***
Сколько они приводили квартиру Смита в порядок, мужчина не хотел знать. Не меньше трех часов, и все из-за того, что оболтус ослушался или специально проигнорировал его предупреждение. Оставив после себя пыль на нижней полке стеллажа и пару пятен на обивке дивана, он обрушил на себя гнев Аккермана, который не стесняясь выражений и грубой силы, указал на «недочеты» проделанной работы. Если ее вообще можно было так назвать. Сжав зубы и зло сверкнув зеленью, Йегер отправился на второй круг, на этот раз под чутким руководством старшего. Леви, отвечая колким взглядом и пинками на малейшее неподчинение, испытывал наслаждение от того, что смог урезонить это несносное чудовище. Нужно было приструнить его еще несколько часов назад, когда тот под оглушительные басы и низкий женский голос кувыркался в кровати со своим качком-депрессивным-другом. Впрочем, и такой исход подходил: на карачках ползущий и матерящийся себе под нос пацан. Желание Леви уйти домой крепло. Вернуться в вылизанную просторную квартиру с банкой холодного пива и парой сэндвичей с индейкой в холодильнике, а самое главное: не было Йегеря и ничто не напоминало о его существовании. — Теперь все, сворачивайся, — довольно произнес капитан, проверив работу крестника Смита. «Нужно будет потребовать от Эрвина что-то еще сверх дорогого бухла, раз научил его драгоценного Эрена убираться по-человечески, да и сам вылизал их берлогу», — решил про себя Леви, поправляя покосившуюся картину на стене. — Значит… я могу? Почувствовав за спиной движение, он резко обернулся и, действуя рефлекторно, перехватил запястье, тянущееся к нему. Йегер нависал над ним огромной горой, сверля требовательным взглядом. Аккерман сильнее стиснул в пальцах его запястье, но парень не изменился в лице, хоть и было больно. Леви прекрасно знал, как в теле отдается подобный захват. А паршивец упрямился, терпел, стиснув зубы до выступивших желваков, а после, сильнее скручивая запястье, склонился ниже. Гипнотизируя переливающимися оттенками огромных глаз, он свободной рукой подцепил тканевую повязку-треугольник с лица капитана, в которой тот убирался, и потянул вниз. Леви затаил дыхание, чувствуя, как мягкая ткань сначала сползала с носа, а после с губ и подбородка, в конце упав свободным ошейником на шее. Теперь держать лицо непроницаемым стало тяжелее, ведь горячее дыхание Эрена чувствовалось в районе виска. Пальцы скользнули по шее, вдоль линии нижней челюсти, огладили острую скулу. Сбивчивое дыхание парня путалось в черных волосах Леви, а тот на последнем издыхании, не шевелясь и только сильнее сжимая руку студента, боролся с искушением. Крепкое, горячее тело, которое само бросалось на него, было в нескольких сантиметрах, пленя теплом. Аккерман длинно втянул воздух: пахло моющим средством, отдающим лимоном, остатками алкоголя, которого, судя по валявшимся бутылками, было выпито парнем с другом приличное количество, цитрусовыми от влажных волос паршивца и мятой крема для бритья. Сумасшедший коктейль, от которого мужчину вело, подбивало запустить пальцы в длинные пряди и притянуть к себе змея-искусителя. И почти аккуратное прикосновение чужих пальцев на щеке только подливало масла в огонь. Йегер, прикрыв глаза, склонился ниже, зарываясь носом в колкий висок мужчины, вдыхая аромат можжевельника и чего-то горьковатого и терпкого, скрывавшегося в душном аромате Аккермана. Парень приоткрытым ртом повел к скуле, легко касаясь губами бледной кожи. Жар внутри Леви занимал клетки, заполняя собой абсолютно все. Аккерман разжал пальцы, выпуская студента из плена, и провел ладонью по сильному предплечью, плечу, остановился на шее, вцепляясь в нее новой хваткой. Эрен из-под полуопущенных ресниц смотрел то в глаза мужчины, то на его приоткрытые губы. Тонкие и кажущимися жесткими, но такими пленительные, что тело пробивало судорогой. Аккерман сжал ворот футболки крестника друга и потянул на себя, объединяя их дыхания. Рваное, частое, опаляющее кожу, одно на двоих. Они прожигали друг друга взглядами уже успевшие заняться поволокой похоти. Эрен притянул мужчину к себе за спину, цепляясь пальцами в кофту, стягивая ее в причудливый цветок под ладонью. Они водили приоткрытыми губами по щекам, скулам, подбородку, вискам друг друга, танцуя как две змеи, не сливаясь окончательно, но и не отстраняясь. Эта пытка распаляла желание круче наркотиков. Зрачок заполнил радужку, а кровь прилила к лицам в виде румянца. Сердца стучались сбивчиво, скоро, опережая и соревнуясь в нелепой гонке. Руки прижимали горячее тело, кончик носа скользил к виску, зарывался в него, а волоски щекотали скулу и губы. И было так жарко, душно, будто они стояли не в гостиной, а в огромной печке городского крематория. Леви клял все на свете, впитывая прикосновения парня, который обрушился на него смертоносным цунами, а тот в ответ играл по поставленным правилам, оттягивая момент истины. Шумно выдохнув, Аккерман приподнял веки и глянул на нависшего паршивца. Зеленые глаза, от которых осталась только тонкая изумрудная радужка, смотрели с вожделением, покорностью и слепым обожанием. Нос щекотал аромат мяты и бергамота, а чужие покрасневшие губы были в нескольких сантиметрах. Казалось, что спустя столько лет, он нашел свою потерявшуюся часть. Дрожь теплыми волнами окатывало тело, сосредотачиваясь вдоль позвоночника, сердце стучало заполошно. И когда война была проиграна, и капитан был готов отдаться мимолетному порыву, решив, что со всеми последствиями разберется потом, он приподнялся на носочках, сжал шею парня сильнее и почти прикоснулся к его губам, как раздалась громкая трель. Мелодия звонка отрезвила, ударила обухом по затылку, выбивая всякое желание продолжать. Слишком явно звонящий напоминал о реальности. Леви закрыл глаза и грустно усмехнулся. У него был либо отменный Ангел-хранитель, либо безупречная порча. Военный разжал пальцы и выпустил замершего парня, чувствуя даже на расстоянии, как тот дрожит. — Эрвин звонит, — глухо отозвался капитан. На этого человека стояла отдельная мелодия вызова. — Может, ответите позже? — паршивец льнул, терся щекой о макушку мужчины, как огромный кот, вздумивший проявить ласку. — Он не остановится и будет звонить до потери пульса, — уже увереннее произнес военный и выскользнул из рук Йегеря. Противоречивые чувства терзали капитана: с одной стороны, он до безумия был рад звонку Смита, ведь сам того не зная, тот остановил их, а с другой — офицер клял на чем свет стоит своего боевого товарища, ведь тот так и не дал узнать вкуса губ своего крестника, который далеко не такой тихоня, как мог показаться на первый взгляд. Дрожь еще не отпустила до конца, но возбуждение, тянущее органы внизу живота, начало медленно отпускать. В квартире раздавалась трель телефона, она когтями в клочья рвала повисшую атмосферу, не давая и шанса на продолжение. Беря мобильник в руки и нажимая на зеленый круг, военный поражался себе, а точнее своей хреновой выдержке. — Чего тебе, Смит? До Эрена доносился тихий голос военного, который мгновение назад был в его объятиях. Человек, которого он однажды увидел на кухне и не смог забыть. И сегодняшний вечер должен был стать тем днем, когда уже Аккерман не смог бы забыть его. Йегер выматерился и ударил кулаком по стене, кожа с костяшек содралась, а боль окутала кисть клещами. Хотелось придушить опекуна, который из всех дней выбрал именно этот вечер, чтобы позвонить другу. — Да, Эрвин… нет, я навестил его… старик, успокойся и уже займись противоракетной установкой… что? Название не нравится? Да у этих свиней бюрократических есть пункт на фаллические предметы… — военный стоял у окна, смотря на ночной город. Он говорил тихо, усмехаясь в ответ на некоторые фразы собеседника, порой даже смеясь, тихо и по-домашнему. — Титаны… да я понял, не повторяй по несколько раз, я в маразм не впал еще. Ладно, мне пора, Смит. Не звони без повода. Эрен вновь стоял у дверного косяка и смотрел на спину мужчины. Широкие плечи, а выточенная талия в черной кофте казалась еще уже. Такой миниатюрный, но с бешеной, звериной энергетикой. — Я пошел, и не смей угваздать квартиру до приезда Эрвина, иначе пеняй на себя, — сухо произнес Аккерман, убирая мобильник в карман брюк. Нужно было уходить, пока сильные руки не притянули к себе в крепких объятиях. Он чуть не поддался… точнее отдался порыву, плюнул на все, и только внезапный звонок Смита остановил его, отозвавшись холодной пощечиной. Этот мальчишка в одночасье сделал невозможное, и за это Леви хотел провалиться сквозь землю или просто оказаться в Киркуке или Эн-Наджафе, или Аль-Анбаре, где жара высасывает жизнь не хуже сквозящих в дрожащем воздухе пуль. Окунуться с головой в единственное занятие, которое обостряет рефлексы на максимум, выкручивает интуицию на максимум, будоражит кровь в разы лучше, чем оргазм в наркоманском угаре, — все лучше, чем зелень глаз пацана, его широкие ладони и хрипотца в голосе. Аккерман быстро прошел в коридор, задевая смитовского крестника плечом. Завязывая ботинки, он поднял голову и посмотрел на парня, который все это время прожигал ему дыру в спине; сложив руки на груди, он постукивал пальцами по плечу, словно что-то обдумывая. Леви цыкнул, выпрямился, подхватил кожанку с вешалки и ловко надел ее, поправляя за лацканы. — Вы еще придете? — ничего не выражающее лицо и такой же голос, хоть в глубине глаз и плещется настоящее желание. — Не уверен, Йегер, посмотрим… — честно признался военный. Обманывать себя или засранца не хотелось — не в духе офицера. А после мужчина пристально посмотрел на Эрена и нахмурился: слишком знакомо было лицо этого вымахшего чудовища, слишком родным. Словно он знал Эрена давно, только по какой-то причине забыл, но сейчас встретил его, и все стало правильным. — И еще. Не приводи своих дружков. — Прочеканил каждое слово мужчина быстрее, чем сам понял, что именно он сказал и кому. Воспоминания о близости Йегеря с Райнером были слишком свежими, и за это хотелось набить рожу им обоим. Хотя кем приходился этому уже взрослому мужику Леви? Никем. Старым другом опекуна, «занозой в жопе», «мелким коротышкой», по его же мнению со слов Эрвина, и как сегодня оказалось — извращенцем, передергивающим на него и другого парня. Проходясь по всем пунктам, вывод очевиден: никаких претензий Аккерман не мог предъявлять ему, да и просить о чем-то личном тоже, но язык и губы двинулись быстрее, и слова были озвучены. Прогремели в квартире как приговор. Кому? Леви был склонен считать, что самому себе. Йегер точно услышал последнюю фразу военного, потому что склонил голову набок и усмехнулся, тихо произнося: — Посмотрим, капитан.***
В следующий раз они встретились через три недели, когда Смит вернулся из командировки и настоял, чтобы Леви пришел к ним на скромный ужин. Аккерман долго отбивался, ссылаясь на то, что другу следует найти хорошую хозяйственную женщину, а не притаскивать домой хмурых карликов, но Эрвин не был бы самим собой, если бы не смог уговорить сослуживца составить компанию себе и крестнику. Так в вечер пятницы, Леви поднимался в лифте знакомой многоэтажки на восьмой этаж, желая, чтобы стрелки наручных часов показали позднее время, чтобы можно было бы ретироваться. Мужчина ничего против друга и его компании не имел и с удовольствием бы навестил его в любое другое время, когда второго обитателя квартиры не было бы на месте. Встречаться с Йегерем после того дня не хотелось, а мучавшие все это время офицера воспоминания ситуацию не улучшали. Аккерман почти не спросил у Смита номер его крестника, придумывая наитупейшие причины для этого, но всякий раз останавливался, беря себя в руки. Будь у него возможность, он бы выбил дурь из собственной головы, а за невозможности оного, мужчина часами пропадал на боксерском ринге. Выбивать дух из противников в перерывах между изнурительными тренировками казалось ему отличным антидотом от Эрена Йегеря, который, не спросив позволения, отпечатался в подсознании капитана. Стоя у двери в ожидании, когда ее отворят, Аккерман собирался с силами держать лицо непринужденным весь вечер. Не обращать внимания ни на слова, ни на действия, ни на мимолетные взгляды пацана. Поступить подло со своим лучшим другом он не мог, затащив его воспитанника в койку, совесть не позволяла. Не так все должно было произойти. Не с чертовым Йегерем, который за три года превратился в настоящего змея-искусителя. Щелкнул замок, и дверь отворилась — по полу и противоположной стене поползла линия света, выхватывая гостя из полумрака коридора. Знакомая до боли зелень сразу бросилась в глаза. — Давно не виделись, — в темноте сочной зелени мелькали лихорадочные блики, как блуждающие огни над могилами. Услужливо придерживая входную дверь, Эрен пропустил офицера в квартиру. В воздухе витал аромат запеченной индейки, приправленной прованскими травами. Из глубины квартиры — кухни — раздался приглушенный голос Смита, который, судя по всему, занимался готовкой. Офицер интересовался, кто пришел. — Дядя Леви пришел, — крикнул Йегер, не сводя пристального взгляда от моментально сощурившихся в недобром знаке глаз. — Сопляк, я же сказал тебе все по этому поводу еще тогда, — зло прошипел мужчина, снимая куртку. «А он молодец, сразу решил меня вывести из себя». — Вы много чего тогда сказали мне — всего не вспомнить. Леви выпрямился и повел плечами, собираясь уже пройти дальше, как чужие пальцы схватили его за подбородок, вынуждая приподнять голову и вытянуть шею. А сразу после этого Эрен сам склонился ниже и, прикоснувшись сначала горящими губами, провел языком по коже шеи над местом, где пульсировала жилка. Аккерман дернулся от неожиданного действия парня, схватил того за запястье, но студент уже сделал шаг назад, выпустив военного из рук. — Извините, не смог сдержаться, — невинно прошептал Йегер, облизывая губы. И только сейчас Леви понял, что его смутило в прикосновении. Маленький шарик блеснул в свете лампы, а после исчез вместе с языком Эрена. Пирсинг. Чертов малец был долбанутым обладателем пирсинга языка. И от этой новости дрожь в теле капитана набрала новую силу. Воспаленная фантазия готовилась проявить себя во всей красе в ближайшее время. Офицер не успел прокомментировать ситуацию, как их уединение прервали. — О, Леви, привет, — в коридоре появилась крупная фигура полковника в светлых одеждах, что контрастировала с тряпками крестника, в которых лидировал черный цвет. — Проходи, уже почти все готово. — Смит, сейчас не день Благодарения, — усаживаясь за стол после всех «чистоплюйских» манипуляций, заметил Леви, когда хозяин дома выставил аппетитную птицу на стол. — Догадываюсь, — офицер улыбнулся и принялся нарезать индейку на равные порции. — Эрен, садись напротив Леви. — Как скажешь, — Йегер закончил сервировку стола и занял место, которое ему выделили. Аккерман следил за действиями крестника Эрвина, проклиная такое гостеприимство друга. «Старпер, знал бы ты, какую змею ты на груди пригрел. Двуликий Янус нервно курит в стороне», — мысли крутились в голове, мелькали перед глазами черными точками. Когда все уселись за круглым излюбленным столом, на котором, по ранней версии Аккермана, Йегер должен был разложить девчонку, началась непринужденная беседа. Большую часть времени Эрен только следил за старшими, вслушиваясь в их диалог и не понимая половины услышанного: профессиональные термины делали любую речь инопланетной. Он и сам с одногруппниками для большинства посторонних вел беседы чуть ли не на вымышленном языке, не поддающимся дешифровке. Отпивая белое вино, парень смотрел на сидящего напротив офицера, ловил улыбку на тонких губах, изумлялся изгибу тонких бровей и восхищался серебром глаз. И стоило Леви пересечься с ним взглядом, как желание ухватить его за грудки и поцеловать прямо здесь и сейчас, увеличивалось с космической скоростью. Сухое вино разливалось по рту, пищеводу, согревая изнутри. — Так что вопрос времени, когда меня позовут обратно, — с толикой грусти подытожил длинный монолог Смит. — Развеишься хотя бы, Эрвин, а то киснешь в четырех стенах. А на юге хотя бы с девчонками проблем не возникает, с военными так точно, — ответил на это Леви и замер. Только расширившиеся глаза и дрогнувшие губы выдавали резкую смену настроения. Аккерман почувствовал, как что-то прикоснулось к его ступне. После потерлось о щиколотку и медленно начало подниматься вдоль ноги. Леви, как в замедленной съемке, повернул голову на парня напротив. Тот сидел, подперев голову рукой, давил из себя скучающее выражение лица, и только глаза выдавали игравших чертей. Паршивец длинной ногой спокойно достал его и теперь намеревался добраться до определенной цели. Аккерман зло посмотрел на него, скривил губы и постарался отодвинуться, но Эрвин, заметив, что друг заерзал на месте, поинтересовался все ли в порядке и что сейчас слишком рано, чтобы он шел домой. — Все нормально, старпер, чего ты закудахтал сразу? — слишком резко отозвался Леви, а Эрен воспользовавшись секундным промедлением капитана, прижал ступню к его паху, принимаясь несильно массировать, то нажимая, то отодвигая ногу. Все, что смог офицер сделать, это закрыть глаза, выругаться себе под нос и взмолиться всем существующим прошлым и нынешним богам, чтобы парень угомонился и отступил. У него были любовники с причудами, но подобных вольностей никто не позволял, а эта малолетка с лицом невинного ангела под столом в присутствии опекуна вытворял что-то возмутительное. — Эрвин, ты знал, что твой крестник приверженец нетрадиционной медицины? — задал вопрос капитан и сверкнул озлобленным взглядом на паршивца, который не выдавая себя, во всю ласкал его. — Да, слышал нечто подобное, — неуверенно ответил Смит, переводя взгляд на крестника. — А что в нее входит? Переведя тему разговора, капитан надеялся, что вынужденный диалог отвлечет мелкого, но тот был ебучим Цезарем, умудряясь делать несколько вещей одновременно. — Акупунктура, гирудотерапия, массаж и прочее, — Йегер отвечал спокойно, хотя от Леви не скрылся проступивший румянец на его щеках. — Вот оно как, — решив что-то для себя, подытожил полковник, переводя взгляд на гостя. — А ты когда-нибудь пробовал что-то из этого? В юго-восточных странах подобное практикуется же. — Да, бывало, — голос дрогнул, когда Эрен с излишним усилием проскользил по ширинке. Возбуждение уже тугим узлом разместились внизу живота мужчины, а штаны стали тесными до невозможности. Аккерман глянул на Йегеря, который, несомненно чувствуя его возбуждение, довольно растянул губы в усмешке. — А что конкретно, дядя Леви? — не унимался засранец, да и Эрвин заинтересованно смотрел. Диалог, на первый взгляд, весьма невинный через призму пережитого двумя из присутствующих принимал весьма пикантные ноты. Это прекрасно понимал и Йегер, и Аккерман, продолжая весь этот фарс. Капитану невыносимо хотелось схватить ногу парня под столом, скинуть ее и исчезнуть из виду, оставшись наедине со своим стояком. А лучше заставить причину этого состояния справляться с последствиями дерзких движений. Эрен же продолжал лениво болтать полупустым бокалом вина в воздухе в такт движениям собственной ступни, которая ублажала мужчину. Раздался телефонный звонок, от которого все сидящие за столом дрогнули и замерли. Первым оцепенение прервал Смит, который с удивительной прытью достал сотовый. Через пару мгновений разговора он отодвинул смартфон от уха, прикрыл ладонью микрофон, и произнес: — Срочный звонок по работе, я выйду поговорить. Не скучайте. Он, подобравшись и выпрямившись в плечах, вышел из комнаты, следом за этим раздался хлопок закрывшейся двери. И этот звук вывел из некоего транса капитана, который моментально отодвинулся от стола, сбрасывая нахальную ногу парня. — У тебя с головой совсем разлад, Йегер? — зашипел Леви, стараясь взглядом расчленить паршивца. — Что за чертовщина царит в твоей безмозглой башке? — Замолчите, капитан, — протянул парень, отодвинул стул и ловко скользнул вниз, скрываясь за столом, а в следующий миг Аккерман почувствовал прикосновение к коленям. Пальцы цеплялись за бедра и требовательно разводили их в стороны. И сам того не понимая, Леви поддался, раздвигая ноги насколько позволяло ему положение. Мужчина сжал зубы до скрежета и посмотрел вниз: Эрен устроился напротив его паха и смотрел шальными глазами, в то время как его пальцы возились с ширинкой. Стиснув край стола, Леви запрокинул голову назад, шумно вдыхая, когда штаны вместе с бельем приспустили, освобождая из тесноты одежды член. Йегер удерживал капитана за бедро одной рукой, второй придерживал эрегированную плоть. Горячее дыхание парня, которым тот обдавал ствол, прошибал военного до мозга костей, заставляя сердце сбиваться с ритма. Леви опустил глаза и посмотрел, как Эрен, не спуская с него похотливого взгляда, терся гладкой щекой о член. — Да чтоб тебя, Эрен, — прошептал Леви, сильнее сжимая столешницу и откидываясь на спинку стула, когда широкий язык с металлическим шариком пирсинга принялся ласкать член. Медленно от головки до основания и обратно в увлекательном турне. Нагревшийся металлический шарик давил сильнее, выделяясь ощутимой точкой, отчего ощущения становились острее, ярче и невыносимен. Аккерман, найдя в себе силы, вновь посмотрел на парня, а тот обхватив основание члена кольцом пальцев, изучал кончиком языка вздувшиеся вены, периодически проводя всей широтой вокруг чувствительной головки по кругу. Он неотрывно смотрел наверх из-под полуопущенных ресниц в лицо мужчины, на щеках которого играл яркий румянец. — Остановись, Эрен, — последняя попытка воззвать к совести искусителя увенчалась провалом полным и безукоризненным. Эрен смотрел по-блядски, как портовая шлюха, влажными губами проходясь по чувствительной коже. Его горячее дыхание дрожью отзывалось в теле военного. Из соседней комнаты доносился приглушенный голос Смита. Йегер сильнее стиснул напряженное бедро военного, легко прикоснулся к красноватой головке, а после опустился на член ртом, погружая Аккермана в сладостную истому. Втягивая щеки, прижимая языком эрегированную плоть к верхнему небу, он двигал головой вверх-вниз, размазывая слюну и смазку. Во рту ко вкусу индейки и белого вина примешался терпкий горьковато-маслянистый запах мужчины, который тяжело дышал и запрокидывал голову назад, устремляя остекленевший взгляд в потолок. Лоб его стал влажным от испарины, а волосы челки липли ко лбу. Эрен сильнее сжал губы, поднялся по стволу и с характерным хлюпающим звуком выпустил член из влажного и теплого нутра. Леви вновь опустил глаза, и Йегер увидел темный свинец, тонким ободком выглядывающим из-за зрачка. Парень отвел блестящий от слюны член немного в сторону, сам опустился еще ниже и, склонив голову, принялся целовать яйца Аккермана, отчего тот весь сжался, поджимая пальцы ног. — Эрен, — только губами произнес мужчина и вцепился пальцами в собранные в пучок волосы паршивца, который что-то невероятное вытворял между его ног. Улыбку на губах Йегеря капитан почувствовал с закрытыми глазами, отчего захотелось улыбнуться в ответ, поднять его с колен и поцеловать. Глубоко, долго, влажно, как в дешевой порнушке, но оттого страстно и самозабвенно. Вернувшись к члену, Эрен принялся сосать с животным остервенением, наплевав на онемевшую челюсть, на подступающую тошноту, подгоняя капитана к обрыву. Крутому, под которым развернулась бескрайняя бездна, в которую и шагнуть не страшно, ведь секунды полета могли окупить все. Из груди Аккермана вырвался утробный стон, пальцы сжали волосы на голове парня, мышцы свело судорогой, по оголенным нервам разлили раскаленное добела железо, а перед глазами вспыхнул пожар. Ядерный взрыв зародился внизу живота, ударил в голову и ударной волной отозвался в конечностях. В уголках глаз Эрена стояли слезы, но он проглотил все, слизав белесые капли с головки и собственных припухших губ. Леви разжал руки и ощутил пустоту и холод: пацан исчез, взамен его горячего дыхания накатил прохладный воздух кухни. — А что конкретно, дядя Леви? Аккерман моргнул и непонимающе уставился на Эрена, который как ни в чем не бывало сидел напротив него, подпирая голову рукой и ворочая вилкой в тарелке. Сердце в груди у мужчины бешено стучало, готовое выпрыгнуть. А мысли смерчем носились в голове, разрывая сознание в клочья. Капитан повернул голову направо и посмотрел на сидящего Смита, который убирал телефон в карман. — Извините, нужно было ответить, — друг улыбнулся. — Так ты ответишь, Леви? — Прости…те… что? — голос предательски дрожал от непонимания происходящего. В висках шумела кровь, пальцы рук мелко дрожали. Он незаметно от всех опустил руку, обнаруживая, что штаны застегнуты, а белье — мокрым. Две пары глаз — абсолютно разных — смотрели на него, ожидая ответа и не понимая резкой смены настроения. Таким растерянным Аккермана ни Йегерю, ни Смиту видеть не пригодилось. — Я прослушал вопрос, — на атомате произнес офицер, проклиная свое больное воображение, если это было оно. — Что пробовал из нетрадиционки? — Массаж и избиение надоедливых паразитов, — прошипел Аккерман и, резко встав из-за стола, ретировался в ванную. Холодная вода отрезвила, но ясности не привнесла. Неужели ему это привиделось, или же пацан смог все это провернуть? Паршивец сносил мозг напрочь, выбивая из серой реальности. Но произошедшее… это перебор. Окончательный и бесповоротный пиздец. И дело не в алкоголе и долгом отсутствии качественного секса. — Чтоб тебя, гаденыш. А вернувшись из ванной, мужчина извинился перед другом, сказал, что появились неотложные дела, и быстро направился на выход. На Йегеря он не смотрел, предпочитая забыть о его существовании. Насмотрелся уже в эти бесстыжие глаза, на эту хитрую, скользкую морду. — Из-за меня? — парень ухватил капитана за рукав куртки, когда тот уже открыл дверь. Голос паршивца дрожал, а глаза в панике блуждали по лицу мужчины в попытке понять настоящую причину его бегства. — Вы такой… неприступный сидели, как холодная скульптура, и только Эрвину улыбались, а на меня даже не смотрели, — зачастил он, стискивая кожаный рукав, — мне так захотелось привлечь ваше внимание. Ничего другого, как дотянуться до вас ногой, не придумал, все же руки не настолько длинные, чтобы незаметно для Смита это сделать, — под конец монолога Эрен дышал загнанно, как после марафона. — Извините. — Заткнись, Йегер, — серые глаза смерили парня. Тот действительно сожалел или же прекрасно сыграл это. «Знал бы ты, дурья башка, что именно произошло, — с горечью подумал мужчина и потрепал парня за волосы. Мягкие, шелковые пряди приятно ложились меж пальцами. — Действительно жаль, что все это было не наяву». — Мы же встретимся? — Кто знает, Эрен, кто знает… Капитан вытащил руку из захвата студента и проскользнул в дверной проем. Последнее, что увидел Йегер, — призрак улыбки на непроницаемом лице. Дверь захлопнулась, и Эрен, запустив руку в волосы, прикрыл глаза, представляя, что это все еще прикосновения офицера.