Undead

      Попадали ли вы когда-нибудь в серьёзные аварии? Такие, где можно пострадать реально, а не как в кино, когда машина всмятку, асфальт в трещинах, кругом — огненный ад, а главгерой выползает из-под обломков пылающего автомобиля и как ни в чём не бывало бежит прочь, пока не грянул взрыв бачка с бензином… Так вот. Всё это такая хрень.       Ума не приложу, почему я всё ещё жива — но парню со стрелой в голове уже точно не поможешь, а вот двое других пока что очень даже в деле. На переднем сиденье наш горе-шофёр изо всех сил пыхтел и пытался дёргаться и вырываться, с досады скрипя зубами. — Ч-чёрт, — проговорил он наконец, выдохнув, — я застрял! — Да неужели? — ехидно откликнулся сидящий рядом со мной. — Панелью ноги зажало. — Без ног жить можно, — мудро заметил мой сосед. Он напрягся и гибко выгнулся, пытаясь двигаться между сплющенной крышей, моим телом и искорёженным дном кузова. Передо мной блеснули его белёсые туманные глаза — и он проговорил не без сожаления. — Простите за промедление, босс, щас всё сделаем…       Почему он так странно меня называет?! Разве тех, кого похищают, зовут «босс»? Хотя кто знает, может, они чёртовы фетишуги.       Пока я думала, он умудрился выползти и освободиться из-под прижавшего бедро кресла водителя — правда, для этого ему пришлось существенно возлечь лицом на мой живот и попыхтеть так с минуту или две, отчаянно смущая меня. Но ситуацию не выбирают! А снаружи тем временем происходила какая-то дичь: — Сдавайтесь и выходите с поднятыми руками! — кричали нам. — С поднятыми хуями к вам не выйти? — крикнул в ответ мой похититель, змейкой подползая к двери. — Щас, босс, щас всё будет… Эй ты! Подал сигнал нашим? — Они уже в пути, — показал большой палец водитель, и мне показалось, что под маской он улыбнулся. — Я выведу босса. Надо, чтоб кто-то нас прикрыл. — Сделаю!       Он потянулся рукой вбок, поднимая откуда-то с потолка, который стал сейчас полом… автомат?! Я расширила глаза. Хотелось бы сказать что-то типа «вы что творите…» или «немедленно положите оружие», но у этого парня при себе — натурально автомат! И кто бы что ни говорил, а это лучший аргумент к тому, чтобы заткнуться. — Ну погнали. На счёт три, — кивнула «маска» рядом со мной, вдруг крепко обнимая меня за талию. — Раз!       Э, какое погнали?! Я запаниковала, упираясь коленом ему в живот, но всё казалось бесполезным: он этого даже не заметил и вместо того, чтобы ответить на мои телодвижения, мощно пнул ногой заевшую дверь. Да разве так её откроешь?! Тут нужны специальные приспособ… — Два!       Вмятина от удара образовалась вмиг, да такая, что я покосилась на этого силача, понимая, что сопротивляться мне теперь и вовсе бесполезно. — Три!       Он ударил в дверь еще раз, так, что та и вовсе вспучилась дугой… но не открылась.       Секунд на пять в машине стало тихо. Снаружи творилась какая-то фантасмагория: кто-то отгонял зевак с места аварии, вдали мы услышали вой полицейской сирены. — Бл… — мотнул головой мужчина, доставая из кобуры на бедре пистолет и могучим ударом всё же вышибая дверь к чертям. И вот дверь вылетела — а мы вылетели следом за ней, и этот здоровяк, перехватывая меня поперёк талии, просто-напросто сшибся плечом, точно игрок в регби, в кого-то, облаченного в чёрную броню, и опрокинул его от такого удара на землю. Погодите-ка…       Что-то показалось мне странным и мельком смутно знакомым, но разглядывать было уже некогда: над головой моего похитителя просвистела стрела, которая и из него бы сделала подушечку для иголок, но он ловко увернулся — прыгнул вбок, и тут же то место, где мы стояли секунду назад, прошила автоматная очередь.       Я обернулась и увидела, что нас огнём прикрывает водитель, зажатый намертво панелью. Он умудрился извернуться в кресле и каким-то чудом даже попадал в сторону своего противника, хотя стрелять ему было вообще не с руки и перегнувшись через сиденье, почти откинувшись назад.       Я видела — насколько могла на скорости, болтаясь подмышкой своего мужчины в чёрно-сером — как к спорткару приближается кто-то, кто закован в крылатую броню… Я думала, мне почудилось, но нет — стальные крылья с металлическим шелестом раскрылись, а потом взмахнули, срезая низ у спорткара в одно движение. А затем я услышала гулкий выстрел…       В груди отчего-то стянуло холодом, когда тело нашего стрелка безвольно откинулось назад. Но времени обдумать или осознать смерть человека у меня не было — по нам тоже вели прицельный огонь! — Сукины дети, — сплюнул мужик, поудобнее перехватывая меня. Я уже не удивлялась, почему он меня несёт и куда — главное, чтоб вынес отсюда! Справа вновь просвистела стрела, но и опять он бросился вбок и успел увернуться, глянул на кого-то с прищуром вдаль — и процедил, доставая внушительных размеров пушку из кобуры на бедре. — Задрали!       И выстрелил. Представьте картину. Стоит этот молодчик в пафосной позе с девушкой, то есть мной, висящей между его подмышкой и бедром, и с одной руки стреляет в сторону двух мужчин — крылатого и с луком, настоящим, сраный мать его Робин Гуд. И выстрел этот разносит к чертям наш спорткар, бабахнувший так, что эти ребята, а также подоспевшая пара полицейских, подлетают в воздух в море огня. Я заорала похлеще незамолкающей сирены, потому что горячий воздух, волной прокатившийся до нас, овеял даже мое лицо. Полицейские, безуспешно стремясь потушить свою пылающую одежду, двумя вопящими факелами забегали взад-вперёд. Лучника вырубило и откинуло в сторону, но увы, он не воспламенел. А вот крылатое чудовище уже поднималось на ноги, но всё же он был явно контужен взрывом, потому что пока не мог прийти в себя полностью. — Почему они не горят?! — взвыла я, вцепившись рукой в бедро мужчины, чтобы не свалиться. — Хороший вопрос, босс, — мрачно сказал он. — Дерьмо по факту должно заняться быстрее…       Наши голоса заглушил громкий автомобильный гудок. Серо-чёрный незнакомец обернулся: обернулась и я, обомлев: навстречу нам, тараня остановившиеся из-за пробки на дороге автомобили, не сбавляя хода ехало три чёрных геллендвагена. Из-за тонировки внутри было невозможно хоть что-либо разглядеть, но скошенные тараны, прикреплённые на бамперах, успешно разметали машины в стороны — когда на полной скорости эти чёрные звери лихо притормозили возле нас, и меня без вопросов тут же закинули в один из них. Мой похититель ласточкой кинулся следом, кивая кому-то за рулем — и мы рванули, взвизгнув тормозами, прочь. Я повернулась и застыла, глядя на то, как человек десять в той же одинаковой форме высыпает из двух машин и начинает отчаянно стрелять в лучника и крылатого, чтобы… — Они их задержат, — уверенно сказал мой знакомец. — Даже не сомневайтесь, босс.       Он спокойно смотрел в боковое окно, когда сзади громыхнул второй взрыв: это рванул один из геллендвагенов… Я не удержалась и обернулась снова, в ужасе видя, как позади остаются только трупы. Но тут мы свернули на побочную улицу, и обзор мне закрыли дома…       Стало тихо. Так тихо, что даже не по себе — и зазвенело от этого в ушах не хуже чем от стрельбы и взрывов. Слух, уже привыкший за эти пятнадцать минут к сплошной пальбе, сейчас натянулся ниточкой — и я вдруг уловила что-то очень очень тихое и ритмичное. Музыка?.. — Он всегда в ушах, — заметил, словно прочитав мои мысли, серо-чёрный. — Но вы не волнуйтесь: это лучший наш водитель.       Я кивнула, с сомнением поглядывая на скрытого под маской «лучшего водителя» и не особенно доверяя его мастерству. Ещё один «лучший» сейчас сгорел в спорткаре… Наш же нынешний водила похлопывал пальцами по рулю, чуть кивая подбородком в такт музыке. Замечательно. То есть, он нас не слышит. Я выдохнула, попытавшись успокоиться — но не получилось, и со вскипающими в уголках глаз слезами спросила: — Пожалуйста, скажите. Как я могу к вам обращаться?       Мужчина изумлённо на меня покосился, но промолчал. Достал из небольшой сумки на ремне, надетой кожаной портупеей на спину и плечи, что-то чёрное, маленькое… сигарета! Вставил вдруг её в прорезь рта, и я сообразила, что маска у него не герметичная. А потом присмотрелась к самой маске, через которую он закурил, и застыла, кашлянув от выдохнутого дыма. Как я могла так долго не замечать, что маска его крайне похожа рисунком на человеческий череп?! Вот глазницы, а вот изящные три полосы с каждой стороны от верхней губы, похожие на челюсть… а вот три другие по подбородку, подчеркивающие его мужественность. И наконец, чёрные скулы, уши и шея костюма. И ещё — странный символ в центре лба, представляющий две скрещённых друг с другом косы.       Это точно секта, секта фанатиков-некрофилов. Убежденная в том, что попала и не по лучшему адресу, я увидела, как облепленное тонким латексом лицо усмехается: — Босс, вы взаправду, это… выпили чего? Но ладно, разберёмся уже дома. Я Боб, забыли?       Ладно, уже проще. Боб… что? Первая часть послания дошла до мозга, и я слабо спросила: — Дома?..       Боб снова затянулся, выдохнул через ноздри дым — и показал мне большой палец. Точно. Дома. Дома… вот только у кого?       Я не рискнула уточнить хоть что-нибудь у человека, за поясом у которого два армейских ножа, а на бёдрах — два пистолета… Ехала и молилась, чтобы всё это разрешилось каким-то чудом и меня просто выкинули из машины за ненадобностью. Но увы, никто так делать не торопился.       Пейзаж за окном менялся, мы окольными путями уверенно двигались к городской окраине — и наконец, когда уже небо стало сумеречным, выехали за черту Нью-Йорка в пригород, не останавливаясь. На трассе водитель и вовсе вжал педаль в пол и не отпускал, пока мы гнали как бешеные куда-то «домой», и вот тут я крепко задумалась, зачем же меня похитили.       Родители у меня — не важные персоны: отец — инженер-энергетик на производстве, мама — врач… Сама я за целый год в США не то что закон не преступила: порог кампуса тоже не преступала, вот только пару раз делала исключение в виде поездок на каникулы — посмотреть на Нью-Йорк. Тогда что же остаётся? Может, меня собираются взять в заложницы и шантажировать российское посольство? Так я там нахрен никому не сдалась… Отчаяние затопило меня с головой, я обняла руками себя за плечи, когда по обеим сторонам от нас начал выситься темный смешанный лес, переходящий в сосняк, и поняла, что в этом-то лесу меня, возможно, и будут убивать… — Боб, — хрипло зашептала я, не решаясь прикоснуться к маньяку. — Отпустите меня, а? Умоляю. Я вам всё, что хотите, сделаю. — Мда? — цокнул тот языком, вскинув бровь и с сомнением разглядывая меня. — И даже приказ на отпуск подпишете? — Что? — непонимающе спросила я в шоке, и Боб рассмеялся. — Приедем и отпущу конечно, босс, но пока с подводной лодки никуда не деться, и останавливаться мы не будем. Проклятые мстюны уже достали… надо оказаться в особняке, пока они чего ещё не удумали.       Из его слов я понимала примерно пять процентов смысла, так что отвернулась и, хлюпая носом от отчаяния, начала смотреть вперёд от нечего делать. И вот машина закружила по дороге между деревьями, свернув с трассы и освещая себе путь фарами. Впереди показалось высокое ограждение с надписями PRIVACY и настоящим, блин, охраняемым четверкой вооруженных мужчин кордоном, на котором нас не остановили, а пропустили сразу в высокие, автоматически открывшиеся чёрные ворота.       Я ждала каждую секунду, когда они дадут по тормозам и начнут меня убивать, и мысленно уже попрощалась со всеми родными и близкими, теребя в руках проклятый радужный флаг (с которым я по инерции так и не рассталась). А затем, пропетляв между деревьев по витой, как лента, дороге, увидела бетонно-серый особняк.       Сказать, что это прямо такой классический дом, совсем нельзя, скорее — двухэтажное строение из прямоугольников и стеклянных кубов. Оно кажется таким лёгким и невесомым, но если осознать размер, то дом просто гигантский! На втором этаже, на террасе, виден большой бассейн. Дом окружён высоченными соснами, в центре двора стоит красивый бьющий фонтан.       Но машина не остановилась перед домом, а проехала прямо в открывшиеся ворота гаража — оказавшегося подземным, и покатила по парковке. Боже… какая здоровенная, и сколько здесь машин, самых разных! И мотоциклов. И даже грузовик… и квадроциклы…       Наконец, геллендваген остановился. Водитель не двинулся с места, а вот Боб вышел первым, обошёл машину и, открыв мне дверь, галантно протянул руку. Я побоялась ему отказать, поэтому сделала вид, что я леди, и позволила себе помочь, хотя очень хотелось врезать ему в висок, вырубить водилу, сесть за руль (хотя я никогда не водила) и уехать отсюда нахер куда подальше.       Но нет, это нереально. В Бобе где-то метр восемьдесят, если не больше, и он здоровый и мускулистый, не то что я, и вдобавок ко всему вооружён. Он повел меня с парковки в стеклянный футуристичный вход-куб — и мы начали подниматься по мраморной лестнице. Свет автоматически зажигался от нашего приближения, вокруг были лишь голые бетонные стены…       Мы поднялись в роскошный холл. Пол выложен мрамором, под ногами — огромная фреска, изображающая зодиакальные знаки. Роскошная люстра, не хуже чем в театре, вся сверкала и переливалась под потолком высотой в два этажа; в стеклянные окна видно лес и фонтан, а наверх вело сразу две лестницы…       Я сразу пошла по инерции прямо к выходу, к массивным двойным дверям чёрного дерева, но Боб ловко перехватил меня, обняв за талию, и направил куда следует.       А вернее сказать, куда ему надо. — Босс, — он повёл меня по лестнице наверх, и я с такой высоты увидела часть дома как на ладони. Интересно, кто такой богатый здесь живет… — Переоденьтесь, примите душ, придите в себя. Мы с парнями ждём в вашем кабинете через полчаса, я уже дал, как вы и велели, общий сбор…       Я велела? Мой кабинет? Становится все интереснее и интереснее. А Боб продолжал уверенно обнимать меня за талию, очевидно, полагая, что я рубанусь прям на пол без его поддержки — по крайней мере, складывалось именно такое впечатление. Он приоткрыл ещё одну чёрную дверь — и я застыла, не желая идти дальше. Да вы издеваетесь?!       Коридор, представляющий из себя стеклянный куб. Со стеклянными же стенами, потолком и, конечно, полами! Для человека, отчаянно боявшегося высоты — то есть для меня — это форменное наказание, ходить по голому воздуху.       А внизу — ммм… а внизу посажены какие-то деревья, усыпанные бледными белыми цветами, зашибись. То есть если эта конструкция рухнет, по крайней мере, хотя бы на несчастные деревья... Высота тут приличная… — Босс, — тихо позвал меня Боб. — Пойдёмте?       Ага, только через мой труп. Я и шагу здесь ступить не могла из-за панического страха высоты, так что люто возненавидела сейчас эту грёбаную эстетику — и попыталась сообразить, что делать дальше?! Хотя Боб и не давил, но всё же явно ожидал, что я двинусь вперёд. Что же придумать, что, что?! В голову не пришло ничего лучше, как сделать вид, что я упала в обморок.       Так что я жалобно ахнула… приложила ладонь ко лбу… фигурно откинулась назад — и принялась медленно заваливаться. Не знаю, какого идиота я смогла бы провести, но лично Боб купился. — Вот дерьмо!.. Босс!       Он успел подхватить меня (молодец, биться головой об пол не очень-то и хотелось) и, удерживая одной рукой за талию, легонько потрепал по щеке. Я же — кремень, расслабила веки и приоткрыла губы, сделав вид, что нахожусь в полной отключке. Надеюсь, актёрских талантов и того, что Станиславский — мой соотечественник, по счастливой случайности хватит, чтобы провести Боба. И мне повезло! Похититель взял меня на руки, и я почувствовала, как он неожиданно бережно прижал меня к широкой груди, уложив мою голову себе на предплечье, и пошёл. Странное чувство.       Вряд ли маньяк-убийца будет так трепетно относиться к своей жертве.       А может, он один из тех, кто сначала нежный-нежный, а потом так же нежно бензопилой отрежет руки-ноги? У этих психопатов всё не как у людей, — мрачно подумала я. А тем временем, Боб остановился, и я услышала какой-то странный комариный писк — и женский голос, ровный и приятный, отдающий металлом: — Добро пожаловать домой, Красная Яга.

***

      Тугие горячие струи били по моему телу. Я намылила шампунем волосы и теперь медленно смывала: пена омывала плечи, грудь и живот, и я жмурилась и щурилась, когда вода попадала в глаза.       Боб меня занёс в комнату — я приоткрыла глаза так, что в полоску обзора смогла увидеть роскошную кровать под балдахином, куда он меня опустил. А затем, устроив меня удобнее на покрывале, вдруг погладил ладонью по щеке и лбу — и, задержавшись рукой на секунду, развернулся и вышел.       Странный дом, странные похитители, странный день! Вопросов становилось всё больше, ответов — всё меньше… Кем были те, стреляющие, кого Боб назвал презрительно «мстюнами»? Кто такие эти парни в чёрно-серой форме с лицами-черепами? Кто такая Красная Яга? Почему они зовут меня своим боссом? И главное — что мне со всем этим делать дальше?       В огромной душевой кабине могло бы разместиться таких, как Боб, человек пять, и я вдруг стыдливо прогнала эту мысль. Вот и понеслось, начала измерять площади эквивалентно мужикам… Если это знаменитый стокгольмский синдром, то что-то он быстро зарядил!       Я отключила сенсорно огромную душевую лейку (на то, чтобы её включить, у меня ушло минут семь), вышла обнажённой из душа и прошлёпала к затянутому паром зеркалу, возле которого лежало большое белое полотенце.       Люблю белое! В общаге у меня полотенца цветные, потому что заколеблешься их стирать, а тут — можно и белое… Даже если Боб или его друзья будут меня убивать и насиловать, то хотя бы сейчас я оторвусь по полной.       Ух я кутёжница, как увидела белое полотенце, так сразу в отрыв пошла. Страшно представить, что будет, если мне выдадут бесплатные тапочки и швейный набор.       Я обернулась в полотенце, тоскливо выглянула в стеклянный коридор с панорамным окном — он вёл к небольшой комнатке, где стояла роскошная ванна, представлявшая из себя чашу в виде драгоценного розового опала. Это же не ванная комната, это мечта! Я осматривалась и понимала, что мне дали полчаса на сборы, и лучше похитителей не злить — но сожалела, что не успею принять ванну в пене с видом на лес. Эх, ладно, не всё нам малина. С такой мыслью я стёрла ладонью пар с зеркала — и вскрикнула, отшатнувшись.       Это что?! Куда подевались мои русые волосы?! Я — вот она, вся в отражении: курносая, голубоглазая, с брежневскими бровями, как любит мама выражаться про мои, блин, потом и кровью взращенные соболиные кущи. Вот только волосы, достававшие мне до груди, были холодного белого цвета…       Либо я поседела во время похищения и стрельбы на улице, либо я помыла голову какой-то, не знаю, суперсильнодействующей краской, либо Боб загипнотизировал меня по дороге сюда и перекрасил, демон-парикмахер с Флит-стрит, блин. Я приподняла влажный локон двумя пальцами, разглядывая его с крайне подозрительным выражением лица, как вдруг что-то в спальне громко запиликало.       Чёрт! А я с мокрой башкой и голой задницей!       Я быстренько сняла с крючка белый халат и осторожно выглянула наружу в поисках источника звука. Найти его было совсем нетрудно: на стене переливалась красным светом какая-то лампочка. Подойдя поближе, я принялась рассматривать её со всех сторон, пытаясь сообразить, что от меня хочет треклятый предмет интерьера и почему она звенит. Обойдя так и этак, я провела ладонью по стене возле неё — но там ничего не было, а затем начала ощупывать и саму лампу… Вдруг пол подо мной дрогнул и паркет начал разъезжаться в стороны, благо я успела, взвизгнув, отскочить — и что же? Люк в полу! Я с сомнением всмотрелась в лестницу, ведущую в темноту, и подумала: а может, ну это всё и не ходить туда?! Ведь по стандарту любого фильма я б сто процентов пошла, что добром бы не кончилось…       Я решила сперва одеться и обуться, потому что, если отсюда представится возможность сбежать, я хотя бы смогу сделать это удобно! Вон та стена, покрытая деревянными дорогими панелями бордового цвета, кажется мне очень похожей на шкаф… И точно! На поверку она шкафом и оказалась. Только каким-то чересчур огромным и заполненным всякой экстравагантщиной…       Полностью озадаченная наличием у какой-то долбанутой дамочки на вешалках десятка разнообразных боди и корсетов с массивными наплечниками, только всё это добро было разных цветов, я начала искать нормальную, а не БДСМ, одежду. Однако то ли я нервничала, то ли реально здесь кроме секс-костюмов ничего не найти, но я уцепилась за чёрный облегающий комбинезон с коротким рукавом, благо он был ещё приличный по сравнению с прочим шмотьём, и высокие кожаные ботинки на массивной подошве, тоже чёрные. Бельё я надела своё, птица я не гордая, мне чужих трусов не надо… Я бы и свою одежду обратно взяла, вот только больно непрезентабельно она выглядела после аварии.       Зашнуровав ботинки, я поискала глазами хоть что-нибудь, чем можно было бы вооружиться, и возликовала, узрев на полке массивную хрустальную статуэтку, изображавшую витой бараний рог. Отлично! Он очень даже тяжелый и подойдёт, чтобы запулить кому-нибудь в голову! Экипировавшись таким образом, я начала свой спуск в темноту…       … которая темнотой оказалась секундной. Датчики движения сработали моментально и зажёгся свет, демонстрируя мне длинный коридор с бетонными стенами, заполненный стеклянными кубами и витринами с разнообразными предметами в них…       Какие-то доспехи, оружие, диковинки… Синяя сфера, переливающаяся всеми цветами космической радуги… Я покачала головой и двинулась дальше. Где же я очутилась? Коридор заканчивался тупиком и стеной, и я подошла к ней, подвоха не ожидая. А затем женский голос — холодный и неживой, как у Сири или Алисы — окутал меня со всех сторон и произнёс: — Желаете немного поработать, Красная Яга?       Стена передо мной оказалась отсеком, створы которого разъехались в разные стороны. Я застыла, расширив глаза и глядя на огромный кабинет, находящийся в приятном полумраке. В нём где сидели, где стояли…       ...Мужчины, по виду — Боб, только в количестве семи штук. Все они разом повернули ко мне маски-черепа. — И даже почти не опоздали, босс! — радостно сказал один из них, взглянув на наручные часы. — Ваш рекорд — двенадцать минут, растёте над собой!       Да что здесь происходит…