Подвезти, красивая?

      Обычный день, который уж точно ничего хорошего мне не обещал. Так как он не задался с самого утра. После того, как встала с кровати, которая, видимо, не хотела меня отпускать, я громко плюхнулась на пол. Жесть, потянула ногу, прекрасно. Я была в самых романтических отношениях со своей кроватью, но в этот момент я обматерила ее трехэтажным матом, который только знала. Потому что какого хрена? Еще в этих отношениях задействованы были телефон, унитаз, ванная и холодильник. Но они об этом не знали, для их же блага.       На часах 10:00 и мне, как бы, нужно быть уже в компании, но нет, я не могу. Нога болит ужасно, и поэтому я просто пишу Чонгуку, что безбожно опаздываю. Он у меня молодец, всегда поддержит и поможет. Он умничка, лучший друг. Но он тоже ничего не знает про мои отношения с элементами квартиры, для избежания конфликта.       Черт, у меня кажется кукуха поехала, я вам отвечаю. Смахивает на психически больного человека. Ничего не скажешь. Уже в 11 я забегаю в двери компании, где меня ждёт мой хореограф Хосок. Нет, не подумайте ничего такого. Я не трейни и не айдол, я работаю с ними. А Хосок мой хореограф для того, чтобы я улучшила свои навыки по танцам. Тэхен — учитель вокала для того, чтобы я улучшила навыки пения. Ким Намджун и Ким Сокджин — начальники компании. Что же поделаешь, когда у них одна фамилия, и я всегда думаю, что они женаты. Но нет! Они не женаты. В какой-то степени мне жаль.       Когда мы с Хосоком пошли в денс-зал, он узнал, что я не могу сегодня танцевать и немного опечалился. Тогда мы просто поболтали часок, и я пошла к Тэхену петь. Он встретил меня с распростёртыми объятиями и сказал, что сегодня мы пойдем давать уличный концерт. Мой шок не описать! Что? Я работаю в компании преподавателем, а не уличным певцом. После почти часового скандала я пошла к Джину, чтобы пожаловаться.       Моен: Кхм, простите, можно войти?       Джин: Да, заходите.       Моен: Короче, Джин, этот полоумный Тэ сказал мне давать уличный концерт. Что за приколы? Я не буду, уж простите меня.       Джин: Моен, дорогая, успокойся. Ты будешь сегодня петь. Это для привлечения внимания к нашей компании. У нас и так хороший потенциал, но это не помешает.       Моен: Я не буду, пусть он поёт, Хосок танцует, Чонгук рэп читает.       Чонгук: Я не могу сегодня выступать.       Моен: Черт, откуда ты взялся?       Чонгук: Я не черт, но я был здесь, разговаривал с Джином, пока не пришла ты и не начала пыхтеть. Иди пой, ты давно нормально не выступала. Попробуй, ты же не деньги идешь просить.       Моен: Нет, Чонгуки, ты — черт. Самый настоящий. Вместо того, чтобы помочь мне, ты сам меня выставляешь на сцену.       Джин: Хорошо, я дам тебе премию. Пойдешь?       Моен: Вот, блин, одни черти здесь водятся. Я что, в ад случайно попала? Ладно, так и быть. Пойду я петь.       Джин: Вот и славно. Тэ уже все организовал. Он знал, что ты будешь фыркать, поэтому иди уже.       Я спустилась обратно к Тэ, который потащил меня в гримерку. Ну зачем??? Это же просто уличный концерт. Для чего наносить макияж и переодевать меня? Не люблю, когда со мной обращаются как с куклой. Но и сильно грубо тоже не люблю.       Через час мы были в центре Сеула, где стояла импровизированная сцена, и я уже делала распевку. Сзади был наш грузовик с рекламой. Вокруг начал собираться народ. Я пела под живую музыку, не любила фонограммы, ведь сама могла заиграть и на гитаре, и на синтезаторе, и на кахоне, и на барабане… Любила развитие. Поэтому и пошла в эту компанию. Еще, там же, я была продюсером, но только в отдельной группе, с которой очень тесно общалась. Я любила их, а они меня.       Всё, начинаем петь. На улице не холодно, ведь сейчас март и светит солнце. Людей подходит все больше и больше. Было очень много молодёжи, которые снимали на телефон. Я не обладала прекрасным голосом, но пела все равно красиво и чувственно, как говорил Тэ. Петь я любила, так как я выражала свои эмоции и чувства. Люди приходили и уходили. Кто-то стоял на протяжении всего выступления. Но тут я увидела красивое лицо. Такие красивые белые волосы, парень был невысокого роста. Но это придавало ему такое необычное обаяние. Он стоял с открытым ртом, а я пела и смотрела на него. Такое чувство, что мы обменивались мыслями. Он тоже включил камеру и так стоял до самого конца. Когда прошло почти полтора часа этого цирка, я сделала небольшую паузу и попросила принести стулья, чтобы поставить возле сцены. Тот парень никуда не делся. Ко мне подбежал Тэ и сказал, что сегодня я пою по-особенному красиво, как-то очень чувственно до костей.       Когда я вышла на второй заход, то не увидела парня, поискав глазами, я поняла, что он просто сел в первом ряду. Снова игра в гляделки. Когда он открыл рот, по мне прошёлся электрический заряд, а он лишь улыбнулся. Вот что за аура такая?       Когда я почти закончила петь и концерт в общем, проиграв и на гитаре, и на синтезаторе, на сцену вышел Тэ и начал что-то щебетать про компанию. А в голове этого парнишки был трындец. Полный, причем. Он не мог понять, как можно обладать такой внешностью, умением петь и играть на нескольких инструментах одновременно? Он даже немного позавидовал. Я хотела подойти к нему, но выходя из фургона чуть не столкнулась с ним лбом. Но так и осталась стоять за ним, услышав такую фразу:       Юнги: Черт, вот это голос.       Он завернул, чтобы обойти фургон, и столкнулся со мной, в прямом смысле слова. Трындец только начинается…