Оборотень файтингует

"Серёга" Время действия: тот же день Место действия: сеульская улица. По улице неторопливо идёт Юн Ми. Иду домой. Устал. Сегодня был напряжённый день. С утра — посещение больницы. Качнули крови, обмеряли всего. Будут наблюдать, как Юна будет расти. Выпросил себе второй экземпляр результатов измерений. Тоже буду следить. Интересно, да и касается меня самым непосредственным образом. Как там в песне? "Всё, что тебя касается, Всё, что меня касается Всё только начинается, Начинается!" Всё только начинается! Ещё в скором времени меня ждёт посещение диетолога или гастроэнтеролога. Я не совсем понял сказанное мне по-корейски слово, но смысл его где-то там. Специалист, который по результатам последнего анализа решит, чем и как мне лучше всего питаться… Забавная штука жизнь! Никогда не думал, что путь к вершине эстрады, буквально с самого начала, будет пролегать через специалиста но кишкам… Вот уж неисповедимы пути господни, как говорится! Интересно, а за какие шиши меня обследуют? Анализы, консультации? Лечат, а денег не просят… Не, это они молодцы, конечно, но как-то странно… Нужно узнать, а то, как вывалят потом счёт разом, за потреблённые услуги… И буду я напевать, приседая — "Мама, мама, что я буду делать? Ку!" Деньги-то потрачены. Лучше заранее предвосхитить возможные проблемы. Если денег нет, то и к врачам ходить не нужно будет! Надоели уже… Впрочем, польза от них есть. Причём, существенная. Одно только то, что пластику делать не надо, тянет на кругленькую сумму… И здоровья мне этим сберегли… Это вообще бесценно! … Фух! Жарко-то как! Весна ещё не закончилась, а уже такая духотень! Что же тут летом будет? К жаре я непривычен… Чжу Вон сегодня упражнялся в остроумии. "Лицо" восстанавливал. Видать, ему сеструха нос натянула, так он показывал, кто тут главный на самом деле. Премии раздавал. В итоге сонбе получила плюс пять процентов к зарплате, а у меня в итоге вышел ноль. Что за…? Ещё и прикололся — типа, мордой не вышел! Никогда не понимал этих мажоров. Ну, есть у тебя деньги, зачем постоянно демонстрировать окружающим, что ты богат? Прямо ущербность какая-то… Ничего ведь не стоило дать мне столько же, как и Су Чжи! Пять процентов от моей зарплаты для такой корпорации как "Sea Group" это тьфу и растереть! Даже не заметили бы… Не, нужно было поприкалываться! Подразнить и не дать. Странные люди эти богатые… А богатые корейцы, похоже, страньше вдвойне… Да и бог с ними! Скоро это кончится, и я буду сам себе хозяин… … Ко мне вернулось моё умение играть. Это самое важное. Основа. Фундамент, на котором я буду строить здание своего успеха. Даже если с голосом будет средне — ничего страшного. Главное — я могу воспроизвести хиты, которые знаю. С пением можно что-то придумать. Можно сказать, что через первую преграду я прорвался, теперь у меня следующий этап — продолжать совершенствовать технику своей игры, записать пару-тройку хитов и попытаться как-то с ними засветиться. Да! Ещё нужно узнать о защите авторских прав… Дядя. Я хотел поговорить с ним об этом… — Да, внучек, кинь в неё! Вот, правильно! Не попал. На вот тебе ещё камушек. Кидай! Выныриваю из своих мыслей, фокусируюсь на постороннем разговоре. Пожилая аджума с маленьким мальчиком. Наверное, бабушка с внуком. Бабушка подбирает с дороги камушки и даёт внуку. Тот сосредоточенно кидает их куда-то в сухую, уже вперемешку с зелёной, траву у большого, распустившего молодые листочки, куста. Что они там такое делают? Кто там в кусте? Крыса? Змея? Подхожу ближе, смотрю в куст и вижу маленького чёрного… котёнка! Забившись среди корней, он втянул шею и испуганно лупает глазами, видно, не понимая, что это вокруг него стукает? В этот момент, камень, удачно брошенный мальчиком, попадает ему прямо в голову. Котёнок жалобно мяукает и пытается забиться в щель, в которую он залез, ещё глубже. — Молодец, Юн! Вырастешь, потяжелее камни будешь кидать, тогда точно пришибешь, — обнадеживает мальчика старушка, — На вот, ещё камушек! Задрав голову вверх, мальчик с уважением смотрит на бабушку. От увиденного я натуральным образом охреневаю. — Аджума, что вы делаете?! — возмущаюсь я, — Чему вы ребёнка учите? Вы что, с ума сошли?! От моего вопроса аджума тоже офигевает, причём, настолько, что на пару секунд "виснет". — Как ты разговариваешь со старшими?! — придя в себя, негодующе кричит на меня она, — Как тебя мать воспитала, соплячка? Да кто ты такая, чтобы так со мною разговаривать?! Ненормальная какая-то, — решаю я, — в дурдоме день открытых дверей походу… Кто ей, такой, только ребёнка доверил? Обхожу её справа и останавливаюсь в двух шагах от мальчика. — Нельзя кидать камнями в маленьких, — строго говорю ему я. Мальчик, немного набычившись, серьёзно смотрит на меня. — Он живой, — объясняю я, почему, — И ему больно. Он будет плакать. Юн надувает губы, опускает голову и смотрит на камешек, который крутит в руках. Размышляет. Аджума, всё это время энергично набиравшая в грудь воздух, разряжается какой-то уж совсем площадной бранью в мой адрес. Не обращая внимания на орущую рядом бабку, Юн поднимает голову и смотрит на меня, я смотрю на него. Неожиданно он бросает камень себе под ноги и улыбается мне. Я улыбаюсь ему. — Хорошая тётя, — говорит он. Я? Тётя? Надо же! Выпрямляюсь и советую продолжающей ругаться аджуме: — Рот помой, карга старая. От услышанного у аджумы происходит натуральный "помпаж" глотки и она замирает с открытым ртом. Наступает благостная тишина. Подмигнув смотрящему на меня мальчику, я схожу с дороги и, сделав несколько шагов, приседаю рядом с кустом. Втиснувшись, насколько вышло, меж корней, котёнок смотрит на меня испуганными зелёными глазёнками. — Ш-ш-ш-ш, — говорю я ему и осторожно, чтобы не испугать резким движением, подношу к его мордочке пальцы, — Не бойся. Тот, подумав, вытягивает шею и обнюхивает мои пальцы. Рядом, по сухой траве шелестят шаги. Подходит Юн и тоже, присев на корточки, смотрит, что я делаю. Котёнок пугается, но через пару мгновений вновь высовывает любопытную мордочку. Что же с ним делать? Оставлять здесь явно нельзя. Что ещё взбредёт в голову этой ненормальной аджуме? Может, он чей-то? Нужно попробовать найти хозяина. А пока придётся взять с собой. — Пойдёшь со мною? — спрашиваю я котёнка, протягивая ему раскрытую ладонь, — Я дам тебе молока. Тот, смешно шевеля носом, снова обнюхивает мои пальцы. — Пошли, — тороплю я его, — У меня ещё много дел, а ты, наверное, хочешь есть. А потом я попробую найти твоего хозяина или хозяйку. Давай! Я нетерпеливо шевелю пальцами. Зверёк, подняв голову, пару мгновений, смотрит мне в глаза и, пискнув, вылезает из своего убежища. — Молоток! — хвалю я его за быстрое решение и подхватываю на руки. В этот момент сзади подбегает аджума и, схватив Юна в охапку, уносится с ним по улице, крикнув на прощание что-то неразборчивое. То ли "идиотка ненормальная", то ли "дура чокнутая". "Сама такая", — думаю я, посмотрев ей вслед, и обращаюсь к котёнку: — Ну что, пошли? Надеюсь, мои не будут против, если ты поживёшь у нас пару дней, пока твой хозяин не найдётся? "Артур" Хорошо, что "Серёге" даю рулить. Я бы бабку просто пришиб. Дичь какая! Сам-то я, то есть прототип мой, к кошкам и прочей живности индиффирентно относился. Но чтоб специально мучить или издеваться... Для Артура это было дикостью. Даже когда в Ругии с дикими собаками Зоны сталкивался, такого желания не возникало. Убить опасных тварей, если нападут? Это, да. Но чтоб выловить какую-то из них и издеваться? Да и животные чувствовали опасность исходящую от Артура. Собаки, так уж точно. А кошки... Ну, кошки это кошки. Им на Артура параллельно было, и ему на них так же. Но всё равно, Артур бы мучить кошку не стал. Так что, бабка учащая внука швырять камни в котёнка, была за гранью моего мировозрения. Мне проще бабку пришибить, чем допустить такое. "Серёга" Время действия: то же время Место действия: дом мамы Юн Ми, прихожая. Мама, встретив вернувшуюся из института старшую дочь, торопится поделиться с нею новостями. — Дочка, слушай меня скорее! Мне сегодня позвонила секретарь президента Хё Бин! Она сказала, что госпожа желает поговорить со мной о Юн Ми! Назначила мне завтра время, к которому госпожа президент меня хочет видеть. Сун Ок, что мне делать? — Пф-ф-ф… — выдыхает даже ещё не разувшаяся Сун Ок, — Мам, откуда я знаю, что нужно делать? Я вообще уже перестаю что-то понимать! Голова кругом идёт! То она по девятьсот с лишним балов за иностранные языки получает, то знакомство с чёболем заводит, то вдруг меньше чем за два месяца сама учится на пианино играть… Откуда я знаю, ма? Что ты меня спрашиваешь?! — Но ты же её старшая сестра! — возражает мама. — И что? Что с того? Она что хочет, то и делает! Ещё и побить меня обещала! — Побить? Тебя? — пугается мама, — Как такое может быть? Ты же старшая? — Вот и я не знаю… Ты с дядей говорила? Звонила? — Звонила. Но мы недолго поговорили. Он сейчас во Вьетнаме. Сказал, что далеко от города и позвонит сам. Тут связь оборвалась. Поговорить не получилось. — Сделай тогда так, как правильно! Зачем меня спрашиваешь?! — Но Юна же будет против? И потом… Что будет, если они узнают, что у неё… амнезия? — Не знаю я! Я ничего не знаю! Ма, я умираю от голода! Давай, поедим сначала! — Да, дочка, да! Ты разувайся, мой руки и приходи. А я сейчас соберу на стол. Мама торопливо убегает на кухню. Сун Ок, нагнувшись, устало стягивает с себя обувь. В этот момент открывается входная дверь и в прихожую входит Юна. — Аньён! — произносит она, увидев старшую сестру. — Аньён, Юна, — оборачиваясь, отвечает та и испуганно замирает, увидев, что у неё на руках. — Он у нас поживёт немного? — спрашивает Юн Ми, имея в виду котёнка, — Какая-то сумасшедшая аджума учила ребёнка кидать в него камнями… — МАМА! — во всю мощь своих лёгких кричит Сун Ок с испугом глядя на "зверя", — Юн Ми принесла тодук-коянъи! ЧЁРНУЮ! МА-АМА! Не надев тапочки, так, без них, скользя по полу разъезжающимися ногами в носках, СунОк убегает в дом. Юн Ми озадаченно смотрит ей вслед. Время действия: несколько позже Место действия: дом мамы Юн Ми. Маленькая столовая. За столом сидят мама, Юна и Сун Ок. На полу, в углу, смешно вытянув лапы, спит котёнок. Съев кусочек курицы, он спит, опьянённый сытостью. Сижу, слушаю, что мне рассказывают про кошек мама и онни. Ощущение — словно я в сказке. Сказочной дурацкой стране, в которой усатые-хвостатые объявлены персонами нон-грата. Онни на полном серьёзе рассказывает мне, как в последнюю ночь старого года ужасный демон в обличии кота ищет возле домов оставленные за порогом туфли. А если находит их, то делает с обувью вовсе не то, о чем можно было бы подумать. Демонический кот примеряет найденную обувку, меняя тем самым к худшему всю дальнейшую судьбу их владельца. А за хвост кота, который входит в дом, может держаться дух умершего. Поэтому всем кошкам следует обрезать хвосты, чтобы они не таскали на них кого-то из потустороннего мира. Часто в кошку вселяется дух убитой ведьмы. Значит, кошка опаснее кота… Слушаю этот бред и понимаю, что вероятность найти хозяев котёнка стремительным домкратом падает к нулю. Скорее всего, их у него никогда и не было. Во-первых, он чёрный, во-вторых, он женского полу — кошечка, я посмотрел, а это вообще, по местной мифологии, о ужас, ужас! Сдать его в какой-нибудь приют для животных — вероятность тоже, как я понимаю, невелика. Скорее всего, его тупо туда не возьмут, потому, что его оттуда никто тупо никогда не заберёт. И чего теперь делать? На кой я связался? Ну и шёл бы себе мимо, да и шёл… Я вздохнул. У нас в семье был кот. Барсик. Тоже чёрный. Умнющий. Старый уже, но всё равно играть любил. Только бумажку к нитке привязанной покажи — глаза загораются, как у молодого! Всех кошечек вокруг дачи окучивал. Приходил, бывало, после кошачьих драк — подранный, покусанный, но не побеждённый. Дня три-четыре отлежится, отъестся, если надо — мама в ветеринарку свозит, там его подштопают, кольнут и снова — в ночь. Стеречь свои границы, поддерживать кошачью популяцию. Мужик был. В прошлом году какая-то падла убила. Из пневматики. Отец сказал, что шарик попал прямо в глаз и сквозь него в мозг. Сразу насмерть. Нашли возле нашего участка. Твари, а не люди. Поохотиться на дачу приезжают… Поймать бы такого охотничка, да всю обойму бы в рожу высадить, из его пистоля… Чтоб знал, как это. И что мне теперь с котёнком делать? Куда его? Я же звездой собираюсь стать. Как я его за собой таскать буду? Дома, я понимаю, оставить — без вариантов. Вот, нашёл себе обузу… Ладно, ещё не вечер… может, что в голову придёт… В общем, родные Юн Ми предлагают вернуть животину туда, где взял. От греха подальше. Не возражаю, рассчитывая выиграть время, выказываю согласие. Но завтра. Видя, что я не сопротивляюсь, мама и онни "выдыхают". Дабы сменить тему, рассказываю про свой сегодняшний поход к врачу. Про то, как меня всего измерили. Женщины отвлекаются от кошачьего вопроса. Тут мама, вспомнив, сообщает, что ей звонила секретарша Хё Бин и пригласила завтра на разговор по поводу моей дальнейшей учёбы и работы в " Sea Group". Рассказав, мама молча смотрит на меня, ждёт моей реакции. Я молчу. — Может, всё же поедешь учиться? — осторожно спрашивает она, заглядывая мне в лицо, — В Америку… — Я же уже всё в прошлый раз объяснила, — отвечаю я, — Что бесплатный сыр бывает только в мышеловке… (в этом месте онни хмуро кивает, соглашаясь) — … И про то, что денег там особо не заработаешь и жить мне придётся не в Корее, далеко от вас… Всё же уже объяснено. Вы слышали и согласились со мною. Повторять не буду. Мой ответ — нет! И вообще, не понимаю, зачем тебе туда идти? Позвони, скажи, что не можешь. Занята. — Ты что! — пугается мама, замахав на меня руками, — Это же неуважение! Госпожа Хё Бин большая начальница, президент. И ты работаешь у неё. Нельзя не прийти! — А, ну да, — соглашаюсь я, вспомнив про иерархию в отношениях, — Ладно, я пойду, гляну, что там, в интернете. Может, кто заказ на перевод прислал… Доктор тесты прислать должен… — Иди дочка, — вздохнув, разрешает мама, — иди… … Сижу в интернете, читаю про Корею и кошек. Пытаюсь понять. "… В традиционной корейской культуре боязнь кошек — одно из самых распространенных суеверий. Соперничать с ним может только страх перед числом "четыре" (в китайском языке слово "четыре" созвучно слову "умирать", а из Китая суеверный ужас перед "четверкой" распространился на Корею и Японию) и вера в то, что не выключенный на ночь вентилятор потихоньку высасывает из человека жизнь… " Ну да, про цифру четыре есть тут такое. Во всех лифтах она заменена английской буквой F. Я иногда путался, пока не привык. А вот про вентилятор — не слышал… Интересно, чем он жизнь "высасывает"? Вибрацией, что ли? "… Кошку в Корее всегда воспринимали как животное-паразита, обитателя не дома, а заднего двора или помойки. Бездомную кошку по-корейски зовут "тодук коянъи" "кошка-вор". Некоторые корейские националисты объясняют свою нелюбовь к кошкам следующим образом: "Самая известная кошка — это манэкин-эко. Манэкин-нэко — это символ Японии. А что хорошего может быть от колонизаторов?" Ну да, патриоты — они такие… Бей своих, чтобы чужие боялись… "… Сильный страх перед мистической кошкой еще недавно жил во всех корейцах. Защитить девушку от убегающей со всех ног кошки, запустив в нее камнем, было достойным проявлением мужества парней…… Страдают от такого отношения в основном бродячие кошки, которых в Сеуле насчитывается от 30 до 200 тысяч (в зависимости от того, кто считал). Вид у них обычно зашуганный и ободранный. К тому же, некоторые врачи нетрадиционной медицины считают кошачье мясо лекарством от болей в суставах, так что на отдельных сезонных рынках торгуют и кошками, которым уготована судьба стать пищей. Зачастую для приготовления лекарств народной медицины кошек варят живьём… " Пипец! Средневековье! На дворе двадцать первый век! Они что, серьёзно это делают?! Просто не верю! Кажется, я начинаю по-настоящему понимать благородного дона Румату Эсторского… Я бы тоже, в конце концов, сорвался бы… С ума тут, что ли, все посходили? Это же просто кошки! "… Жизнь кошек в Корее стала меняться к лучшему только в последние 5-10 лет. Сказывается и любовь к котикам, захватившая интернет, и популярность анимэшных "кавайных нэко", и определенное повышение уровня жизни, при котором снижается потребность выплескивать агрессию на бродячих животных. Правда, любимым домашним животным все равно считается собака, а кошку держит лишь примерно один из 8000 корейцев. При этом, как правило, это дорогостоящая породистая кошка, знак статуса, цена которой может раза в два превосходить европейскую. Постепенно меняется и отношение к бродячим кошкам. Они появляются теперь не только у буддийских храмов, как раньше, но и около некоторых харчевен, где их подкармливают иностранцы. Взять бродячего кота домой считается моветоном, дескать, это его карма — жить на улице. Но есть и те, кто регулярно подкармливает таких котов. Отношение к этим людям в обществе не очень хорошее: считается, что занимаются этим лишь те, у кого нет друзей и не сложилась карьера. Поэтому подкармливают уличных кошек сердобольные корейцы в темное время суток… " Вот так вот… Моветоном! Всё ясно теперь, почему мама и Сун Ок настолько против. И что мне теперь делать? Выкинуть его на улицу? Чтобы его там заживо сварили? Пф-ф-ф… Время действия: Вечер того же дня. Уже темно. Место действия: слабоосвещённая, пустынная улица, дом шаманки. У двери — мама и Сун Ок. Сун Ок настороженно озирается по сторонам, стараясь держаться поближе к маме. Мама только что позвонила в дверь. Дверь открывается и на пороге дома появляется хозяйка дома — мудан. — Зачем пришла? — начинает ругаться она, увидев поздних посетителей, — Я же сказала тебе по телефону, чтобы ты не приходила! — Простите госпожа мудан, — низко кланяется мамам, — Простите, что осмелилась потревожить вас, но вопрос очень срочный. Обязательно нужно знать до завтра. — Поэтому я спать не должна? — вопрошает мудан и, взмахнув рукою, командует, — Убирайтесь! — Госпожа, а мы вам принесли курочку и пиво, — согнувшись в поклоне, заискивающе улыбается мама, держа на вытянутых руках принесённую с собою коробку. Шаманка на секунду задумывается. — Нет! — говорит она, делая шаг назад и намереваясь закрыть дверь, повторяет, — Убирайтесь! В это мгновение в безветренном вечере по улице проносится внезапный порыв ветра, бросая в лицо хозяйки дома облачко пыли. Дверь, вырвавшись из её руки, с громким звуком ударяется о стену дома. — Кхе-кхе-кхе, — машет рукой перед лицом шаманка, откашливаясь, — Кхе-кхе-кхе! Чёрт бы вас всех подрал! Апчхи! Остолбенев, поздние посетители смотрят на мудан круглыми от страха глазами. Мама, застыв в полупоклоне, держит в руках коробку с подношением. — У меня есть распорядок дня! — отвернувшись от них и прочихавшись, возмущённо кричит куда-то в темноту улицы мудан, — И ночью я сплю! Имею право! Я не собираюсь всем тут потакать! Ясно?! Не ожидая ответа на свой вопль, она поворачивает голову к посетителям. — Это ещё кто с тобой? — спрашивает она маму, глядя на Сун Ок. — Это… моя старшая дочь, Сун Ок, — испуганно лепечет в ответ та. Сун Ок торопливо кланяется. Мудан переводит взгляд на коробку в маминых руках. — Курица, говоришь? — задумчиво переспрашивает она. — Да, госпожа мудан, — вновь кланяется мама, вновь, с почтением, протягивая двумя руками коробку, — Свежая курочка и пиво. Так, как вы любите. Прошу вас. Примите, пожалуйста. — Ладно, проходите, — меняет гнев на милость мудан, — Коль пришли… (Чуть позже. Гадальная комната. Перед столиком на низких ножках восседает мудан с трубкой в правой руке. По другую сторону столика, но чуть подальше от него, на постеленном на полу мате, сидят мама и Сун Ок. Шаманка не переоделась и сидит в том, в чём вышла встречать гостей. Похоже, в знак протеста.) — Зачем пришла? — затягиваясь из трубки, неласково спрашивает маму шаманка. — Госпожа, — начинает торопливо говорить та, — Я уже была у вас, гадала на мою младшую дочь… Не выпуская кончик трубки изо рта, мудан молча кивает, подтверждая. — … Вы мне тогда всё рассказали… — одобренная её кивком более уверенно продолжает мама, — Но, видите ли, уважаемая госпожа… Я сегодня получила для неё очень заманчивое предложение. Компания, в которой она работает, хочет отправить её учиться за границу. И готова оплатить её учёбу… Завтра мне нужно дать ответ. Вы сказали, что мою дочь ждёт успех… Я пришла, чтобы узнать, может, прошлый раз, когда вы гадали, вы имели в виду этот случай? Может, я что-то не так поняла, уважаемая госпожа мудан? Мама низко, до пола, кланяется. Гадалка пронзительным взглядом следит за ней, не обращая внимания на повторяющую поклон матери Сун Ок. Мама выпрямляется, складывает руки на коленях и, наклонив голову, почтительно ждёт ответа. Мудан вынимает изо рта трубку и неспешно выдыхает дым через нос, продолжая неотрывно смотреть на посетительницу. — Не лги, аджума, — хриплым голосом произносит она, — Ты здесь не для этого. Я тебе уже всё сказала. А теперь у тебя появился соблазн и ты пришла, чтобы я взяла всё на себя. Чтобы я за тебя решила. Ведь так? Мама сидит, опустив голову и не поднимая глаз. Молчит. — Я сразу это поняла, как только ты мне позвонила, — удовлетворённо говорит мудан и, взяв трубку в рот, сильно затягивается. Тишина. Слышен только чуть слышный треск сгораемого табака. — Госпожа мудан, прошу вас, — мама поднимает на гадалку глаза, полные слёз, — Помогите. Я так боюсь ошибиться! Она не хочет, а ведь такой случай бывает в жизни только раз! Прошу вас, помогите! У меня просто голова кругом идёт! Я не знаю, что мне делать?! Погадайте ещё раз, прошу вас! Гадалка неодобрительно качает головою. — Нельзя много раз гадать, — объясняет она своё недовольство, — Духи этого не любят. Но сегодня они хотят, чтобы я поговорила с тобой. Ты сама видела… Мама испуганно кивает. — Волосы принесла? — вздохнув, спрашивает шаманка. — Да, вот… Вот, госпожа мудан! — шмыгнув носом, засуетилась мама, доставая заготовленный маленький золотой мешочек с волосами Юн Ми. — Первое гадание самое правильное, — поясняет шаманка, зажигая большую белую свечу, — Оно даже может "закрепить" судьбу… — Жги, — приказывает она, указывая маме на свечку. Та осторожно подносит к пламени тёмную прядь. Раздаётся лёгкий треск и по комнате плывёт запах палёного волоса, смешиваясь со сладковатым запахом из горящей трубки. — Спрашивай, — разрешает шаманка, глубоко затягиваясь, — Только имён не произноси. — Я хочу знать, следует ли моей младшей дочери принять предложение компании "Golden Palace"! — неожиданно твёрдым голосом громко говорит мама. Мудан кивает и закрывает глаза. Мама и Сун Ок терпеливо ждут. — Нет! — наконец уверенно произносит шаманка, открывая глаза с увеличившимися до размера радужки зрачками, — Это не её судьба. Мама и Сун Ок одновременно, чуть слышно, выдыхают. — Кошку оставь, — неожиданно ставшим скрипучим голосом, продолжает говорить шаманка, — Меч и кошка для неё. — Меч? — растеряно переглянувшись с дочерью, переспрашивает мама, — А откуда вы знаете про кошку, госпожа мудан? Я ведь вам не говорила… — Трое и один встретятся у порога, — не обращая внимания на её вопрос, монотонно-скрипуче продолжает говорить шаманка, глядя при этом куда-то вдаль, сквозь стену, — Кошка поможет. Не прогоняй её. Это важно. Одного меча будет мало. Он будет ждать, сколько нужно. Не беспокойся об этом. Ты всё поняла, аджума? Наклонив к плечу голову, шаманка внимательно смотрит на маму огромными чёрными глазами. — Н-н-нет-т, — запинаясь, произносит в ответ та, качая головой, — Не поняла… — Мы всё сказали, — произносит в ответ шаманка, — Больше с этим не приходи. Что ты хочешь узнать для своей старшей дочери? — Э-э-э-э… м-м-м… — я хотела узнать её будущее… её талант… — испуганно лепечет мама, со страхом глядя на шаманку. — Простая судьба, простая жизнь, — теперь внезапно низким голосом произносит мудан переведя взгляд на Сун Ок и говорит уже с ней, — мужчина, о котором ты сейчас думаешь, не твой. Своего мужчину ты встретишь позже. Найти его поможет твоя тонсен. Твой талант — быть матерью и женой. В семье будет достаток. Поможет твоя тонсен. Дети и муж принесут тебе радость. Печаль и горе тебе принесёт твоя тонсен. Ненависть, обращённая к ней, заденет и твою семью. Решение будет за тобой. Мы всё сказали. Мы уходим. Больше не приходите… — Адж-ж-ж-ж-ж! — восклицает мудан, крутя головой с закрытыми глазами и ухватившись за виски ладонями, — Проклятье! Принесло же вас на ночь глядя! Опять я до утра не усну! Платите пятьсот тысяч вон и убирайтесь из моего дома! Ну?! Да! И не вздумайте кому-то рассказывать о том, что я вам рассказала. Всё испортите! Мама и Сун Ок торопливо поднимаются на ноги. Мама открывает сумочку и ищет в ней деньги. — И вы уходите! — приказывает мудан, задрав голову и обращаясь к кому-то на потолке, — Хватит на сегодня! Разговорились! Мама кладёт на столик перед мудан конверт с деньгами и, мелко кланяясь, семенит к выходу, таща за собою за руку Сун Ок. — Я сказала: "убирайтесь!" — напутствует их мудан, продолжая смотреть куда-то вверх. Там, под потолком, недовольно звякает колокольчик. Время действия: следующий день. Предобеденное время. Место действия: приёмная перед кабинетом Чжу Вона. Юна одна в приёмной, сидит на месте секретаря. Блин! Опоздал! Когда я ворвался в приёмную, Су Чжи посмотрела на меня глазами печального слона, обнаружившего, что водопой, где он всегда пил воду, иссох. Она всё никак не может определиться, как ей со мною обращаться. Я её понимаю. То Хё Бин, то Чжу Вон… Сегодня суббота и я работаю с обеда до вечера. В Корее всего один выходной день — воскресенье. И в будни корейцы работают совсем не восемь часов. Начинают чуть свет и заканчивают, когда уже темно. Десять-двенадцать часов поработать — это нормально. Ничего невероятного. Трудоголики… У меня вроде полдня было, но всё равно опоздал. Сначала я проспал будильник, но меня никто не разбудил и я продрых до десяти часов утра. В кои веки выспался, но ситуацию не понял. Спустился вниз, умылся, поднялся наверх, переоделся, убрал кровать и пошёл выяснять, что за дела? По дороге, в коридоре, ко мне присоединился подобранный вчера котёнок. Похоже, он занимался исследованием дома. Маму и Сун Ок я нашёл на большой кухне, энергично строгающих ножами овощи на больших деревянных досках. Мама моему появлению обрадовалась, онни же как-то странно на меня посмотрела. Вчера они вдвоём куда-то понеслись на ночь глядя, вернулись уже совсем поздно. Я уже почти спал. Последнее время фатально не высыпаюсь. Утром глаза продрать — настоящая проблема. А вчера ещё засиделся за переводом. Тот, самый первый, мне оплатили и прислали ещё. Делал деньги… Увидев на пороге кухни свою младшую дочь, мама отложила нож и скомандовала: "Перерыв". Сун Ок возражать не стала, тоже положила на стол свой ножик, при этом вновь как-то странно посмотрев на меня. Все вместе пошли на маленькую кухню, кормить меня. Старшие есть не стали, так как уже давно позавтракали, стали пить ягодный отвар. Котёнок, тыкаясь мне в ноги, принялся пищать, чтобы ему тоже кинули что-то на желудок. — Что ты собираешься с ним делать? — спросила меня мама, имея в виду этого пищащего зверя. — Я хотела отдать его в приют для животных, — сказал я, — Но теперь думаю, что его туда не возьмут. Я прочитала в интернете, оказывается, кошек в Корее не любят. Я не знала. Но я теперь не могу его выгнать. Можно, я его оставлю? Приподняв брови, Сун Ок вопросительно посмотрела на маму, потом на меня. — Мы в ответе за тех, кого приручили, пояснил я ей, почему не могу выгнать котёнка, — на улице он не выживет. Онни недовольно покачала головой. — Что ж, — тяжело вздохнув, сказала мама, — У тебя доброе сердце. Пусть остаётся. Думаю, ничего страшного не случится. Я озадачился, услышав разрешение. Вчера было резкое неприятие, а сегодня можно? Что такого случилось за ночь? Сун Ок поставила чашку на блюдце и вновь, с каким-то странным выражением на лице, посмотрела на меня. — Что? — не понял её взгляда я. — Мы вчера с мамой ездили к мудан, — нахмурясь, неожиданно произнесла онни, — Она разговаривала с духами обо мне. Они сказали, что у меня нет талантов. Я бездарность. Я замер, не понимая — это что, шутка? Разве можно верить всяким шаманкам? Это же смешно! Впрочем… Если есть Гуань Инь и "Артур", то почему бы не быть шаманкам? — Сун Ок! — цыкнула на онни мама, — Что ты такое говоришь?! Никакая ты не бездарность! И разве ты не слышала, что госпожа мудан запретила говорить кому-то о том, что она предсказала? Может не сбыться! — А может, я и хочу, чтобы не сбылось? — внезапно довольно агрессивно ответила ей онни и вновь обратилась ко мне. — Шаманка сказала, что мой единственный талант — быть женой и матерью. А мужа мне поможет найти моя тонсен. Юн Ми, ты постараешься? Ты найдёшь мне хорошего мужа? Честно говоря, я завис от такого вопроса, не зная как ответить. — Дочка, — обратилась к Сун Ок мама, — Зачем ты так? Разве быть хорошей женой и матерью — это плохо? Дети — это ведь такая радость! — Я была уверена, что в моей жизни будет что-то ещё… кроме замужества… — опустив глаза в чашку и помолчав, негромко ответила онни, — И, потом, я старшая. Это я должна помогать Юне, а не наоборот! — Дочка, мы все — семья, — мягко, увещевающе, произнесла мама, — мы все должны помогать и поддерживать друг друга. Что в этом плохого? — Ничего, — согласилась с мамой Сун Ок, — Но раз всё так, как есть, то я тогда прошу свою младшую сестру. Пусть она постарается и найдёт мне хорошего мужа. Может, это действительно сделает меня счастливой. — Ты обещаешь постараться? — подняв взор, и пристально глядя мне в глаза, обратилась ко мне онни. Я, пребывая в растерянности от неожиданных и странных поворотов разговора, озадаченно кивнул в ответ, так и не поняв, как же всё-таки соотносится её просьба с предупреждением о том, что говорить о гадании нельзя? Короче говоря, как выяснилось из разговора чуть позже, мама и онни вчера вечером рванули к местной гадалке и та нагадала СунОк простую жизнь и судьбу. И вот онни с этого пребывает в подавленном настроении. А ещё ей нагадали, что мужа помогу найти ей я. Почему бы и нет? — подумал я после, не спеша, обдумав это, — когда я стану известным, появятся всякие связи, знакомства со знаменитостями. Вполне возможно, что среди них и найдётся подходящая партия для Сун Ок. Хотя, творческие личности — это не те люди, с которыми следует создавать семью. Всё у них на изломе, на надрыве. А как душевный кризис — так запой. И женщин вокруг них много вьётся. Соблазнов слишком много. Сун Ок такое не нужно. Ей нужен другой мужчина. Пусть скучноватый, но стабильный. Банкир, там, или хирург, какой-нибудь… Тоже неплохо зарабатывают… В общем, нужно будет взять этот вопрос на контроль, всё обдумав, решил я. — А мне что-нибудь нагадали? — полюбопытствовал я у Сун Ок. — Но ты ведь не ездила, — чуть замешкавшись и быстро переглянувшись с мамой, ответила онни, — Гадать нужно, когда ты сама едешь к мудан. Тебе ничего не гадали. — Понятно, — кивнул я, подумав о том, что шаманка — это ещё одна личность после гипнотизёра, с которой мне встречаться не следует. Чёрт его знает, чего она там увидит и нагадает? Хоть шарлатанов полно, но говорят, бывают и настоящие медиумы. Дело тёмное. Оно мне надо? Однозначно — нет! Я сам себе предсказатель! Завтрак был сложным, а потом, только я решил начать собираться на работу, к нам припёрлась ругаться аджума, которая вчера учила внучка уничтожать кошек. Оказывается, она местная и знает маму Юн Ми. Это был эпический скандал! Сначала мама вроде бы придерживалась рамок, но потом увлеклась и, ничуть не смущаясь, взялась прессовать скандальную тётку. В качестве аргументов, что такую замечательную и трудолюбивую девочку как Юн Ми ещё поискать нужно, были предъявлены принесённые онни два моих золотых сертификата — по японскому и английскому. Аджуму это сильно подкосило. Крыть такое ей было нечем. Она было попыталась развить тему неуважения к старшим, на что быстро получила ответ, что у меня настолько доброе сердце, что даже кошку (даже кошку! Подумать только!) я жалею. Точку в споре поставил котёнок. Неожиданно выбежав вперёд, он встал перед мамой, ощетинился, задрал хвост и, выгнув спину, зашипел. Тётка-агрессор после этого слиняла в момент, а котёнок, совершив нападение, боком и скачками помчался прятаться за меня. В общем, отбились. Я после этого понёсся собираться на работу, а мама с Сун Ок отправились пить чай, чтобы успокоиться. Короче, со всеми этими пертурбациями на работу я опоздал. Сонбе пошла обедать, я её подменяю, Чжу Вон сидит у себя в кабинете. Наверное, в танчики играет. Или во что он там играет? Я бы тоже сейчас в танчики поиграл… Интересно, а тут есть такая игра? Если нет, то может, можно кому-нибудь продать идею? Или лучше основать игровую компанию? Популярных игр я знаю немало… Хм, интересная мысль… Впрочем, я сам никак не программист. Стоит ли заниматься тем, что не знаешь? Лучше продать пару идей, да и успокоиться на этом… Блин! Сегодня точно день "засад"! "Артур" Ну, нифига себе! Тут, оказывается, есть какие-то шаманки, которые что-то такое видят. Хм... Может, попробовать поработать с организмом Сун Ок, как с нашим телом? Вроде, мои возможности что-то такое должны позволять. Да и интересный опыт будет в любом случае. Пожалуй, попробую немного подшаманить (кхе!) организм онни. "Серёга" (Дверь в приёмной открывается и в приёмную входит Ю Чжин. Очень нарядно и дорого одетая. В правой руке держит узелок из ярко-красной ткани, в котором сквозь ткань видны контуры небольших прямоугольных коробок. Увидев Юн Ми, посетительница недовольно хмурится и останавливается. Юна встаёт из-за стола и, произнося приветствие, кланяется. Ю Чжин придирчиво наблюдает за тем, как она это делает) — Это ты? — спрашивает Ю Чжин, без удовольствия глядя на молча стоящую девушку. — Да, госпожа, — нейтральным голосом произносит Юна, глядя в пол, как того требует протокол. — Видела тебя по телевизору, — насмешливо произносит ЮЧжин, — Как ни смотрела, так и не смогла понять, кто на экране — девушка или парень? Поражаюсь смелости телевизионной компании, рискнувшей показать такое непонятное существо вроде тебя! Наверное, они это сделали из жалости, чтобы повысить самооценку у некрасивых девушек. Что бы они увидели, что есть и пострашнее их. (Юна молчит в ответ. Однако, при взгляде на неё возникает ощущение, что сказанное Ю Чжин её совершенно не задевает). — Так всё-таки, ты парень или девушка? — помолчав и не дождавшись реакции жертвы, с издёвкой в голосе, интересуется Ю Чжин. — Я размышляю над этим вопросом, госпожа, — совершенно серьёзно отвечает Юна, поднимая голову. — Что? Что ты делаешь? — несколько теряется от неожиданного ответа Ю Чжин. — Размышляю, — повторяет Юна, — Я ещё не до конца определилась в этом вопросе, госпожа. Ю Чжин изумлённо смотрит на безмятежную Юн Ми. (в этот момент дверь кабинета Чжу Вона открывается и в приёмную входит его хозяин) — Тадам! — радостно восклицает Ю Чжин, резко обернувшись и высоко подняв принесённый узелок, — Оппа, я принесла тебе обед! Пойдём, поедим! Чжу Вон от неожиданности делает шаг назад. — Ю Чжин! — изумляется он, — Что ты тут делаешь?! — Я принесла обед моему оппе! Хё Бин-онни сказала, что ты последнее время много работаешь и плохо питаешься. — Я? — озадачивается оппа, видно пытаясь припомнить, когда это он тяжело работал или плохо питался. — Да! — энергично кивает Ю Чжин, — Вот я и решила поддержать твои силы, оппа! Мама положила столько вкусного! Пойдём, поедим! — М-м-м, — мычит Чжу Вон, — но я не могу сейчас! У меня… у меня… запланирована поездка! — Поездка? — огорчается Ю Чжин, — У-у-у, как жалко. Можно, я поеду с тобой, оппа?! Хочешь, я покормлю тебя по дороге? Ю Чжин подскакивает к Чжу Вону и, ухватившись обеими руками за его руку возле плеча, прижимается к парню. — Это будет так романтично, оппа! Поедем! Коробки с едой ударяют в бок Чжу Вону. Юн Ми с интересом наблюдает за развертывающимся на её глазах представлением. В этот момент в приёмную входит Су Чжи. Увидев Чжу Вона и Ю Чжин, она кланяется. — Возьми меня с собой, оппа, — просит Ю Чжин, продолжая прижиматься к парню. — Нет, — отказывает ей тот, начиная выдирать свою руку из цепких объятий, — Это исключительно деловая поездка. Ю Чжин, веди себя соответственно твоему уровню. Ю Чжин нехотя выпускает его, оставаясь стоять рядом. — Но почему я не могу поехать с тобой? — надувшись, обиженно произносит она. — Это деловая поездка, — ещё раз объясняет Чжу Вон, — В следующий раз, когда захочешь пообедать со мной, сначала позвони. Я работаю и у меня много дел. (Чжу Вон бросает короткий взгляд на своих подчинённых. Ни один мускул не вздрагивает на лицах Юн Ми и Су Чжи от его заявления, что он много работает). — Извини, но я сейчас не могу, в следующей раз, — обращаясь к Ю Чжин говорит Чжу Вон и, двинувшись вперёд, командует: Стажёр, за мной! — Да господин исполнительный директор, — кивнув, отвечает Юн Ми и направляется за Чжу Воном к двери. На мгновение её глаза встречаются с глазами Ю Чжин. Лицо Юн Ми бесстрастно, но в глазах ясно видна насмешка. Ю Чжин молча наблюдает за тем, как она уходит за её оппой. Дверь закрывается и на некоторое время наступает тишина. Опустив руки вниз, так, что коробки с едой почти касаются пола, ЮЧжин стоит посреди приёмной и, наклонив голову к плечу, задумчиво смотрит на закрывшуюся дверь. СуЧжи, в лёгком полупоклоне, у стены, терпеливо ждёт. — И часто он берёт её с собой? — выйдя из задумчивости, спрашивает Ю Чжин у секретарши, переведя свой взгляд с двери на неё. — Да, госпожа, — чуть замявшись, отвечает та, глядя вперёд перед собой. — А тебя… Тебя он берёт собой? — Нет, госпожа. — Хм-м… Ю Чжин снова задумывается, потом достаёт телефон. — Онни, здравствуй! — произносит она в него, набрав номер и дождавшись ответа, — Онни, давай поедим? У меня есть столько вкусных вещей! Я недалеко от тебя. Да, хорошо, Хё Бин. Спасибо. Я сейчас приеду. — Хм… — произносит Ю Чжин, убирая телефон, — деловая поездка? Сейчас я узнаю… "Артур" Что-то какая-то мутная эта Ю Чжин... Так настойчиво и откровенно свою "мохнушку" продавать и впаривать... Что-то не то тут. Не складывается у меня картинка! Ладно бы, была она как Юн Ми, из небогатой семьи, и хотела за богатого парня замуж выскочить. Так ведь, она сама, как бы из "чёболей"! Укрепление финансово-промышленных связей через брак? Так у корпораций семьи Ю Чжин и семьи Ким, нечего там "укреплять". Да и Чжу Вон, далеко не наследник, а младший сын, который будет на ренту жить, а не на политику корпорации как-то влиять. Короче, с этой стороны глухо. На влюблённую дурочку Ю Чжин тоже не похожа. Ну, чтоб эта её навязчивость естественно смотрелась. Вот не влюблена она в Чжу Вона до потери соображения, хоть что говори! А раз не влюблена, то вот эта её навязчивость и преследование Чжу Вона начинают выглядеть, мягко говоря, странно... "Серёга" (машина Чжу Вона) — Куда поедем? — недовольно спрашивает Чжу Вон Юну, сидящую рядом. — Куда? — непонимающе переспрашивает та. — Где ты ещё не была? — несмотря на недовольство, терпеливо поясняет Чжу Вон, — Куда ты хочешь поехать? — Я? — задумывается Юн Ми, и через пару секунд предлагает вариант маршрута, — Знаешь, мне нужно съездить в храм, посвящённый Гуань Инь. Но я не знаю где это. — Храм Гуань Инь? — удивляется Чжу Вон, — Разве сегодня какой-то праздник? Зачем тебе? — Хочу поблагодарить, — задумавшись, односложно отвечает Юна, глядя вперёд сквозь лобовое стекло. — Поблагодарить? — не понимает Чжу Вон и любопытствует, — За что? — Я умирала и не умерла, — также о чём-то думая, поясняет Юн Ми, — Хочу проявить благодарность. — А-а-а! — понимающе кивает Чжу Вон, — Это важно. А разве ты или твои родственники этого ещё не сделали? — Родственники, может, и сделали, не знаю, — говорит Юна, — Но я — нет. Болела. Хочу сделать это сама. Думаю, это правильно. Чжу Вон согласно кивает. — Я знаю, куда тебя отвезти, — секунду подумав, говорит он, потихоньку трогая машину с места, — Это за городом, но доедем быстро. Храм Гуань Инь очень красивый. А я там попрошу, может, богиня избавит меня от Ю Чжин… — Да, — согласно кивает Юн Ми, думая о своём, — Девчонки порой такие липучие бывают… Не отвяжешься. Чжу Вон бросает на Юну странный взгляд и возвращается к управлению автомобилем, ничего не сказав по поводу её последней фразы. "Артур" В храм Гуань-Инь? Чего это "Серёгу" туда потянуло? Хм... Может, и мне там какие бонусы перепадут? Ладно, съездим в храм Гуань-Инь... "Серёга" Время действия: тот же день, чуть раньше Место действия: головной офис компании "Golden Palace". Кабинет Хё Бин. В кабинет, сопровождаемая секретарём, осторожно входит мама Юн Ми, несколько растеряно оглядываясь по сторонам. — Добрый день, Дже Мин-сии, — приветствует её Хё Бин вставая со своего президентского кресла и делая лёгкий поклон. — Добрый день, госпожа Ким Хё Бин, — глубоко кланяется в ответ мама Юн Ми. — Прошу вас, садитесь, — приглашает Хё Бин, жестом руки указывая на кресло у длинного стола, и добавляет, — Вы старше. Можете обращаться ко мне по имени. — Спасибо, госпожа Хё Бин, — кивает в ответ мама и направляется к указанному месту. — Кофе, чай? — предлагает Хё Бин. — Спасибо, не беспокойтесь обо мне, — вежливо благодарит мама. — Хорошо, — говорит Хё Бин и садиться за тот же стол, напротив мамы. — Дже Мин-сии, у вас замечательная дочь, — говорит она, сразу перейдя к теме разговора. Мама вежливо улыбается и кивает, соглашаясь. — Её успехи в изучении языков просто поразительны, — продолжает Хё Бин. Мама снова кивает и благодарно улыбается в ответ. — Она всегда так хорошо училась? Мама грустнеет. — Юн Ми очень хорошая девочка, — вздохнув, отвечает она, — Очень трудолюбивая и прилежная в учёбе. К сожалению, моё финансовое положение не позволило дать ей образование соответствующего уровня… Хё Бин понимающе кивает, с выражением лёгкого сочувствия на лице. — … Однако, — продолжает говорить мама, — У моей дочери есть способности, которые трудно скрыть… — Да, да, — соглашаясь, несколько раз кивает Хё Бин, — Я тоже это заметила, Дже Мин-сии. Скажу, что люди, отлично знающие несколько языков, встречаются в жизни совсем не часто. А ваша дочь в столь молодом возрасте уже получила высшие баллы по английскому и японскому языку. Скажите, нунним, вы когда-нибудь жили в Японии? — Нет, госпожа президент, — отрицательно качает головой мама, — Я и мои дочери никогда не покидали Корею. — Просто удивительно, Дже Мин-сии! Юн Ми настолько хорошо говорит по-японски, что услышав её, можно подумать, что она долгое время прожила в Японии. — Нет, госпожа, — ещё раз отрицательно качает головою мама, — Она ещё ни разу не была за границей. — Что ж, это ещё более удивительно, но вполне объяснимо — говорит Хё Бин, — Похоже, ваша дочь обладает уникальным даром полиглота. Насколько я знаю, такое случается с одним человеком из десяти, а то и из ста тысяч. Поздравляю вас с такой замечательной дочерью, нунним! Мама польщено улыбается, вежливо наклонив в ответ голову. — Собственно, Дже Мин-сии, я хотела поговорить об этом, когда пригласила вас сюда, — продолжает говорить Хё Бин, — Мне, как президенту большой компании, постоянно приходится думать о людях, которые в ней работают. А именно, об их профессиональных качествах… Мама понимающе кивает, видно, вспомнив женщин, работающих у неё на кухне. — … Я стараюсь подбирать для работы в свою компанию настоящих профессионалов, талантливых людей, — продолжает говорить Хё Бин, — И это не просто. На рынке труда всегда высокий спрос на по-настоящему ценных сотрудников и их всегда не хватает. Поэтому, я не могла не обратить внимание на вашу дочь, нунним. Уверена, что со временем она станет высокопрофессиональным переводчиком и любой работодатель будет рад заполучить её в свой штат сотрудников. Я хочу их опередить. Я готова оплатить обучение вашей дочери, с условием, что по его окончанию она будет работать в моей компании. Что вы на это скажете, Дже Мин-сии? Я приказала подготовить контракт, который вы можете посмотреть и подписать прямо сейчас. Мама подносит руку к голове и молча массирует указательным и безымянным пальцами правый висок. — … Учиться я хочу отправить её либо в Европу, либо в Америку… — несколько удивлённая её молчанием выкладывает Хё Бин ещё один козырь. — Госпожа президент, — медленно произносит мама, убирая руку от головы, — Большое вам спасибо, что вы так заботитесь о моей дочери, но… видите ли… дело в том… Не закончив фразы, мама замолчала, видимо собираясь с духом, чтобы сказать. — Что, нунним? — непонимающе спрашивает Хё Бин, чуть наклоняясь вперёд, что бы лучше слышать, — Что вы говорите? Я не расслышала. Пожалуйста, повторите. — Прошу меня простить, госпожа, но моя дочь решила стать эстрадной звездой. Айдолом. Поэтому, я отказываюсь от вашего предложения. Хё Бин изумлённо смотрит на маму. — Дже Мин-сии! Вы говорите это серьёзно? — не веря своим ушам, спрашивает она. — Да, госпожа президент, — кивает мама. — Но как такое может с ней случиться? — искренне недоумевает Хё Бин, — Чтобы пройти конкурс в агентство, нужно очень много заниматься танцами и уметь петь. Для этого нужны деньги. Много денег и годы тренировок. Нунним, разве у вашей дочери это всё было? Мама, молча, отрицательно качает головой, глядя в стол. Хё Бин, замолчав, тоже молча оценивающее смотрит на маму, размышляя. На некоторое время в кабинете устанавливается тишина. — Я правильно поняла, что вы отказываетесь? — переспросив с лёгким неудовольствием в голосе и чуть поджимая губы, нарушает тишину Хё Бин. — Да, госпожа президент, — с решимостью в голосе подтверждает мама, — Прошу меня простить. — Отказываетесь от места работы в компании "Sea group" и оплаты обучения вашей дочери за границей? — ещё раз уточняет Хё Бин, давая последний шанс. — Да, госпожа, — кивает мама. — Что ж, тогда не стану вас больше задерживать, — говорит Хё Бин, вставая из-за стола и показывая этим, что разговор окончен, — Покончим с этим. Мама тоже встаёт и, раскланявшись с хозяйкой кабинета, расстроенной походкой направляется к выходу. — Прошу прощения, нунним, — окликает её Хё Бин в момент, когда она берётся за дверную ручку, — Мне просто интересно. Вы и в правду думаете, что ваша дочь сможет стать айдолом? — Да, — обернувшись, просто отвечает мама. Хё Бин осуждающе качает головой. Время действия: тот же день, несколько позже Место действия: небольшой ресторанчик рядом с головным офисом компании "Golden Palace". За столиком сидят Ю Чжин и Хё Бин. Среди тарелок на столе стоят несколько открытых контейнеров с едой, принесённых с собою Ю Чжин. — Вкусно, — произносит Хё Бин, жуя и одобрительно кивая, — Хоть есть много вредно, но действительно, правду говорят, что вкусная еда лучше всего убивает стресс. — Онни, у тебя стресс? — слегка пугается Ю Чжин, — Что-то случилось? — А-а, так, — делает в ответ небрежное движенье в сторону кистью руки Хё Бин, — Ерунда. Но почему-то меня это задело… Сказав это, Хё Бин задумывается. — Расскажи, онни, если можно, — просит её Ю Чжин, — Всё, что происходит в твоей жизни мне так интересно! — Помнишь ту девчонку, Юн Ми? — секунду подумав и решив рассказать, спрашивает Хё Бин. — Пф-ф… пренебрежительно выдыхает Ю Чжин и кивает. — Так вот, мама Юн Ми сегодня отказалась от моего предложения оплатить обучение её дочери за рубежом! — Да ты что! — широко распахнув глаза и приложив к щеке ладонь, "ахает" Ю Чжин, — Я знаю, что семья этой девчонки совсем нищая. Как же она могла отказаться от твоего предложения? — Представляешь, эта аджума сказала, что её дочь станет айдолом! — Айдолом? Кто? Юн Ми — айдолом? Её мама что, сумасшедшая?! — Я тоже так подумала. Правда, потом она сказала, что это желание Юн Ми, а не её. Но всё равно. Родители должны следить за своими детьми, а не потакать всем их глупостям. — Юн Ми хочет стать айдолом? — открыв от удивления рот, переспрашивает Ю Чжин, — Но ведь она даже на девушку не сильно похожа! Как с таким лицом, как у неё, её примут в агентство? Хё Бин кивает в ответ. — Я тоже сразу об этом подумала, — говорит она, — Но, похоже, этой семье далеко до рационального мышления. Впрочем, как и до приличного поведения. Я встретила эту женщину со всем уважением, какое полагается старшим, а она мне отказала и даже не очень-то поблагодарила в ответ. — Пф-ф-ф… — осуждающе выдыхает Ю Чжин, — Сложно представить, как можно так себя неуважительно вести! Впрочем, это не удивительно. Глядя на воспитание Юн Ми, можно легко сделать выводы о её семье. Сразу понятно, что она низкого уровня! — Да уж, — с лёгким выражением презрения на лице соглашается с ней Хё Бин. В этот момент к столику подруг подходит девушка — секретарь Хё Бин. — Прошу простить, госпожа президент, — обращается она к ней, протягивая телефон, — Но вам срочный звонок. От директора по экономическому развитию, господина Ким Сын Чо… — Да! — с неудовольствием взяв телефон, произносит в рубку Хё Бин, — Сын Чо, я вас слушаю… Почему?.. А что записано в договоре?.. И когда они хотят чтобы мы заплатили?.. На этой неделе?.. Тш-ш-шь… Кто с ними работал?.. Да?.. Хорошо. Жду вас обоих у себя в кабинете через двадцать минут. Всё. — Надо идти, — возвращая телефон секретарю, со вздохом говорит Хё Бин Ю Чжин, — нужно разбираться. — Да? — огорчается та, — жаль. А я ещё хотела поговорить о Чжу Воне. Но ведь мы с тобою ещё встретимся, онни? — Конечно, — говорит Хё Бин, вставая из-за стола и накидывая на плечо ремешок сумочки, — Всё было очень вкусно. Передай от меня спасибо твоей маме за еду. — Спасибо онни, — расцветает в улыбке Ю Чжин, — Обязательно передам! Хё Бин уходит. Ю Чжин некоторое время молча сидит, глядя на опустевшее за столом место напротив. — Значит, ты хочешь стать айдолом? — задумчиво произносит вслух она, — А что ты скажешь на то, если тебе кто-то в этом помешает? Наверное, ты очень-очень огорчишься… Но если я хочу это сделать, то мне следует поспешить до того, как тебе откажут в агентстве. Чтобы ты всю жизнь думала, что это я испортила тебе твою жизнь, а не твоё отсутствие красоты и таланта. Хм-м… И как я это сделаю? Как я сделаю так, чтобы ты навсегда запомнила своё место, Юн Ми? Место действия: небольшая долина среди невысоких гор светло-серого цвета, по склонам которых карабкаются к солнцу невысокие золотистые сосны с ярко-зелёной длинной хвоей. Где-то примерно посредине склона одной горы находится небольшой буддийский храм. Из-за высоких стен и устремленных к небу тонких пагод создаётся впечатление, что он "парит" над долиной. Снизу, из долины, к подножью храма ведёт длинная-длинная лестница с многочисленными промежуточными площадками и широкими полукруглыми ступенями, сделанная из того же серого камня, что и окружающие горы. По лестнице, не спеша, поднимаются Чжу Вон и Юн Ми. Достигнув верхней площадки, молодые люди останавливаются и оборачиваются, чтобы полюбоваться открывающимся видом. Юн Ми, нахмурившись, смотрит на красоты. Насмотревшись на панораму, пара проходит внутрь двора и направляется к дверям храма. — Это очень древнее место, — наклонившись вбок к Юн Ми негромко говорит Чжу Вон, — Первый храм на этом месте был построен в 528 году, но он был разрушен и отстроен заново в 774 году. Это сделал Ким Де Сон для умиротворения духа своего предка. После этого здание несколько раз горело, потом восстанавливалось, перестраивалось, но каменные конструкции в нём остались те же, что были построены Ким Де Сонном… ЮнМи молча слушает, чуть поджав губы. — … В храме хранится священная статуя Гуань Инь, — продолжает рассказывать Чжу Вон, — Она сделана из красного камня неизвестным мастером. Статуя овеяна множеством легенд. Говорят, что она ещё более древняя, чем храм. Люди возносят к ней молитвы уже много сотен лет. Думаю, это самое лучшее место, где можно поблагодарить бодхисатву. Поэтому я и привёл тебя сюда. — Спасибо, Чжу Вон-сии, — наклонив голову, вежливо благодарит Юна. Поклонившись на входе, молодые люди с лёгкой робостью входят внутрь богато украшенного храма. Чжу Вон смотрит по сторонам, пытаясь привлечь внимание Юн Ми к фрескам, но девушка неотрывно смотрит вперёд, через зал, на стоящую у стены статую из красного камня. Слева и справа от статуи горят десятки свечей, отражаясь в красном камне мягким золотистым свечением. — Это она? — слегка наклонившись к Чжу Вону, шёпотом, спрашивает Юн Ми, не отрывая взгляд. — Да, — тихо отвечает тот, — Это статуя Гуань Инь. Ты можешь подойти и поблагодарить бодхисатву за то, что осталась жива. — М-м-м… А как это сделать? — снова шёпотом спрашивает Юна. — Не знаешь? — удивляется было ЧжуВон, но потом вспоминает, — А-а, ты ведь не помнишь. Тебе нужно взять свечку вон из той коробки, подойти к статуе, зажечь её от горящих рядом с ней свечей и мысленно обратиться к Гуань Инь с благодарностью. Горящую свечу поставь потом на свободное место рядом со статуей. Поняла? Юн Ми кивает в ответ. — Иди, я подожду тут, — тактично предлагает девушке ЧжуВон. Ещё раз кивнув, Юна идёт вперёд, берёт тоненькую жёлтую свечку из указанной Чжу Воном коробки и, пройдя через весь зал, останавливается перед Гуань Инь. Не торопясь что-то делать, Юн Ми внимательно разглядывает ненамного возвышающуюся над ней статую. Та изображает молодую женщину, сидящую на каком-то плоском камне в свободной и естественной позе. Левая нога опущена вниз, правая стоит на камне и согнута и на её колене лежит рука с отставленными пальцами. Похоже, богиня собралась встать, но на секунду задумалась. "Артур" А отсюда доступ к высшим сферам, так сказать, легче идёт... "Серёга" Подняв голову, Юна, долго вглядывается в лицо статуи, на устах которой застыла лёгкая улыбка вечности. — Конечно, жить лучше, чем быть мёртвой, — наконец, чуть слышно произносит она по-русски, продолжая разглядывать бодисатхву, — но… Как-то я представлял себе всё иначе… — К чему это всё? — спрашивает Юн Ми, вглядываясь в каменное лицо, — Я что, должен стать женщиной? Это плата такая? Но я на такое не подписывался… Лицо статуи неподвижно. Богиня слушает, улыбаясь чему-то, ведомому лишь ей. Юн Ми задумывается над своей следующей фразой, видимо, пытаясь её сформулировать как-то повесомее. В этот момент сбоку к ней подходит монахиня, находящаяся в зале. Она наблюдала за тем как девушка шла через зал и была очень удивлена, когда подойдя к статуе бодхисатвы, та не поклонилась, не проявила уважения к ней, а стала бесцеремонно её рассматривать. — Маленькая девочка-госпожа, — осторожно обращается к Юне монахиня, Могу я тебе помочь? — Что? — выныривая из своих мыслей, поворачивается к ней та. — Могу ли я тебе помочь? — терпеливо повторяет монахиня. — Э-э-э… Нет. То есть, да. Простите, я задумалась. Юна кланяется. Монахиня кланяется в ответ, но её поклон меньше. — Чем я могу тебе помочь? — удивлённо глядя на девушку, спрашивает она. — А кто вы, нунним? — интересуется Юн Ми, оглядев женщину и её наряд. — Я монахиня храма Гуань Инь. Если у тебя есть вопросы или нужна помощь, ты можешь обратиться ко мне. Юна ещё раз оценивающе оглядывает монахиню. — Уважаемая сонсен-ним, — после некоторого колебания говорит Юн Ми и кланяется, — У меня есть вопросы, на которые я ищу ответ. Если вы мне поможете их найти, я буду вам очень благодарна. — Помогать попавшим в трудное положение — одна из заповедей Гуань Инь. Если хочешь, можешь задать их мне и, если на то будет воля бодхисатвы, ты получишь ответ. — М-м-м… — задумывается Юна и спустя мгновение спрашивает, — А что значит — жить правильно? Правильно, по Гуань Инь? Задав вопрос, Юн Ми требовательно смотрит на женщину. Та несколько теряется. — Ты не знаешь заповедей небесной владычицы? — удивляется монахиня, — Не знаешь, но пришла в храм? — Я много слышала от людей. Но, люди — это люди. Я пришла узнать у того, кто более сведущ, тот, кто ближе к истине. — Вот как? Да, это правильное решение. Но раз ты пришла задать вопрос, думаю, что для начала я расскажу тебе немного о Гуань Инь, чтобы ты смогла его правильно сформулировать. Ты не против? — Да, сонсен-ним, я внимательно вас выслушаю. — Хорошо, слушай. Итак, имя Гуань Ши Инь, как её часто называют, означает "Та, что внимательно смотрит, наблюдает или слушает звуки мира". По легенде, Гуань Инь готова была взойти на небеса, но остановилась на пороге, так как мольбы мира донестись до её ушей… ЮнМи подтверждающее кивает. — … Гуань Инь иногда описывается как кормчий Лодки Спасения, перевозящей души в Западный Рай Амитабхи, или Чистую Землю — землю блаженства, где души могут снова родиться, чтобы продолжить обучение, ведущее к просветлению и совершенству… Юна внимательно слушает. — … Гуань Инь изображают в различных видах, каждый из которых демонстрирует особый аспект её милосердного присутствия. Как величественная Богиня Милосердия, чья красота, милость и сострадание явились олицетворением идеала женственности, она часто изображается стройной женщиной в ниспадающем белом одеянии, держащей в левой руке белый лотос — символ чистоты. На ней могут быть украшения, символизирующие её достижения, как бодхисатвы, или же она может быть изображена без них в знак её великой добродетели… — … Бодхисатва Гуань Инь также известна как бодхисатва П'ют'оШан — владычица Южного моря и покровительница рыбаков. В этой роли она изображается плывущей по морю, сидя или стоя на лотосе или на голове дракона… — … Её также изображают с тысячью рук и разным числом глаз, кистей и голов, иногда с глазом на ладони каждой руки и обычно называют "тысячерукой, тысячеглазой" бодхисатвой. В этом случае Гуань Инь олицетворяет вездесущую мать, смотрящую во всех направлениях одновременно, чувствующую страдания человечества и простирающую множество своих рук, чтобы облегчить их безграничными проявлениями её милосердия… — … Гуань Инь является покровительницей детей и рожающих женщин. Часто Гуань Инь изображается с ребёнком на руках, у ног или на коленях, либо с несколькими детьми, стоящими вокруг неё… — Значит, жить правильно по Гуань Инь — это рожать детей? — невежливо перебивает говорящую женщину Юна. Монахиня кивает. — Да, — говорит она, — Небесная владычица покровительствует материнству. В этом предназначение женщины. — А что делать тем, кто должен был быть мужчиной, а случайно оказался в теле девушки?! — эмоционально восклицает Юн Ми. Осмыслив услышанный вопрос, монахиня на некоторое время "зависает". — Маленькая госпожа, — с удивлением говорит она, собравшись с мыслями, — Что ты такое странное говоришь? Я не понимаю тебя. — Могу ли я рассчитывать на то, что о чём я скажу, больше никто не узнает? — быстро спрашивает Юна. — Тайна исповеди священна. Не беспокойся. Об этом будут знать только ты, я и бодхисатва. — Хорошо, — кивает Юн Ми и произносит, — Сонсен-ним! Я знаю, звучит это странно, даже очень странно, но я совершенно точно знаю, что у меня душа мужчины и я должна была родиться мужчиной, однако произошла какая-то ошибка, и я попала в тело девушки. И я не знаю, как мне теперь быть. Оставаться мужчиной или попытаться стать женщиной? Вы сможете дать мне ответ, сонсен-ним? Юна пристально смотрит на женщину. Монахиня опять на некоторое время теряется. Похоже, до этого времени она слышала от школьниц о чём-то более простом и понятном. Что-то вроде о сердечных переживаниях или подростковых проблемах. Справившись с удивлением и не торопясь с ответом, монахиня внимательно осматривает вопрошательницу, пытаясь понять, насколько она серьёзна. — Очень неожиданный вопрос, — наконец медленно произносит она, качая головой, — Неожиданный и непростой. Боюсь, что моего разума не хватит дать на него ответ. — А кто? Кто сможет дать на него ответ? — подаётся вперёд Юна, — Кто-нибудь, кроме вас, может на него ответить? Мне это очень важно! — Если хочешь, я могу проводить тебя к настоятельнице храма, — подумав, предлагает монахиня, — Госпожа Сон Хе Ки очень мудрая женщина. Если она не сможет тебе помочь, то подскажет, к кому ты можешь обратиться. — Благодарю вас, сонсен, — кланяется Юна, — Могу ли я увидеть госпожу Сон Хе Ки? — Следуй за мной, — произносит монахиня и, повернувшись, неспешно направляется внутрь храма. Юна кивает издали озадаченному происходящим ЧжуВону и двигается за ней. Пройдя несколько коридоров, они выходят в небольшой внутренний дворик, со всех сторон окружённый высокими каменными стенами. Внутри него группа пожилых женщин в больших круглых плетеных шляпах и длинных, по локоть, разноцветных резиновых перчатках, занимаются садовыми работами. Рыхлят граблями длинную грядку, видимо, готовясь сажать растения. — Госпожа настоятельница, — уважительно произносит монахиня, подойдя к одной из работающих женщин и низко поклонившись, — Прошу прощения, что отвлекаю вас от исполнения послушания, но я не могу справиться. Эта девочка (монахиня оборачивается и указывает на Юн Ми) — пришла за помощью, но я не знаю, чем ей помочь. Настоятельница поворачивается к Юн Ми и внимательно оглядывает её умными и живыми глазами. — Подойди, — говорит она ей, опираясь обеими руками на деревянную ручку граблей. — Здравствуйте, сонсен-ним, — вежливо приветствует её Юн Ми, подойдя и поклонившись. — Здравствуй, — отвечает та и спрашивает, — Как тебя зовут? — Ю Чжин, — на мгновение замявшись, отвечает ей Юна. — Ю Чжин-ян, что за помощь тебе нужна? — Сонсен-ним, у меня есть два вопроса, на которые не могу найти ответ. Я пришла сюда, надеясь, что мне помогут найти на них ответ. — Что за вопросы? — прищурившись на девушку, скрашивает настоятельница. — Могу ли я задать вам их наедине, сонсен-ним? — интересуется та, бросив взгляд на женщин за спиною настоятельницы. — Хорошо, — вздохнув, говорит Сон Хе Ки, отставляя грабли к невысокой ограде и командует своим помощницам: — Работайте пока сами. Я вернусь, как освобожусь. Женщины кланяются в ответ. Сделав знак Юне следовать за ней, старая аджума отводит её в угол двора, где устало садится на скамейку показав рукою Юн Ми на место рядом с собою. — Говори, — говорит она, устроившись на своём месте. Сидя на краешке скамьи, как полагается скромной девушке, Юна повторяет вопрос, который задала монахине. В отличие от монахини, настоятельница не удивляется. Внимательно вглядывается в лицо девушки и качает головой. — Какой непростой вопрос, — недовольно поморщившись говорит она, — Такие вопросы не делают жизнь человека лучше. Я тоже тебя спрошу: откуда ты знаешь, что у тебя душа мужчины? — У меня была клиническая смерть. Когда я умерла, то узнала об этом. — Вот оно что, — хмурится аджума и задумывается. — Тебе там кто-то об этом сказал? — спрашивает она, прервав молчание. — Да, — чуть помявшись, кивает Юн Ми. — Кто? — пристально смотрит на неё настоятельница. — Мне кажется, это была Гуань Инь, — осторожно отвечает Юна и опускает глаза к земле, — Поэтому, я и пришла в её храм… — Ты кому-то об этом говорила? — прищуривается на неё Сон Хе Ки. — Нет, — отрицательно мотает головой Юн Ми, — До сегодняшнего дня — никому. Настоятельница кивает и надолго задумывается, подняв голову и глядя невидящим взглядом куда-то в стену напротив. — Ты ошибаешься, — наконец говорит она ожидающей ответа девушке, — Ошибаешься в том, что думаешь, что есть мужские и женские души. Это не так. Душа не имеет пола. Приходя в мир, она воплощается в разных телах. Если нынешнюю жизнь она проживает женщиной, то в следующей раз, придя в мир, она может воплотиться в мужское тело. Это зависит от того, какую задачу ей нужно решить в конкретном воплощении. Ты знаешь, что по буддистским представлениям Гуань Инь — это женское воплощение Будды? Юн Ми опять отрицательно мотает головой. Настоятельница понимающе кивает. — Хотя Гуань Инь является богиней милосердия, олицетворяющей чистоту и божественное сострадание, — продолжает просвещать Юну настоятельница, — Но давным-давно её изображали только в мужском обличье. И вот почему. Есть Будда, который тоже выполняет в этом мире свои предназначения, воплощаясь в разных воплощениях. Гуань Инь и Будда это есть одно. Одна душа — множество воплощений. Понимаешь, Ю Чжин-ян? Юна надолго задумывается, потом кивает. — Поэтому, ты ошибаешься, — говорит настоятельница, — Ищешь того, чего нет. Юн Ми молчит, по-прежнему размышляя. "Артур" Вот! А я "Серёге" ещё в самом начале всё это разжёвывал! И монахини Гуань-Инь ему теперь говорят, что у него "программы" глючат, как и доктор ранее. "Серёга" — Хорошо, — наконец говорит она, — пусть душа не имеет пола и я потом буду когда-то девушкой. Пусть. Но я точно уверена, что в этой жизни должна была воплотиться в мужском теле, а оказалась в женском! Что мне теперь делать, сонсен-ним? Настоятельница качает головой. — Ты очень молода, Ю Чжин-ян, — осуждающе говорит она, — задаёшь такие непростые вопросы, а ведёшь себя как ребёнок, который не слушает, что ему говорят. — Простите, но мне об этом сказала Гуань Инь! — не сдаётся Юна. — На границе между жизнью и смертью, — говорит настоятельница, имея в виду клиническую смерть Юны, — можно получить неожиданные знания или откровения. Но в этом мире это лишние знания, ненужные знания, опасные знания! Как показывает мой опыт, ещё ни одного человека они не сделали счастливее… — Во многой мудрости много печали… — задумчиво произносит Юна. Настоятельница кивает на это и продолжает говорить. — … Лучше бы тебе было об этом забыть. Но раз ты говоришь, что тебе об этом сказала заступница, значит, так должно быть. Не знаю, для чего тебе приоткрыто это. Не в моих силах постичь смысл поступка владычицы. Возможно, это испытание, посланное тебе. Может, смысл его в том, чтобы ты сделала выбор? Вероятно, это будет трудный выбор. Для тебя трудный, если Гуань Инь посылает именно его… Настоятельница качает головой. Юна задумывается над её словами. — Я не знаю ответа на твой вопрос, — говорит ей настоятельница, — Единственно, могу дать совет. Никому не говори об этом. Ни про Гуань Инь, ни про твои вопросы. Люди не поймут. Юн Ми согласно кивает, показывая, что понимает. — За мою жизнь люди мне несколько раз задавали вопросы, подобные твоим, — продолжает говорить настоятельница, — И я знаю, что жизнь этих людей была очень непростой. Если тебе будет совсем плохо и некуда будет идти, можешь прийти сюда. В этих стенах ты найдёшь убежище. Здесь есть место, где живут женщины, попавшие в разные сложные жизненные обстоятельства. Их никто ни о чём не спрашивает, но всегда готовы выслушать, если они захотят о чём-то рассказать. Мы даём им время укрыться от мира, передохнуть и собраться силами, чтобы снова выйти за стены храма, в большой мир… — Спасибо, госпожа Сон Хе Ки, — склоняет голову Юна, — Я запомню это. — Ответ на свой вопрос ты должна найти сама, — подводя итог разговора, говорит настоятельница, — Возможно, в этом и есть смысл твоего нынешнего воплощения. Хотя, может быть, это и не так… А что за второй вопрос ты хотела задать? — Он тоже непростой, — снова задумавшись, говорит Юна, — Попробуйте представить, нунним, — что были люди, которых как бы… никогда не было. И после них осталось… скажем так, нечто. Если взять это нечто — это будет… воровством? Или нет? Ведь этих людей никогда не было? Юна вопросительно смотрит на старую женщину, которая с недоумённым видом на лице пытается понять, что ей только что сказали. — Как это — не было людей? — не понимает она, — Раз их не было, то как от них могло что-то остаться? — Ну, вот так, — уклончиво поясняет Юна отведя глаза и глядя в землю. — Опять не знаю, что тебе сказать, — ещё немного подумав, говорит настоятельница, качая головою, — Моего ума не хватает понять, как такое может быть. Реши этот вопрос тоже сама. Но когда будешь делать свои поступки, помни, что Гуань Инь олицетворяет вездесущую мать, смотрящую во всех направлениях одновременно, чувствующую страдания человечества и простирающую множество своих рук, чтобы облегчить их безграничными проявлениями её милосердия. Если ты хочешь следовать заветам небесной владычицы — помогай людям так же, как бодхисатва, протягивай им руку помощи. Это будет правильно… — Спасибо, сонсен-ним, — встав со скамейки и поклонившись, благодарит Юна, показывая, что вопросов у неё больше нет, и она собирается уходить, — Простите, что отняла у вас столько времени. — Ничего, — кивает в ответ аджума, — Думаю, в следующий раз ты более тщательно всё обдумаешь… Юна, не понимая, вопросительно смотрит на неё. — У меня такое чувство, что мы с тобою ещё встретимся, — улыбаясь, отвечает на её незаданный вопрос настоятельница. Место действия: на входе на самую верхнюю площадку лестницы, ведущую к храму. Пара молодых людей раскланивается с двумя проводившими их монахинями и, повернувшись, направляется к лестнице. — Ничего себе! — говорит Чжу Вон, всё это время терпеливо прождавший Юн Ми, — Что ты им наговорила, что они даже вышли проводить тебя? — Это касается только меня, — отвечает Юна смотря мимо него, на горизонт. — Да? — недовольно отзывается парень, — Тайны какие-то. Ну ладно, не хочешь сейчас говорить — потом расскажешь… Тут он замечает, что Юн Ми крутит в руках свечку. — Ты ведь не поблагодарила богиню! — восклицает Чжу Вон. — В смысле? — поднимает на него глаза девушка. — Свечка! Ты её так и не зажгла и не поставила. — А-а, это… — Юн Ми переводит взгляд на тонкую жёлтую палочку в своих руках. — Вернёмся? — предлагает Чжу Вон. — Потом, — говорит Юн Ми и небрежным жестом бросает свечку в подвернувшуюся мусорку. — В следующий раз, — поясняет она онемевшему от удивления Чжу Вону.