***
Как и следовало ожидать, выяснение обстоятельств этого дела затянулось, и в итоге на работу Чжао Юньлань попал только к вечеру. Большинство сотрудников уже разошлись по домам. В отделе оставался их эксперт-кибернетик Линь Цзин; он, не отрывая взгляда от экрана компьютера, барабанил по клавишам, а младший офицер Чжу Хун, собираясь домой, прихорашивалась перед зеркалом. — Привет всем! — устало махнул рукой Юньлань. Прежде чем плюхнуться на любимый диван, который был поставлен в отделе специально для него, чтобы начальник мог бдительно следить за добросовестной работой подчиненных, не уходя в свой кабинет, Чжао бросил взгляд на часы. Надо же, сколько времени прошло, а он и не заметил. Чжао провел в Университете практически весь день, частично опрашивая свидетелей, как он и обещал, а больше беседуя с профессором Шэнь Вэем на темы, весьма далекие от обстоятельств расследования. О чем, блин, они столько говорили? О последних фильмах, о любимой еде, о безалаберных студентах, из-за которых Шэнь Вэй вынужден был прервать отпуск и вернуться в университет, где и обнаружил кражу сыворотки. И так по кругу. Чжао терял нить разговора, слушая мягкий голос Шэнь Вэя, и они начинали все с начала. Чем дольше длилось общение с обаятельным профессором, тем более невыносимым становилось практически неконтролируемое возбуждение. Чжао Юньлань был на взводе, как впервые влюбившийся мальчишка, и жар в крови приходилось усмирять только силой воли. Профессор не имел ничего против их общения, но Чжао решил не идти напролом, действовать более мягко, деликатно, что ему было обычно несвойственно. И только заручившись обещанием Шэнь Вэя встретиться в самое ближайшее время, он покинул Университет. Полупустой отдел напомнил, что его служебных обязанностей никто не отменял, но признаваться, что он впервые пренебрег работой ради личных интересов, Чжао был не готов. — Что слышно? — он закинул руки за голову и лениво потянулся, прогоняя расслабленность. — Я проверил всех, кто имел доступ в лабораторию, — отозвался Линь Цзин, не прерывая своего занятия, чем бы он там не занимался. — Никто из них ни в чем не замешан, к ответственности не привлекался, в подозрительных связях не замечен. Папка с данными на вашем столе, шеф. Они все чисты как стекло, даже профессор Шэнь. — А что не так с профессором? — нахмурился Чжао Юньлань, чувствуя беспричинную злость, как будто Линь Цзин посягнул на нечто неприкосновенное. Никто не мог судить, какова роль Шэнь Вэя в этом деле, никто, кроме него, Юньланя. — Вы сами нас учили, шеф, что главный свидетель чаще других оказывается подозреваемым, — напомнил Линь Цзин. Чжао махнул рукой. Нельзя же так буквально понимать его слова. Здесь этот опыт не срабатывал: Шэнь Вэй производил впечатление человека ответственного, серьезного не по возрасту и порядочного. Он очень переживал за все, что произошло в лаборатории, беспокоился о невинных людях, которые могли пострадать в результате этого преступления, и действительно очень помог Чжао. И собирался помогать в будущем, совершенно бескорыстно, между прочим. Когда они прощались, Шэнь Вэй попросил: — Держите меня в курсе расследования, хорошо? Надеюсь, я прошу не слишком много? — Все новости вы узнаете первым, — пообещал Чжао. И вот теперь он держал в руках распечатки с информацией, которую удалось собрать на Шэнь Вэя, и словно бы заглядывал в замочную скважину. Эти скупые сведения совершенно не отражали того, каким Шэнь Вэй был на самом деле: интеллигентным, вежливым, в высшей степени сдержанным, но одновременно обезоруживающе искренним. Чжао изо всех сил хотел сделать так, чтобы этот человек принадлежал только ему. Во всех смыслах. Впервые за прошедшие два года Чжао Юньлань задумался о постоянных отношениях. Нет, он не был геем, с мужчинами встречался от случая к случаю; давно расстался со своим предыдущим партнером и заводить нового не собирался. Но судьба все решила за него и подбросила ему эту встречу. Чжао потер лоб. Все так странно. Надо разобраться, что такого есть в этом Шэнь Вэе, что он смог за один день пробить брешь в жесткой броне начальника Чжао. К сожалению, строчки на бумаге, которые Чжао читал и перечитывал, не могли ничем помочь. У Шэнь Вэя была волне заурядная биография: родился, рос, учился, проявил себя талантливым студентом, в тридцать два года получил степень по биологии и генетике, был принят в университет на должность профессора, заслужил любовь студентов и уважение коллег. Застегнутый на все пуговицы, безупречный профессор Шэнь. Почему же в его присутствии у Чжао покалывает в пальцах и кровь стучит в висках? — Разберемся завтра, — он бросил папку с бумагами на стол и пошел к выходу, доставая из кармана ключи от машины. — А сейчас домой. На следующий день отдел впервые не услышал сакраментальную фразу: "Что у нас по делу Е Цзуня?" Начальник Чжао появился на работе в невероятно добродушном настроении, о висяке не вспоминал, раздал всем поручения и пообещал проследить за их выполнением, но карами не грозил. Это было необычно. — Что случилось с начальником? — шепотом спросила Чжу Хун у Дацина. Тот пожал плечами: — А я знаю? Может, провел хорошую ночь, — и Чжу Хун недовольно поджала губы. В отделе над ее глупой детской привязанностью к Чжао Юньланю добродушно подшучивали, но не смеялись. Коллеги проявляли завидное понимание и старались ободрить девушку, хотя все прекрасно знали, что их начальник никогда не станет заводить служебный роман. Знала об этом и Чжу Хун. Чжао Юньлань мог быть безалаберным, непредсказуемым, вспыльчивым и резким, но он никогда бы не поставил ни одного сотрудника своего отдела в неприятную ситуацию. Так что Чжу Хун держала свои чувства при себе — но наивно продолжала надеяться на лучшее. Лучшее почему-то все никак не наступало, и только работы прибавлялось, потому что шеф Чжао, видя ее усердие, не стеснялся поручать ей самые сложные задания. Но не сегодня. Сегодня, проведя краткий инструктаж, что и кому делать, он забрал поступившие вчера бумаги и уединился в своем кабинете. Если бы Чжу Хун или кто-то другой заглянули туда, они могли увидеть еще более удивительную картину: их деятельный начальник просто сидел за столом, подперев голову руками и глубоко о чем-то задумавшись. В действительности, он не собирался устраивать в этот день аврал, а планировал разобраться с текущими делами и после обеда встретиться с Шэнь Вэем, раз уж тот дал ему такое обещание. Но профессор в очередной раз удивил Чжао. В назначенное время он пришел вместе с остальными сотрудниками лаборатории, которых вызвали в полицию для беседы. — Я подумал, будет правильно сделать все организованно. Не так ли, офицер Чжао? — немного растерянная улыбка делала лицо Шэнь Вэя моложе, а само его появление в отделе можно было считать чудом. Чжао шагнул ему навстречу, демонстрируя завидную выдержку и не позволяя слишком очевидной радости проявиться на лице. — Отличная мысль, профессор. Прошу в мой кабинет, я должен выполнить все формальности. Дацин, займись остальными. У Чжао не было ни малейшего желания превращать обычную процедуру опроса свидетеля в полноценный допрос. Все, что Шэнь Вэй знал, он рассказал вчера, оставалось только зафиксировать его слова и снять отпечатки пальцев. А потом... можно продолжить вчерашнее общение. — Что-нибудь удалось узнать? — спросил Шэнь Вэй, поправляя очки. — Не так быстро, уважаемый профессор, — улыбнулся Чжао. — В полиции не принято делать поспешные выводы. Положите руку сюда, мне нужно взять ваши отпечатки. — Это обязательно? — с некоторым колебанием спросил Шэнь Вэй. — Да. Не бойтесь, больно не будет, — с легким смешком успокоил его Чжао. — Я не против легкой боли, если это даст хороший результат. Шэнь Вэй положил на экран одну ладонь, затем другую, и посмотрел на полицейского с вызовом. Чжао понял, что никуда его сегодня не отпустит, пока не выяснит, в какие игры играет профессор.***
Шэнь Вэй снимал квартиру в доме неподалеку от Университета, о чем он сам сообщил Чжао, когда пригласил на свидание после окончания всех формальностей. Адрес можно было не спрашивать; у полиции свои методы добывания информации, но из уважения к Шэнь Вэю Чжао решил не копаться в полицейских базах, а вежливо и с благодарностью принял протянутую ему визитку. — Заедешь за мной часов в восемь? — непринужденно предложил профессор. — А потом можем где-нибудь поужинать. Что скажешь? Если это не свидание, то Чжао — демон преисподней, и согласие было написано у него на лице большими буквами. Ему повезло: не окажись Шэнь Вэй таким смелым, бог знает сколько времени Чжао ходил бы вокруг да около, не решаясь сделать первый шаг. И вот в данный момент он направлялся к дому Шэнь Вэя, а мысли вертелись совсем не вокруг предстоящего ужина. И даже не вокруг свидания, хотя предвкушение приятным согревающим комочком угнездилось внизу живота. Что может произойти на первом свидании? Максимум то, что позволит ему Шэнь Вэй, минимум — они ограничатся ужином и постараются узнать друг друга получше. Чжао умел подстраиваться под обстоятельства: быть терпеливым и настойчивым с недоступным любовником или, наоборот, легкомысленным и наглым с тем, кому нужен быстрый секс на одну ночь. Будучи человеком наблюдательным, умным и решительным, Чжао Юньлань сразу понял, что профессора нельзя записать ни в одну из этих категорий, тем сильнее ему хотелось тоже стать для Шэнь Вэя кем-то особенным. Как это сделать, не отступив от собственных принципов, Юньлань не знал. Он и так уже нарушил множество правил; в том числе главное из них, которого придерживался все время службы в полиции — не заводить отношений с лицами, проходящими по делу, — и не жалел об этом. Разве правила созданы не для того, чтобы их обходить? Пару раз глубоко вздохнув для успокоения, Чжао нажал звонок. У Шэнь Вэя была стандартная квартира в жилом блоке, почти такая же, как у Чжао, и неловкость, какая бывает, когда ты первый раз попадаешь в чужое жилое пространство, прошла практически сразу. — Входи, — приветливо кивнул Шэнь Вэй. Если он хотел сохранить дистанцию между ними, ему следовало одеться по-другому. В джинсах и легком свитере, открывающем ключицы и невозможно соблазнительную шею, он выглядел почти доступным и чертовски сексуальным. И ведь, наверняка, знал об этом. Очаровательно насмешливый взгляд, брошенный в сторону Чжао, только подтвердил догадку: все было подстроено специально. Ай да профессор! Чжао снял плащ и небрежно бросил его на вешалку. Он собирался задержаться в этой симпатичной квартирке надолго. — Что? — отступив на несколько шагов, спросил Шэнь Вэй. — Выглядишь офигенно, профессор, — Чжао понизил голос и облизал губы. Не собирался щадить этого провокатора, не сегодня вечером, уж точно. Он будет дураком, если упустит такой шанс! — А может, никуда не пойдем? Угости меня... чем-нибудь. Чай? Вино? На твой вкус. Прикрыв наглость извиняющейся улыбкой, Чжао мог только надеяться, что его не выставят за дверь без объяснений. Приготовился принять любое решение Шэнь Вэя, не возмущаясь, что "ты не так все понял", "я не это имел в виду". Именно это он и имел в виду. Нежность, забота, исполнение маленьких и больших желаний — пусть только Шэнь Вэй намекнет, чего он хочет — это будет потом. Сегодняшний вечер был создан совсем для другого. Остаться здесь вместе с этим потрясающе соблазнительным мужчиной, чтобы смотреть в его глаза цвета кофейных зерен, чтобы распробовать его губы, почувствовать нежность его кожи, силу его желания — больше Чжао ничего не надо. Пока. И хотя он с большим трудом держал себя в руках, не сделал ни одного лишнего движения, полностью передавая инициативу Шэнь Вэю, чей затуманенный взгляд говорил о его предпочтениях лучше всяких слов. — Так, значит, выбор за мной? — Шэнь Вэй мягко обхватил Чжао за плечи и немного отклонился назад, призывно выставляя голую шею. — Тогда давай начнем с десерта. Поцелуй меня и не останавливайся, пока я не попрошу.***
В длинном списке преступлений Е Цзуня значилось много пунктов, теперь к ним прибавился еще один: прерванный на самом приятном сладкий сон начальника Чжао. Ранние побудки вообще были его слабым местом, а после того, что творилось прошлой ночью, хотелось вырубить всякую связь с внешним миром, зарыться в пахнущие травами и потом мягкие волосы Шэнь Вэя и провалиться в приятное забытье. Телефон, к несчастью, не дал этого сделать. — Да! — резко отозвался Чжао, громче, чем следовало, потому что Шэнь Вэй зашевелился, вздохнул и, уткнувшись в подушку, опять засопел. — Вы должны это увидеть, шеф, обязательно, — Линь Цзин говорил взволнованно, торопливо проглатывая слова, а дополнительный фоновый шум мешал понимать половину того, что он говорил. — Я проверил вчерашние отпечатки и нашел кое-что интересное, но вы должны сами приехать и посмотреть. И у нас есть очередные новости по делу Е Цзуня. Когда вас ждать? — Буду через двадцать минут. — Чжао посмотрел на часы, прикидывая, сможет ли он выполнить обещание. — Уже иду. Через пять минут, отогнав предательский образ лежащего в кровати теплого и расслабленного Шэнь Вэя, он склонился над любовником, с тяжелым вздохом прижимаясь к его покрасневшим губам. — А-Вэй, я ухожу. — Я не сплю, — раздался сонный голос. — Что-то случилось? — В моем отделе работают одни оболтусы, — небрежно заметил Чжао. — Забыли вчера решить один вопрос, требуют меня на работу. Я позвоню. — Угу, буду ждать. Если бы Чжао Юньлань знал, как трудно будет выполнить обещанное, он бы продлил приятное утреннее нежничанье еще хотя бы на пять минут. Пять минут ничего не решают: этим самооправданием можно было утешаться следующие несколько дней, пока он читал, а потом проверял и перепроверял материалы, которые смогли накопать его не в меру старательные подчиненные. Лично уточнял детали, встречался с надежными людьми, чьим словам мог верить безусловно, сверял показания, сличал улики, чтобы не допустить ни малейшей ошибки, то есть выполнял ту работу, которой занимался, когда был стажером и младшим офицером. Ни в одном другом деле он не принимал такого деятельного участия, как в этом, а ведь Чжао Юньлань был, как никак, начальником и не обязан был... Но он просто не мог оставаться в стороне и принимать на веру все, что открывалось перед ним в результате расследования. А ведь начиналось все с банальной кражи в лаборатории университета. Кто же знал, что эта ниточка потянет за собой столько открытий! Спустя несколько дней Чжао послал смс-ку человеку, которого он знал как профессора Шэнь Вэя, прося о встрече. «Приходи», был ответ. Стандартная полицейская операция по захвату особо опасного преступника могла начаться в любой момент, но Чжао выкроил для себя лишний час, банально пользуясь служебным положением. В конце концов, ответственность за операцию возложена на него. А раз так, неужели он не вправе еще раз перепроверить то, что им удалось выяснить в процессе расследования? И не только вправе, но и обязан это сделать, пока остается слабая надежда, что недавний любовник действительно был тем, за кого себя выдавал. На этот раз дверь в квартиру была открыта, в чем Чжао убедился, толкнув ее ногой. Не надеясь на ласковый прием, не снимал руку с кобуры. ― Входите, входите, офицер Чжао, ― раздался насмешливый голос. ― Я один и без оружия. Удобный случай, чтобы меня убить, не правда ли? Провокация выглядела слишком очевидной, чтобы на нее реагировать, но Чжао Юньлань все же решил прояснить расклад. Пусть между ними не будет никаких недомолвок! Запоздалая честность вряд ли послужит достаточной компенсацией совершенной Чжао Юньланем глупости, но хотя бы вернет ему уверенность в себе. Квартира, как и раньше, сияла чистотой и порядком, но хозяин был другим. Таким же красивым, но другим. Дьявольски умным и беспощадно жестоким. Холодным, циничным и беспринципным, и одновременно горячим, как огонь. В свободной белой футболке и белых джинсах, Е Цзунь лишь отдаленно напоминал строгого профессора Шэнь Вэя. ― Я пришел поговорить, ― Чжао Юньлань примирительно поднял руки. ― По-твоему, это обстоятельство должно меня успокоить? ― фыркнул Е Цзунь. ― Как вам удалось меня вычислить? Никто раньше не видел его в лицо, но в распоряжении полиции оказались несколько записей с видеокамер, где самого разыскиваемого преступника Лончена последних лет можно было рассмотреть вполне отчетливо. Его коронной фишкой был белый цвет: отлично скроенный белый костюм подчеркивал безупречную фигуру, белая с золотыми разводами маска скрывала тонкие, удивительно благородные черты лица. Длинные пепельные волосы наводили на мысль о рисованном журнальном персонаже. Но Чжао точно знал, что Е Цзунь был настоящим живым человеком, а не выдуманным героем комиксов. И он иногда ошибался, как все они. ― Случайно. Не стоило быть таким самоуверенным и оставлять отпечатки в полицейской базе. Мои сотрудники работают очень добросовестно, им не составило труда все выяснить. Про себя Чжао с горечью признал, что его заслуги в этом не было никакой. Он как мальчишка купился на светлый образ профессора Шэня, который развеялся, стоило только правде выплыть наружу. ― Вот как. ― Е Цзунь нахмурился, отчего его кукольное личико приобрело обиженное детское выражение. ― Признаю, я был небрежен. Не ожидал от полиции такой прыти. Или так ты решил мне отомстить за то, что я оказался не таким идеальным, как тебе хотелось? Чжао проглотил раздражение, вызванное этими наглыми словами, подумав, что в них есть маленькая ― малюсенькая, какая может уместиться на кончике иглы ― частица правды, никак не влияющая на объективность его работы как детектива. ― Дело не в тебе или во мне, и даже не в наших разногласиях. А в том, что мы всегда получаем то, что заслужили. Я тут покопался в старых делах, поговорил с опытными коллегами, и они припомнили одно дело об изнасиловании некоего юноши, впоследствии бесследно исчезнувшего. Чжао заметил гримасу, пробежавшую по лицу Е Цзуня, и продолжил, заводясь все больше: ― Ты тогда выглядел по-другому, носил другое имя, и отказался от него. Ради чего? Шэнь Вэй и Е Цзунь ― это ведь вымышленные имена? ― Т-сс! ― Е Цзунь приложил палец к губам и потом коснулся им рта Чжао, словно пытаясь запечатать его уста. ― Того человека давно нет. И существовал ли он когда-нибудь? Мне было шестнадцать и мне нужны были деньги. Отец одноклассника предложил мне работу. В борделе для состоятельных клиентов. Кто же знал, что у моих одноклассников могут быть такие интересные отцы. ― Ты ведь работал на него добровольно? ― Конечно, ― с вызовом ответил Е Цзунь и опустил ресницы, отбросившие тени на его нежные щеки. Таким он выглядел невиннее самой невинной девственницы. Засранец! ― А потом обвинил его в изнасиловании и отжал бизнес. Чжао не спрашивал, потому что знал ответ. Но ему было интересно, когда красивый талантливый юноша с огромными перспективами в жизни превратился в бездушного уголовника. Когда провернул дельце, как наивного неискушенного школьника подвергли сексуальной эксплуатации, или раньше, когда решил, что можно считаться только с собственными желаниями? ― Я предложил ему поделиться доходами ― за молчание. Он отказался, стал насмехаться надо мной, называл мальчишкой, глупым молокососом, подстилкой для богатых дураков. Пришлось применить радикальные меры. ― Это было твое первое убийство? ― Не первое, но первое, совершенное ради удовольствия. Он так кричал, грозил мне всевозможными карами, умолял пощадить. Никто из его людей не пришел ему на помощь. Е Цзунь крутанулся на месте, так что волосы взметнулись за ним гладкой блестящей волной, и Чжао с трудом сдержался, чтобы не намотать их на кулак и сломать шею этому ублюдку. ― Знаешь, после этого я уже не убивал сам. А зачем, если всегда можно найти удобных исполнителей и отдать приказ. Не так ли, офицер Чжао? В этом мы с тобой похожи, дааа? ― с наглой похотливой улыбочкой Е Цзунь заглянул Чжао в глаза. ― Запомнишь нашу недолгую дружбу? Тебе ведь было хорошо со мной, а Юньлань? ― Не смей меня так называть! ― рявкнул Чжао. ― Между нами нет ничего общего. Ты присвоил не только чужое имя, но и жизнь. Что, понравилось изображать профессора Шэня? ― Это была гениальная мысль, ― ничуть не пристыженный, признался Е Цзунь. ― Вести жизнь обычного человека, законопослушного гражданина. Идеальное прикрытие. Никто бы не догадался, если бы не моя небрежность. И твоя подозрительность. Я так надеялся, что подчистил все концы. Чего было больше в его тоне: сожаления или обреченного равнодушия ― и не скажешь сразу, но даже загнанный в угол, Е Цзунь оставался самим собой, и отнюдь не жертвой, какой он никогда не был. ― Собираешься меня арестовать? ― он запрокинул голову и рассмеялся. ― Хотелось бы. ― Знаешь, это не входит в мои планы. Но попробуй. Чжао приготовился к сопротивлению, однако выжидал удобного момента, чтобы напасть первым. У Е Цзуня не было при себе оружия, и это выбивало из колеи. Правда, оружием могла стать любая мелочь, даже палочки для еды, особенно палочки для еды, это известно любому первокурснику. Пока же они медленно кружили по комнате, с каждым шагом то приближаясь, то отдаляясь. ― Что же ты не стреляешь, Юньлань? ― приглушенно произнес Е Цзунь. ― Боишься попортить такого красивого меня? ― Угу. В тюрьме тебе нелегко придется без твоего смазливого личика. Да и с ним не легче. ― Ревнуешь, что кто-то еще поимеет меня так, как ты не успел? Е Цзунь метнулся вперед и ногой оттолкнул разделявший их газетный столик, а Чжао выхватил пистолет, но успел сделать только предупредительный выстрел ― пуля вошла в стену, пройдя в десятке сантиметров от головы Е Цзуня. Тот засмеялся, азартный и счастливый, он был в своей стихии; засмотревшись на него, Чжао пропустил момент, когда в руках Е Цзуня оказался длинный тонкий клинок. Колебания ведут к неудаче ― в этом Чжао убедился в следующую минуту. Одним резким ударом Е Цзунь выбил у него пистолет из рук. Он мог просто отрубить ему руку или проткнуть сердце, но предпочел завладеть оружием, после чего сгреб с тумбочки ключи и выскочил за дверь. Чжао еле успел ее придержать, чтобы замок не захлопнулся автоматически, и бросился следом. Пистолет с полной обоймой в руках безжалостного убийцы ― это гарантировано жертвы, а Чжао идиот. Он должен остановить Е Цзуня; хотя полиция получила приказ взять его живым, щадить его не будут. Чжао слетел вниз по пожарной лестнице, забрал пистолет у ближайшего полицейского и засел у машин, где был хороший обзор. Странно, что Е Цзунь еще не появился, хотя двери лифта уже хлопнули. Вместо него из подъезда выбежал пожилой мужчина. Размахивая руками, он почти набросился на полицейских с криками: «Там! Там!..» и стал показывать наверх. ― Проклятье, он ушел на крышу. Оцепите двор, я проверю соседний дом. Чжао метнулся в арку между двумя столбиками и заметил край светлой одежды. ― Стоять! ― крикнул он, рванув вперед. Е Цзунь торопился; он не собирался отстреливаться здесь, где кроме полицейских, никого не было. Но если он выберется на оживленную улицу… ― Стоять! ― еще раз крикнул Чжао. Е Цзунь обернулся ― таких холодных бесчувственных глаз Чжао давно не приходилось видеть ― и поднял пистолет, с безумной улыбкой нажимая на курок. Чжао успел на несколько секунд раньше. Он слышал свист пули ― своей и чужой, как в замедленном кино ― но видел только, как тонкая фигура, подломившись, упала на землю. «Шэнь Вэй», чуть не крикнул Чжао; спохватившись, подбежал, присел рядом с Е Цзунем, подсовывая руку ему под спину. Красное пятно на белом расплывалось, становясь все больше и бесформеннее. Чжао просунул руку под футболку, зажимая рану. ― Вызовите скорую! Он нам нужен живым. ― Ох, Юньлань, умеешь ты все испортить. ― Е Цзунь дышал хрипло, с присвистом, но в голосе мелькнула насмешка. ― А знаешь, ведь Шэнь Вэй действительно существует, но ты его не увидишь. Жаль, забавный был бы тройничок. Он закашлялся, с трудом приподнял руку, вытаскивая из волос длинную булавку и втыкая себе в шею, прямо в то место, где бился под тонкой кожей пульс. Чжао вдруг подумал, как больно будет доставать эту спицу. Хотя, почему больно? Мертвым уже все равно. Подъехавшие через несколько минут медики констатировали смерть ― от пулевого ранения и от попавшего в кровь сильного яда.***
Через неделю Чжао Юньлань написал заявление в Департамент безопасности с просьбой перевести его в другое отделение полиции подальше от Лончена. Груз воспоминаний он постарался оставить на старом месте. Удалось ли? Кто знает… Конец