Злая шутка

POV Макс Ровно в половину, показываясь из-за угла дома, во двор вылавировала машина. Темный Форд припарковался возле подъезда, а его водитель коротко просигналил. В это время я находился в подъезде, поэтому повторять настойчивые гудки не пришлось. «И куда он только так торопится?» — промелькнула в голове мысль, когда я потянулся к дверной ручке. Как бы эту машину не бранили, освещая ее тесный салон и маленький багажник во всех обзорах, удобно устроившись на месте рядом с водителем, я абсолютно не ощущал должного дискомфорта. Я едва успел пристегнуться, когда прозвучал резкий вопрос: — Куда поедем? — Честно говоря, на этот счет нет никаких предложений, — пожал плечами. — Ого, — для пущей картины не хватало только присвистнуть: внешний вид Чернова не оставил мне другого выбора, как заметить его. — Неожиданно, — подметил я, продолжая оглядывать парня, словно тот экспонат в музее. Белые кеды, черные джинсы, черная рубашка с белыми вставками. Кажется, сегодня мы гармонично сочетались друг с другом. — А мне нравится твой сегодняшний наряд, — я оттянул ворот своей рубашки, демонстрируя ее через пиджак, — актуально. Для меня выбирал? — не скрывая сарказм в голосе, усмехнулся я, отводя взгляд в сторону и обращая внимание на мелькающую дорогу. — Да, — «А вот это он зачем сказал? Я ведь пошутил!» Так уж получилось, что я не ответил и лишь нацепил на лицо странную улыбку. — Раз уж мы тронулись, пункт назначения уже известен? — мы выехали на главную дорогу. — Прозвучало весьма странно, — усмехнулся парень, не переставая следить за движением. Странно, но с первых дней поездок в его машине чувство страха и инстинкт самосохранения меня ни разу не посетили. Словно подобных чувств и вовсе не существовало. — И все же? — Помнится, я предложил тебе выпить, а ты согласился, — Влад бросил на меня короткий взгляд. — Нам же нужно достать где-то алкоголь, или ты решил, что и вечерний воздух неплохо дурманит? Язвительный вопрос я оставил без комментариев. В руках был телефон, а в текстовом сообщении значилось послание для мамы: нужно было предупредить, что на ночь я не вернусь и останусь у друга. Правда, у какого именно я пока не знал, известно было одно — выпившим возвращаться домой было опасно. *** Мы покинули машину и зашли в большой супермаркет; я, конечно, помню, что не раз напивался дорогими напитками, но обычно их покупкой занимался не я, так как мне ещё не было восемнадцати лет и особо заморачиваться не приходилось. Но сейчас именно это заставило меня остановиться в дверях, с удивленными глазами повернуться к Чернову и спросить: — А тебе сколько лет? — он посмотрел на меня как-то странно, я даже подумал, что ответа не услышу, но немного выдержав, он все же ответил: — Ну ты и салага, пошёл затариваться, ничего не просчитав, — он замолчал, а потом подошел ближе и, положив руку мне на плечо, продолжил: — Не парься, мне восемнадцать стукнуло ещё летом, так что я тебе помогу, как добрая фея из «Золушки», и исполню твоё желание, только знай, после полуночи от количества выпитого ты превратишься в тыкву. Если же ты согласна на такое условие, окаянная принцесса, то погнали! — Чернов, как Гитлер в сорок пятом, вытянул руку прямо, ладонью вниз и, вторую положив на сердце, сделал очень серьезный вид, а потом, взяв небольшую тележку, подмигнул мне и пошёл в нужный нам отдел. — То есть ездить с «малолеткой» в машине он не боится, а бухло покупать, так сразу про возраст спрашивает, — пробубнил себе под нос я. Вскоре через пару пройденных метров мы со счастливыми лицами стояли возле полок с алкогольными напитками. Чернов, увидев сияние в моих глазах, заулыбался. Достав из кармана кошелек, я пересчитал деньги и понял, что на всё, что я бы хотел, у меня точно не хватит, а хотел я много! Хоть идея напиться принадлежала не мне, но чувство неведомого мне долга и остроты ощущений роль играли на «отлично». Чернов телепортировал своё тело к стеллажам и стал искать что-то на свой вкус. Я же взял в руки только небольшую бутылку ягодной настойки и пол-литровую бутылку Pepsi. В итоге, подойдя к кассе, перед удивлёнными глазами продавца предстали два милых юноши, то есть мы, выгружающие на передвижную ленту отнюдь не дешевый и не менее крепкий ром Bacardi, две небольшие бутылки Hennessy 76-го года выпуска, с ещё старой этикеткой, где Дом держит в руке огромный топор. Ну и не обошлось без первоначального разогрева — это Pepsi и наливка, в сочетании носившие название «Русский компот» — очень крутая, разгоняющая штука. А также куча всякой ерунды на закуску. — Молодые люди, — восклицательным тоном, призывающим к вниманию, начала кассир, — паспорт. Чернов протянул в раскрытом виде документ, женщина на секунду предалась подсчету, а после огласила полученную сумму: — С вас две тысячи пятьсот рублей. *** — Эх, как же хреново, когда твой друг не сечет фишку, — тяжело вздохнул я. — Ты о чём? — Мог бы постоять там минутой дольше, а позже признаться, что тебе… эм… девять, — выдал я Владу и улыбнулся, неся в руках звенящий пакет, спиной чувствуя на себе косые взгляды прохожих. — Ага, девятилетний пацан-переросток. А если она спросит, откуда у меня деньги, скажу, дала бабушка со «стипендии», — засмеялся Влад, нажимая на брелок с ключами, чтобы открыть машину. — И всё-таки, куда мы поедем? — Мы? На бал. Тебе же туда надо, «конфетка»? — зеленоглазый не переставал хохотать. — На набережную мы поедем, в это время там никого нет, да и погода уже не та, чтобы люди стояли под сильным ветром, а в машине будет тепло, если что — обогреватель включу, — осведомил меня черноволосый и завёл машину. — Я с тобой никуда не поеду, — серьезным тоном заявил я, Влад же напрягся. — Это еще почему? — Карету мне, карету. Где это видано, чтобы в сказке на бал прикатывали на машине? — А лошади уже не подойдут? На бал приедешь с целым табуном, — усмехнулся черноволосый, имея в виду количество лошадиных сил своей крошки. — Тогда «но», лошадка! — я лихо стукнул Влада по коленке, после чего зачётно ударился затылком, но, так как автомобиль тронулся с места, отвечать я ему не стал. Всё-таки и моя жизнь находится в этой «колымаге». Время в машине Чернова мчится, как угорелое, поэтому не успел я моргнуть раз двадцать, как мы уже были на набережной. Как Влад и говорил, людей в районе полукилометра не наблюдалось: в такую погоду предпочтение жителей города было отдано уютным кафешкам и прочим забегаловкам. Не то что мы. Отчаянные. Прихватив с заднего сиденья наливку и Pepsi, я вышел на набережную и двинулся в сторону высоких парапетов. — Что? С горла пить будешь? На заднем фоне замаячила высокая фигура Влада, облаченная в черную кожаную куртку, в руках у него мирно покоилась пачка пластмассовых стаканчиков. — А я и забыл, — пожимая плечами и продолжая идти, я подметил, что парень не забыл и про второй пакет (да и про первый, к слову, тоже). Наверное, наглости взять его самостоятельно я так и не набрался. После того, как я забрал у Влада один из пакетов, мы сошли с моста и спустились к берегу. Устроившись поудобнее на холодном песке, разложили содержимое пакетов рядом и, разлив по стаканам пепси с наливкой, я протянул один парню. — Скажи, что ли, тост какой-нибудь, — обратился ко мне Влад, перехватывая из моих рук один стакан. — За… За пластиковые стаканчики, — смачно чокнувшись с Черновым, смакуя на языке шипящую жидкость. Сам не заметил, как осушил его до дна. Сразу стало комфортней. Задувающий за шиворот ветер перестал волновать, казалось, что он просто щекочет кожу и совсем не холодит. — Ну ты и дурак, да к тому же, алкаш, — усмехнувшись, Влад протянул мне свой стакан, взглядом намекая его наполнить. — Чья бы корова мычала, — я сунул руку в кучу, которую мы вывалили из пакета, и выудил из неё пакетик с орешками и кинул зеленоглазому. — На, погрызи, — а сам принялся разливать очередную партию. Сейчас. На такой позитивной ноте я почему-то осмелился спросить Влада о том, что подметил еще при нашей встрече: парень казался мне каким-то странным, заводил разговор и тут же заканчивал его на середине, в попытке что-то сказать, вдруг резко сникал, лавируя между темами, словно специально желал скрыть то, что было в душе… Присутствовало ощущение, что он просто был не в духе. Однако хмель в голову еще не ударил окончательно, чтобы моя паранойя развилась до предела, но удовлетворить свое любопытство я был просто обязан. — И что сегодня с твоим лицом? — между делом начал я, Влад на мой вопрос лишь вопросительно уставился на меня, выказывая всем видом свое непонимание, я продолжил: — Взгляд такой потухший, мыслями витаешь где-то в облаках. А улыбка? Ну что за притворство? — Решил обвинить меня во всех смертных грехах? Может, я уже дышу не так? Попытка черноволосого свести всё на привычный сарказм не увенчалась успехом. Бинго. Я хоть не во всех сферах человеческих взаимоотношений секу, но звиняйте! Из семнадцати лет шестнадцать я прожил со своей сестрой, и уж насколько та мастер скрывать свое настроение за масками, что любой позавидует. Детская, я бы сказал, дилетантская попытка Влада обмануть меня — пустая трата времени. Годы сделали свое дело — глаз на такие вещи наметан. — Не увиливай. Если есть что рассказать — выкладывай. — А я обязан? — короткий взгляд, а следом шумный выдох. — Какой же ты душный. А я-то считал, такой человек, как ты, сможет меня понять… — Влад устремил взгляд вдаль, наблюдая за колышущейся водой. Где-то вдали еще кричали чайки. Кажется, улетать они не торопились. — Понять? Теперь моя очередь тупить и стрелять глазами. — Я надеялся, что рядом с тобой мне не нужно держать лицо. Казалось, что рядом с тобой я могу выпустить из тела напряжение и позволить себе расслабиться, — я невольно сглотнул. Такого поворота событий я точно не ожидал. — Разочарован во мне? — С чего вдруг? Ты ведь и сам до конца не сменил свою показуху на «домашний» вид. Щелчок. В голове словно что-то изменилось. Все догадки рухнули, словно груда ненужного металлолома, и ее вот-вот раздавят под прессом. — Прости, — почесывая затылок, я не нашел больше слов: — Не стоило поддаваться паранойе. Мысленно я уже признал свое поражение, признавая тот факт, что слишком увлекся наблюдениями за сестрой… Краем глаза улавливая какую-то загадочную и самодовольную улыбку Влада, не придал ей никакого значения. *** — Разливного не меняют, — выхватываю у Влада из рук бутылку. Он в порыве неведомого вдохновения решил разлить остатки самостоятельно. — Сейчас всё будет, — с громким шипением, едва доставая до краев, в стаканы были вылиты остатки «компота». Пока я так увлеченно занимался своей работой, у моего носа появилась рука, державшая двумя пальцами небольшой орешек. Подавшись вперед, аккуратно забираю лакомство, при этом, как бы случайно, касаясь губами его пальцев. — Ты замёрз? — почувствовав холод на своих губах от прикосновения, спросил я. — Нет, просто кто-то давно не наливает. — Намек понят. Держи, — в его руку опустился помятый белый стаканчик, — до дна. *** Пустая бутылка, звонко брякнув, опустилась на дно пакета, пущенного под мусор. Город окончательно погрузился во тьму, лишь синевато-оранжевое свечение — искусственное освещение на небе — говорило о том, что цивилизация нас не покинула. На удивление, даже шум проезжающих машин доносился всё реже. Влад, шурша пакетом, достал две бутылки коньяка. — Я специально взял пару. Разливать смысла нет, они и так небольшие. Так что пить будем наперегонки. — И тебе не впадлу так глушить? Сразу решил нажраться, — сталкиваясь со взглядом, улавливая нотки азарта, тут же меняю собственную политику: — Собственно, я не против. Синхронный звук открывающихся бутылок, звон при ударе — импровизированное чоканье — и обе головы запрокинуты вверх, только движение кадыка и беззвучные глотки ведут обратный отсчет. Всё-таки это была игра, и я был обязан допить раньше, поэтому глотать пришлось очень быстро, от чего всё тело прожигало буквально насквозь. Было плевать на горечь, на последнем издыхании — на финише даже не морщился. — Я всё! — одновременный самодовольный выкрик. Бутылки летят на песок с глухим ударом, а губы обоих касаются рукава одежды. Переглянувшись, очнулись мы только после долгого и упоительного смеха, когда Влад собственнически обнимал меня рукой за плечо, прижимая плотнее. Смущений подобная ситуация не вызвала. Напротив, казалось, я вовсе не замечал подобных действий, словно происходящее само собой разумеется. Рука нырнула в пакет в попытке найти что-нибудь пожевать. Ухватившись за узкий и длинный пакетик, я не поверил своим глазам, когда наружу вынырнула: — Косичка? Зефирная? — удивился Влад, глядя с каким лицом я её разворачиваю. — Ну да! Продавщица нам сделала небольшой презент за нашу покупку, а я уже и забыл про нее, — я засунул один конец косички в рот, но в попытке оторвать второй едва не лишился зубов, пришлось протягивать Чернову прямо так, продолжая зажимать зубами свой «хвост». Садистская ухмылка. Пляшущий взгляд. Двигается ближе и берет в рот протянутую сладость, смакуя во рту некоторое время, а затем, усиливая хватку, тянет на себя. Выхватив у меня косичку, он придвинулся ко мне вплотную и, схватившись рукой за подбородок, шепотом произнёс: — Ты бы видел, как вызывающе смотришься со стороны, — в ухмылке касается моих губ, заставляя прочувствовать всю сладость и иронию высказывания, припал к моим губам с такой извращенной нежностью, что всё тело свело от одного прикосновения. — Влад, н… не надо. Это сейчас был мой голос? Собственная хрипота ввергла в шок. Однако вопросительный взгляд, не нашедший аргументов для отказа, заставил вернуться к разговору. — У нас же еще ром остался, — наверное, это сейчас звучало еще глупее, чем «не надо». — Пошли, — Влад схватил меня за руку и, взяв с собой бутылку, направился к выходу с берега. Как только мы встали, ноги резко подкосились, и организм начал меня подводить. — Вот видишь, а ты ещё на мой Bacardi глаз положил, — усмехнувшись, Чернов прижал меня к себе одной рукой и повёл к машине. — Почему мы уходим? — удивление застыло в голосе. — Ты руки свои трогал? Ты же ледышка, погреться надо, — четко заявил он, не сбавляя шаг. «И вправду» — я коснулся своей руки и просто офигел, я ведь даже этого не заметил. Видимо, алкоголь сильно притупил ощущения. — Но ром я всё же попробую… — Я в курсе, что подобный ты не пил раньше, и всё еще помню твоё рвение познакомиться с его вкусом, но только после того, как повысишь градус своего тела. POV Влад Климат-контроль я включил сразу как мы сели в машину. В салоне было слишком темно, но стоило мне потянуться к выключателю, чтобы включить свет, меня коротко прервали: — Не надо. Не хочу сейчас видеть свое опухшее лицо. — Ты что-то путаешь, подобным оно станет завтра, а сейчас только мутный взгляд и красные щеки и нос, — заверил я его. — Всё равно… Лучше включи музыку, неоновой подсветки вполне хватит. Почувствуешь себя вампиром. — А ты себя — зомби? — бровь ползет вверх, но парень мой взгляд игнорирует вместе с вопросом, а может просто не видит из-за сумерек. — Что включить? — На свой вкус. Нажимаю на «play», проигрыватель ждать себя не заставил, послышались знакомые нотки песни Defy Tolerance — Until I’m Done, вот только ей сейчас было здесь не место, так сказать не атмосферно, хотя в любое другое время я бы предался душевной ностальгии вместе с вокалистом. Решая на время избавиться от слов, методом перебора дошел до Before The Dawn — Closure, (Макс, маяча перед носом рукой, негласно тоже пожелал остановиться на ней), а следом за ней на My Room. Убавив громкость, я обратил внимание на парня: блондин, откинувшись на сиденье и закрыв глаза, кажется, поддался наслаждению. Что ж, если его подобный вид гроулинга не смущает, я только рад. — Спасибо за вечер, — как-то сонно пробормотал он, вытянув руку и растопырив пальцы, пропустил синий свет сквозь них и загадочно улыбнулся. Я, конечно, понимаю, что многие, будучи под действием алкоголя, творят безумные вещи, но Максим наоборот, как-то притих и даже поник, когда закончил допивать коньяк. Устроившись поудобней, борясь с собственным желанием закинуть ноги на руль, я окунулся в поток песни. Бдительность ослабла. И вскоре я понял, как сильно ошибался насчет Максима. Откинувшись на кресло и закрыв глаза, я хотел немного отдохнуть перед тем, как приступить к оставшейся бутылке. При этом прокручивая в голове возможные варианты доставки наших тел до дома: машину в нетрезвом виде вести я бы не рискнул… На секунду, когда гитарное соло стихло, и салон погрузился в тишину, звук расстегивающейся молнии заставил вздрогнуть, приковывая внимание к объекту справа. Всё бы ничего, но молния была моя, и она была на моих штанах. Мерцание полной луны из-за туч заставило окончательно разочароваться в своих сверхспособностях: волком я не обернулся. На одну возможность снести прямо сейчас пьяную башку с плеч Максима стало меньше. Немой вопль возмущения был прерван его коротким: — Приподнимись, — и тонкие холодные пальцы зацепились за края моих брюк. — Может, всё-таки, не надо? — начал я осторожно, словно передо мной сидел ребенок (пьяный ребенок), опуская свою руку на руку Максима. — Я не спрашивал тебя, — моя рука небрежно сброшена, а его тело в эту же секунду подается вперед, и как он только так ловко перемещается по салону? Всем корпусом наваливаясь на меня, сам тянет за шлейки джинсов, приподнимая таз. Фиксируя одной рукой в воздухе, пользуясь моим искренним замешательством, в прямом смысле дергает вниз тугую ткань, едва приспуская. — Максим, ты пьян, не делай того, о чём будешь жалеть, — понимая всю серьезность ситуации, чувствую, что мой мозг еще в силах мыслить здраво. — Кто тебе сказал, что я буду жалеть? — уверенно касается рукой чувствительной кожи. Увы, но к тому времени, когда Макс обрушил на меня град спонтанных действий, мой член просто не был «настроен» на это и первое время находился в культурном шоке от происходящего. Скрывая взгляд под нависшими прядями светлых волос, шумно выдыхает и приоткрывает рот. Теплая густая влага касается члена, всё еще зажатого в его руке. Сглатываю. Стараясь не думать, как всё вообще это выглядит со стороны. Возбуждение нарастает где-то внутри, постепенно выбираясь наружу, словно утопающий из толщи воды. Как только тёплый и влажный язык коснулся головки моего члена, я понял, что сдерживать себя больше не имеет смысла, организм всё уже давно решил сам… — Блять, — шумно выдыхаю. Самозабвенно берет в рот, словно для него это не в новинку. Мотаю головой, гоня эти мысли в шею. Ещё чего? Его робкий взгляд, пусть и умелые, развязные под алкоголем, но такие осторожные движения говорят об обратном. — Нх… — сорвался сдавленный стон с моих губ, когда он взял его так глубоко, как только смог, не переставая помогать себе рукой, повторяя фрикционные движения. Я вцепился руками за кожаную обивку… Кажется, ерзая, Макс ногой задел одну из кнопок, то ли делая предельно тихо, то ли вовсе вырубая фоновую музыку. Теперь только слышу эти пошлые причмокивающие звуки и свое дыхание, свой стон. Максиму, кажется, подобное выражение эмоций лишь подбавило жару в костер: оторвавшись от члена, вытирая рот рукавом, без тени смущения ползет выше, касаясь своими влажными губами моих. Не чувствую, что это противно. Надавливая большим пальцем на его подбородок, сам заставляю его открыть рот. Да пошло всё к черту! Чихал я на какие-то там негласные правила и моральные устои! Даже если завтра он об этом пожалеет, назад уже ничего не вернёшь. Сегодня. Он. Только. Мой. Впиваюсь в его губы, проталкивая язык, привкус коньяка ни с чем не спутаешь, сейчас его едва перебьешь. — Прошу, только без отметин, — тяжело дыша, предупредил я, когда Макс оторвавшись от моих губ, поцелуями спустился на шею и, оттягивая ворот рубашки, коснулся ключиц. — Почему? Ты меня стесняешься? — послышалось недовольство в его голосе, и он, не послушав меня, всё же оставил алый засос на моей шее. Это почему-то меня жутко разозлило, но и завело одновременно. Я резко поднялся, при этом схватив за руку Макса и, дернув его, перевернул. Получилось, что Максим застрял между сиденьями двух кресел, единственное, что ему сейчас оставалось, — упереться обеими руками в заднее сиденье, чтобы совсем не перелететь на него. — Ты ведешь себя слишком развязно, — шепот над его ухом. — Совсем не отдаешь отчет своим действиям, — откровенная похоть в голосе. — Взял в рот и думаешь, что на этом и порешали? А если… я захочу большего? — А если я попрошу о большем? Ощущение, когда мысли из головы вышибает, будто пробку, и остается один вакуум, я прочувствовал на себе. Кажется, отчет своим действиям, своим словам не отдавал уже я. Я опустил руки на его штаны и нащупал ремень и молнию. Быстро расправившись с ними, я спустил джинсы до колен и нагнулся над его телом так, что до уха оставалось совсем чуть-чуть. — Сам возбужден не меньше, — Максим как-то нервно сморщился, а потом, резко повернул голову так, что я встретился с его взглядом. — Долго заставишь ждать? — еле слышно спросил он. — А ты куда-то торопишься? На твоем месте, я бы сейчас сидел тихо и желательно, поджав хвост, — демонстративно облизываю два пальца, обильно смачивая слюной. И где обещанный страх в глазах? Конфетка, алкоголь выбил остатки разума? Анальный секс для меня не в новинку, но разве станешь ты от этого менее осторожным, когда под тобой тело человека, причинить боль которому в такой ответственный момент равносильно самоубийству. Представлять, что бы я сделал, окажись на его месте, не было времени, но за любой огрех, придя в себя, и места бы живого на человеке не оставил. Качаю головой, не понимая, как в этот момент я еще способен связно мыслить и рассуждать… Прильнув к нему, я опустил руку вниз, касаясь тугого колечка мышц. Приподняв за таз, оставляю его в более удобном для себя положении, не спеша растягивая парня. Не такой влажный, как бы этого хотелось… Раз за разом повторяю настойчивые движения, толкаясь глубже внутрь. Сжимается под моими руками, как ежик. Поглаживая его спину, вижу, как парень старается расслабиться через силу. Почувствовав, что он больше не сопротивляется, добавляю еще один палец и глубже толкаюсь в него, подмечая, что тот почти готов… — Не могу больше ждать, — лбом утыкаюсь в его спину. В салоне стало совсем жарко, стягивая с него рубашку, подмечаю: — Нагнуть бы тебя сейчас и … Нетерпеливо толкается бедрами, трется о пах, намекая что от «нагнуть» он не отказался бы и «сейчас» — тоже. Вхожу, не оставляя ему возможности податься вперед, ускользнуть. Постепенно. Движение за движением, оставляя попытку передохнуть. Послушно выжидает, когда неприятные ощущения притупятся. Толчок. В нём так узко. Закрываю глаза, нависая над ним, чувствую тепло его кожи. Еще толчок. И на этот раз его бедра подаются навстречу. Так не терпится? Обнимая его рукой, в то время как вторая покоится на бедрах, продолжая методичные движения, обвиваю ладонью его член, сжимая в кольцо. Толкается в руку, шумно выдыхает и, кажется, с его губ вот-вот сорвется стон. Откидываюсь назад, стараясь не впечататься лбом в крышу и ставлю колено на переднее сиденье, обеспечивая себе плавный вход, наращиваю темп, не слушая свое сбивчивое дыхание, как наркоман упиваюсь его стонами. Пыхтит. Выдыхает через нос. Шумно. Горячо. Подается навстречу, не переставая насаживаться. Поддаваясь этой гамме ощущений, просто вдавливаю парня в сиденье, вколачиваясь в него, поддерживая бешеный ритм. Еще немного — и ты задрожишь подо мной. Еще немного — и я заставлю тебя кончить. Еще немного — и ты не сдержишь своего крика… Впрочем, вряд ли я сейчас сам готов держаться долго. В порно мне явно сниматься не дадут… Всё это настолько сладко, чувствительно, что развязка настигает нас обоих неожиданно. Резко. Приглушая собой все ощущения и вызывая мгновенную слабость во всем организме… Напоследок целуя его плечи, дорожкой прохожусь к шее, оставляя ответный красный след. Пусть знает, каково это, когда тебя метят.