Падшая

Париж, Франция, сентябрь 2010 года Над городом навис тяжелый занавес свинцовых туч. Могучие и неповоротливые, они недовольно рокотали и ворчали на парижан. Стрелой сверкнула молния, ослепившая и без того нахмуренных прохожих. Брызнули первые капли дождя, заставившие горожан плотнее укутаться в пальто и раскрыть зонты. Сильные порывы ледяного ветра раскачивали кроны деревьев в Булонском лесу. В окне двухэтажного особняка, стоящего в самом уединенном и густом участке леса, прорисовывались очертания одиноко стоящей женщины. Комната, в которой находилась женщина, была не освещена, поэтому одинокая тень казалась зловещей, загадочной и грустной. Этот коттедж принадлежал таинственной художнице, известной под монограммой VL - настоящее имя до сих пор оставалось загадкой. VL стала известной 15 лет назад, когда прошла её первая выставка, названная «Рядом». Картины, представленные в галерее, сквозили мрачностью, депрессией, обреченностью, грустью и отчаянием. Главной героиней всех картин является молодая девушка с огненно-рыжими волосами, безупречной алебастровой кожей и печальными лазурными глазами, облаченная в простое белоснежное платье. На каждом полотне девушка изображалась бегущей и отчаянно скрывавшейся от двух жутких костлявых рук, на которых ещё оставались куски чернеющей гниющей плоти. Зрелище представало жутким, но впечатление мрачности и ужаса картин усиливало окружение: сумрачный лес с черными голыми ветками, будто бы тянущимися когтистыми руками; ночная тишь старинного кладбища с заросшими и треснувшими могильными плитами; темные холодные коридоры древнего замка, освещаемые лишь серебряными канделябрами, и подобная пугающая обстановка. Зловещая, давящая атмосфера, обглоданные конечности, преследовавшие несчастную беглянку, – всё это сильно действовало на психику людей, приходящих на выставку. Картины были написаны в стиле «мрачный» романтизм, ценители искусства отметили изящество и четкость линий, мастерскую передачу эмоций и состояния главной героини, а также производимый эффект мрачности, горечи, отчаяния и безысходности. Посетители галереи были изумлены изображением переживаний голубоглазой девушки и ужасающим чувством реалистичности ситуации, будто бы автор холста сам побывал в точно такой же обстановке и укрывался от жутких рук мертвеца – так точно были передан смысл леденящей душу сказки. С тех пор прошло ещё 3 выставки, но с уже менее мрачным сюжетом, а все вырученные деньги пошли в фонд сирот. Однако не только успех выставок и благотворительность послужили распространению славы художника, но и его таинственная личность. VL никогда не присутствовала на представлениях своих картин, и никто никогда не мог описать её внешность. Однажды один индивид решил во что бы то ни стало разузнать место проживания этой интригующей личности и, наконец, сорвать маску неизвестности. Несколько мучительных дней он шпионил за агентом художницы, – маленьким лысым старикашкой с черными усиками, - и уже совсем было отчаялся найти местожительство VL, как вдруг все его долгие труды окупились, и он добыл адрес. Пьянея от радости триумфа, этот субъект начал всем подряд хвастаться и рассказывать о своей находке, но открыть секрет местожительства VL он никому не собирался. Впрочем, он быстро передумал, когда за обладание адресом журналисты предложили ему весьма большую сумму. После того, как местожительство художницы стало известно широким массам населения, любопытные зеваки и назойливые журналисты день и ночь дежурили у особняка, желая приоткрыть завесу тайны над личностью VL. Выясненные факты ошеломляли и интриговали. Индивидуумы, которым посчастливилось заглянуть за кирпичную ограду резиденции, сообщали совершенно странную и невероятную информацию. Так, один из очевидцев, невролог, утверждал, что стал свидетелем жуткого спиритического ритуала, протекание которого было видно через окно первого этажа; домохозяйка – тучная дама лет сорока с экстравагантной прической - рассказывала о старушках с невероятными стрижками и кислотным цветом волос, сновавших по дому голышом; неудачливый репортер, попытавшийся, наконец, ухватить удачу за хвост и написать о необычной мастерице кисти статью, серьёзно заявлял, что видел женщину, очень похожую на свою тещу, с топором в спине; воспитатель детского сада уверял, что видел садистские приборы и орудия пыток, висевшие на стене в одной из комнат дома; один чудаковатый ветеринар с жаром рассказывал о втором пришествии Иисуса Христа, так как, якобы собственными глазами лицезрел смиренно молящегося Господа в окне второго этажа. Эти скандальные, безумные и пугающие заявление немедленно опубликовала пресса. Однако это были не единственные сообщения о жутких и эпатирующих событиях, происходящих в особняке загадочной VL. Парижская полиция, не находившая разумных объяснений сумасбродным и невероятным данным, заподозрила, что, возможно, очевидцы – наркоманы, а дом художницы – наркопритон. На этом основании стражи порядка решили устроить обыск квартир свидетелей и особняка VL. Осмотрев дома очевидцев и расспросив их соседей, полицейские узнали много любопытной информации. Выяснилось следующее: невролог, утверждавший о проведении спиритического ритуала, был страстным любителем мистики и приведений, домохозяйка – обожательница оригинальных причесок и ярких цветов, втайне мечтавшая ходить по дому голой, репортер, рассказывавший о женщине с топором в спине, похожую на его тещу, имел с ней напряженные отношения и, судя по словам соседки, часто грозился воткнуть тесак в эту «ворчливую каргу», воспитатель детского сада был отчаянным садистом-мазохистом, а странный ветеринар – фанатиком-католиком. Все эти сведения огласили в газетах, и читатели в шутку назвали особняк художницы обителью желаний, так как все эти люди были свидетелями осуществления собственных желаний, правда, в некоторых случаях в несколько извращенной форме. Несмотря на шокирующие данные, полученные от соседей и знакомых, в домах свидетелей не нашли ничего подозрительного, также как и в коттедже VL. Подробности этой странной и чрезвычайно интересной истории осветили в прессе, «очевидцам» пришлось выплатить крупный штраф за ложные сведения, а неординарную художницу на время оставили в покое. Тем не менее, многих читателей заинтриговал ореол таинственности и даже некоторой доли мистики вокруг личности VL и её особняка. Некоторые в шутку нарекли её прозвищем Evil, гармонирующим с её инициалами и зловещей загадочностью. Много кто из парижан, заинтересовавшиеся художницей, пытались следить за коттеджем в надежде обозреть лик VL, но у них ничего не вышло. Они возвращались домой разочарованными и сдавались. Однако один из таких любопытных парижан по имени Ален Грандидье вот уже 4 года не сдается и настойчиво продолжает шпионить за художницей. С тех пор, как он, пять лет назад посетил выставку VL «Земля грёз», увлёкся этой интригующей мастерицей кисти и жадно глотал любую скупую информацию о ней, как любимые мамины пирожки. Ален работал в небольшой типографии печатником, но всегда мечтал быть свободным художником и писать картины в стиле романтизма. К сожалению, у Грандидьё не было особенного таланта к рисованию, и ему пришлось выбрать другую отрасль профессии. VL поразила его своей изящной и красивой техникой, изложением чувств, выбором цветов и исполнением. Художница тронула его самые потаенные струны души и навсегда осталась в сердце. Стиль VL был неповторим, тонок и утончен, он будто бы возвращал его в ту славную эпоху пышных балов, герцогов, графов, королей и помпезных дворцов, которую Ален обожал и чтил, как самый романтический, роскошный и элегантный период времени. К его величайшей горечи, он не родился в тот отрезок времени и не смог пройтись по викторианским улочкам Лондона как величавый и видный денди, побывать на балу и покружиться в паре с симпатичной мадемуазель в элегантном платье, смущенно опускающей ресницы при каждом его взгляде, увидеть, как строилась Эйфелева башня… Ален Грандидьё ненавидел свою работу. Эти простые, грубые работники типографии, лишенные всякого вкуса и изысканности, раздражали его. Пошлая, грубая и резкая речь, сутулые плечи, отсутствие изящества и грации, неотесанные деревенские лица без капли аристократичности! Иногда Грандидьё еле сдерживался, чтобы не бросить пошлые язвительные комментарии в глупые лица сослуживцев – ведь тогда он сам будет не лучше этих невоспитанных мужланов и осквернит свой величественный образ щеголя. Грандидьё был высоким худощавым мужчиной 33-х лет с продолговатым острым лицом, короткой стрижкой с редкими темно-каштановыми волосами и усами, длинным носом с горбинкой, высокими скулами, тонкими губами и близко посаженными тёмными блестящими глазами. Носил печатник только фраки, шляпу-котелок, дешевую трость с железным набалдашником и, конечно, как любой уважающий себя знатный вельможа, мужской корсет. На лице Грандидьё всегда оставалось надменно-вежливое выражение. Когда он шел по улице, прохожие бросали на него удивленные взгляды, какими Ален всегда довольствовался и самодовольно улыбался, уверенный, что это знаки восхищения. Врожденное тщеславие не позволяло печатнику поверить в то, что он оказывался в центре внимания не из-за своей прелестной персоны, а из-за своего внешнего вида чудака в одежде позапрошлого столетия с тростью и шляпой-котелком, разгуливающего с самовлюбленным видом и развязной походкой. Коллеги считали Алена Грандидьё сумасшедшим и уже задумывались порекомендовать ему психиатра, но боялись начать с ним разговор – как только один из них заговаривал с печатником, он принимал возмущенный вид запятнанной матроны, замолкал и уходил шаркающей походкой. Поведение Грандидьё отличалось высокомерием и заносчивостью, с сослуживцами он перекидывался парой слов только в случае крайней необходимости, а остальное время молчал и с гордым видом расхаживал по типографии. Кроме того, печатник часто отсутствовал, и директор уже не раз подумывал уволить горе-денди, но каждый раз отказывался от этой мысли, вспоминая о неординарности и чувствительной натуре подчиненного - не дай Боже, чтобы он совершил самоубийство! Друзей у Алена не было, поэтому он постоянно находился в одиночестве, чему и был рад – вокруг не имелось ни одной достойной кандидатуры в его окружение, повсюду сновали одни деревенщины, невоспитанность которых вызывала у печатника омерзение. Однако, несмотря на свою позицию, ему порой не хватало общения, дружеской поддержки и просто теплого взгляда. В свои 33 года Грандидьё не мог похвастаться опытом серьёзным отношений с женщинами, он всегда обходился одной ночью или несколькими днями в женском обществе. При первом знакомстве девушки были заинтригованы необычным образом викторианского денди и польщены галантным обращением. Но Алена отличала не только экстравагантная наружность европейского щеголя, но и соответствующая мораль. Таким образом, потенциальные подружки сбегали, как только узнавали о предпочтениях и идеалах печатника. После побега очередной дамы Грандидьё только пренебрежительно фыркал и заключал, что женщина была слишком невежественна, чтобы оценить его высокую натуру. Но 5 лет назад вся жизнь его перевернулась, когда он побывал на выставке знаменитой художницы VL. Глядя на прекрасные пейзажи и сказочных эльфов и фей, окрашенных и прорисованных нежной, изящной женской рукой, душа печатника трепетала. Грациозные эльфийки и благородные эльфы, изображенные на холстах, излучали мудрость, спокойствие и смирение с мягким налётом грусти. Она покорила его. Ален чувствовал, что, наконец, нашёл свой идеал. Долгими вечерами и ночами печатник с мечтательным выражением лица рисовал в своей голове образ VL. В его представлении мистическая мастерица кисти имела тонкую и чувствительную душу, была мудра, грациозна, нежна и изящна, но при этом кротка и смиренна, обязательно красива. Безукоризненной леди, чистой и непорочной, почитавшей и слушающейся его! Иногда, Грандидьё, утопая в своем иллюзорном мире, где он кружил в вальсе со своей избранницей по ослепительному залу какого-нибудь высокочтимого европейского дворянина, а все придворные завистливо поглядывали на его прелестницу! Ален задумался: как она будет выглядеть? И с какой бы части тела начать? «Сначала определю в общих чертах», - мысленно решил он. Она будет высокой или низкой? Ален сам был высок, но боялся, что мог бы выглядеть не слишком внушительным, и выбрал второй вариант. Так, низкая. Далее: пухленькой или стройной? Печатник любил, когда у женщин было за что хвататься, поэтому остановился на первом – тем более, откуда у худышки будет любимая им грудь не меньше третьего размера? А пышечки так соблазнительны! Следующий вопрос, вставший перед Грандидьё, касался цвета волос и глаз его избранницы. Блондиночка, брюнеточка, шатенка или рыжая? «Шатенка – скучно, рыжих я вообще не переношу – все они так и норовят залезть в кошелек!». Осталось только две разновидности цвета волос его дамы, и Ален глубоко задумался, рассеянно покручивая ус. Его связный поток мыслей выглядел так: «Жгучая брюнеточка или сладенькая блондиночка?» Норовистая, своевольная, горячая брюнеточка или невинная, чистая, ведомая блондиночка?...» Необузданная и страстная темноволосая мадемуазель, не считавшаяся с его мнением, ему не подходит – печатник хочет покладистую девочку, а страсть в блондиночке способен был взрастить его прекрасный вид! Так печатник более часа размышлял о наружности его прелестницы, мучаясь в сомнениях, но, тем не менее, конечный результат выглядел так: низкая пышногрудая синеглазая блондинка со смазливым личиком и пухлыми алыми губками, смотрящая на него с обожанием. Удовлетворенный своим выбором, Грандидьё продолжил предаваться фантазии. Они вальсировали по залу, VL с нескрываемым почтением и восторгом глядела на Алена, золотистые волосы развевались пышным облаком вокруг ангельского личика художницы. Грандидьё, весь облаченный в бархат, с равнодушно-высокомерным видом бросал на свою спутницу взгляды, при которых девушка густо краснела и смущенно опускала ресницы: ещё бы ОН на неё посмотрел! Снисходительно улыбнувшись, Ален соизволил скользнуть взглядом по пышной груди, туго обтянутой узким корсажем и вздымавшейся при каждом вдохе обладательницы. Затем они покидают зал и поднимаются в отведенную им спальню. С самоуверенным видом опытного любовника Ален расшнуровывает платье своей зардевшейся подружки. Он улыбается шаловливой улыбкой, обещающей многое, и девушка ещё больше краснеет, однако её сапфировые глаза светятся желанием, обожанием и мольбой. Грандидьё поднимает уже нагую девушку на руки и бережно укладывает на кровать, словно сокровище, и она, раскрасневшаяся, прерывисто дышащая, восторженно шепчет: «О, Ален, я так жажду вашей любви!»… С мечтательно-похотливой улыбкой печатник грохается со стула. Дежуривший у заграждения особняка мадемуазель VL Ален Грандидьё, вспомнив волшебный образ художницы, придуманный и одобренный им самим, облизал губы. Высокий кирпичный забор, надежно скрывавший от глаз прохожих внутренний двор коттеджа, имел парапеты с красивой художественной ковкой, добавлявшей глухой стене долю романтичности и шарма, находились в пространстве между кирпичными цоколями. За оградой росли высокие густые кустарники, также закрывающие взор. Схватившись за металлические пики наверху, Грандидьё приподнялся и прислонился к забору. Он нашел небольшое пространство между двумя кустарниками, открывающими обзор на окно второго этажа, где сейчас был заметен стройный силуэт. Крупные струи воды безжалостно хлестали по плечам и котелку печатника, однако он не обращал на дождь никакого внимания и с замиранием сердце наблюдал за неподвижной темной фигурой. Фасады небольшого и комфортного двухэтажного особняка были декорированы в стиле французского романтизма. Дом был сделан из кирпича ванильного цвета, а двускатная кровля покрыта металлочерепицей. Широкие окна, выглядывавшие на улицу, были занавешены. Справа виднелась веранда, застекленная с трех сторон, на белых колоннах над крыльцом возвышался балкон, огражденный коваными перилами. В целом домик производил впечатление очаровательной, изящной, уютной и умиротворенной обители среди зеленого леса, расположенной подальше от городской суеты. Настоящее жилище лесной феи. Обитель желаний. Тень слегка двинулась, и Грандидьё, ещё плотнее прижавшись к забору, выставил голову вперед и, выпучив глаза, завороженно уставился на темную фигуру женщины. «О да, это моя нежная нимфа! Я чувствую это!», - ликующе подумал он.