сказать нельзя было. Но в одном Бакуго был точно уверен — его жизнь пошла по пизде осенью 2020 года. И по началу, кажется, что всё хорошо. Ты окрылён этим чувством любви, не зная, что тебя ждёт впереди. Мидория Изуку оказался не таким простым юношей, каким казался на первый взгляд. Добрый парень, за душой хранящий кучу психологических проблем. По началу Кацуки казалось, что ему по силам вытянуть их обоих. Поднять любимого на ноги, вправить мозги и перевоспитать. Только с каждой попыткой приходило осознание, что всё это напрасно, потому психика взрывного юноши начала разрушаться со стремительной скоростью.       Каждому человеку необходимо чувствовать себя слабым, хотя бы иногда. Вот только в этих отношениях Бакуго был вынужден высасывать из себя последние силы. Ему приходилось заставлять себя быть сильным в те моменты, когда хотелось просто лечь и закрыться в себе. Желание что-либо делать пропадало, в прочем, как и заинтересованность в жизни. Всё личное, да и не только, время уходило на капризного Изуку. Ведь стоило Кацуки уйти куда-либо, начинались скандалы с приступами слёз.       И парень никак не думал, что найдёт утешение в их, вечно хмуром, учителе.       Айзава Шота с самого начала знал, к чему приведут эти отношения. Он в течение года наблюдал за поведением Мидории и прекрасно видел, что у парня с головой далеко не всё в порядке. Бедный мужчина догадывался, что ему придётся вытягивать кого-то из этих двоих, но никак не ожидал, что к нему за помощью придёт сам Кацуки Бакуго. Учитель был крайне удивлен, что этот взрывной, до ужаса гордый юноша, сам лично начнёт говорить ему о своих проблемах.       Впервые это произошло в баре. Айзава иногда заходил в такие места, чтобы пропустить пару рюмок и скрасить свой одинокий вечер. Бары он выбирал малоизвестные, а то мало ли, слухи пойдут, что преподаватель Академии ЮЭЙ шляется по таким местам. И чего ему дома одному не пьётся, ей Богу?       В один из таких вечеров за барной стойкой мужчина встретил своего же студента. Шота хотел было сначала отругать его за посещение таких мест, но заметив удрученное состояние юноши, не стал. Мало ли какие проблемы у него могли быть, а каждый заслуживает шанса хоть немного отвлечься. Даже внешний вид Бакуго был не очень: волосы растрёпанные, под глазами мешки, на плечах какая-то толстовка, которая была надета явно второпях и не по погоде, словно он из дома сбежал.       — А, это вы, сенсей. — Бакуго тоже заметил учителя. Парень махнул рукой в знак приветствия, словно они какие-то друзья, и уставился на бутылку, что перед ним поставили. — Решили отвлечься от будничной суеты?       — Не твоего ума дела. — Шота берёт стакан виски, но пить его не спешит. Болтает алкоголь в стакане, украдкой поглядывая на своего студента.       Кацуки пялился на бутылку дешевого алкоголя так, словно вообще не понимает, что перед ним поставили. Пару мгновений спустя он берет её в руки, начиная крутить, рассматривая этикетку.       «Что это вообще за пойло? — Мысленно спросил себя Бакуго, — А похуй, сойдёт.»       Юноша выдирает пробку из бутылки, которая издаёт характерный звук — «чпок» и подносит её к губам. Видимо херово было настолько, что Кацуки делает несколько больших глотков, осушая бутылку сразу наполовину. Алкоголь обжигает горло и Кацуки передёргивает.       — Заебись вода, хорошо пошла. — Заключает он, наконец-то ставя бутылку на барную стойку.       Айзава едва ли не поперхнулся виски, увидев эту картину. Ему 31 и даже он не мог так пить, а ведь взрослый мужчина. Ну и молодёжь нынче пошла.       — Может полицию вызывать? У тебя дома явно какое-то насилие. — Мужчина не сводит глаз со своего студента.       — Деку у меня дома. — Огрызается Кацуки, всё ещё держась рукой за бутылку, готовясь снова к ней приложиться.       — А есть разница? — Айзава опрокидывает стопку виски и отставляет стакан в сторону, поворачиваясь к студенту лицом. — Ну выкладывай.       И Кацуки выложил абсолютно всё. То ли алкоголь, ударивший в голову, развязал ему язык, то ли просто слишком много свалилось, но Бакуго рассказал всё. О том, как эти отношения тянут его вниз, отбивая желание даже жить. Как то, что он говорит и делает ради этого человека будто об стену горох. Как сил уже не осталось, терпеть всё это. Кацуки утыкается в плечо своего учителя, давая волю эмоциям. Он не плачет, просто мычит что-то нечленораздельно. Айзава лишь молча похлопывает его по плечу, но этого вполне хватает, чтобы успокоить растерзанную душу студента.       Они стали встречаться чаще. Сначала в баре, а потом и у Айзавы дома. В какой-то момент их разговоры о проблемах превратились в простые душевные или бессмысленные. Они узнавали друг друга совершенно с других сторон. Шота позволял себе даже улыбаться перед Кацуки, хоть и редко. А Бакуго не мог скрывать того факта, что при виде сенсея его сердце ухало куда-то вниз.Они смеялись искренне друг перед другом, а потом краснели как влюблённые подростки, осознавая, что их отношения переходят за рамки обычного общения. И пусть им обоим было явно неловко после, зато они чувствовали себя счастливыми.       Кацуки замечал на себе заинтересованный взгляд тёмных глаз. Кожа от этого покрывалась мурашками, а потребность в касаниях резко возрастала. Бакуго не мог отрицать, что Айзава вгонял его в краску. Оказывается, учитель умел флиртовать и заигрывать, да так, что юношеское сердце делало обороты, словно на американских горках. Доминантом в этих отношениях будет явно не он, но под такого мужчину парень готов был лечь самостоятельно.Да, их могли бы осудить за такие растущие чувства, но ведь никому знать не обязательно, правильно?       — Эй, сенсей… Деку ни слова. — Бакуго прижимает палец к губам и ехидно улыбается, когда оказывается придавленным к кровати чужим телом.       Сердце делает сальто, когда его губы накрывают другие, слегка обветренные. Поцелуи горячие и мокрые. Они как изголодавшиеся животные, только борются они не за пищу, а за поцелуи друг друга.       Щетина на щеках Айзавы приятно щекотала подушечки пальцев. И Кацуки продолжал ласково поглаживать чужие щеки. Он притягивал лицо учителя к себе снова и снова, даже когда тот пытался отстраниться. Избалованный ребёнок, но Айзаве плевать, и он поддаётся порывам, словно ему сейчас самому двадцать лет.       И совсем скоро многое изменилось.       Рано или поздно всё должно было закончиться. И это случилось в понедельник поздно вечером.       Айзава нисколько не удивился, когда услышал звонок в дверь. Он поднялся, откладывая в сторону недочитанную книгу, и пошел открывать. На пороге стоял Бакуго, который снова был одет в какую-то лёгкую кофту. Упрямый мальчишка. Приглашение не требовалось, поэтому блондин прошёл в чужой дом, разуваясь и ставя кроссовки на коврик.       Кацуки был не привычно молчалив и это не скрылось от мужчины. Вероятно, испытал сильный стресс, ведь до этого парень врывался к нему в дом с громким смехом и с порога начинал что-то рассказывать. Мальчишка старался не смотреть на своего учителя, а его ладони были сжаты в кулаки до побелевших костяшек.       — Ну и как всё прошло? — Айзава отходит чуть в сторону, давая возможность студенту пройти в комнату.       Сегодня должны были закончится отношения Бакуго и Мидории. И судя по виду первого, они закончились. Только неизвестно, насколько целы остались нервы Бакуго.       Вместо ответа юноша практически бегом сокращает расстояние между собой и учителем, бросаясь тому на шею. Айзава едва успевает поймать его и пятится назад от резкого толчка. Всё же Бакуго парень взрослый и далеко не пушинка.       — Сумасшедший маль… — Но договорить ему не дают, нагло затыкая поцелуем.       Кацуки запускает свои руки в растрёпанные волосы, обхватывая ногами чужой торс. Айзаве не остаётся ничего другого, кроме как взяться руками за чужие ягодицы и отвечать на пылкие поцелуи. Намёк понят, он свободен. Вот только ненадолго, потому что Шота собрался сразу же нагло присвоить его себе. Хватит с него сердечных терзаний и бессонных ночей. Не мог он и дальше отрицать, что влюбился, как подросток, в эту атомную занозу во всех задницах.       Руки сжимают чужие ягодицы сильнее и Кацуки шумно выдыхает в поцелуй. Он кусает за губу, оттягивая её и игриво заглядывает в глаза. Засранец. Айзава больше не выдерживает и относит юношу на кровать. Практически кидает на неё и нависает сверху.       Бакуго чувствует под своей спиной мягкие простыни, от которых слегка пахло одеколоном мужчины. Он усмехается, самостоятельно расстёгивая кофту на себе, при этом соблазнительно закусывая нижнюю губу. Парень видит, как мужчина сверху сглатывает, как дёргается его кадык и учащается дыхание. Кацуки стало жарко. При одном только взгляде на Айзаву его сердце начинает бешено биться о грудную клетку, а ноги непроизвольно раздвигаются.       — Я плохо вижу ваше лицо. — Ласково говорит юноша поднимая руки и заправляя за уши спадавшие на лицо чёрные пряди. Его пальцы касаются щёк ощущая, как лёгкая щетина приятно покалывает подушечки пальцев.       — «Твоё» лицо. — Поправляет его Айзава, одновременно с этим забираясь руками под футболку. Пальцы проходятся по молодому телу, оглаживая аккуратные рельефы мышц. — Оставь эти глупые формальности.       Бакуго поддаётся навстречу касаниям, но чёрт, как же он не любит все эти прелюдии. Возмущается, явно не желая церемонится. Кацуки с рыком цепляется пальцами за края чужой домашней растянутой футболки и дёргает наверх. Айзава подчиняется, освобождаясь от ненужного элемента одежды и не остаётся в долгу.       — Какой резвый. — Мужчина усмехается, отбрасывая верхнюю одежду юноши в сторону. Прижимается к шеи Бакуго, опаляя кожу горячим дыханием и прихватывая её губами, оставляя на ней первый поцелуй.       — А что вы медлите, как подросток на первом свидании. — Кацуки хоть и ворчал, но не смог сдержать тихого полу-стона, когда горячие губы коснулись его шеи.       Щетина приятно щекотала кожу, пока Кацуки тихо постанывал от лёгких поцелуев, которые сначала покрывали его шею, а потом перешли на ключицы и ниже. Он шипит, чувствуя укус на своих сосках и слегка дёргается.       — Издеваешься, сенсей? — Юноша неожиданно краснеет, будто до него только что дошло, под кем он сейчас лежит.       — Именно. — Айзава хрипло смеётся, склонившись ниже, и, проведя языком от живота вверх к шее, прикусил кадык.       Руки мужчины уже давно блуждали по молодому телу. Кожа Бакуго была горячая, словно печка, но на удивление мягкая и нежная. Этот наглый юнец одним своим видом не оставлял ему выбора. Ноги были призывно раздвинуты — бери не хочу. Айзава берётся за бегунок молнии на ширинке и тянет его вниз. Чувствует, как медленно он скользит из-за выпирающего бугорка на штанах. Довольно усмехается, когда стянув штаны, а за ними и боксеры, видит колом стоящий член, головка которого сочилась природной смазкой.       Бакуго ёрзает в нетерпении. Дрожит, когда Айзава внимательно разглядывает его тело. Тяжело дышит и глухо стонет, держась пальцами за простыни, когда мужчина касается пальцами головки его члена, надавливая и размазывая смазку. Скулит, когда эти же пальцы проходятся вдоль всей его длины вниз и сжимают яички. Его сердце замирает на долю секунды, когда Айзава начинает раздеваться. Нет, он ожидал чего угодно, но явно не таких габаритов.       — У меня даже очко поджалось. — Бакуго пытается шутить, но всё равно отводит взгляд, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не на то, что находилось между ног у сенсея. А чего ему стыдно, будто членов не видел, ей Богу. Глупости. Но всё равно стыдно.       — Ничего, сейчас расслабишься. — Айзава ласково ведёт рукой вдоль ноги, проскальзывая к внутренним сторонам бёдер, слегка щупая их пальцами.       Мужчина наклоняется ниже, целуя бёдра с внутренней стороны, ощущая, как дрожит от этих действий юношеское тело. Раздвигает пальцами ягодицы, размашисто облизывая языком между ними. Оральные ласки — лучший способ успокоить партнёра перед сексом.       Бакуго подскакивает на кровати, чувствуя мокрый язык в таком сокровенном месте. Он задыхается от новых ощущений и цепляется пальцами за чёрные волосы мужчины. Но встретившись со строгим взглядом, отпускает, падая обратно на простыни, раздвигая ноги шире. Хотелось ощутить что-то гораздо большее, чем язык.       Айзава не спешит. Кончиком языка надавливает на упругие стенки кольца мышц, обводя вокруг. Чередует это всё с поцелуями и укусами, пока бедный Кацуки уже не знал куда себя деть от этих ласок. Он ввинчивает язык по внутрь, начиная не спеша вылизывать изнутри, одновременно с этим обхватывая член юноши рукой, медленно водя вдоль него.       Бакуго извивается на постели. Тело бросает в жар, и голова идёт кругом. Чёрт, он даже не знал, что это может быть настолько приятным. Кацуки громко и протяжно стонет, тут же прикрывая рот рукой, не желая издавать таких похабных звуков.       — А вот это лишнее. — Айзава отстраняется, беря чужую руку за запястья и отрывая её от губ, прижимает к своим, мягко целуя. — Я хочу тебя слышать, Кацуки.       Мужчина отстраняется, но лишь для того, чтобы обильно смочить свои пальцы слюной. Купить смазку на этот случай он как-то не догадался, да и кто знал, что всё так обернётся.       Кацуки напрягается, когда чувствует пальцы у своего входа. Хмурит тонкие брови как-то недоверчиво смотря на мужчину.       — Расслабься. — Айзава шепчет на ухо и ласково прикусывает мочку, обводя по ней языком. Аккуратно и с нажимом он обводит пальцами вокруг напряжённого ануса. И почувствовав, как он расслабляется от этих прикосновений, медленно вводит во внутрь два пальца.       Ощущения странные, но больно определённо не было. Кацуки часто дышит, иногда постанывая и чувствуя, как чужие пальцы во всю работают у него внутри. Айзава был аккуратен, даря телу юноши нежные прикосновения и поцелуи. Ладно, Бакуго явно ошибался насчёт прелюдий.       — Давай уже, тц. — Юноша снова ворчит, ведь по его мнению, процесс растяжки затянулся. Ведь пальцы уже спокойно двигались внутри.       Айзава вынимает пальцы, подтягивая мальчишку к себе за бёдра. Он прижимается к чужому телу плотнее, подставляя член ко входу, дразняще надавливая на него головкой. Но получив недовольный пинок коленом в бок, прекратил церемониться, наконец-то проникая во внутрь. Воздух тут же вышибло из лёгких, ведь Кацуки оказался очень узким. Мужчина несдержанно, но тихо стонет сквозь зубы. Стенки нутра пульсируют и раздвигаются под напором детородного органа.       — Сука. — Со стороны Кацуки слышится шипение. Блять, а это чертовски больно. Он, буквально чувствует, как его задницу распирает нечто большое.       Мужчина не останавливается, входя сразу до конца. Бакуго цепляется за чужую спину, впиваясь в неё ногтями, будто хочет отомстить за причинённые болевые ощущения. Но проходит несколько минут и на смену боли пришло чувство, отдалённо напоминающее наслаждение. Блондин закидывает свои ноги на бёдра, намекая на начало действий.       Шота делает первый пробный толчок, выбивая из Кацуки стон. Он вновь прижимается к чужой шее, прикусывая на ней кожу и двигаясь уже более уверенно. Юноша поддаётся ласкам, изгибаясь от новых ощущений. Они накрывают с головой, расползаясь жаром по всему телу, заставляя безудержно стонать, забывая обо всё на свете.       Мужчина двигается, испытывая тоже самое, что и его партнёр. Иногда стонет, но довольно тихо, продолжая толкаться во внутрь всё глубже и глубже. Кацуки узкий, но это приносило ахуенные ощущения. Он впивается в губы парня поцелуем, одновременно с этим сжимая его ягодицу. Наверняка останутся следы, но на это обоим наплевать. Потому что теперь они принадлежат только друг другу.       Кацуки изливается первый, пачкая живот в своей сперме. Дрожит, прижимая мужчину к себе ногами ближе и пытаясь отдышаться после пережитого оргазма, всё ещё чувствуя в себе член. Айзаву хватает только на несколько толчков и он, впиваясь зубами в ключицу, изливается прямо во внутрь. Бакуго снова глухо стонет, когда чувствует горячую сперму внутри себя.       — А быть пассивом не так уж и плохо. — Блондин смеётся, с трудом переворачиваясь на бок. Утром он явно познает все последствия такой бурной ночи.       — Замолчи и давай спать. — Айзава ложится сзади, перекидывая руку через юношу, притягивая его к себе.       Он чувствует себя выжатым, как лимон. Завтра утром кости будут болеть с непривычки, в конце концов, такого у него давно не было. Только на душе почему-то становится легко, когда взгляд упирается в блондинистую макушку. Шота едва заметно улыбается, закрывая глаза и надеясь, что ему всё это не приснилось.       Первое, что он видит, когда открывает глаза — это лицо Бакуго, который хитро улыбался, смотря на него, подпирая подбородок рукой.       — Доброе утро, сенсей. — ехидным голосом пропел юноша, наклоняясь и кусая мужчину за нос.       Нет, всё-таки не приснилось.