Запах твоих волос

Его смех эхом разносится по скалам, пока сам Армин ныряет снова и снова, пока соленая вода до красноты не разъест глаза, пока он сам не замёрзнет до синевы губ (мама за это в детстве ругала), пока ему ещё хочется нырять, а ты просто сидишь и смотришь с легкой улыбкой. Армин зовёт тебя по имени, оборачиваясь, он ждёт твоего одобрения, ждёт, пока ты помашешь ему рукой, пока улыбнёшься ему — ты слишком замёрзла, чтобы снова лезть с ним в воду, но радоваться вместе тебе все ещё хочется — пока он улыбается, улыбаешься и ты. Солнце приятно согревает кожу, но его счастье проникает гораздо глубже, до самого сердца. Тепло, с тобой так тепло, Армин. Он вылезает из воды полностью промокший, пачкает стопы в песке, пока бежит к тебе, после вытирая их наскоро об траву, опускается на ткань рядом, стуча зубами от холода, стягивает со своих худых плеч рубашку, вешает ее на куст рядом, поеживаясь от ветра, надеясь, что под теплым солнцем она высохнет быстро. Такой беззащитный милый Армин. Наверное, он засмущался бы, если бы мог думать о чем-то, кроме океана. И тебя. Ты накидываешь ему на плечи чистую, сухую рубашку (свою запасную, вероятно, она ему даже немного велика, но это же мило, верно?), не думая о том, какая у него тонкая, бледная кожа, на ней вечно синяки — у тебя такая же, но тебе все равно кажется это красивым. Трогательным (от слова трогать, конечно). Армин щурится, солнце слишком яркое, жжет глаза не хуже соленой воды, но закрывать их он не хочет категорически — хочет видеть океан. И тебя. Армину холодно, он жмётся ближе, льнет к тебе, а тебе остаётся только приобнять за плечи и прижать к себе, помогая согреться. У тебя совсем не екает сердце от осознания, как сбилось его дыхание от простого касания. Но ведь это же ты, ты его касаешься — разве может быть иначе? Разве ты не помнишь, как он всегда на тебя смотрит? Как краснеют его щеки, когда ты случайно его касаешься (а иногда специально, да), когда ты просто рядом. Ты знаешь, что нравишься ему. Солнце постепенно помогает ему обсохнуть и согреться (хотя бы чуть-чуть, потому что ветер не стихает), но руки все ещё холодные — быть может он просто нервничает (потому что ты рядом), он кутается в рубашку, прижимается ближе, рассказывает что-то очень умное — он читал в книжках про планктон — ты просто слушаешь с улыбкой, иногда задавая вопросы. Ему нравится быть нужным, ему нравится, когда ты слушаешь, тебе нравится слушать — он правда очень интересный. Всегда был. Долго сидеть без опоры — и затекает спина, да и мышцы бедер болят после долгой езды на лошади, в конце концов за столько лет вы заслужили нормальный отдых, ты предлагаешь лечь — на тёплую траву, подстелив свои куртки с крыльями свободы — они как никогда ощущаются за спиной сейчас, когда впереди океан, а рядом Армин. На траве лежать удобнее, но он уже не прижимается, а просто лежит рядом, от этого становится немного менее радостно, но… но тебе все равно хорошо. Трава пахнет свободой, тебе интересно — чем сейчас пахнет Армин и его волосы цвета жженой соломы, не до конца высохшие на солнце, ты поворачиваешься к нему, пока он снова говорит, касаешься рукой его волос, он ощутимо вздрагивает и сглатывает, но не отстраняется, а ты наоборот прижимаешься ближе, перебирая пряди пальцами, они сухие и ломкие, но тебе интересно другое. Тебе интересно, как они пахнут — и ты утыкаешься носом ему за ухо, шумно вдыхая, от чего Армин дергается. — Ты чего?! — Ты только улыбаешься, потому что именно так ты себе и представляла — море, соль, сухой запах соломы, солнце, немного трава, что-то такое родное, от чего хочется плакать и улыбаться. Тебе интересно ещё кое что — но ещё не сейчас. Когда он сам захочет узнать. — Захотелось узнать, чем пахнут твои волосы, — ты отвечаешь коротко, но даже от этого он краснеет пуще помидора. Это мило. Очень мило. Хочется больше. Но ты ждёшь. — А… — ему, кажется, сложно найти слова, — А твои?.. Ты смеёшься. Ты ведь тоже ныряла с головой, они, вероятно тоже пахнут солью, но твои прилично длиннее, стоит только расслабить ленту — падают на плечи. Армин касается их так осторожно, будто может причинить тебе боль, он осторожно подносит их к носу, смотря тебе прямо в глаза — тут уже краснеешь ты, как тут иначе, когда он выглядит таким действительно заинтересованным, таким… ему правда хочется узнать. Он вдыхает твой запах, а после задумчиво смотрит в небо. — Как соленая вода. И трава, — он поворачивается к тебе, ваши взгляды пересекаются, твоё сердце пропускает удар, но ты не подаешь виду, из вас двоих тебе нужно быть смелее, иначе все так и застрянет в мертвой точке. Его рука где-то у тебя на шее, она все еще холодная и влажная — нервы у него ни к черту, это верно. — Все еще мерзнешь? — твои ладони прямая противоположность, тебе постоянно жарко, хочется согреть его теплом своего тела своей любви , ты берешь его руку в свою, переплетая пальцы, чувствуя его дрожь. — Может ляжешь ближе? Ты раздетый, конечно тебе холодно, может попросим у ребят- Он не дает договорить. Он делает это первым. Ты правда не ожидала — как ему только хватило смелости?! Вечно смущенному Армину?! Поцеловать тебя? Вау. Он сразу же отворачивается, а его лицо кажется, стало ещё краснее — если есть куда. Потрясающе. — Боже мой, прости, я не подумал, Боже, что же я наделал, — он что-то лепечет, а твоё сердце стучит громче, чем он говорит, ты просто касаешься пальцами его щеки, прося посмотреть на тебя. Он оборачивается, его глаза почти на мокром месте от смущения и страха, это так глупо, но ты все же просто целуешь его, не закрывая глаза — он тоже не закрывает, просто шокировано смотрит на тебя, а ты все ещё улыбаешься, даже в поцелуй, потому что вы влюблены так давно, но только сейчас стали свободны. — Армин. — Он вздрагивает и приходит в себя, смотрит тебе в глаза своими огромными, голубыми, словно океан, глазами, он ждёт чего-то очень важного от тебя, и — Ты мне нравишься, Армин. Ты снова целуешь его, а он только кивает в поцелуй, наконец-то закрывая глаза, в его голове происходит что-то очень сложное, там как будто что-то скрипит даже, но тебе это в нем и нравится. У него холодные, дрожащие губы, они на вкус тоже соленые — он весь словно маленькое море — но на языке остается привкус зубной пасты. — Ты мне тоже, очень, — он отстраняется, в сотый раз краснея, но все же решается на эти слова — Ты мне нравишься. Тебе кажется, что более счастливой ты не была ещё никогда, ведь поцелуи с ним ещё вкуснее, чем запах его волос, поцелуи с ним теплее самого солнечного света. Даже если вам придётся умереть после — тебе не о чем жалеть, ведь каждая секунда с ним стоит целой жизни.