Уясни

Леви после ночного дежурства спустился в приёмный покой подписать документы по пациенту, которого принял. Приёмник примыкал к входу для персонала. Полно людей, утро, кто-то шёл на смену, кто-то уже возвращался, кто-то, как он и уставшие на вид скоряки, доделывали ночную работу. Зик шёл на смену, зевал, прикрывая рот рукой, и морщился. Всё-таки начало рабочего дня в восемь утра было не для него. У стойки медсестры что-то писал Леви, и мужчина остановился, дожидаясь, чтобы поздороваться. Вроде как они ещё не друзья, но всё же ближе, чем были раньше. Леви черкал росписи, ночь была тяжёлая. Привезли аж троих психиатрических пациентов, что для их больницы приличное число. Закончил, отдал журнал и обернулся. — О, бородатый, привет, тебя ждёт отличный рабочий день сегодня, — решил начать он с новостей. — Два суицидника, один алкогольный психоз. Выведем их и тебе отдадим. — Доброе утро, мелочь, — как ни в чем ни бывало отозвался Зик. — И тебе приятного дня. Он усмехнулся в усы. Пациентов в поликлинике, в которую он недавно перешёл, было совсем мало, тем более постоянных, поэтому он был только рад работе. Не очень приятно целыми днями читать книжки. — О, мой день будет приятным, — протянул Леви. Он шёл домой спать. Осталось только сдать дежурство и отчитаться. Охрана на проходной зашевелилась. Послышались окрики, Леви только и успел голову повернуть, как неизвестный мужчина выхватил пистолет. Перемахнул через турникет и трижды пальнул в воздух. С потолка что-то посыпалось. Медсестра вскрикнула и затихла. Леви инстинктивно ухватил Зика и утащил за стойку. — Всем оставаться на местах! — заорал вооружённый человек. У охраны этого корпуса не было оружия, даже шокеров или перцовых баллончиков. Только резиновые дубинки, но сейчас они бесполезны. — Вот же блять. Зик на секунду сжал руку Леви, а потом спохватился и дрожащими руками достал телефон, передавая его психиатру. — Звони, куда вы там звоните, — шепнул. Они двое, очевидно, находились в самом выгодном положении. Леви глянул на него странно и мотнул головой. Охрана, скорее всего уже вызвала полицию, у них были рации. Да и Леви видел, как медсестра нажала на тревожную кнопку. Однако ради всеобщего успокоения набрал сначала полицию, потом основной пост. Мужчина что-то орал и ещё пару раз стрельнул в воздух. Требовал какого-то врача. Чего здесь-то его искать, шёл бы в администрацию пулять. Никто не решался начать отвечать на его вопросы, лишь вздрагивали от выстрелов. — Кажется, мой пациент, — хмыкнул устало Леви, повернулся аккуратно, желая взглянуть. — Номер четыре. Интересно, если я кину в него тапочком, то попаду? Он на смене носил или кроссовки, или знакомые всем медикам кроксы. В ночную смену всегда предпочтительнее второй вариант. — Ты тупой, зачем? — Зик вцепился в его руки. Он понимал, что, скорее всего, всё спокойно закончится, но всё же волновался и искал поддержки у психиатра, который был куда менее встревожен. — Ты его знаешь? — Нет, но обычно я таких лечу. Мне кажется, стоит обратить на него внимание, поговорить, отвлечь, лишь бы не пристрелил, — хохотнул тихо Леви. — Боже, лучшее дежурство. — Ну точно тупой, — скорбно вздохнул Зик. — О чём ты с ним говорить собрался, гений? Первый и подставишься. Сиди тихо... Его, непривычного к такой агрессии, ситуация вгоняла в ступор. — Если мы не переключим внимание на себя, он пойдёт кого-нибудь искать или и вовсе пристрелит. Леви сказал и дёрнулся от нового выстрела. Сколько ж там у него патронов. — Расслабься, котик, — Аккерман хлопнул коллегу по лицу, — я не предлагаю помогать мне. Леви в экстренных ситуациях сначала собирался, но когда всё выходило из-под контроля и оказывалось, что он не властен, начинал защищаться и тупо шутить. Просто чтобы сделать легче. Сейчас он бы точно не мог себя остановить от нервных метаний и заткнуться, смотря в пол. Слишком напряжённо. — А что я скажу твоему голубку, Аккерман? — яростно зашептал Зик, перехватывая его руку. — Что его любимчику прострелили череп, потому что я не удержал от собственной тупости? Леви оскалился, не желая признавать, что Зик прав. Где-то за дверями уже слышались сигналы полиции, да и мужчина немного угомонился. Кажется, понял, в какое дерьмо влез. — Почему ты такой трус, Зик? — огрызнулся Леви, вырывая руку. — Я просто умею думать, в отличие от кое-кого, — мужчина  склонился к нему очень близко, пронзительно глядя в зеленоватые глаза. – И не прогуливаю лекции для персонала! Скоро, скоро это закончится. Он вздохнул. — Потому что ты не чужой мне человек, чтобы я просто взял и отпустил тебя перед каким-то поехавшим. Леви удивился и, немного помолчав, фыркнул в ответ. — Ну хоть тапочком я мог бы в него запустить, — дверь с треском выбили. Послышались крики. Больше никто не стрелял, и мужчина не сопротивлялся. Его быстро арестовали. На всё про всё двадцать минут. Персоналу и пациентам позволили выползти из схронов. Леви не мог перестать глупо улыбаться, посмеиваться с ситуации и травить шутки. Зик дал ему подзатыльник, когда увидел, что какая-то девушка уже на грани слёз, и за локоть оттащил в угол. На работу он безнадёжно опаздывал, но были причины. — Давай уже, иди домой спать, блоха, надоел, — зашипел он, но всё же улыбнулся, попытавшись прикрыть лицо. — Да чего ты доебался, я жду Эрвина, — отмахнулся парень, — что у тебя за проблемы? — Волнуюсь, чтобы после твоих шуточек у меня не прибавилось пациентов, — пробормотал психотерапевт весело. — Позвони своему, может, он уже давно в отделении. — Знаю и без тебя, макака, ты-то чего тут прыгаешь? Иди, уверен, после такого персонал отпустят передохнуть, даже тех, кто должен был пойти на смену. Леви глянул через плечо мужчины. Внизу собралась вся администрация, копы, экстренные службы. Помощь требовалась только пациентам, они прилично перепугались, персонал, из тех, кто был в помещении и не успел уйти, всего четверо. Леви, Зик, постовая медсестра и хирург из блока D. За ними всеми должно было спуститься из отделений непосредственное начальство. Взять на поруки. Начальством Леви был Эрвин. — Может, я соскучился, блоха, — оскалился весело Зик. На самом деле мужчине было до сих пор немного тревожно, и он хотел бы занять себя разговором с Леви. Тот особенно не переживал. Леви ещё как переживал, и шутки его успокаивали. Вниз спустились, наконец, кураторы. — Смотри, — толкнул он Зика в плечо, — вон твой главный мозгоправ. Иди, отпрашивайся, пока дают шанс не работать. Сам же парень прошёл мимо, направляясь к Эрвину. Мужчина уже смотрел поверх голов, выискивая его, и шагнул навстречу. — Леви... — обнял при всех, не стесняясь. — Ты в порядке? Пойдём ко мне. Эрвин оставался внешне спокоен, как всегда, но внутри растекалась нежность. Он сильно переживал, когда услышал, и все двадцать минут не мог найти себе места. Знал, что его паренёк почти обязательно куда-нибудь полезет. Леви смутился и постарался вывернуться. Слишком очевидное подтверждение их отношениям, не стоит так. — Идём. У меня было отвратительное дежурство, — пожаловался он в шутку. Эрвин потрепал его по голове и слабо улыбнулся. Леви не менялся в любых обстоятельствах, всё тот же недотрога. — Ну ничего, сейчас отдохнёшь. У меня в кабинете диванчик, полежи. Я закончу дела и отвезу тебя домой. Леви разлёгся в кабинете Эрвина, как только представилась возможность. Мужчина ушёл на экстренное внутрибольничное собрание. Было что обсудить. За эти два года резидентуры какого только дерьма не напроисходило, но, чего сетовать. Хорошего тоже было полно. Сейчас бы сладко заснуть и проснуться в объятиях своего беловолосого принца. Эрвин вернулся с собрания и увидел задремавшего на его диване Леви. Прошёл по кабинету едва ли не на цыпочках, подвинул стул и присел у головы любовника, склонившись очень низко. Столько переживаний, ещё и после ночи. Неудивительно, что Леви отрубился в его отсутствие. — Пора вставать, — негромко сказал он, наклоняясь ещё ближе и целуя паренька в лоб. Леви вздрогнул и открыл глаза. Не услышал, как мужчина вошёл. Тело было словно ватным. — Было что-то важное на собрании? — Нет, ничего, что тебя касается, — Эрвин провёл рукой по его лбу и зарылся пальцами в волосы. Любовно посмотрел в глаза. — Зато я могу отвезти тебя домой легально. — Надо же, администрация снизошла, — хмыкнул он. — Всего-то надо было вооружённому психу ворваться в госпиталь. Леви поднялся. Он бы и не хотел уже никуда идти, раз задремал тут. — Ты приедешь ко мне после смены, вечером? — спросил внезапно серьёзно. — Я... просто не хотел бы оставаться один. — Да. Да, конечно, — Эрвин так же серьёзно кивнул ему. — Я тоже собирался предложить. Он был бы рад ещё понежничать, но парень, кажется, настроился ехать. Через полчаса они уже сидели в машине у дома Аккермана. Утреннее солнце светило им в глаза, а рука Эрвина лежала на колене Леви. — Выспись хорошенько. Я постараюсь освободиться раньше, — взгляд остановился на уставших, потемневших, словно затуманенных глазах. Леви не удержался, касаясь родного лица, приблизился, целуя сладкие губы. — Что бы я без тебе делал, — стресс делал его мягким и трепетным. Ласковым. Он направился домой, спать, не позволяя Эрвину очнуться от таких нежностей и что-нибудь ляпнуть. Ни завтрака, ни душа, сил хватило только на то, чтобы раздеться и лечь. Парень вздрогнул, когда в дверь позвонили. Неужели так поздно, что вернулся Эрвин? Сел на кровати, потирая лицо, на часах только полчетвёртого, смена ещё не окончена. Никого более он и не ждал, хотя, конечно, это могла быть полиция, по поводу инцидента. Потянулся и пошёл открывать названым гостям. — Леви! — Кенни Аккерман не видел племянника уже лет пять. Сначала были проблемы, важные дела, потом тюрьма, но мужчина преувеличенно радостно воскликнул, как только увидел знакомую чёрную макушку. — А ты... совсем не вырос, ребёнок. На худом лице появилось забавное удивлённое выражение, и так длинный мужчина ещё вытянулся и посмотрел на психиатра сверху вниз. Леви ждал кого угодно, но не это чудовище. — Твою мать! — парень отступил, боялся неуместных объятий. — Тебе же ещё два года сидеть! — Условно досрочное! — радостно объявил он, без разрешения заходя в квартирку племянника. — Уже месяц как топчу свободную землю. Услышал по радио об инциденте в твоей больничке и решил заскочить. — Чего тебе надо? — может, излишне грубо? Нет, с ним в самый раз. — Ты никогда не приходишь просто так. — Ну, разве я когда-то пытался тебя использовать, дитя? — мужчина состроил обиженное лицо. — Просто хочу посидеть, поболтать. Я скучал по моему ребёнку... — Он всё же раскрыл объятия и сделал широкий шаг к Леви. — Ну, обними дядю. Разве не я заботился о тебе всю жизнь? Обеспечил твоё детство, спас тебя... Неужели ты ничего не помнишь? Леви оскалился и сжал кулаки, вновь постарался избежать прикосновения к себе и сдержать гнев. — Я нихера не хочу тебя видеть. Уёбывай, пожалуйста, и не порть своим присутствием мою отличную жизнь. Да, заботился, в перерывах между разбойными нападениями, конфликтами банд и отсидками. Учил драться, владеть ножом, стрелять и обворовывать стареньких рыночных торговок. Воспитание просто десять из десяти. Леви, блять, всю жизнь мечтал вырасти шпаной и бандюганом. — Какую отличную жизнь? — хохотнул мужчина, запрокинув голову. Острый кадык обозначился на шее. — Педика? Я видел тебя с тем белобрысым, за ручку ходили... — Он нагло уставился в лицо Леви и сплюнул на пол. — Не думал, что ты таким станешь, — ткнул в грудь худым пальцем. Леви часто дышал. Вот только этого дерьма ему и не хватало на сегодня. — Ни твоё, нахуй, собачье дело! — прирыкнул парень. — Я сказал — уёбывай или я выпровожу тебя сам. Я стал нормальным человеком и законопослушным гражданином, врачом, а не бандитом. Поэтому пиздуй-ка подобру-поздорову. Указал на дверь. — Вот, значит, как ты мне благодарен, — рыкнул Кенни уже достаточно злобно. — Ты бы сдох на улице, если бы я не подобрал тебя, уродец! Леви напрягся. — И это единственная твоя заслуга и вклад в моё благополучие, — холодно ответил он. — Если ты так хочешь благодарности, могу денег дать, только свали из моего дома. Время неукоснительно ползло. Если Эрвин отпросился, то может быть с минуты на минуту. Леви бы не хотел их встречи. — Что ты мне предлагаешь? Денег дать? — Кенни неожиданно взбесился. — Ах ты, щенок! Он шагнул вперёд, с радостью отметив, как отступил пацан. — Таким важным стал, доктором? Денег у него много? А как дядьку, так уже забыл?! — безумные глаза смотрели прямо в лицо Леви. — Ну, попробуй это! Мужчина ударил, сразу в лицо, без размаха. Парень отшатнулся, носом пошла кровь, этого хватило, чтобы взбеситься окончательно. Они одной плоти. Недолго думая, Леви втащил в ответ. — Ты сидел в сраной тюрьме, когда дедушка, твой отец, умирал, — следующий удар влетел по печени. — Тебе всегда банды и разборки были важнее семьи, а теперь, значится, вспомнил? Далее последовал удар с ноги. — Да нахуй иди! Кенни сплюнул кровь прямо на чистенький ковёр и попытался схватить маленького парня за шею. Вдруг он почувствовал, как сильная рука взялась за его плечо, и в следующую секунду лежал на полу. Из разбитой губы так и текла кровь. В глаза Леви теперь смотрел ошарашенный Эрвин. — О-о-о, а вот и белобрысый красавчик, — хрипло хохотнул, — отпусти меня, пидрила, я не из твоей лиги. — Отпусти его, Эрвин, — ровно сказал Леви. — Пожалуйста. — Пошёл отсюда, — сказал мрачно, но вполне спокойно Эрвин, выпуская воротник. Кажется, эти двое знали друг друга. Но что могло быть общего у его умного, приятного мальчика и бандитского вида мужика? Кенни демонстративно отряхнулся и хмыкнул. — А ты, подрос, племянничек, ещё свидимся. Они остались вдвоём. — Всё в порядке? — Эрвин шагнул к парню и коснулся лица в потёках крови. — Сильно болит? Отложил своё любопытство на потом. Леви выглядел плохо что в физическом плане, что в моральном. — Всё отлично, — вот уж о чём он бы не хотел говорить. Расстраивать Эрвина, его Эрвина, который любит его идеализированный образ коллеги и врача, а уж точно не мальчишки из неблагополучной семьи. Направился в ванную, привести себя в порядок. Впрочем, вряд ли разговор его оминёт. Умылся, всё-таки сходил в душ. Эрвин так и сидел на кухне, ждал его, ждал объяснений. На столе курились паром две чашки чая. Мужчина протянул к нему руку и поймал за талию, притянул к себе. От Леви пахло тёплой свежестью, и Эрвин уткнулся носом в мягкий живот. — Я бы не хотел тебя беспокоить, но был бы благодарен, если бы ты всё рассказал, — сказал глухо и обнял паренька уже обеими руками. Отпускать это тепло не хотелось. Кажется, Леви скрывал от него значительную часть жизни, и Эрвин не понимал, почему. Они уже довольно долго были в отношениях, а дружили и того дольше. Леви провел рукой по светлым волосам. — Я не хочу, чтобы ты узнал, какое я дерьмо на самом деле. — Ну, понимаешь, я уже увидел, что что-то есть, — мужчина вздохнул. — Если ты расскажешь, я хотя бы не буду тревожиться. А то, как знать, какой ещё психопат к тебе в гости заглянет, а? Он потёрся лицом о рубашку, ласкаясь к руке. С Леви Эрвин, взрослый серьёзный мужчина, не боялся отпускать себя, показывать чувства. Леви вздохнул и отступил, садясь напротив. — Я сын шлюхи... — он опустил взгляд. — Плод случайной связи, она и сама, наверняка, не знала, от кого из клиентов залетела. Кушель рано умерла, что не странно с её-то образом жизни. Меня приютил дядя, — неоднозначно кивнул он куда-то, — и дед. Кенни, он с годами только хуже, всё больший мудак, будто ничему его жизнь не учит. Сначала он был обычным бандюганом, а потом, после революции, влез в банду. Они что-то жёсткое делали, помимо грабежа, возможно, торговали пушками, меня он не посвящал. И так мы жили. Кенни, дедушка Кристоф и я. Кенни время от времени заезжал в тюрьму, а когда выходил, принимался за старое и меня этому учил. Я был малолетней шпаной, тебе даже сложно представить. Мы полно херни наворотили, — Леви вздохнул. — Придурки. Эрвин слушал молча, только смотрел на него всё тяжелеющим взглядом. — Милый мой мальчик... — он потянулся через стол к тонким ладоням и взял в свои. — Зачем ты держал это в себе? Он и сам мог бы догадаться, не строй иллюзию, которая была ему комфортна. Плохо одетый, курящий и наглый пацан на улице? Точно не из хорошей семьи. — Ты из отличного района, твой отец — учитель, Эрвин, — Леви грустно хмыкнул, вновь поведя головой. — Мой тоже был наставником, да не таким. Я не хочу быть в твоих глазах... ничтожеством. Фамилия Аккерманов в этом городе что-то да значит, клан раньше был большой. Они были и врачи, и учёные, а мы вот... побочная ветвь. — Леви... — Эрвин нежно взглянул на него, — прошлое — это прошлое, оно ничего не значит для нас сейчас. Ты весь мир для меня. — Он встал и перегнулся через стол, чтобы стать ещё ближе к юноше. — Мне всё равно, кто твои родственники и кем ты мог бы быть, но не стал. Я всё равно люблю тебя. Леви даже мог бы заплакать с этих слов, если бы умел плакать. — Спасибо тебе, Эрвин. Это было обо всём. Они однажды уже вспоминали тот раз. Восемнадцатилетний гордый студент медицинского и пятнадцатилетний пацан, что курил, ни от кого не скрываясь. Всё изменилось тогда.