Последние зимние драбблы

Алю облили водой с ног до головы, едва она степенно вышла из подъезда, в котором располагался хостел. Блузка и юбка мгновенно прилипли к телу, хорошо ещё, что вода оказалась тёплой и чистой. И кто же её облил? Пожилой старичок в очках, так похожий на профессора! — Вы что, с ума сошли? — изумилась Аля, хлопая ресницами. — Седьмое июля — день Ивана Купалы, — миролюбиво разъяснил «профессор», опуская ярко раскрашенный водяной пистолет. — Сегодня можно. Положено так, прошу прощения, сударыня, — извиняющимся тоном добавил он и посоветовал: — Привыкайте или вернитесь домой, отсидитесь там до завтра. У нас примета есть — кого облили, тот счастливым будет. А вы… уже. Он широко улыбнулся. — Николай Петрович, здрасте! — звонко заорал из-за его спины какой-то шкет с синим пластмассовым ведёрком в руках и щедро окатил «профессора», а наверное, всё-таки учителя. — Иван Купала, обливай кого попало! Вторая порция воды из ведёрка плюхнулась на Алю. Лихорадочно нажав на код замка, она опрометью метнулась обратно в подъезд и ошарашенно там постояла, обсыхая. Под подошвами сабо медленно образовывалась лужа. «Да что у них тут такое творится, в этом захолустье, — жалобно подумала она, прислушиваясь к весёлому визгу и хохоту, доносящемуся с улицы. — Это же варварство какое-то! Настоящее хулиганство! Куда только полиция смотрит!» Но снаружи припекало жаркое июльское солнце. «Кого облили, тот счастливым будет…» Аля вдруг почувствовала, как внутри, словно в детстве в первый день каникул, поднимается ликующая жаркая волна абсолютной свободы. Она нашарила в сумочке ключи и помчалась обратно в хостел, прыгая сразу через две ступеньки. Документы, с которыми её прислали в командировку, можно было упаковать в несколько пластиковых папок. И надеть не юбку, а шорты и топ. И ещё. Самое важное. Купить водяной пистолет. А колонок с водой, насколько она успела заметить, по всему кварталу здесь было понатыкано изрядно.